О некоторых фактах боевой работы ДБА в первые дни

О некоторых фактах боевой работы ДБА в первые дни войны
(посвящается дню 22 июня 1941 года)

Из книги «Годы в огненном небе (Авиация дальнего действия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.) Бочкарева П. П. и Парыгина Н. И., изданной Воениздатом в 1991г., читатель узнает, что наши дальники бомбили вражеские цели в глубоком его тылу. А приведенные мной факты это подтверждают.

Бочкарева П.П.&Парыгина Н.И. «В первый день войны свыше 1000 вражеских бомбардировщиков подвергли массированным бомбовым ударам 66 советских приграничных аэродромов. В результате этих ударов и в неравных воздушных боях советские ВВС потеряли около 1200 самолетов, что обеспечило противнику господство в воздухе.

Дальнебомбардировочная авиация Главного Командования, большинство частей которой находилось в лагерях на полевых аэродромах, значительно удаленных от государственной границы, потерь в первый день войны не имела. Не было со стороны противника и ударов по ее аэродромам.

В распоряжении Генерального штаба 22 июня 1-му дальнебомбардировочному авиационному корпусу (командир генерал В. И. Изотов) было приказано разрушить военные объекты в районах Кенигсберга, Данцига и содействовать контрудару войск Северо-Западного фронта во фланг и тыл сувалкской группировки противника. 2-му корпусу (командир полковник К. Н. Смирнов) предстояло разрушить объекты в районах Люблина и Катовице и поддержать войска Юго-Западного фронта при разгроме люблинской группировки противника. 3-й корпус должен был разрушить военные объекты в районе Варшавы и содействовать войскам Западного фронта в разгроме сувалкской группировки противника. 4-й дальнебомбардировочный авиационный корпус (командир полковник В. А. Судец) оставался в распоряжении Ставки в готовности для действий в интересах главной группировки войск Юго-Западного фронта и Черноморского флота, 18-я отдельная бомбардировочная авиационная дивизия (командир полковник А. М. Дубошин) была включена в состав Юго-Западного фронта.

23 июня 1941 г., когда фашистские радиостанции хвастливо объявили о «полной победе над русской авиацией», экипажи дальнебомбардировочной авиации совместно с бомбардировщиками ВВС Балтийского и Черноморского флотов подвергли ударам порты и военные предприятия Данцига, Кенигсберга, Варшавы, Кракова, Бухареста. Взрывы и пожары на нефтеперегонных заводах, судоверфях, складах оружия и боеприпасов разоблачили ложь фашистской пропаганды. Налеты нанесли врагу большой урон, однако, действуя днем, без истребительного прикрытия, бомбардировщики несли значительные потери, главным образом на участках обратного маршрута».

Первый боевой вылет 53 ДБАП. 23-24 июня 41-го

Мы договорились с историком Сергиенко, что при следующей встрече Анатолий Михайлович передаст мне очередную часть переписки с ветеранами 8-го авиакорпуса ДД. Я не замедлил воспользоваться такой возможностью, но, видать, он был занят, и собрать вовремя письма не успел. Завел меня на веранду, достал из шкафа несколько объемных папок и предложил самому из них «выуживать» письма.

Открываю первую из папок… и обомлел. Передо мной лежал пожелтевший лист формата А4 со схемой полета на боевое задание от 23.06.41 г. 53-го ДБАП на Кенигсберг и Данциг. По экипажам, по звеньям, кто за кем следовал.

СХЕМА ПОЛЕТА НА БОЕВОЕ ЗАДАНИЕ 23.6.41 г.

Лидирующее звено (летчик, штурман, стрелок-радист): Голубенков, Шведовский, Смирнов. Левый ведомый: Калинин, Бондаренко, Волков.
Звено 2: Богачев, Гончаренко, Кутько. Левый ведомый: Ленькин, Павловец, Сарычев. Правый ведомый: Князев, Шурыгин, Гуров.
Звено 3: Шапошников, Кушнарев, Ефимов. Правый ведомый: Зуев, Ткачев, Малютин.
Звено 4: Давыдов, Браилов, Никитин. Левый ведомый: Щетенко, Селин, Горбаконь.  Правый ведомый: Корымов, Горбачев, Кондратюк.
Звено 4: Третьяков, Беляев, Грохольский. Правый ведомый: Привато, Герасимов, Суббота.
Звено 5: Бандиков, Леквит, Иванов. Правый ведомый: Курочка, Пархоменко, Жимирихин.

НАЧ. ОПЕРОТДЕЛА 53 ДБАП КАПИТАН КЛУБНИЦКИЙ
[АРХИВ МО СССР, Ф. 57 БАД, Оп. 1, Д. 13, Л. 16]
 
А на днях перед этим я ознакомился с «Боевыми потерями 40 БАД» с первого дня войны до ее расформирования весной 42-го года из электронных баз «Мемориала». Схема относилась к первому боевому вылету 53-го ДБАП. Полет был ночным. В период с 0:30 до 1:00 было сброшено 110 ФАБ -100 с высоты 7000 м. При возвращении два экипажа из 14 не дотянули до базы 50-60 км, вынужденно приземлились на «брюхо» на своей территории в связи с нехваткой горючего. Самолеты оказались разбитыми, восстановлению, видать, не подлежали. И поэтому, как видно из электронного документа, были списаны, а экипажи остались живыми… Однако какого-либо продолжения схемы в этой папке не оказалось. Схема и ничего более к ней. Я в запале рассказал об этом историку и, видя мой живой интерес к бумагам, он позволил мне все эти папки забрать с собой и не спеша ознакомиться с их содержимым.

Шло время, открылся ресурс «Память народа», а там был обнаружен Журнал боевых действий 40-ой БАД, который поведал нам об этих боевых вылетах следующее:

По распоряжению командира 1 АК от 23.6.41 г. 24.6.41 г. в период времени 00:30 – 1:00 53 ДБП в составе 14 экипажей Дб-3ф произвел бомбардировку по объектам: Кенигсберг цель № 17, Данциг цели №№ 19,52,53,54,55,61.

24.6.41 г. в период времени 00:25 – 1:34 53 ДБП 4-мя звеньями произвел бомбардировочный удар с Н=7000 м по объектам Кенигсберг, Данциг (нефтехранилище, склады) из них: 5 экипажей 0:25 – 0:45 с Н=6800-7000 произвели бомбоудар по пункту №43 цель №17, сброшено бомб ФАБ-100 50шт, результаты не известны.

По разведсводке штаба 40 АД №1 от 24.6.41 г. в период времени 00:25 – 1:34 в районе цели самолеты 53 ДБП обстреляны ЗА, освещены прожекторами и атакованы истребителями.

6 экипажей в период времени 1:24 – 1:34 с Н=7000 м произвели бомбоудар по пункту №47 цели №№ 54.55. Сброшено бомб ФАБ-100 60 шт., результаты неизвестны. 3 экипажа задание не выполнили. Всего сброшено бомб ФАБ-100 110 шт. Налет полка 74 час., потерь нет.

24.6.41 г. 21:27 – 21:50 53 ДБП одним звеном Дб-3 ф произвели бомбардировку пунктов №№ 45 и 47. Из них: 1 экипаж 21:27 произвел бомбардировку по пунктам №45 с Н=7000 м (главная товарная станция), сбросил бомб ФАБ-100 10 шт.

2 экипажа в 21:50 произвел бомбардировку по пункту №47 с Н=7000 м, сброшено бомб ФАБ-100 20 шт. Результаты бомбометания одного и двух экипажей неизвестны.

По разведсводке от 24.6.41 г.  21:27 – 21:50. В районе цели действовала ЗА. [ЦАМО, Ф.: 20103, Оп.: 1, Д.: 10]

Из «Информации из донесения о безвозвратных потерях» [ЦАМО, Ф.: 20103, Оп.:2, Д.:15] узнаем, что на базу не вернулись 3 экипажа, два из них из группы, вылетевшей на боевое задание в ночь с 23.6.41 г. на 24.6.41 г., и один из трех Дб-3ф, вылетевших уже вечером 24.6.41 г.

1. Лейтенант летчик Князев, лейтенант штурман Шурыгин, старший сержант стрелок-радист Гуров 23.6.41 г. сел вынуждено в 50 км ю/з Рельбиц  д. Полень. Не хватило горючего. Самолет з/№ 1046 разбит и списан, экипаж жив.

2. Старший лейтенант летчик Привато, старший лейтенант штурман Герасимов, сержант стрелок-радист Суббота, 23.6.41 г. Вынужденная посадка у дер. Ровно 60км южнее ст. Дно. Не хватило горючего. Был поврежден истребителем противника. Самолет з/№ 0450 разбит и списан, экипаж жив.

3. Старший лейтенант летчик Чурюкин, старший лейтенант штурман Зарубин, старшина стрелок-радист Гуров, 24.6.41 г. Вынужденная посадка в районе Псков. Не хватило горючего. Самолет з/№ 0444 уничтожен при приближении линии фронта, экипаж жив.

Это были первые боевое вылеты 53-го ДБАП в Великую Отечественную.

Обнаруживаю в Сети статью «Несостоявшееся возмездие. Дальняя бомбардировочная авиация» исследователя Михаила Тимина от 16 января 2015 г. Эти первые боевые вылеты 53 ДБАП, по мнению автора статьи, оказались в коротком ряду в то время предпринятых для так и не состоявшемся возмездии на вероломное нападение гитлеровской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года, которое возлагалось на ДБА. Да, возмездия не получилось, но бомбы на Кенигсберг и Данциг были сброшены…

Как пишет Михаил Тимин «частям 1-го АК РГК… боевая задача … была поставлена еще 22 июня 1941 года.

Соединения АГК приказы получили видимо уже слишком поздно и начали подготовку к вылетам утром 23 июня. Судя по поставленным задачам, действовать самолеты дальней авиации должны были по планам прикрытия – уничтожая аэродромы, ж/д узлы, предприятия, склады и т.п., в тылу противника:

ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ № 2 ШТАБ 1-го АК НОВГОРОД 23.06.41 16:00, КАРТА 1.000.000

1. Командиру 40-й АД:

а) В 21:00 23.06.41 двумя самостоятельными звеньями произвести бомбардировочный удар по военным объектам г. Данциг цели № 61, 55, 54.
б) В 05.30 24.06.41 двумя самостоятельными звеньями произвести удар по цели № 52, 53 (объект тот же).
в) В 23:30 24.06.41 двумя самостоятельными звеньями произвести удар по цели № 19 (объект тот же).
г) В 21:00 23.06.41 двумя самостоятельными звеньями произвести удар по военным объектам г. Кенигсберг цели № 17.

2. Командиру 51-й АД:
а) В 05:30 24.06.41 двумя самостоятельными звеньями произвести бомбардировочный удар по военным объектам г. Кенигсберг цель № 14.
б) В 23:20 24.06.41 двумя самостоятельными звеньями произвести бомбардировочный удар по военным объектам г. Кенигсберг цель № 17.

3. Высота бомбометания 6500-7000 метров.

4. Ведущими в звеньях для ночных полетов назначить командиров эскадрилий или заместителей. Ведомые – командиры звеньев и рядовые летчики. Для дневных полетов ведущие заместители комэсков и командиры звеньев, ведомые рядовые летчики.

5. Приказ дополнительно.

Начальник штаба 1-го авиакорпуса подполковник Кроленко.

1-й АК начал действовать несколько позднее, первыми взлетели самолеты 53-го ДБАП. Для удара по объектам в Данциге стартовали пара, ведомая командиром 5-й АЭ капитаном И.В. Голубенковым (цель № 61 «керосиновые цистерны») и пара заместителя командира по политчасти 3-й АЭ ст. политрука А.И. Шапошникова (цель неизвестна). На Кенигсберг первым вылетело звено заместителя командира 4-й АЭ ст. лейтенанта Богачева, целью трех ДБ-3Ф должен был стать аэродром Девау.

Последующие удары, примерно через час после первых групп, должны были нанести по Данцигу пары командира 2-й АЭ капитана А.Д. Третьякова (цель № 55 «керосиновые баки Балтийско-Американского общества») и заместителя командира 5-й АЭ ст. лейтенанта Б.П. Байдикова (цель № 54 «керосиновые баки Балтийско-Американского общества»), а также по Кенигсбергу звено заместителя командира 1-й АЭ ст. лейтенанта Давыдова (которое должно было еще раз атаковать аэродром Девау).

Подробности первого вылета описаны в боевом донесении:
БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ № 2 ШТАБ 53-го ДБАП РЕЛЬБИЦЫ 05:00 24.06.41 карта 1.000.000

53-й ДБАП в период 21:20-22:34 шестью звеньями (14 экипажей) вылетел для удара по целям № 61, 55, 54 в Данциге и № 17 в Кенигсберге. В 00:25-01:30 пять звеньев нанесли удар по объектам с Н=7000 м. Сброшено 110 ФАБ-100.

а) Звено капитана Голубенкова (2 самолета) 00:25 нанесло удар по цели № 61 Н=7000 м. Сброшено 20 ФАБ-100. В районе цели обстреляны ЗА до 4 батарей и наблюдали до 10 прожекторов. Звено произвело посадку на аэродроме Рельбицы, самолеты дозаправляются, экипажи отдыхают.

б) Звено ст. лейтенанта Богачева (3 самолета) 00:45 нанесло удар по цели № 17 Н=7000 м. Сброшено 30 ФАБ-100, в районе цели атакованы истребителями. Обстреляны ЗА до 8 батарей. Наблюдали до 50 прожекторов. 03:30 два экипажа произвели посадку на аэродроме Рельбицы. Один экипаж лейтенанта Князева на обратном маршруте произвел вынужденную посадку из-за нехватки горючего в 50 км юго-западнее Рельбицы (17 км южнее Порхов). Посадка произведена на живот, экипаж невредим. Экипажи отдыхают, два самолета готовятся к предстоящему вылету.

в) Звено политрука Шапошникова (2 самолета) 00:23 нанесло удар по запасной цели – Кенигсберг. Основная цель была в дымке, H=6800 м. Сброшено 20 ФАБ-100. 03:30 самолеты произвели посадку на аэродроме Доворец и готовятся к последующему вылету. В районе цели обстреляны ЗА 20 орудий и освещались прожекторами в большом количестве.

г) Звено ст. лейтенанта Давыдова (3 самолета) 21:30 вылетело с аэродрома Доворец для удара по цели № 17 – все три экипажа задание не выполнили, вернулись с маршрута – 2 по причине неисправности мотора и один, ст. лейтенант Давыдов, из-за болезненного состояния стрелка-радиста на высоте. Ст. лейтенант Давыдов произвел посадку на аэродром Рельбицы в 01:24 и с рассветом перелетел на аэродром Доворец, экипаж готов к последовательному вылету.

д) Звено капитана Третьякова (2 самолета) 01:24 произвело удар по цели № 55, H=7000 м. Сброшено 20 ФАБ-100. В районе цели обстреляны ЗА и наблюдали до 10 прожекторов. В 04:05 экипаж капитана Третьякова произвел посадку на аэродром Рельбицы. На обратном маршруте экипаж лейтенанта Привалова вынужденно сел на фюзеляж в районе Ровново (северо-западнее ст. Кикачева 10 км на железной дороге Дно – Новосокольники). Экипаж невредим.

е) Звено ст. лейтенанта Байдикова (2 самолета) произвело удар по цели № 54, сброшено 20 ФАБ-100, Н=7000 м. В районе цели обстреляны ЗА и освещались прожекторами, которых до 10 шт. 04:14 экипажи произвели посадку аэродроме Рельбицы и готовятся к последующему вылету.

Налет – 74 час. Погода по маршруту: Рельбицы – Рига 2-3 балла, H=3000 м, Рига до Балтийского побережья 8-10 баллов, в море 10 баллов, Н=5000 м, Кенигсберг – 2-3 балла, дымка.

Командир 53-го ДБАП капитан Суров
Нач. штаба 53-го ДБАП подполковник Поручаев.

Повторный вылет в ночь с 24 на 25.06.41 совершили только самолеты 1-го АК. Поэтому в ночь на 25 июня в воздух поднялись лишь четыре звена 53-го и 7-го ДБАП. Собственно, хроника событий в боевых донесениях управления ДА КА и 53-го ДБАП:

Боевое донесение № 004, 5-е управление ГУ ВВС КА. Москва, 25.06.41 13:30. Карта 1.000.000

1. 1-й АК в период 20:00-21:50 24.06.41 разрушал военно-промышленные объекты Кенигсберг и Данциг.
2 самолета 21:00-21:30 бомбардировали нефтесклады Данциг. Высота бомбометания 7500 м. Сброшено 20 ФАБ-100.
1 самолет 21:40 бомбардировал ж/д станцию Кенигсберг. Сброшено 10 ФАБ-100.
6 самолетов в 21:40 с высоты 7500 м бомбардировали нефтесклады Кенигсберг. Сброшено 30 ФАБ-100. В районе цели атакованы 2-мя Ме-109. В воздушном бою сбит 1 ДБ-3. При возвращении обратно на аэродром произвел вынужденную посадку в районе своего аэродрома 1 самолет. 3 самолета на аэродром не вернулись.

Боевое Донесение № 3 Штаб 53-го ДБАП Рельбицы 25.06.41 01:55. Карта 1000000

1. Из 53-го ДБАП период 21:27-21:50 двумя звеньями в количестве 4-x самолетов вылетели для удара по цели №…. город Данциг.
2. 3-я АЭ экипаж ст. лейтенанта Тарасова не выполнил задание, вернулся с маршрута из-за отказа мат.части, в 20:37 произвел посадку аэродром Доворец. Экипаж капитана Репкина бомбил город Кенигсберг (главная товарная станция). На цель сброшено 10 ФАБ-100, время 21:27, Н=7000 м. Цель разрушена.
3. 2-я АЭ двумя самолетами бомбила цель № 47 город Данциг, время 21:50, H=7000 м. На обратном маршруте летчик Чурюкин сел на вынужденную в районе Псков причины выясняются.
4. Самолеты произвели посадку на свой аэродром, налет 19:17.
5. Погода по маршруту облачность ... баллов, высота 7000 метров.
6. Исправных самолетов 40, боеготовых экипажей – 41.

53-й ДБАП потерял ДБ-3Ф № 0444, который сел на вынужденную в р-не Пскова и был впоследствии уничтожен при отступлении. Экипаж в составе летчика ст. лейтенанта Чурюкина, штурмана ст. лейтенанта Зарубина и стрелка старшины Гурова не пострадал.

Ссылаясь на немецкую сторону, автор статьи заявляет, что никакого существенного материального ущерба от воздушного налета бомбардировщиков 1-го АК в период 23-24 июня 1941 года противник не понес, а вот 1 Дб-3ф из 7 ДБАП был сбит в воздушном бою, а 3 Дб-3ф из 53 ДБАП вынуждено приземлились из-за нехватки горючего на обратном маршруте. А если урона для противника не случилось, то и боевое задание по сути не было выполнено, а причиной этому могло быть низкий уровень подготовки экипажей летать ночью. Хотя экипажи, как замечает автор, прошли боевое крещение в Финскую войну. Замечу автору статьи, что в Финскую войну 53-ий ДБАП выполнял боевые задания исключительно только днем.

По двум боевым вылетам делать заключение о непрофессионализме наших экипажей ДБА опрометчиво, ведь экипажи целей достигли, на которые раннее никогда не летали, бомбы сбросили, и домой вернулись…живыми… Только в одном автор статьи неоспоримо прав – массового налета на тылы врага не случилось…

А вот еще один пример боевой работы ДБА в первые дни войны, взятый из воспоминаний бриг. комиссара Приезжева Серафима Ивановича, предоставленных историком Сергиенко А.М.

Первые дни война.

В конце мая 1941 года все управление дивизии, оставив постоянное место базирования, перешло на один из дальних аэродромов для тренировки в руководстве частями в полевых условиях. Здесь и застало нас начало Великой Отечественной войны. 22 июня 1941 года в личном дневнике я записал: «По приказанию командира Авиакорпуса части нашей дивизии приведены в боевую готовность №2, в 5:30. Самолеты заправлены горючим на полный радиус полета. Подвешены боевые бомбы. Летный состав собран у помещений штабов полков. После выступления по радио В.М. Молотова проведены митинги, личный состав частей гневно осудил вероломство главарей фашистской Германии и поклялся защищать социалистическую Родину, не жалея ни сил, ни собственной жизни. Поступают рапорты с просьбой направить в действующую армию. После короткого совещания работники Отдела политической пропаганды направлены в части для оказания помощи в организации партполитработы в новых условиях, накапливать опыт. К сожалению, в Отделе нет ни одного человека с опытом работы в боевой обстановке».
      
Вечером того же 22 июня наша дивизия получила задание бомбардировать вражеские войска, расположенные в г. Люблин /Польша/, Управление дивизии возвратилось на постоянное место базирования.

23 июня в 2.30 состоялся первый боевой полет небольшой группы самолетов нашей дивизии в район г. Люблин. Экипажи и самолёты были выделены 51-м авиаполком /командир полка полковник Д.П. Юханов, заместитель командира по политической части батальонный комиссар И. Жданов/. В составе группы были опытные летчики –политработники эскадрилий старшие политруки Бодунов и Канунников.
      
Весь день прошел в ожидании возвращения группы. В столовой были развешаны плакаты, приветствующие боевые экипажи с успешным выполнением задания. На столах стояли вазы с цветами, принесенными женами начальствующего состава. Работники столовой, вкладывая всю душу в свое мастерство, готовились вкусно и сытно накормить возвратившихся с поля боя. Но в этот день ни один экипаж не возвратился. Лишь поздно ночью стали поступать телеграммы командиров экипажей: «Сел вынужденно, экипаж невредим».    Ожидавшие у штаба инженеры, техники, мотористы и семьи улетевших, узнав о телеграммах, вздохнули с облегчением: живи!

На следующий день все самолеты возвратились. Командиры экипажей доложили о выполнении задания. Виденные ими взрывы и пожары свидетельствовали о попадании бомб в центральную часть города и район ж.-д. станций, где стояли эшелоны войск с артиллерией и танками. По их мнению, налет оказался неожиданным: вражеские самолеты-истребители не появлялись, зенитная артиллерия почти бездействовала.
      
Анализ причин вынужденных посадок показал, что не все экипажи были хорошо подготовлены в штурманском отношении: некоторые, возвращаясь от цели, потеряли ориентировку. Отдельные летчики допустили перерасход горючего из-за нарушения режима полета. Им пришлось садиться на чужих аэродромах: не хватало бензина.

Командир дивизии сделал вывод о необходимости более тщательной подготовки экипажей к каждому боевому полету. Силами штаба и Отдела политической пропаганды были ознакомлены с итогами боевого полета и остальные полки дивизии. В многотиражной газете были опубликованы статьи, в которых, не раскрывая цели и характера полета, указывалось на отдельные ошибки летчиков и штурманов, давались подробные советы как их избежать.

В тот же день 24 июня приказом по Авиакорпусу 51-й и 325-й авиаполки были выведены из состава нашей дивизии. Дивизия осталась с двумя молодыми полками: 220-й /командир полка майор Базиленко, заместитель командира по политической части старший батальонный комиссар Сергей Федоров/ и 221-й / командир полка майор Твердохлебов, заместитель командира по политической части батальонный комиссар Яков Самохин/.
      
Теперь вся боевая работа дивизии ложилась на эти полки. Было необходимо срочно помочь командирам и политработникам этих полков в ее организации. Для этой цели по решению командира дивизии были созданы группы из работников штаба и Отдела политпропаганды. Одну из них было поручено возглавить мне, другую - начальнику штаба. Группы работали по единому плану. Наряду с другими специальными вопросами планом предусматривалась проверка состояния революционной бдительности /скрытое управление подразделениями, пользование кодом при телефонных разговорах и телеграфной переписке, охрана самолетов, складов, штаба, борьба с провокационными слухами и т.д./. В план также входило ознакомление личного состава с положением на фронтах, оказание помощи политработникам, секретарям партийных и комсомольских организаций в расстановке партийно-комсомольских сил. Этот последний пункт нашего плана приобретал особое значение.
      
Война предъявила высокие требования каждому советскому человеку. А воинам частей авиации тем более.  Здесь нет мелочей. Любая оплошность в подготовке материальной части к полету может привести к срыву выполнения боевого задания, гибели самолета и экипажа. Малейшая небрежность в выполнении функциональных обязанностей в полете, допущенная любым членом экипажа, может привести к тем же результатам. Именно поэтому была необходимость так расставить коммунистов и комсомольцев в части, чтобы все без исключения участки были обеспечены постоянным партийным влиянием.

Проверкой были вскрыты существенные недостатки в состоянии бдительности. Выводы групп и практические предложения были оформлены приказом по дивизии.
      
Работа в частях помогла увидеть, что и в самом управлении дивизии не все обстоит благополучно. Вот что тогда мной было записано в дневнике: «Штаб нашей дивизии тоже нуждается в улучшении работы: скрытое управление частями в штабе не отработано, запросы о секретных данных и передача приказаний часто ведутся по телефону открыто, без применения установленного кода. Все это служит плохим примером для штабов частей и ведет к разглашению военной тайны». По нашему предложению командир дивизии провел совещание работников управления и строго предупредил об ответственности тех, кто допускает беспечность и нарушает требования секретности.
      
На 26 июня дивизии была поставлена задача бомбардировать скопление вражеских войск в районе городов Хрубешув, Замосць и Томашув-Любельоки /Польша/. Оба наши полка выделили для этой цели 33 экипажа, большинство которых состояло из молодых лётчиков и штурманов, только что введенных в строй. Контроль за их подготовкой к предстоящему полету проводили командир дивизии полковник Буянский и его заместитель по летной части подполковник Абрамычев. Последний полетел на боевое задание сам, возглавив первую группу самолетов. Им же в тот день была привезена первая пробоина в самолете, сделанная осколком вражеского снаряда.

На свои аэродромы, выполнив задание, возвратились только семь экипажей. От тринадцати экипажей в тот же день были получены телеграммы: «Задание выполнено. Сел вынужденно. Экипаж цел». Как потом оказалось основной причиной вынужденных посадок явилась неисправность материальной части /самолет, мотор/ из-за повреждений огнем зенитной артиллерии противника, от остальных тринадцати экипажей в этот день никаких сообщений не поступало. Лишь в последующие двое суток возвратились все, кроме одного, экипажа капитана Назарова, самолет которого был сбит. Экипаж Назарова покинул горящий самолет на парашютах и с большими трудностями в течении 4-х дней добирался до расположения своего полка.
      
26 июня в дневнике мной записано: «Встреча прилетевших с задания превратилась в яркую демонстрацию советского патриотизма. Все, кто был на аэродроме, бежали к самолету, пожимали руки прилетевшим с поля боя, обнимали, засыпали вопросами, лазали под самолеты, старательно подсчитывая пробоины. Все это создает атмосферу благоприятную для дальнейшей боевой работы. Но это может привести и к неприятностям. Бесконтрольной пребывание посторонних людей у самолетов не безопасно.  Высказывание живых впечатлений от виденного с воздуха на нашей территории не всегда может быть продуманным.  И невольно может стать источником кривотолков.  По моему предложению командир дивизии издал приказ:
   
1/ к самолету, возвратившемуся с боевого задания, подходит только технический состав этого самолета;
   
2/ толпами на аэродроме не собираться, т.к. это демаскирует аэродром и опасно в случае налета вражеской авиации;
3/ возвратившиеся с задания докладывают об обстановке на фронте только командованию полка или дивизии;
4/ всем экипажам, летающим на боевые задания, категорически запрещается в личных беседах рассказывать о расположении и передвижении наших войск, о всем том, что может вызвать различные кривотолки».
      
На следующий день 27 июня летало 6 самолетов 221-го полка бомбардировать танковую колонну в районе Вильно-Ошмяны. Вражеские истребители стаей налетели на наши бомбардировщики, ведомые заместителем командира полка по летной части майоров Рожанец. Однако задание было выполнено. При этом, стрелок-радист флагманского корабля сержант Саврухин сбил первый самолет Ме-109. Майор Рожанец, раненный в правую ногу, на изрешеченном самолете, с кровоточащей раной, в течении более одного часа вел машину, не получив первой помощи. Только после прекращения атак истребителей штурман капитан Дегтяренко перевязал ему ногу. Долетев до своего аэродрома, майор Рожанец благополучно посадил самолет, у которого оказалось прострелена покрышка, и выключив моторы, потерял сознание. Его на руках вынесли из кабины самолета. В ноге майора застрял осколок снаряда пушки истребителей. После оказания первой медицинской помощи раненые майор Рожанец и сержант Саврухин были направлены в госпиталь. Оба героя были представлены к правительственным наградам.
      
Разбор этого полета командиром полка майоров Твердохлебовым привел к трем весьма важным выводам.

Первый вывод об опасности стрельбы из пулемета в воздухе длинными очередями. Стрелок-радист сержант Ерофеев после одной такой стрельбы оказался безоружным: пулемет отказал, и это едва не привело к роковым последствиям.

Вывод второй говорил о значении сохранения боевого порядка группой бомбардировщиков, повергшихся нападению истребителей. Наша шестерка, сумев сохранить боевой порядок на всем протяжении полета, своим мощным огнем отразила все атаки истребителей, выполнила задачу и, почти невредимой, возвратилась на свой аэродром.

Третий вывод касался конструктивного недостатка самолета ИЛ-4, которыми была вооружена наша дивизия. У этого самолета оказалась совершенно беззащитной от вражеских истребителей нижняя часть хвостового оперения. По мнению летчиков, была необходима еще одна огневая точка для защиты задней полусферы бомбардировщика снизу.
      
Все эти выводы легли в основу приказа по дивизии, подводившего итоги боевой работы за день, и стали предметом обсуждения всех экипажей в нашем соединении. Инженерно-технический состав дивизии и полков немедленно откликнулся на предложение летчиков. Своими силами, работая почти без отдыха; техники, мотористы и мастера по вооружению под руководством инженеров, за короткий срок установили требуемую огневую точку на всех самолетах. В хвостовой части фюзеляжа было сделано место для размещения воздушного стрелка с пулеметом. Эта огневая точка значительно усилила обороноспособность экипажа. В штатных расписаниях наших полков должности «воздушный стрелок» еще не имелось, но в добровольцах на полеты в этой роли недостатка не было. Летали в качестве «воздушных стрелков» не только красноармейцы и сержанты службы вооружения, но и начсостав разных специальностей, умевший отлично стрелять из пулемета. По нашим докладам по команде и в высшие военные инстанции вскоре были внесены необходимые дополнения в штатные расписания дальнебомбардировочных авиационных полков, а опыт 221-го авиаполка стал достоянием всех частей Авиакорпуса.
      
Дивизионная газета посвятила целую полосу полету боевой шестерки, описала стойкость и мужество ее экипажей и особенно славных сынов Родины коммуниста майора Роженец и комсомольца сержанта Саврухина при выполнении ими воинского долга. Командиры и политработники широко использовали эти материалы в идейно-воспитательной работе.