Затмение часть 6

В окно влетел механический голубь, и, плюхнувшись на стол, клювом достал из-за шестерёнок на груди записку для Акуры. После чего деловито развернулся, залез лапами в тарелку с печеньем и, с поистине императорской невозмутимостью, начал угощаться. По всей видимости, голуби во всех мирах одинаковы, в независимости от того в перьях они, или машинной смазке – пожрать их главная задача, в этом они мало чем отличаются от людей.

— Стражи не нашли лазейки на границе, через которые сюда проникают Безымянные, — озадаченно потёр подбородок Акура, — впрочем, я не сомневался, что хорошо запер все двери. — И тут же радостно улыбнулся, словно ему только что предложили безлимитный абонемент на территорию приключений. — Так даже лучше! Не успеем соскучиться.
— Соскучится перед чем? — невозмутимо осведомился Йока. — Если вы заметили, то я никогда не жаловался на нехватку удивительных событий в моей жизни. Иногда, даже, хотелось бы и поскучать, для разнообразия, вспомнить, что это такое. Хотя, до возвращения Лисы мы жили вполне спокойно!

Да что я сделала этому парню?! Увела любовь драгоценной собаки? Больше с этим занудой точно никто не выжить не способен! Хорошо, что под рукой не оказалось чугунной сковородки, красовался сейчас бы на её дне отпечатанный длинноносый профиль, а я бы пекла на ней оригинальные вкусные блинчики. А так, на голову Йока, просто пролился дождь из лягушек с пиявками, мелочь, но приятно! Правда Йока, не меняя выражения лица, едва заметно стукнул указательным пальцем по подлокотнику, и все лягушки превратились в крохотных мармеладных скелетиков, которых тут же склевал обжора голубь.

— Как же я скучал по вашим перепалкам, — расхохотался Акура, а следом за ним и Мира с Хёси, — а сейчас сделайте милость, проводите Лису домой, и постарайтесь не потерять девочку по дороге. Мне надо подумать, а вы все мне мешаете.
— Лучше всего думать на крыше, перед ратушей, там, где фонтан. — радостно потянулась я в кресле, предвкушая скорую встречу рассвета. Не смотря на странные сны я чудесно выспалась, а вот эти все совы явно завалятся в кроватки, и никто не помешает творить разноцветные ветры, пахнущие грушами и корицей. — И к тому же, именно там, из-под арки, все четыре раза, что я их видела, появлялись ваши Безымянные, сможете разу допросить, с пристрастием! — собралась я уже выходить за дверь, как вновь была схвачена за шкирку. Этих колдунов хлебом не корми, дай мня потаскать как котёнка.

— Сны отменяются! — от взгляда Акура захотелось свалиться в преисподнюю, там, говорят, тепло. А я от одного выражения его глаз промёрзла до костей, ох вездесущие кочерыжки, не дайте мне стать его врагом, лучше сразу, превратите в пепел!
— Вездесущие кочерыжки, говоришь? — усмехнулся Акура, меняя выражение глаз на просто хитрые. Чёрт! Он ещё и мысли подслушивает. Ни у кого нет противошпионского зонтика? Нет? Мне бы очень пригодился.

Тем временем, Акура что-то быстро написал на обороте записки, сунул её голубю и хлопнул в ладоши, тот моментально исчез.
— Мастер Ю с хранителями будет нас ждать у ратуши. Лиса, ты пока умеешь перемещаться только ветром, так что дуй на крышу, мы тебя там уже ждём.
И все четверо тут же растаяли в воздухе. Даже запаха не осталось. Я, стукнув пяткой о пол, вылетела в окно лёгким бризом.

— Твоя задача: сидеть смотреть и не отсвечивать! — наставляла меня Мира, вглядываясь в предрассветные сумерки. — Никуда не влезай, понятно?!
Моя хрупкая, хотя и достаточно высокая для девушки, сестра, сейчас больше напоминала легендарную валькирию, чем ту, что я знала все эти годы. Возможно, что когда-то её вообще звали Мист. Не удивлюсь, если именно она окутывала туманом поле боя, скрывая судьбы воинов. И теперь, облачённая в кожаные доспехи, с погонами из шестерёнок, с коротким мечом на боку и кучей каких-то мешочков на поясе, сосредоточенная, серьёзная, она точно могла бы стать предводителем легиона воинственных дев. Хорошо, что я не мужчина, влюбилась бы на раз-два.
— Не о том думаешь, — тряхнула меня за плечи Мира, — ты поняла, что делать?
— Угу, — кивнула я, протягивая руки к её мечу, — прикинуться ветошью и помалкивать. Зачем тогда я здесь?
— Послужишь камертоном, — ответил за неё Йока, появившейся из пустоты, — Безымянные охотятся на тебя, а значит не упустят шанса заполучить. Акура с Мастером Ю и хранителями уже на местах. Нам тоже пора скрыться. Сделай вид что ты тут просто ждёшь рассвет, расслабься, можешь ещё один фонтан сотворить. Главное, чтобы они приманились на аромат твоего дари.
— А он что, как-то особенно пахнет? — удивилась я.
— Поверь мне, ни с чем не перепутаешь. — усмехнулся Йока и потянул Миру за собой в темноту.

— Ничего не бойся! — обняла меня сестра так крепко, что рёбра жалостливо застонали. — Я глаз с тебя не спущу! Я рядом, помни это! И не позволю ничему плохому с тобой случиться! Как заметишь Безымянных ныряй на эту крышу и сиди здесь. Акура такую защиту поставил, что даже мне сложно тут находиться, а им и вовсе до тебя не добраться. И не смей, слышишь, не смей — повторила она, вновь тряхнув меня за плечи, — ни во что ввязываться. Мы сами разберёмся!
И оба растворились в темноте.

Легко сказать – не бойся! Вообще, я редкостная трусиха, хоть и скрываю это изо всех сил, возможно, именно поэтому приключения сами находят меня, как раз по запаху. Им нравится моя бесшабашная вера в собственное бессмертие и вера в то, что выживу в любой реальности, что бы не случилось. Да, непременно поругаю себя последними словами, и возможно даже матом, ввязавшись в очередную авантюру, дам обещание так больше не делать, пару раз помру от страха, воскресну и, с весёлыми воплями, кинусь разгребать последствия своего любопытства.  Жизнь и так коротка, так что, долго страдать и бояться — слишком большая роскошь. Когда-то вывела два основных способа борьбы со страхами с которыми до сих пор и живу: во-первых — да пошло оно все на фиг, во-вторых — прорвемся. И это, как ни странно, всегда работает. Так что, применив оба правила на практике, я спустилась с крыши на площадь и принялась оттачивать фокусы, которым меня недавно научила Мира, а именно творить свои копии. Очень полезный навык, если нужно от кого-то быстро сбежать. А мне это очень даже потребуется в самое ближайшее время.

Закрыв глаза, я мурлыкала незамысловатую песенку, представляя себя в разных образах и одеждах, если какой-то мне очень нравился, то особым образом собранные в щепоть пальцы, движение кистью, описывающее круг, и копия готова. Немного прозрачная, порой кривоватая, лохматая, с дополнительными конечностями одна, вторая, третья… они представали предо мной, словно творения великого Пикассо и его последователей, прекрасные и устрашающие в своей хрупкости. Спутать их со мной конечно было бы можно, если сильно близорук, или совершенно не понимаешь в человеческой анатомии допуская возможность шести рук и глаз на подбородке, но запутать преследователей они бы точно смогли. Невозможно устоять перед шедевром, протягивающим тебе персик, или бокал вина с жаренной креветкой на шпажке.

Сотворив десятка два таких «двойников», я решила, что стоит остановиться и встретить рассвет. Кромка горизонта уже окрасилась в розовый, алый, и жёлтый одновременно. Вокруг стояла такая тишина, что ощущение единения с миром дошло до той точки, когда ты растворяешься в нём абсолютно. Тебя словно нет — и ты везде. Абсолютное спокойствие, совершенное соитие с собой. Точка, в которой ты по-настоящему счастлив оттого, что жив. Должно быть, самые красивые чувства рождаются именно на рассвете.

— Лиса! — крик Миры вывел меня из ступора. Я стояла посреди площади с руками, раскинутыми в стороны, обнимая вселенную, а ко мне стекались Безымянные. Высокие серые фигуры с белыми пятнами лиц, выглядывающими из-под капюшонов.
— Беги! — услышала я сестру словно через занавес тумана. Воздух действительно был плотным и осязаемым. Словно кисель он струился с небес заполняя пространство, лёгкие, окутывая площадь, лишая возможности двигаться. Я смотрела на приближающиеся фигуры и понимала, что знаю их. Именно их призраки я ощущала тогда, в клубе «Пять карт», когда кружилась под бубен шамана, они шептали мне свои имена, когда проходила через портал, это я привела их сюда, я открыла проход. Я просто была приманкой, но не для них, потерявших себя в погоне за призрачными обещаниями повелителей семи королевств, а для моих друзей, ставших последней преградой для оглодавших сущностей. Я обрекла этот город на гибель. Теперь, я понимала это настолько ясно, что на глаза выступили слёзы и обида сдавила горло. И в этот же момент пришла злость.

— Я вам не кукла на ниточках, — прошипела я, утирая тыльной ладонью глаза, и, не понимая зачем, сдула капельки в небо. Через пару секунд громыхнуло, несколько десятков молний разорвали небосвод, и устремились на землю, пронзив излишне близко подошедших Безымянных, превратив их в пепел.
— Встань за мной, — возник из пустоты Йока, задвигая меня за спину. Его меч рассёк плотный воздух, и тут я поняла, что почти всё это время не дышала. Свежая струя, ворвавшись в прореху, чуть не сбила меня с ног.
— На крышу! — скомандовал красавчик, и развернувшись ко мне, тряхнул меня за плечи, приводя в чувство. Я притопнула пяткой, и, обернувшись ветром, скользнула в созданный им для меня коридор.

Сидя на крыше, я вижу, как Йока отпрыгнул, бросил в толпу Безымянных горсть порошка из поясного мешочка, от которого те заискрились как закоротившие новогодние гирлянды, вспыхивая и распадаясь на разноцветное конфетти. Рядом с его головой пролетела дубинка, задев плечо. Не глядя, Йока ударил ногой и попал в живот Безымянному. Тот согнулся и Йока снёс мечом противнику голову. На другом конце площади сражается Мира, словно шахматный гроссмейстер, плетя нити заклинаний, обматывающие пространство и время вокруг них. Для неё нет места случайности, лишь холодный расчет и филигранная точность. Ошибка в одном лишь слове, неверно истолкованный символ – и вся конструкция рухнет, похоронив под обломками надежды на победу. Но моя сестра не ошибается, дымный пепел, в который превращаются Безымянные, прибиваемый дождём к земле растекается от её ног чёрными ручьями.

В центре площади замечаю Акура и Хёси сражающиеся спина к спине, мелькают мечи хранителей и мастера Ю. Разбушевавшаяся стихия искривляет замершее в моменте время, Безымянных всё меньше, мне кажется, что вот, мы уже победили, как чую едва уловимый сдвиг. Из пространства возникают те, с птичьими головами, истинные похитители дари. Что ж, это верный ход, пустить в расход адептов, чтоб просчитав силы противников, заставить их сделать просчёт. Хотя удар дубинки лишь скользнул по плечу Йока, его правая рука онемела, он дерётся левой, его защита ослабла лишь на долю секунды. Акура с Хёси словно два огненных демона взметнулись над площадью, пожирая всё на своем пути заполнив пространство дымом и жаром, аж воздух дрожал от напряжения. Их глаза горят не меньшим огнем, чем окружающее их пламя.
Акура, облаченный в плащ цвета закатного неба, взмахнул рукой, и огненный вихрь устремляется к напирающей на него толпе. Хёси чёрный как ночь, раздирает когтями остатки теней Безымянных, оставляя за собой мерцающий след.

С каждым мгновением бой становится всё более ожесточенным. Огненные шары, словно кометы, проносятся над площадью, оставляя за собой обожжённые камни. Мира плетёт сложные заклинания, создавая огненных големов и стены пламени, ограждающие город от безмолвных пожирателей, дари. Мастер Ю с хранителями отражают атаки противника, у выходов с площади, их смертоносные мечи сверкают алым в грозовых всполохах.

Я едва нахожу силы отвести взгляд от битвы, в которой мне запрещено участвовать, и замечаю человека, того самого, которого я встретила в свою первую ночь пребывания в Абре. Он стоит в арке, не участвуя в сражении, и читает мощное заклинание, обрушая время. Этого, незамеченного никем незнакомца, оказалось достаточно. Нити плетения заклинаний Миры начали рваться, словно паутина под натиском урагана. Земля задрожала, из-под камней вырвался столб лавы, Акура успел отскочить, но его плащ задымился. Мостовая начала проваливаться в пустоту унося за собой в ничто как хранителей, так и Безымянных.

— Ну нет, не в мою смену! Бешенного барабашку тебе в лоб! — взвыла я. — Не смей обижать моих друзей! — ураганом срываюсь с крыши, обрушиваясь на гадёныша. Из ладони вырывается ослепительный луч яркого света, направленный прямо в его сердце. Гад хрипит, падает на колени, хватает ртом воздух, и окончательно распластывается на камнях не окончив заклинание. Но мне этого мало, вихрем проношусь по замершей в недоумении мостовой, не решившей, что ей делать дальше, то ли окончательно рухнуть к египетским богам, то ли вернуться в изначальное состояние. Я размётываю огонь, выкидываю с площади на крышу всех, кого успеваю подхватить из пустоты, сбиваю с ног безымянных, закручиваю их в смерче, низвергая в небытие, рву в пыль, не оставляя даже клочка, отбиваюсь от мечей и заклятий птицеголовых прикрываясь их же соратниками. Мечу молнии и хохочу громыхающим в небе громом. Теперь я та, что решает исход, и уши вам от бешенного таракана, а не мой город и друзей! Я собираюсь прожить здесь свою лучшую жизнь, и какие-то чёртовы сущности не имеют права у меня её отбирать!

Сквозь пепел и дождь я видела, как Акура с Хёси ныряют в пустоту под мостовой, вытаскивая из ничто хранителей, которых я не успела подхватить, Мира врачевала раненых, Йока с мастером Ю уничтожали остатки Безымянных. Мы победили! А победитель забирает все, побежденный – лишь осознание собственной слабости и предсмертный холод. Понимание того, что всё закончилось, вместе с облегчением принесло апатию. Захотелось просто лечь и уснуть. И я, воплотившись обратно в человека, полетела вниз. На тот момент мне показалось это правильным решением, и я до сих пор не понимаю, как Йока успел меня поймать у самой земли.

***
Я лежу в постели, накрывшись одеялом, всматриваясь в ночное, звёздное небо, мерцающее за раскрытым настежь окном, надеясь увидеть падающую звезду, и загадать желание. В этот ритуал я верю с детства, уж кто-кто, а там, в предрассветной тишине неба знают толк в чудесах. И что с того, что я уже вполне взрослый человек с двумя высшими образованиями и вполне сложившейся карьерой, привычка мечтать и ожидание чудес никуда не делось. Хорошо хоть я успела досмотреть этот удивительный сон и теперь знаю, что прекрасный город Абра отстояли, и все эти чудесные люди, которых я там встретила, продолжат свой путь, приснившись ещё кому-нибудь. И этот кто-то, после того как вернётся в реальность так же будет лежать под одеялом и грустить что всё закончилось, и возможно, больше никогда не попадёт в такое приключение. И в то же время, тот неизвестный станет радоваться, что всё это с ним было, ведь кто знает, где мы живём по-настоящему – здесь, или во сне.

— Так, — тряхнула я головой, — раз уж проснулась, пошли на кухню моя милая. Большая чашка кофе это то, что тебе нужно больше всего, пока не упала в бездну под названием «уныние», в этой жизни стать ветром, слегка притопнув пяткой не выйдет. Физика с материализмом не позволят глумиться над собой до такой степени. Зато, я могу сварить кофе, от которого эти двое станут гораздо добрее к реалиям жизни. Одна часть звездной пыли, две части кофеина и три части безумия – идеальный рецепт для выживания в любых ситуациях и условиях.
Стоит смешать ингредиенты в правильных пропорциях, и получаем не просто рецепт выживания, а формулу успеха, ключ к самореализации и возможность оставить свой след в истории. Правда если чуть-чуть нарушить баланс и сыпануть в джезву чего-то хоть на щепотку больше, и кто знает, куда заведёт белый кролик. Слишком много звездной пыли – и утонешь в мечтах. Переборщишь с кофеином и сгоришь в погоне за успехом. Переложишь безумия и прощай связь с реальностью. В любом случае, отступление от рецепта – прямой путь в Шалую обитель, а мне туда рано, я ещё книжку про все свои похождения во сне не написала.

По кухне начал расползаться кофейный аромат, смешиваясь с запахом сирени, что буйно цвела под окнами. Привычно достала из шкафчика пакетик с корицей, это тоже ритуал, её нужно совсем чуть-чуть на кончике чайной ложки и повернулась к холодильнику за молоком, а развернувшись обратно, чуть не выпустила из рук пакет, на пороге стояла я и так же ошалевши меня разглядывала. Тряхнула головой, наваждение не исчезло. Моя копия, взлохмаченная, с чуть помятым лицом, (видимо тоже спит, уткнувшись физиономией в подушку), в шортах и майке с улыбающимся гладиолусом, смотрела на меня с неменьшим недоумением, чем я на неё. Что ж, видимо с безумием я всё же переборщила, придётся знакомится и как-то договариваться жить вместе, а что поделать, не выгонять же саму себя из дома, и, на всякий случай, отступила к окну, из которого и выпала пару секунд спустя атакованная чёрным котом, бросившимся мне на грудь.

— Привет, — Хёси с ногами забрался на мою кровать и улыбается так, словно только что опустошил бабушкин буфет, набитый конфетами, — могу я предложить кипяток, пропущенный через обжаренные семена дерева, с твёрдым кристаллическим порошком, являющимся результатом переработки доминирующего в природе биологического вида плодов представителя царства растений маревые? — протягивает мне чашку.
— Что? — пытаюсь понять на каком я свете, и вообще, что происходит, только что вылетела из окна и здравствуй моё безумие… хотя, может хоть на этот раз я удачно приложилась головой и этот сон будет гораздо дольше предыдущего?
— И не мечтай, — шумно отхлёбывает кофе Хёси и прищёлкивает от удовольствия языком, — всё же очень мило с твоей стороны, сварить этот божественный напиток своему заместителю.
— Кому? — сажусь я на кровати и отбираю чашку.
— Тому, точнее той, кто занял твоё место в мире, который ты упорно зовёшь родиной.
— Поясни, — требую я.
— Всё просто, — пожимает красавчик плечами, — я был уверен, что Мира тебе уже всё объяснила.
— Может и объяснила, да я плохо слушала, — бурчу я, — ты забыл добавить молоко.
— Да пожалуйста, — усмехается Хёси и над чашкой появляется молочное облачко, через секунду нырнувшее в кофе и с удовольствием побултыхавшись в нём озорным дельфинчиком, растворилось.

— Ты же знаешь, что миров существует невидимое множество, и, в некоторых из них, живём мы сами, только немного по-другому. В этой, твоей жизни, тебя вырастила мама, и есть лучшая подруга, и работа с хобби. В другой жизни ты сирота, или наоборот семья и семеро по лавкам, ты одновременно проживаешь несколько жизней, частички которых можешь видеть во снах. Где-то эти жизни счастливые, в других не очень. — Хёси достал из ничего блюдо с запечёнными маленькими рыбками и теперь, по одной отправлял их в рот, аккуратно придерживая двумя пальцами за хвостик.
— Значит, кто-то мог уже давно родиться в Абре? — тяну я руку к золотистым рыбёшкам.
— Нет, — качает головой Хёси, — ты – единственная, а они заместители, проживающие другие ответвления твоей жизни, и, конечно, ты в своей основной жизни сильно влияешь на то, какая жизнь будет у них.  С твоей стороны, было очень мило решить подружиться с одним из них, но несвоевременно. Девочка только-только оправилась от мысли, что у неё теперь есть семья, она любима и вообще, всё хорошо. Представляю, какой у неё был шок! Но справляется она очень хорошо, не переживай! Близкие, конечно, замечают некоторые странности в поведении, но она очень старается тебя не подвести!
— Видимо поэтому я не скучаю по той жизни и тем, кто там остался, да? — приглаживаю я на макушке волосы.
— Да, — соглашается Хёси, — когда заместитель настолько хорош, подлинно живущему не ведомо это чувство. Надо сказать, что ты сделала этой девочке великий подарок, решив остаться здесь, и тем самым воплотив её мечту о счастье.
— Но я же смогу навещать тех, кто там остался, да? — наконец осознаю я что происходящее может быть совершенно настоящим, а не плодом моего воображения.
— И подружиться и гонять чаи литрами под байки из прошлых и настоящих жизней, — меняет мою опустевшую кружку на полную с чем-то очень вкусным, напоминающим клубничный кисель. — Мира так и сделала. А иначе как ты объясняешь, что в том мире встречаются двойники, не признающие себя родственниками? Ага, встреча миров. Правда не всегда удачные. Но, я уверен, что в твоём случае вы будете рады своим спонтанным девичникам.

— Ну а здесь-то я как опять очутилась?
— Я притащил. А то ишь, придумала, сбежать обратно! Не в мою смену дорогая, не в мою смену!
— Хоть расскажи, что там произошло?! — отхлёбываю я из чашки. — А то последнее что я помню, это как мостовая начала проваливаться в тартарары.
— Не знаю, что в твоём понятии эти таррары, но битва была знатная! У меня даже новый шрам появился, гляди, — и Хёси отодвинул чёрную прядь открывая ухо, за которым виднелась свежая красная полоса, — я бы, конечно, предпочёл над бровью, так брутальнее, но и так сойдёт!
— Рассказывай! — требую я, понимая, что этот шрам просто бахвальство. Хорошая история, особенно про битвы, просто обязана быть приправлена острыми специями, вызывая слёзы и восторг, как свежее васаби, или перчик чили в азиатском плове.

— Они пёрли и пёрли, — делает широкий взмах руками Хёси, показывая нескончаемость противника, — меня на всех не хватало, но я не сдавался, хотя вокруг меня так и щёлкали челюсти, когти, щупальца, лапы, клювы, а Безликие, к тому же ещё пытались воздействовать на сознание, то и дело выбрасывая из реальности в обещания такой распрекрасной жизни, что дух захватывало! Акура, даже пару раз дал мне под хвост, чтоб в себя пришёл! Чего ржёшь?! Между прочим, это побольнее, чем удар по уху какой-то там магией донального уровня!
— Какого? — перебиваю я Хёси.
— Магия для начинающих, не перебивай! — фырчит Хёси кидая в меня невесть откуда появившуюся подушку. — Они пёрли и пёрли! Но я взял меч, даже три меча и… — в меня вновь полетела подушка, видимо Хёси уловил мою мысль, где прятался третий меч, тыл же тоже надо охранять, так почему бы не хвостом?!
— Мы крушили нежить на право и лево, превращая их тушки в пепел, но их было слишком много! И в тот момент, когда уже, казалось, мы победили, начали рушиться стены возведённые Мирой, а это, знаешь ли, совсем за гранью фантастики, хотя, у нас этих граней во век не существовало. В общем, до этого момента ни у кого не получалось! Понимаю, что всё, кажется, это и есть конец, как проносится мимо меня огненный вихрь, сметая Безликих как ведунья комариные крылья в котёл, были и нет. Уф, если бы умел, то поседел бы непременно от такого зрелища! Небо почернело окончательно, громыхает в конвульсиях, молнии как из мешка изобилия, под ногами вообще не понятно, что, камни мостовой застыли в разных ипостасях, мимо, поминая каких-то зелёных еже пролетают со свистом хранители на крышу, на которой должна сидеть ты! И тогда до меня дошло что, точнее кто на самом деле этот смерч. Вот тогда я испугался в первый раз! Было понятно, что совершенно себя не контролируешь, и чего ожидать, когда разметаешь всех Безликих в пепел?! А главное, даже тэнгу не могут на тебя повлиять, хотя никто лучше них не умеет заклинать ветер. Ты напоминала взбесившуюся небесную собаку, что вот-вот призовёт звезду «призраков», по преданию, именно её появление ознаменует гибель всего живого. Почему Акура так верит в тебя, что даже глазом не моргнул, чтоб остановить, до сих пор не понимаю, но велел не мешать и спасать хранителей, чем мы и занялись под падающими на наши головы горящие куски туч. А потом, наступила такая тишина, что у меня позвоночник промёрз от ужаса. Я посмотрел на стремительно светлеющее небо, и увидел, как ты выпадаешь из него и несёшься к земле в своём, человеческом обличии! И понимал, что никто из нас ничего не может сделать! Мира успела восстановить защиту, но заклятие, наложенное незнакомцем, продолжало частично действовать, мы не могли остановить уже начатое действие. А ты выбрала именно развоплощение. Мы все понимали, что теряем тебя. Твоя оболочка не выдержит встречи с землёй, а это означает, что уйдёшь навсегда. Больше уже не родишься! Для таких как мы, смерть на поле боя – всегда больше, чем смерть – это билет в один конец. Никаких больше рождений, ни в одном из миров!
Хёси замолчал, чтобы перевести дух, я только нервно сглотнула, вот только что, считай прямо сейчас, мог исполниться мой самый большой страх в жизни, во всех жизнях сразу. Уйти в тишину и не вернуться. Как только я не заголосила от ужаса, не знаю. Но ущипнула себя знатно, просто чтобы не разреветься и понять, что жива.

— И почему я здесь, а не… — не смогла закончить фразу.
— Йока. Думаю, он и сам не понимает как, но он поймал тебя у самой земли! И ты, бешенную белку тебе под шляпу, тут же растворилась, словно тебя и не было! Могу поклясться собственным хвостом, что у парня всё же появилась серебряная прядь в кудрях! Если бы не аромат твоего дари, мы бы решили, что потеряли тебя навсегда, но дари никогда не врёт! И Акура отправил меня по его следу. Мира тоже рванулась за мной, но шеф запретил, уж больно её трясло. Да и мне было сильно не по себе, пока не сообразил котом обернуться, а уж когда нашёл тебя на кухне твоего прежнего мира, думал спячу от счастья…
— И поэтому выбросил меня в окно, — откинулась я на подушки, что так щедро перед этим накидал Хёси. Что-то мне стало совсем нехорошо от его рассказа.

— Я ещё немножко полежу, ладно? —  Натянула я на голову одеяло, чуя как подкатывает к горлу липкая паника. Хёси хлопает рукой по моей спине и качает головой:
— Немножко?! Ну ты оптимистка! Я бы с месяц лежал, требуя сметаны, почесушек и солнечных зайчиков, но тебе нельзя! Давай так, пять минут на всхлипы, а дальше я тащу тебя к океану, будешь сопротивляться, укушу за пятку, или скормлю дракону. В его желудке быстро начинают ценить жизнь и гонят хандру поганым веником.
— Хм, дракон… — проявляется сквозь слёзы улыбка, — а тащи! Пусть сожрёт меня к чертям собачьим, хоть отмучаюсь!
— И не надейся, — стаскивает с меня одеяло Хёси, — унылых мучеников он не жрёт, за единорогов переживает, они в его животе запускают бабочек, а тут ты, зелёная от тоски, со шмыгающим носом, готовая плюхнуться в обморок при одном упоминании что пирожков больше не будет и кофе на том свете тоже не подают!

Я усмехаюсь и через секунду начинаю ржать, представив как единороги, встав «боевой свиньёй» изгоняют меня из драконьего чрева, чтоб не пугала впечатлительных бабочек, сеющих доброе, вечное где-то в глубоком чешуйчатом брюхе. В этом и есть мудрость Хёси, развернуть меня лицом к своему страху, чтоб помочь отнести на помойку один маленький внутренний мрак. И тогда, кто знает, жизнь настолько наладиться, что сидящий на твоей кухне дракон, просто попросит чашечку чаю, за место того, чтоб смачно похрустеть хозяйскими косточками, и полетит дальше, по своим, драконьим делам. Ведь как ни крути, если даже смерть влюбилась в жизнь — то пренебрегать подобным даром, может лишь бесчувственный человек.