Письма в никуда

Ты, наверное, никогда бы не полюбил меня такой какой я стала сейчас. Хорошо, что ты меня сейчас не видишь и еще лучше, что никогда не узнаешь меня иной чем знал.

****
Неотправленное письмо от 20.10.1973 г. помеченное как №7.

Здравствуй Любимый. Как ты? Надеюсь, что у тебя всё хорошо. Я очень сильно по тебе скучаю. Время тянется безумно медленно без тебя.
На улице уже вовсю господствует вдова Осень. Прохладная, умудренная опытом женщина в дыхание которой чувствуются запахи неуклонно увядающего лета, а в простуженном голосе слышится шуршание опадающей листвы и поскрипывание тонкой утренней корочки льда на лужах. Я уже успела с ней подружиться и как это ни странно обнаружила в ней родственную душу. Возможно ты скажешь, что это звучит слишком категорично и высокопарно, но именно так я себя сейчас чувствую. Одинокой, угасающей и потерянной. Именно в таком золотисто листопадном состоянии души нахожусь и ничего с собой поделать не могу.
Я брожу одна по вечерним улицам города. По улицам, еще не успевшим забыть тебя. Забыть нас. Беззаботно веселых, опьяненных переполняющей нас любовью, кружащихся на каруселях своего мимолетного счастья. Ты знаешь?! Улицы обладают удивительной способностью запоминать все события, чувства и эмоции, несмываемой краской выплёскиваемые людьми на тротуары, здания, памятники и троллейбусные остановки. Правда, правда! Они помнят твой задорный смех, твои волнистые черные волосы, твою лёгкую уверенную походку. Помнят твои отзывчивые губы, нежно шепчущие мне на ухо сладкие комплименты, твои темные глаза цвета крепкого кофе.
Я гуляю одна, но нет, вовсе не одна. Я вновь иду с тобой. Делюсь с тобой своими радостями и мелкими неприятностями, а ты рассказываешь мне о своей далёкой и удивительной родине. Стране белоснежных пляжей, безмятежного моря, величественных пальм, радушных людей и живой музыки. Помнишь те волшебные летние вечера в нашем парке, проведенные вдвоем? Ты был рядом и мир был наполнен тобой и только тобой.
Ты клал руку мне на плечо и весь окружающий меня мир растворялся в тумане блаженства. Утопающие в зелени деревья смущённо отступали вдаль, прохожие, спешащие по своим делам, превращались в едва различимые тени, а пестрые газоны блекли и выцветали как застиранные платья на фоне радуги моего счастья. Казалось, мы могли так бродить целую вечность.
Я ещё не писала, что у тебя удивительные руки?! Очень теплые, чуткие и живые. Ты даже не представляешь, как это важно. Они умели говорить. Твоя ладонь лежала на моём правом плече, и я абсолютно не ощущала ее тяжести, только бескрайнюю нежность, любовь и заботу. Рука говорила, как тебе приятно обнимать меня, наслаждаться ароматом моих духов, видеть мою улыбку, идти рядом и прислушиваться к стуку моих каблуков.
Разве можно забыть эти минуты, часы, проведенные вместе? Да и надо ли их забывать? Ведь в жизни нам выпадает так мало подобных мгновений. Иногда мы сами от них отказываемся, но тем бережнее стоит относиться к тем крупинкам счастья, которыми одарила нас судьба.
Мы жили в такие вечера только друг для друга и всё моё существо наполнялось чем-то прекрасным и высоким. Хотелось делать добро и любить весь мир. Это чувство безмерной лёгкости и безграничной радости приносил мне ты. И как я могла хоть на минуту усомниться тогда в тебе и не поехать с тобой. Почему всё так получилось? Но мы ведь встретимся, обязательно встретимся!

****
Неотправленное письмо от 24.02.1974 г. помеченное как №12.

Давно тебе не писала, но нет, это вовсе не значит, что я стала забывать тебя. Нет! Просто этот месяц выдался очень тяжелым. Было много работы, и я с головой погрязла в рутине повседневной обыденности. Прости Любимый!
Прошло уже больше полугода как мы с тобой расстались. Поверь, для меня это целая вечность. Ведь каждый день, проведенный вдали от тебя тащится и буксует как старый автобус с несбывшимися мечтами, едущий по грунтовой дороге прошлого под проливным дождем всепоглощающей безысходности и душевного одиночества. Это сводит с ума, превращая мою жизнь в какое-то унылое, безрадостное существование. Мне очень сильно не хватает тебя. Твоих любящих объятий, незаменимой поддержки и непоколебимого оптимизма.
Наверное, именно поэтому я стала всё чаще замечать за собой, что пытаюсь проверять все свои поступки по тебе. Что бы ты на это ответил, как бы поступил в подобной ситуации, одобрил бы принятое мной решение? К примеру, сегодня утром я надевала новое платье, причесывалась и поймала себя на мысли, что задаюсь вопросом, о том, чтобы ты сказал. Понравилось бы оно тебе или нет? Удивительно, но ты всегда умел замечать самые незначительные изменения в моём гардеробе, непринужденно отмечая их и высказывая свое мнение по этому поводу. Были ли это новые туфли, яркая блузка, модные брюки-клёш или просто повязанный вокруг шеи платок. Каждый раз ты находил для меня всё новые и новые комплименты волнуя и восхищая ими мое сердце. Они все звучали от тебя настолько естественно и искренне, точно весеннее пение птиц за моим окном, радующихся восходу яркого солнца над горизонтом. Никто так не сумеет никогда. Все остальные комплименты от других мужчин на фоне твоих звучат также фальшиво и тускло как дешевая бижутерия.
Такая необыкновенная чуткость могла зародиться только от истинного чувства любви. Сейчас, оглядываясь назад, я особенно отчетливо понимаю это и могу с уверенностью утверждать, что ты по-настоящему любил меня. Искренне. Всем сердцем. Потому что твоя любовь чувствовалась всюду, тебе было не безразлично как я была одета, какое у меня настроение, и кто меня окружает.
Хочется верить и надеяться, что ты ещё не забыл меня, потому что я, несмотря ни на что, до сих пор живу и дышу тобой и только тобой. Не представляю, как бы я жила если бы не знала и не любила тебя. Пусть сестра говорит мне, что всё это вздор, что я просто на просто сама себе всё придумала и давно уже пора обо всём забыть.
Но что я должна забыть? Обжигающий вкус твоих поцелуев? Теплый золотисто-коричневый цвет твоей кожи, навсегда впитавшей в себя лучи жаркого кубинского солнца? Или едва уловимый аромат табачного дыма, приветливо встречавший меня каждый раз, когда я прижималась к твоей груди? Забыть, что у меня есть сердце, которое любит и не желает биться без тебя?
Что придумала? Что могла придумать? Тебя? Но ведь ты был! Ты любил меня! Ведь так?! Пожалуйста ответь. Умоляю тебя...

****
Неотправленное письмо от 16.06.1974 г. помеченное как №17.

Идет время, и я всё больше убеждаюсь, что ты стал моей единственной любовью в жизни и моей судьбой. И тут уже, наверное, изменить ничего нельзя. Ты бесконечно далеко от меня, но несмотря на это я никак не могу забыть тебя. Твой образ всегда со мной. Я не могу, да и не хочу избавляться от него. Раньше я много раз пыталась представить себе твое лицо, но не могла. Оно ускользало от меня, расплывалось, затуманивалось, словно было запечатлено на тонущей в прорубе черно-белой фотографии. Теперь всё изменилось. Сейчас твое лицо повсюду рядом. Ты не даешь покоя мне ни минуты. Я ложусь спать и вижу твои миндалевидные смеющиеся глаза, густые угольно-черные брови, прямой нос с лёгкой горбинкой у самого основания, выразительные губы, отливающие теплым коричневато-розовым оттенком. Я просыпаюсь и передо мной твоё сияющее лицо, ты улыбаешься и говоришь «доброе утро». Кому ты действительно сейчас улыбаешься и говоришь ласковые слова, у кого держишь руку на плече? О боже, не хочу, не могу об этом думать. Ну скажи, что ты помнишь и любишь меня! Зачем ты меня так терзаешь? Я ведь не в силах жить без тебя! А ты не прислал ни одной строчки. Почему? Ты обещал приехать через год. Год прошел. Я считала дни и минуты. Представляешь, я думала, что никогда не наступит весна. Так и будет вечно холодно и промозгло как у меня на душе.
Тогда, в тот роковой день, я еще не оценивала сознательно всю трагичность нашего расставания. Её я понимаю только сейчас. Сегодня пасмурная и дождливая погода, как тогда и я, как и год назад пойду на вокзал провожать московский поезд. Но сердце уже не будет так кричать, как тогда «Не уезжай, подожди, возьми меня с собой!». Время действительно лечит и заживляет кровоточащие болью раны, оставляя на их месте лишь глубокие шрамы, зудящие в плохие дни сожалением и горечью.
Сегодня у меня как раз один из таких дней. За окном моросит мелкий дождь, и я снова буду стоять под зонтом на перроне вокзала, и смотреть вслед уходящему вдаль скорому поезду. Последние слова, которые услышала я от тебя были слова из песни «Сердце любит, но не скажет о любви своей». Почему не скажет? Но я не успела вымолвить ни слова, да и не могла. В горле стоял ком.
Я всегда говорила тебе, что не умею плакать. Неправда это! Боже, если бы ты видел, как я плакала в то утро. Я даже не видела, как поезд уносил тебя от меня, слезы застилали глаза. Я бежала, приложив платок ко рту чтобы не закричать, закричать и вернуть тебя. Но я не закричала, не села в поезд и не уехала за тобой. Я ничего не сделала, чтобы спасти себя от этого болота бесчувственного одиночества в котором безвозвратно увязла после твоего отъезда.
Жаль, что нельзя вернуться в прошлое и всё изменить. Какая заманчивая и в тоже время пугающая до дрожи в коленях возможность. Ведь что, если, вернувшись в прошлое я обнаружу, что тебя там нет и никогда не было… Понимаешь, не существовало никогда в действительности. Что ты, не более чем плод моего разыгравшегося воображения или полузабытого сна. Какая глупость! Правда?! Конечно же ты был в моей жизни! Об этом помнит всё мое существо. Каждая клеточка моего тела помнит прикосновения твоих рук и губ. Хранит в своей памяти как бесценное сокровище воспоминания о тех сказочных мгновениях нашей близости, которые у нас были. Именно сказочных, но сказка ушла, навсегда ушла от меня и осознание этого каменной надгробной плитой давит на сердце.
Ты даже представить себе не можешь, как мне плохо без тебя…

****
Неотправленное письмо от 23.09.1974 г. помеченное как №21.

Ты знал, что мы с ним были знакомы? Если конечно это можно назвать знакомством. Я не знала ни имени твоего друга, ни фамилии, ничего о нём. Только виделись случайно несколько раз на улице. Он встречался с моей подругой, очень недолго правда. Вот и всё. Пойми, я столько месяцев жила в полном неведении о тебе. Где ты? Что с тобой? Именно поэтому я, можно сказать, первая сделала шаг и назначила ему встречу, сама, толком не понимая, что же в конечном итоге хочу. Возможно, я всего лишь хотела немного послушать «твой акцент», поговорить о тебе. Ведь он был твоим земляком, знал тебя и видел нас вместе.
Мы встретились. Я очень сильно волновалась, боялась узнать что-то о тебе и одновременно стремилась к этому всей душой. Говорить я не могла, мысли путались в голове. Ты можешь себе такое представить? С трудом, да? Рядом с тобой я не умолкала ни на минуту. Как же много воды утекло с тех пор. Но ни в этом дело. Мы молча шли с ним по набережной. Прохладный вечерний ветер обдувал моё разгорячённое лицо. Через какое-то время я немного успокоилась, и мы постепенно разговорились. Он говорил о чём угодно, но только не о тебе. Ни слова, хотя знал цель нашей встречи.
У меня в сумочке лежало письмо. Ты помнишь её? Вишневая, маленькая сумочка. Я её ещё носила на правом плече, там, где когда-то лежала твоя рука. Письмо, адресованное тебе. В этот вечер твоей руки на моём плече не было, и я была совершенно одна. Ночь, когда я его писала, я провела с тобой. Ты заполнял все мои мысли. Я сидела на кухне, за столом, с ручкой в руке, утопая в медовой трясине воспоминаний о нас, бурлящей невысказанными словами и не озвученными чувствами, но как только кончик моей ручки касался листка бумаги на него раз за разом предательски выплёскивались лишь три слова «Приезжай за мной!». Вот и всё что я могла сочинить. Это было величайшее желание. Я жаждала этого больше всего на свете. Больше жизни.
Письмо жгло меня и торопило события. Но он был сдержан. Ему было проще ведь он знал, знал всё, что мне только предстояло узнать. И он, так сказать, подготавливал почву. Что было с его стороны вполне мудро. На его долю выпала не слишком приятная миссия. Я терпеливо ждала. Он сменил тему разговора резко и неожиданно.
– Что ты предпочитаешь, как у вас говорят, горькую правду или сладкую ложь?
– Правду, – выдохнула я.
– Он женился.
Тишина ножом гильотины обрушилась на меня, в глазах потемнело, и я успела почувствовать чьё-то прикосновение. Вздрогнула. Как много позже я сообразила, это он осторожно взял меня под руку. Кружилась голова и его поддержка была своевременной.
Я практически не ощущала себя и окружающий меня мир, словно в одно мгновение всё перестало существовать кроме одной единственной мечущейся в панике у меня в голове мысли. Она давила и сверлила мозг. Я не могла ни на чём сосредоточится, всё моё существо поглотило одно – тебя больше нет. Тебя нет!
От моего молчания мне становилось только ещё тяжелее. Я попыталась выдавить из себя хоть что-то и с ужасом услышала свой собственный дрожащий шёпот «Не верю». Он ничего не ответил. Во мне всё застыло, внутри что-то оборвалось. Стало безумно горько и больно. Боль ощущалась прямо физически. Душили слёзы. Мне было просто жизненно необходимо увидеть тебя, твои глаза, чтобы все понять и объяснить. Сказать ему что он не прав, что такого не может быть и что ты любишь меня и только меня.
Смирительная рубашка бесконечной пустоты и одиночества обволокла и парализовала меня. Как я могла слушать его бессмысленные, глупые утешения? К чему они мне? Ведь тебя нет. Совсем нет. Почему-то предо мной стояли твои холодные, злые глаза. Странно, я никогда не видела их у тебя! Твой взгляд был отравлен надменностью и безразличием. Ты цинично ухмылялся, глядя мне в лицо. И мне стало страшно!

*Последний абзац письма написан чернилами другого цвета. Почерк тот же, но буквы пляшут и расползаются, словно у писавшего дрожала рука.

Нет, нет, нет! Тысячу раз нет! Он соврал, такого не может быть! Ты любишь меня! Ну скажи что-нибудь! Скажи, что он солгал и я всё прощу и мы будем вместе. Мы должны быть вместе! Какая пустота внутри, не хочется шевелиться, хочется лечь и уснуть, чтобы никогда никогда не проснуться. Тьма и пустота. Зачем ему надо было говорить мне неправду? Какая ему от этого польза? Что ж будь счастлив! Слезы катятся, а вообще даже на это нет сил. Зачем он соврал? А ты молчишь, значит он сказал правду