Кладбище воспоминаний

               
                Духота,  тряска,  бесконечное покачивание и набегающие деревья за окном – ретушируют, затуманивают сознание. Люблю музыку дорог – урчание двигателя, дребезжание салона и мягкую поступь колёс, неспешный говор пассажиров и, может быть, сочный шансон убаюкивающий всё это.
 
                В кои-то веки выбираюсь за город. Трясусь в стареньком автобусе по трассе и, наконец, оказываюсь в сияющем мире весны. Поначалу стародавний бор встречает меня вполне дружелюбно, своей грандиозной величественностью, будто отрывая от земли, но немного погодя, по мере продвижения вглубь чащи, начинает напоминать заросшее кустами и подлеском кладбище,  или похожее сакральное место,  хранящее в своих чертогах давние воспоминания: и прошлое счастье, и детскую радость, и сбывшуюся мечту. И как на могилах любимых родственников на глазах проступают невольные слезы. Невыносимая тяжесть оживших воспоминаний перехватывает дыхание и душит, душит неизбывной тоской. Она сердце мне раздирает, и я попросту задыхаюсь от нахлынувшего. А вроде бы и с чего?

                Ещё каких-то пол часа назад я вылез из автобуса на станции и по началу абсолютно ничего не чувствовал, кроме лицезрения вековых сосен и синего неба над головой. И тут вдруг началось. Так обычно накатывает, когда нечаянно узнаешь в толпе давно позабытого друга. Вздрагиваешь ознобом от знакомого прищура глаз и теплоты воскресшего голоса.

                -  Старина, да ты ли это в самом-то деле?!
                -  Да я, я!
                -  А  совсем не изменился…

                Двадцать суетливых лет я здесь не был, а будто бы всё и позабыл. Но надо же, сердце всё ещё помнит, и ещё как! Будто пойманной птицей затрепыхалось. Так и выскакивает из груди. Но, тем не менее, я упорно бреду через лес, понемногу привыкая к ожившим призракам. Постепенно обилие зелёного цвета и усталость оказывают своё целебное действие, и мал-помалу, жгучая боль сменяется светлой печалью. С каждым шагом сердце бьется все ровнее. Шум раскидистых крон и переливчатый щебет становятся успокоительней и дружественней. Эти звуки будто напевают мне:

    - Не горюй старина. Все когда-то оказывается в прошлом. На этом или подобном ему кладбище воспоминаний. Смирись и наслаждайся вечностью.

     - И то, правда, - говорю я себе, вдыхая полной грудью целебную смолистость сосен и растворяясь в их радостном созерцании.