Странники сказка Неотправленные письма

НЕОТПРАВЛЕННЫЕ ПИСЬМА

1.

Они любили так, как могут любить друг друга одни лишь настоящие фейри: воздушно, нежно, самозабвенно. Все началось одной теплой, лунной майской ночью, когда жители волшебной страны Туата де Дананн покидают свои крохотные домики после долгого зимнего холода и возвращаются на дорогие сердцу покрытые молоденькой зелененькой травкой лесные поляны. Беспечно порхавший в воздухе юный эльф с серебристыми крылышками увидел столь же юную фею и моментально был очарован ею до глубины своей поэтической души. Фея же поправляла прическу, глядясь в капельку вечерней росы, и вдруг увидела в ней отражение изящной фигурки с серебристыми крылышками, золотой шпажкой на боку и, главное, с широко открытыми влюбленными глазами.
– Ах! – всплеснула ладошками фея и обернулась. А он просто и незатейливо опустился на одно колено и коснулся губами краешка ее розового бального платья.
А потом был настоящий сказочный бал, где все фейри: и порхающие эльфы, и прекрасные феи, и трудолюбивые гномы, и шутники пуки, и проказливые боуги, и даже вредные гоблины танцевали до упада под волшебную музыку скрипок, волынок и прочих инструментов. И эльф попросил бабочку-перламутровку украсить лиф платья своей возлюбленной, а трех ярких светлячков опуститься на ее украшенные жемчужной нитью волосы, и фея стала еще прекраснее. Все просили ее потанцевать хотя бы один тур вальса, но она танцевала только с серебристокрылым эльфом. И все поняли, что это любовь, и оставили их в покое. Только один гоблин обиделся и затаил злобу.
После этой ночи эльф принялся ухаживать за феей; дело шло к свадьбе, которую назначили на самую короткую ночь года. Все вокруг были рады, однако злой гоблин завидовал. Все продумывали подарки для молодоженов, а гоблин помчался к отвратительной колдунье Моргане, которой он прислуживал долгие годы. Самым любимым занятием старухи после вредительства людям и сказочным существам было слушать, как читают вслух всякие веселенькие пьески, повести о любви и рыцарские романы.
– Госпожа, – почтительно поклонился гоблин. – Ты ищешь того, кто мог бы читать тебе долгими зимними вечерами. Я знаю такого. Это эльф с серебристыми крыльями. Он так читает свои стихи, что сумел очаровать самую красивую в Туата да Дананн фею, и скоро у них свадьба. Если не веришь, можешь послушать сама.
Моргана не поленилась. Подкравшись невидимкой, она подслушала влюбленных, и ей понравился и сам юный чтец и его речь, и тембр его голоса.
И была сыграна замечательная свадьба, на которой все веселились, пили цветочный нектар и добрый эль, танцевали, не замечая ничего вокруг. И словно кто-то толкнул невесту. Она повернулась к жениху и сказала с нежной улыбкой:
– Любимый, мне так хочется, чтобы сегодня, в брачную ночь, в нашей спальне пахло водяными лилиями!
Ох уж эти женщины! Похоже, что добрую половину ваших желаний вам подсказывают злые силы, в противном случае вокруг существовало бы намного больше счастливых и долгих браков.
И эльф безоговорочно взмахнул серебристыми крылышками. Разве он мог возразить любимой?! Он исчез в призрачной тишине лунной ночи, и последними его словами были слова: «Я скоро вернусь!».
Но он не вернулся ни через час, ни через два, ни даже к утру. Бал был прерван, невеста безутешно рыдала, посланные на поиски пропавшего эльфа отыскали на берегу озера одну лишь золотую шпажку и букет белоснежных лилий. Их принесли фее, и, конечно, она упала в глубокий обморок, и никто не заметил, как довольно потирал руки злой гоблин.

2.

Посланный Морганой ветер подхватил эльфа и, не давая ему опомниться, помчал прочь от знакомого леса. Эльф понял, что случилась беда, и от горя потерял сознание, а, очнувшись, увидел перед собой не лицо любимой, но сморщенную физиономию злобной волшебницы.
– Зачем я здесь? – спросил эльф.
– Чтобы понять, что любовь – это глупость, а брак – гибель любви.
– Не правда! – уверенно ответил эльф.
– Правда-правда, – засмеялась волшебница. – А вообще-то ты здесь, чтобы читать мне. У тебя красивый голос и хорошая дикция.
– А когда я почитаю тебе, ты отпустишь меня? – снова спросил бедный эльф.
– Посмотрим, посмотрим, – проворчала Моргана. – Вдруг тебе здесь так понравится, что ты даже не захочешь уходить от меня.
– Глупости! – вознегодовал эльф. – Я люблю, и меня ждет любимая!
– Глупости здесь говоришь только ты, – прошипела старуха, бросив ему на колени потрепанный томик стихов. – Читай!

– Две равно уважаемых семьи
 В Вероне, где встречают нас событья,
 Ведут междоусобные бои
 И не хотят унять кровопролитье…

Он читал долго, а когда закончил, Моргана спросила:
– Ну, ты понял?
– Да.
– И что же ты понял?
– Что они безмерно любили друг друга…
– А знаешь, что случилось, если бы их семьи позволили им вступить в «счастливый» брак?
– Они бы любили еще больше, и у них родились бы дети, а у детей внуки…
– Дурак, – пожала плечами волшебница. – Влюбленный идиот. Да они бы пресытились своей любовью ровно через год, через два года стали бы изменять, а через три возненавидели бы друг друга так, что запросто могли развязать новую междоусобицу.
– Глупости! – снова уверенно повторил эльф, а подслушивавший под дверью негодяй гоблин буквально подскочил от злости.
Так потянулись дни, недели, месяцы. Днем и вечером эльф читал волшебнице, а ночами долго всматривался в колеблющееся пламя свечи и видел лицо любимой, и писал ей письма. Он не мог отправить написанное, а потому складывал их в железный ларец, ключ от которого всегда носил на груди.
Прошел год. Он прочитал Моргане историю Тристана и Изольды, Паоло и Франчески, Дон Кихота из Ламанчи и Дульсинеи Тобосской, и еще много-много хороших и добрых историй. А в конце года эльф спросил:
– Ты отпустишь меня?
– А ты еще хочешь уйти? – спросила волшебница.
– Глупый вопрос, – ответил эльф. – Конечно, хочу! Меня ждет любимая!
Старуха лишь пожала плечами. Прошел еще год, и снова эльф не получил ответа на свой вопрос, а потом еще и еще один год. И, наконец, Моргана сказала ему:
– Иди, глупец, но тебя там больше никто не ждет!
– Она умерла?! – вздрогнул эльф.
– Дурак! Она вышла замуж за другого!
– Ты лжешь! – вскипел эльф.
– Никто не ждет вечно: ни люди, ни фейри. Жизнь ведь потихоньку проходит, ее становится жаль. А память о тех, кто когда-то приносил тебе радость, постепенно стирается, превращаясь в далекую сказочную иллюзию. Так то.
И эльф понял, что старуха не обманывает его. Он ушел в свою комнату, сел за стол и написал коротенькую записку, после чего откинулся на спинку кресла и умер. К вечеру того же дня его труп заметил злой гоблин. Он привел в комнату эльфа Моргану. Записка на столе предназначалась ей.
– Глупости! – прочитала волшебница, и ей послышался уверенный голос эльфа. – Любовь существует, как существует и счастье. Просто многие не умеют ждать или не могут этого делать по тем или иным причинам. Я ухожу из жизни, а моя любовь остается. Она там, в железном ларце, ключ от которого ты найдешь у меня на груди. Прочти, и может быть, ты все же поймешь что-нибудь.
Приподняв крышку, Моргана обнаружила толстую пачку неотправленных писем и углубилась в их чтение.

3.

– Любимая!
Огарок свечи совсем маленький, и я не знаю, хватит ли его, чтобы дописать тебе очередное письмо, однако свет не нужен мне, потому что в комнате все равно будет светло от огня моего сердца. Этот огонь яркий и теплый, потому что это – моя любовь к тебе.
Она греет и помогает мне переживать ужасные дни нашей разлуки.
Ты бесконечно далеко, и все же ты рядом. Закрывая глаза, я вижу твое лицо и слышу твой голос. Твои пальчики поправляют непослушные локоны прически, и я различаю шорох твоих волос. А как они пахнут! Ты не представляешь, как они пахнут! Сирень, фиалка, жасмин, роза – ничто по сравнению с их ароматом, терпким и таким домашним: парное молоко и свежий хлеб, уют домашнего очага и уверенность в завтрашнем дне, постоянство и незыблемость основ мироздания.
Твой до боли знакомый и близкий голос зовет меня. Я иду на него, чтобы окунуться в глубину распахнутых серовато-зеленых глаз, где плещут волны океана безбрежной любви, такие добрые и ласковые, покачивающие на своих гребнях и напевающие убаюкивающие песенки непередаваемой неги.
В последнее время мне часто говорят, что любви не существует. Есть одна только иллюзия любви, которая умирает едва лишь влюбленные начинают постоянно жить вместе. Я не верю. Не верю, потому что мне вряд ли хватит даже целого столетия, чтобы насладиться хотя бы одними хрупкими чертами твоего лица. Да что там лица, ведь твои губы – это уже целая вселенная. Когда ты улыбаешься, они вызывают на упругости щек милые крохотные ямочки. Их хочется целовать, одну за другой, по десять, нет, по сто раз, с каждым поцелуем медленно опускаясь к уголкам губ. А после легким дыханием коснуться нежного пушка над верхней губой и скользнуть к податливой земляничной прелести двух розовых полукружий. И слиться, наконец, с ними неразрывно, впитывая в себя до последней капли прохладную свежесть поцелуя.
И это только губы. А ведь на прелестном личике моей любимой есть еще очаровательный носик, такой непередаваемо изящный, с двумя прелестными впадинками над столь же прелестными губами. Когда я вижу, как они трепетно дрожат, вдыхая окружающий воздух, то жалею, что не в состоянии стать этими самыми воздушными струями, ибо тогда я проник бы туда, где бьется любимое и любящее сердечко, и заключил бы его в свои объятия. Я хочу, чтобы ты вдыхала меня, и чтобы я дышал одной лишь тобой!
Ах, любимая, а два румяных яблочка щек, а ямочка на подбородке и два ювелирно выточенных ушка, которые ты, смеясь, прятала от моих шаловливых поцелуев! А еще таинственный трепет полуопущенных ресниц, и взгляд то слегка насмешливый, то немного грустный, то загадочный, но всегда манящий и незабываемый в любой своей ипостаси!
Вот видишь, как много есть в одном только твоем лице! Разве на восхищение даже одним лишь им хватит всей моей жизни?! Ведь обойдя его от чуть выпуклого лба до овально подбородка, можно успеть соскучиться по паутинкам волос, и тогда следует снова и снова взбираться вверх, чтобы опуститься вниз, и так до бесконечности.
А ведь помимо любимого лица есть еще руки! Ах, мне кажется, я готов отдать все на свете, кроме нашей любви, чтобы снова ощутить прикосновение едва касающихся кожи пальчиков; тех, которые я любил перецеловывать один за другим, от мизинца к большому и обратно!
Боже, как же я соскучился по тебе, мой маленький ангел, моя добрая волшебница, мой порхающий мотылек, моя звездочка, мой сияющий в ночи светлячок! Мне так тускло без тебя, и сейчас станет еще тусклее, потому что совсем догорит свечной огарок, но я верю, что увижу тебя очень и очень скоро. Наверняка увижу, если пока еще не наяву, то непременно во сне. Ты снишься мне каждую-каждую ночь: один и тот же незабываемо прекрасный сон!
Я люблю тебя, люблю всем эльфийским сердцем!

4.

Моргана насчитала тысячу четыреста шестьдесят одно письмо. Эльф с серебристыми крылышками писал каждую ночь. И ни одно письмо не было похоже на другое. Волшебница перечитала их все, а потом долго сидела в раздумье, вглядываясь в темноту за окном.
– Давай я отнесу их фее и скажу, что эльф умер, – предложил злой гоблин. – Пусть страдает, пускай мучается угрызениями совести оттого, что не сумела сберечь свою любовь, и не дождалась его.
– Это будет большой глупостью, – покачала головой старуха.
– Почему? – мысли гоблинов никогда не идут дальше злобных пустяков.
– Потому что эти письма прочтет не только она, их прочтут другие. И снова они станут верить в существование великой Любви. Они будут ждать ее, и надеяться, и примутся опять сочинять свои стишки и сказки. А, снова поверив в любовь, они станут добрее. Так что, мой злобный глупец, самое время развести в камине жаркий огонь и сжечь их, обратив в черный пепел.
И гоблин кинулся раздувать пламя костра, но сырые поленья чадили, и комната наполнилась дымом. Тогда злобный гоблин распахнул окно, и тут же налетел сильный порывистый ветер. Он подхватил письма, закружил их и разнес по всему свету, оставив в руках Морганы одно, самое первое письмо. И те, в чьи руки попали вдруг эти письма, прочли их и смогли зажечь в груди огонь настоящей любви. Тысяча четыреста шестьдесят костров, помноженных на два, потому что влюбленных всегда двое.
Мне не удалось прочитать этих писем. Довелось увидеть лишь одно, оставшееся в руках старой волшебницы. Она не сожгла это письмо, она спрятала его и забыла о его существовании. Но не забыл злобный гоблин и все же отнес его фее. Как она восприняла известие о смерти эльфа и его бессмертной любви, всплакнула, упала в обморок, стиснула зубы, нам не известно. Однако факт, что письмо это фея хранила до последних дней жизни, завещав своим детям обнародовать все после ее кончины. Что они и сделали, ибо мне повезло услышать эту историю из первых уст и передать ее вам.
Бумага письма была пожелтевшей, буквы поблекли от времени, но, вы не поверите, даже спустя столетия строки письма эльфа с серебристыми крылышками пахли Любовью.
29 июля 2003 года