Русофобия - как неразделенная любовь, дополнения

    Если верить иностранным СМИ, Россия — это огромный медведь, что по своей широкой натуре вечно неуклюж: то в чужой огород забредёт, то соседей так крепко обнимет в порыве «освобождения», что у тех и дух вон.
    А друзья у него, как на подбор, всё личности суровые, от Грозного царя до нынешних правителей. Но откуда же взялся этот страх, переплетенный с тайным любопытством к «загадочной русской душе»?

    Думаю, разгадка кроется в драме неразделённой любви. Любви Запада к самому себе, к своему образу единственного центра мира, в котором Россия всегда была нежеланным, но могучим соперником, вечным «другим», чьё отражение пугало и манило одновременно.

    Доводы.

 1. Средневековье: «Не тот крест, не тот путь!»

    Первый разлад в этом сложном чувстве случился, когда юная Русь, выбирая веру, отвергла руку Рима и отдала своё предпочтение Византии. Для Европы, видевшей себя единственной наследницей христианского мира, это было первым горьким уколом отвергнутой гордости. Нас тут же нарекли «схизматиками», отступниками, раскольниками.
    А когда дружины Александра Невского охладили пыл тевтонских рыцарей на льду Чудского озера, обида переросла в глухое раздражение. Как смеет этот дикий народ не только молиться иначе, но и побеждать?
    Вывод: Это была первая измена. Русь предпочла свой путь, свои блины и свой квас, отвергнув универсальное меню из папских булл и латыни. Неразделённая любовь началась с отказа стать покорной духовной провинцией.

 2. Иван Грозный: «Тиран без маски»

    Иван IV стал для Европы воплощением «азиатского деспотизма». Да, царь был суров, казнил бояр за дело и не чурался жестоких жестов. Но разве XVI век в Европе был эпохой филантропов?
    Достаточно вспомнить Варфоломеевскую ночь во Франции, костры инквизиции в Испании, отрубленные головы жён английского Генриха VIII...
    Разница была в одном: европейские монархи творили свои дела с благочестивой миной, прикрываясь волей Господа. Иван же был страшен в своей откровенности, в своей первобытной, нелицемерной власти. Он был зеркалом, в котором Европа увидела своё собственное, но неприкрытое лицемерием лицо — и ужаснулась.

   Вывод: Неразделённая любовь Запада к своему идеализированному образу столкнулась с русским реализмом.

 3. Пётр I: «Опасный ученик»

    Пётр, казалось, сделал шаг навстречу западу. Он приехал в Европу как смиренный ученик, готовый перенимать науки и ремёсла. Европа смотрела на него снисходительно, как на их ученика. Но вскоре сильно удивились, когда этот «ученик» не просто выучил уроки, но и построил флот, создал армию и под Полтавой разгромил одного из лучших полководцев того времени!
    Любовь к послушному ученику мгновенно сменилась страхом перед могучим конкурентом. Россия не просто вошла в Европу — она вышибла дверь ногой и села за общий стол, не спрашивая позволения.

    Вывод: Это ревность учителя, чьё превосходство внезапно оказалось под сомнением. Любовь к слабому сменилась ненавистью к равному.

 4. XIX век: «Душа нараспашку» (см. Википедию)

    Золотой век русской литературы бросил вызов европейской культуре. Европа, привыкшая к утончённым салонным романам, столкнулась с глубиной и трагизмом Достоевского и вселенской грустью Толстого. Где же привычные лёгкость и изящество? Вместо них — мрачный Раскольников с топором, душевные терзания князя Мышкина и безысходность Анны Карениной.

Русская литература не о хитроумных интригах, а о духовных поисках, страданиях и искуплении. Она была слишком откровенной, слишком глубокой, слишком... русской.

   Эта литература заставляла заглянуть в те тёмные закоулки души, которые европейский рационализм предпочитал обходить стороной.

   Вывод: Это страх перед чужой, слишком откровенной душой. Когда ты предлагаешь лёгкий флирт, а в ответ получаешь исповедь на тысячу страниц — это пугает. Запад хотел видеть в нас лишь экзотику.

 5. XX век и далее: «Соперник во всём»

    Холодная война только усилила этот конфликт. Запуск спутника, полет Гагарина, достижение ядерного паритета — «отсталая» Россия вновь продемонстрировала, что способна не только догнать, но и превзойти. Медведь оказался не только сильным, но и умным.
    Голливуд десятилетиями создавал образ злого русского с карикатурным акцентом, потому что признать равного, умного и человечного противника было невыносимо для самолюбия.

    Итог: Это заключительный этап неразделённой любви — одержимость. Объект твоего внимания приобретает такую значимость, что его недостатки начинают преувеличиваться до абсурда: от хакерских атак до изменчивой погоды. Любое его действие воспринимается как личное оскорбление.

    Заключение

    Что же такое русофобия? Это печальная история о неразделённой любви Запада к своему мифу о мировом доминировании. В этой драме Россия — вечное напоминание о том, что миропорядок многообразен, существуют альтернативные пути, верования и духовные ценности. Нас пытались учить, перекраивать, игнорировать, но мы всегда оставались верны себе. Именно наша уникальность и отличие от других вызывают одновременно страх и тайное восхищение.

    Что же делать при встрече с русофобом?
    Пожалуй, отнестись к нему с сочувствием, как к несчастному влюблённому, чей предмет обожания никогда не ответит ему взаимностью. А на прощание можно и напомнить, что пока одни строят свою идентичность на ненависти к нам, другие учат русский язык, чтобы прочесть в подлиннике Достоевского.
    И в этом, наше главное торжество.