Глава 3. Признания

     Перед рассветом Сара Мидлмей внезапно проснулась, в комнату вползал холодный свет, и она удивилась, что же разбудило её. Она прислушалась и пришла в лёгкий ужас, так как различила звуки рыдания.
     Через мгновенье она связала эти звуки с Мартой, которая весь предыдущий вечер была лихорадочно весёла, и очень сдержанно говорила о визите мистера Вашингтона, несмотря на то, что Саре очень хотелось узнать подробности.
     Мистрис Мидлмей, чьё сочувствие и любопытство были возбуждены в равной мере, выпрыгнула из постели, накинула на себя хламиду из тонкого голубого муслина, сунула ноги в белые замшевые шлёпанцы, вышитые индейским узором из бисера, вышла из комнаты и поскреблась в соседнюю дверь.
     Так как ответа на этот робкий стук не последовало, она повернула ручку и вошла.
     Спальня Марты выходила на восток, и Сару на миг ослепил голубой поток света, что затоплял всю комнату, беспрепятственно врываясь через два большие распахнутые настежь окна. Впечатление пространства, утопающего в серебре и лазури, ещё усиливалось благодаря янтарному свету лампы под абажуром, расписанным китайским иероглифами, на столике у кровати с белыми занавесями и смятыми простынями.
     Марта, с неприбранными волосами, сидела за столиком на низком стульчике, сложив руки на коленях, и смотрела в окно с каким-то потерянным видом.
- Ох, Марта! – воскликнула Сара.
     Марта вздрогнула, встала и прижала к бледным губам перекрученный мокрый носовой платок.
     Сара тоже побледнела и подошла ближе.
- Я слышала, что ты плачешь, Марта, дорогая.
- Пожалуйста, уходи. Со мной всё в порядке, - пробормотала Марта, отворачивая залитое слезами лицо.
- Нет, не всё в порядке, - возразила другая девушка, схватив её за руку. – Ты проплакала всю ночь, и всё из-за мистера Вашингтона!
- Как ты можешь говорить такое! – вскричала Марта. Она снова села и закрыла глаза платком.
     Сара опустилась на колени рядом с ней и прижала её руку к своей щеке.
- Расскажи мне всё, моя бесценная! Что он сделал, этот негодяй? О, как я его ненавижу!
     Марта не разжимала губ, но и не отнимала руки, которую Сара осыпала поцелуями, продолжая нежно её уговаривать.
     Наконец Марта отняла платок от глаз и снова устремила взгляд в окно.  У неё уже не было сил сопротивляться.
- Ты узнаешь всё в три слова, - сказала она невнятно. – Я люблю его. Вот так, дитя моё. Я его люблю.
     Сара широко раскрыла голубые глаза.
- Так я и знала! – воскликнула она простодушно.
     Марта повернулась к ней и с горечью заговорила:
- Ты знала? Полагаю, не только ты, весь город это знает. Моё несчастье написано у меня на лице большими буквами. 
     Саре показалось, что Марта хочет вскочить и убежать, поэтому она крепко схватила её.
- Прости, Марта, но кто ещё, кроме меня, поговорит с тобой откровенно?
- Да, я плакала. Эти слёзы – последняя дань моему безумству, которое теперь в прошлом.
- Он вернётся…, - прошептала Сара.
- Может быть. Но только не ко мне, к какой-то другой женщине, возможно, но не ко мне!
     Она вырвалась из рук Сары и склонилась к ней, положив ей руки на плечи.
- Разве не понимаешь? Он безразличен ко мне!
- Ох! – выдохнула Сара, и затем убеждённо сказала. – Но это не может быть правдой, это какая-то ошибка, недоразумение, о которых мы читаем в романах.
     Марта покачала головой.
- Не ошибка, поверь. Я и представить не могла, что могу быть унижена так, как это произошло со мной. Я ведь думала … мне казалось …, - её гордая голова поникла. – Я думала, вчера он пришёл, чтобы сказать мне, что хочет, чтобы я …он не сказал…, - она ещё ниже опустила голову. – Я позвала его назад!
     Она в отчаянии ломала пальцы.
- Я сказала, - продолжала она глухим голосом, - вернитесь! Я сказала, что он может говорить. Я смотрела на него, он мог читать моё лицо как открытую книгу. Я протянула ему своё сердце на ладони.
     Она помедлила и ударила себя в грудь.
- А он стоял и молчал. И вот он ушёл, зная, что Марта Дендридж предлагала ему себя. Наверно, он смеялся надо мной, хотя я смогла - надеюсь - сделать вид, что это не так, что он неправильно меня понял.
- Да нет же! – воскликнула Сара в сильном беспокойстве. – Наверняка, всё было не так, а ты сама неправильно поняла. Я же видела, как он смотрит на тебя, здесь нельзя ошибиться. Да он бы не осмелился, зная, кто ты, и кто он.
- А кто я? – быстро спросила Марта. – Мы, женщины, слишком часто переоцениваем себя. Ну, кто я, скажи?
- Марта, Марта, успокойся и взгляни на всё здраво! Ты – одна из самых богатых наследниц в Уильямсбурге. За тобой ухаживает мистер Кастис, очень состоятельный человек. А он? Младший сын! Бывший землемер милорда Фэрфакса.  Что у него есть? Плантация на Потомаке. 
- Он – тот человек, - возразила Марта с загоревшимися глазами, - которого из всех выбрал губернатор Динвидди, чтобы послать в Форт Ле Бёф.
- Ах, дорогая, тебе не нужно защищать его передо мною. Я знаю, что ты думаешь о нём как о герое. Так и должно быть. Но постарайся представить, каков он в своих собственных глазах, и что сказал бы твой папа, узнав, что этот молодой человек просит твоей руки.
- Если б он действительно любил меня, он не задумывался бы об этом.
- Но мужчины задумываются об этом, - печально ответила Сара. – В этом разница между нами. Когда женщина любит, она забывает свою гордость, ей неважно, что скажут или подумают люди. Нам трудно понять, что гордость мужчины в такой же ситуации лишь возрастает. Женщина способна отдать всё за ничего, лишь бы быть рядом, помогать, бороться вместе. Но мужчина не таков! Он хочет прийти победителем, успешным, богатым, почитаемым. Он хочет сказать, вот я! вот то, чем я владею! вот то, что я могу сделать! И ты, прекрасное, беспомощное создание, можешь прийти и разделить со мной мою славу и мой блеск!
     Марта подняла голову и устремила утомлённый, застланный слезами взгляд на рассвет за окном, который из опалового делался ярко-розовым. 
     Сара поднялась и погасила ненужную лампу.
- Я думаю, - сказала она тихо, - что мистер Вашингтон чувствует именно так. Он выжидает, Марта.
     Марта устало махнула рукой.
- Нет, - безжизненно сказала она, - нет, нет…
- Подожди до его возвращения, - настаивала Сара. – Подожди, когда он вернётся с успехом, фаворитом губернатора Динвидди.
- Он может вообще не вернуться, - ответила Марта. – Или же вернётся не ко мне, как я и сказала тебе.
     Она поднялась и взглянула на фарфоровые часы на камине.
- Сейчас они должны покидать Уильямсбург, - сказала она. – Покидают Уильямсбург, покидают Виргинию, уходят. Почему я не мужчина и не ухожу вместе с ними!
     Сара обняла её стройную фигурку. Девушки застыли, прильнув друг к другу, в свете разгоравшегося с каждой минутой всё ярче солнца.
- Никогда больше не упоминай об этом, - сказала Марта, спрятав лицо на плече подруги. – Это всё в прошлом, умерло и похоронено в глубине сердца. Обещай молчать, дорогая!
- До его возвращения, - прошептала Сара.
     Марта вздрогнула.
- Нет, нет! Всё уже произошло, всё кончено. Если я увижу его в будущем, он будет … мне незнаком.
- Но почему, дорогая?
- Ты знаешь, почему.
- Но ты неправа. Ты делаешь несчастной себя и несчастным его.
     Марта высвободилась из её объятий.
- Я прекрасно знаю, что я делаю, - сказала она почти строго. – И я права. Если б ты не пришла сегодня, ты никогда б не узнала моей тайны. Ты должна поклясться, что не предашь меня. Лучше всего, забудь обо всём!
- Я клянусь, что не предам! – жалобно сказала Сара. – Я возвращаюсь в Дамфрис, и у меня не будет искушения вновь заговорить с тобой об этом. Но разве я и написать не могу о нём?
- Не можешь.
- Но, Марта, ты же не сердишься на меня?
- Я не сержусь, - глаза Марты снова наполнились слезами, она упала на стул и сказала с усилием: – Есть ещё кое-что, что я должна сказать тебе.
- Что же? – с испугом воскликнула Сара.
- Чтобы ты не сомневалась больше, что всё умерло и похоронено.
     Марта отбросила волосы от лица, которое выглядело болезненным и бледным.
     Солнце поднялось над крышами домов в окне напротив,  и его лучи скользнули в изящную спальню.
- Я вчера написала мистеру Кастису, - продолжала Марта твёрдым голосом, - что я согласна быть его женой.