Первые шахматы

Глава 1. Белая фигура с чёрной подошвой

Когда мне было четыре года, а моему братику — три, мы пошли с мамой в гости к дяде. Дядя был человек весёлый, взрослый, с усами и добрым голосом. Увидев нас, он обрадовался и сразу предложил научить играть в шахматы.

Он достал доску и начал объяснять правила. Фигуры, как ходят, кто кого бьёт, зачем всё это — объяснял он доходчиво и спокойно. Мне понравилось. Всё запомнилось легко, потому что было интересно. В шахматах сразу чувствовалась какая-то важность, взрослость, как будто ты тоже становишься участником больших дел.

Первая партия... я не помню, чем она закончилась. Возможно, я проиграл. Возможно, мы запутались и решили начать заново. А вот вторая — запомнилась навсегда.

Дядя начал белыми и через несколько ходов поставил нам так называемый "детский мат". Он засмеялся добродушно, даже немного победно. А я понял, что он это сам не придумал, его научили, а это несправедливо. И я — вспылил. Я выложил все аргументы.

— Вот ты сказал, что белые ходят по белому, а ведь у тебя дно фигур чёрное. Ты чёрным по белому ходишь, а не белым.

Я почувствовал, что в этом кроется подвох. Что если слон идёт по белой диагонали, то как перескочить от одной белой клеточки к другой, если их по уголкам разделяют тоненькие чёрные линии. Вот видишь!

— И вообще, — продолжил я уже с огнём в голосе, — у твоего белого короля чёрная шапочка! И у ферзя тоже. Значит, это не ты белыми играешь — ты играешь чёрными, просто притворяешься.

Я смотрел на доску и чувствовал, что что-то не сходится. Дядя говорит: "Мат". А я вижу — король стоит, на боку не лежит. Значит, игра не закончена. А ещё — он же начинал первым. Значит, у меня есть ещё один ход в запасе. И я знаю, какой.

- Я должен за чёрное браться? Вот я и берусь за чёрную шапочку твоего белого короля — и кладу его на бок. Мой ход. Всё по-честному.

Дядя усмехнулся. Он такого не ожидал. А я встал, повернулся к братику и сказал:

— Пойдём отсюда! Здесь маленьких дурят.

Мы пошли. А дядя, прозрев, сказал жене:

— Налей мне рюмочку.

Он понял. Маленьким надо поддаваться. Или хотя бы объяснять до конца. Потому что мы всё видим. И помним. Особенно — когда белое оказывается не совсем белым.