Хождение за два океана

(служебно-туристическо-юмористическое повествование с элементами триллера на выживание)

Недавно довелось побывать в Индии. По долгу службы, разумеется. Сам я туда не рвался, скажем, не страдал мечтой о гангских просторах. Ну, что делать, начальник сказал: «надо ехать в Индию», комсомол, то есть подчинённый, ответил: «есть!».
 
До этого я объездил немало стран — правда, в основном по западной стороне глобуса: Европа и  Америка. Индия же представлялась чем-то средним между фильмами Болливуда и учебником по географии за шестой класс. Но что поделаешь: приказ есть приказ. Почитал немного об индийском климате, поменял доллары на рупии в ближайшем банке (кстати, по грабительскому курсу, – кому у нас в Чикаго могут рупии потребоваться), собрал чемодан, купил билет и вперёд, навстречу приключениям!

Билет удалось приобрести только с пересадкой в Абу-Даби, Объединённые арабские эмираты. Я решил, что заодно и Эмираты посмотрю. Мол, кто знает, может, когда ещё  в ту сторону пошлют. Но мечты разбились о суровую реальность. Во время многочасового перелёта выспаться как следует не удалось, потому что самолёт оказался не столько авиалайнером, сколько филиалом детских яслей, где крик одного ребёнка моментально переходил в рёв другого. Укачивало не от турбулентности, а от детского хора имени бессонной ночи. В итоге приехал в ОАЭ полусонным, со скверным осадком недосмотренных сновидений, словно медведь, разбуженный во время зимней спячки.  Но что поделать, как пелось в старой песне, «дождь иль снег, любое время года надо благодарно принимать».

Короче говоря, вылез из самолёта, невыспавшийся, огромный аэропорт, куча направлений, иду, смотрю. Навстречу почему-то попадаются одни женщины в хиджабах и никабах, английского или русского, скорее всего не знают, а оказаться в положении Семёна Семёновича Горбункова с его призывом «гражданочка!» как-то неохота. Но, благодаря интуиции и некоторым указателям, удалось выйти к месту посадки на нужный мне рейс до бывшей столицы Дели, куда я и направлялся.
Но больше всего, что меня поразило в этом аэропорту – его какая-то излишняя монументальность. Он выстроен, казалось, на века, как-будто через несколько тысячелетий должен был стать для будущих потомков неким заменителем великих пирамид Гизы. У меня сложилось стойкое впечатление, что археологи будущего будут с трепетом гадать о том, что это – храм, или стартовая площадка для инопланетян.
 
Даже кабинка туалета могла бы с большой долей вероятности выдержать ядерный удар средней мощности. Дверь — из дуба, толщиной с танковую броню, замки — такие, что ими можно было бы охранять корону Британской империи. Зашёл — и не хочется выходить: тихо, прохладно, безопасно, наводит на философские размышления. Правда, если замок вдруг решит, что тебе надо остаться подольше — придётся звать на помощь. А с учётом монументальности конструкции, не исключено, что тебя будут спасать с привлечением тяжёлой строительной техники и группы поддержки из ближайшего терминала. Кстати, некоторые впечатлительные люди, зайдя туда и почувствовав себя в безопасности, могут не возжелать оттуда выйти. А это чревато – ведь количество кабинок в туалетах ограничено, а для количества желающих в туалет ограничений нет. В подобных местах тянет как на философию, так и на шутки.

Ну да ладно, слава Богу, добрались до места назначения. Поскольку  я путешествовал в сопровождении коллеги — индийца по происхождению, мои задачи были упрощены,  хинди у него в крови, английский — в зубах, и это, надо сказать, очень помогло, потому что индийцы, вопреки мифу, английский знают далеко не все. Примерно 90% — знают, а 10% — именно те, с кем тебе почему-то обязательно нужно заговорить. Общеизвестный закон подлости.

Ну да ладно, прилететь-то прилетели, однако надо ещё добраться до места назначения. А так как Индия – страна большая, то и ехать от аэропорта до гостиницы тоже не десять минут. К тому же, ощутимо увеличивают это время пробки, что знакомо жителям развитых стран, плюс никак не наказуемое наплевательское отношение к правилам дорожного движения местных жителей, что для нас внове.

Насчёт второго надо рассказать подробнее. Это означает, что для местных водителей не существуют таких понятий, как дорожная разметка или знаки, а есть только желание ехать в нужном направлении, осуществление которого может никак не стыковаться с намерениями других водителей. Это приводит к тому, что езда производится с одинаковой вероятностью как вдоль дороги, так и поперёк неё, а звуки сигналов превосходят по громкости и децибелам шум двигателей.

Дорога была долгой, представляла собой индийский квест — «доберись до гостиницы и останься жив», а пробки — нечто философское. Они не раздражали, они воспитывали смирение. Индийский стиль вождения можно охарактеризовать как «духовный дзен за рулём». Понятия «разметка», «приоритет», «полоса» — это для слабаков. Настоящий водитель едет туда, куда велит сердце. Или клаксон. Сигналы здесь — не просто способ выразить недовольство. Это язык. Нечто среднее между морзянкой и музыкой для шаманского ритуала. Причём ритуал, судя по интенсивности, идёт круглосуточно. Если бы наука создала автомобиль, который ехал бы за счёт звука — он бы родился именно в Индии.

Так что, проведя несколько часов в такой поездке в такси, когда водитель ехал как горнолыжник в слаломе, я понял: чтобы быть водителем в Индии надо быть либо сумасшедшим, либо полным фаталистом, и не строить планы на завтрашний день. Но всё прошло как надо, и водитель, напоминавший помесь каскадёра и буддиста, высадил нас около гостиницы.

Отель оказался вполне себе приличным, особенно если не вникать в детали. Комната была, розетка — была. Даже окно открывалось. А вот еда... Мы, жители развитых стран, давно привыкли, что отель – это не только комната, но ещё и кухня, ведь проживание включает в себя всегда завтрак, а иногда и ужин, и даже обед, поэтому хотелось бы сказать пару слов о еде.

Еда в Индии — это тема отдельного рассказа. Индийская кухня — не просто кухня, а вызов, или челлендж, или  кулинарный квест, в котором выигрывает не тот, кто съел больше, а тот, кто просто выжил. Приправы там используются в таких грандиозных количествах, что глаза начинают слезиться от одного взгляда на меню. Хлеба нет. Вернее, есть что-то под названием «наан», но он подозрительно напоминает лепёшку, выжившую после удара метеорита. Советую всем хлебозависимым: берите с собой булку. Только следите, чтобы в здешнем климате она не обзавелась своей собственной микрофлорой.

Также несколько умиляет присутствующая повсеместно некая восточная неторопливость, как будто южные жители настолько разморены жарким южным солнцем, что находятся в состоянии вечной «сиесты», то есть послеобеденного отдыха. Например, зайдя в банк поменять валюту, можно потерять целый день в очереди из нескольких человек, так и не получив желаемого.

По-видимому, эта неторопливость жизни входит в совокупность национально-религиозных особенностей буддизма и индуизма, и кратко изложена в древней буддийской мудрости: «если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть как мимо проплывёт труп твоего врага». Люди не торопятся, жизнь течёт медленно, как будто густой манго-шейк. Ваша задача – научиться наслаждаться этим, а это ох как непросто. Мы привыкли  бежать, не оглядываясь, как будто промедление смерти подобно.

Всё,  казалось, только начало налаживаться после приезда, но с утра я почувствовал, что надвигается нечто нехорошее. Есть такие дни, когда даже чай в стакане колеблется с лёгким недоверием. Вроде всё нормально: солнце светит, коллега шутит про погоду… но внутри сидит тревожный внутренний хор: «ты слишком расслабился, брат…» Интуиция меня не обманула, хотя я рассчитывал на этот обман.
Всё, что я съел за последние дни могло бы напугать гастроэнтеролога средней степени тревожности: жареное, острое, маринованное, и даже загадочно пахнущее. Я пил воду только из бутылок, но кто знает, кем и где они были наполнены — в Индии, как я понял, вода — это тоже философия. И вот организм, терпевший до последнего, начал тихо поскрипывать, как старая дверь в фильме ужасов. Не хлопать — нет! А именно скрипеть. Зловеще. Многозначительно и многообещающе. Первые признаки были почти незаметны. Лёгкое урчание, подозрительная зевота, чуть замедлившийся бодрый шаг... Как будто внутри меня кто-то поднял табличку: «Подозреваем посягательство на стабильность». И я сразу всё понял.

— Ну, вот оно, — сказал я себе, глядя в зеркало. — Придется познакомиться с Индией поближе.
Я продержался в этой пограничной зоне между ожиданием и состоянием «вот оно» целый день.

Проснулся  среди ночи в отеле с ощущением, что внутри меня идет борьба древних индийских богов. Один явно был из касты острых приправ, другой — дух джунглевой жары, а третий, похоже, олицетворял бесконечный перелёт на самолёте без сна. Все трое решили устроить вечеринку прямо в моём организме — со всеми спецэффектами: температура, слабость, озноб и голова в форме квадрата. Я боролся и сопротивлялся как мог, но лапы индийской хвори удерживали меня цепко! Надо было идти в госпиталь. Хотел сначала просто «переждать», полежать, попить воды, уговорить организм переждать всё  в гостинице, но он с неприятной для меня  настойчивостью намекал: «Нет, дружок, теперь ты в моих руках. Добро пожаловать в реальность тропической медицины».

Госпиталь оказался чистеньким, с кондиционером и даже с очередью (что в Индии, как я уже понял, всегда подозрительно). Врач, увидев мою анкету, вдруг оживился так, будто мы были знакомы со времён университета.
— Чикаго?! — воскликнул он, сияя. — Я дважды был в Чикаго! Один раз в декабре — боже, как там холодно! А второй раз — весной! Я гулял по Navy Pier, ел deep dish пиццу, вы бы видели, какое было солнце…

И вот он начал мне, чикагцу, рассказывать  про Lake Michigan, про музей искусств, про то, как чуть не опоздал на автобус до аэропорта, про его коллегу по обмену, который не смог есть буррито из-за жгучего соуса… А я сижу, постепенно растворяясь в жарком мареве, и всё слышу будто из-под воды. Голова плывёт, глаза мутнеют, и в какой-то момент я живо представил, как падаю в обморок на холодную плитку, а доктор всё продолжает:

— ...а потом мы пошли в Millennium Park, и вы знаете, это «Bean» — такая чудесная…

— Простите, — отчаявшись совсем,  перебил я наконец, собрав остатки воли. — А как насчёт… моей проблемы?

Это произвело на врача эффект ведра ледяной воды. Он моргнул, вернулся в реальность, будто только что проснулся от гипноза, и сразу принялся осматривать меня с профессиональным видом, щупая пульс, изменяя давление задавая вопросы и печатая назначения с рвением, достойным человека, давшего клятву Гиппократа.

И знаете что? Всё, что надо, он выписал. Чётко, по делу, с рецептами, советами и даже с извинениями за свой «эмоциональный тур по Чикаго». Так что моё знакомство с индийской медициной прошло успешно. Почти духовный опыт. Болезнь оказалась как ключ к международному культурному обмену, но если я ещё  раз куда-то  поеду, то я бы предпочёл оказаться  без такого ключа.

Что удивительно — командировочную задачу мы всё же выполнили. Почти незаметно, на фоне всех этих логистических, гастрономических, медицинских  и метеорологических испытаний. Главное — я увидел Индию. А ещё главное — я благополучно вернулся домой!

Когда я ступил на родную землю, мне показалось, будто я не просто вернулся из командировки, а завершил эпопею длиной в целую эпоху. Почти как персонаж Джерома К. Джерома — слегка потрёпанный, морально обновлённый и абсолютно непонимающий, как вообще оказался в этой лодке жизни. В желудке — огненные воспоминания о специях, острота которых, кажется, въелась в ДНК, в ушах — фантомные гудки индийского дорожного апокалипсиса, а в голове — затянувшийся внутренний диалог: «Подожди… это что, реально всё было со мной?» С одной стороны, всё позади — жара, пробки, диалог с врачом... А с другой — внутри ощущение, будто вернулся из кино, где сам был главным героем, но сценарий писали одновременно пять разных людей и несколько  индийских богов.