Мужчина и кокетство. О том, что не требует блёсток

Когда мужчина кокетничает — в жизни или даже в профессии — это почти всегда выглядит неловко. Не мило, не забавно, а по-дурацки. Мужчина — это ведь от слова "мужество", и в этом есть глубинный смысл. Его не украшают кольца, перстни, пудра или блёстки. Ни один предмет, придуманный для дамского туалета, не делает мужчину достойнее.
 
Настоящее мужское достоинство не нуждается в витрине. Оно проявляется не в украшениях, а в поведении, в сдержанности, в умении держать слово и спину. Мужчина, который чрезмерно занят своим внешним видом, будто бы просит внимания, одобрения, оценки. И это уже больше похоже не на силу, а на слабость — завёрнутую в глянец. Кокетство, по сути, — это форма неуверенности. Оно говорит: «Посмотри на меня, оцени, подтверди мою значимость». А мужчина, по-настоящему уверенный в себе, ничего никому доказывать не должен. Он просто есть — и этого достаточно.
 
Как может для меня — взрослого мужика, с мозгами, с памятью — стать эстетическим эталоном (или, что уж совсем с ума сойти, пророком!) напомаженное чудище с подведёнными глазами, скачущим по сцене или по кресту, с перьями в самых неожиданных местах?.. Срамота срамот, вот что такое кокетничающий мужчина. Но таких теперь на обложки ставят. Их цитируют. Им завидуют. Мир сошёл с ума — и не потому, что стал ярче, а потому что перепутал блеск с содержанием.
 
И вот на этом фоне вдруг вспоминается, как генерал Чарнота в булгаковском «Беге», уже в эмиграции, появляется у Парамона Корзухина в кальсонах. На недоумённый вопрос Корзухина — мол, вы в кальсонах?! — он отвечает с полной, старорежимной уверенностью:
— А почему это тебя удивляет? Я ведь не женщина, коей этот вид одежды не присвоен.
 
Вот где мужество — в простоте и в ясном понимании, кто ты. Даже в нижнем белье Чарнота — генерал. Потому что кальсоны — да, приличествуют мужчине. А мишура, перья и уж тем более жеманные ужимки — нет. Они приличествуют тому, кто не понял, что быть мужчиной — это не стиль и не мода, а функция и характер.
 
Можно вспомнить, конечно, эпохи, когда мужская мода была вычурной — парики, кружевные манжеты, духи. Но чаще всего за этим стояли декадентские культуры на закате: как французская знать времён Людовика XIV. Это был не расцвет, а упадок — когда форма начала пожирать суть. А настоящее мужество — оно в простоте. В будничной силе. В поступках, а не в позе. Генералы, шахтёры, полярники, плотники — они не носили серёжки и не кокетничали. Им было некогда. Они просто делали своё дело.
 
Важно не спутать ухоженность с нарциссизмом. Быть опрятным — это проявление уважения к себе и другим. Но когда уход за собой превращается в театр — это уже про другое. Мужчина становится не собой, а витриной. А витрина — она всегда пуста изнутри. И сколько ни вешай туда новых безделушек — за стеклом будет пусто, если внутри нет стержня.
 
Мы живём в эпоху, где внешнее всё чаще заменяет внутреннее. Где лайки важнее поступков, а образ в зеркале — дороже слова, данного другу. И чем больше мужчина старается «понравиться» — тем меньше в нём мужского. Потому что мужское — это не про "понравиться", а про "сделать", "выдержать", "защитить", "держать". Это — про молчание, когда можно было бы блеснуть. Про дело, которое не нуждается в аплодисментах. Про спину, на которую можно опереться.
 
В конце концов, мужчина — это не упаковка и не образ с обложки. Это стержень. Это внутренняя тишина. Это спокойствие, за которым можно спрятаться от любой бури. Всё остальное — мишура. Яркая, блестящая, громкая, но пустая. А стержень не блестит — он держит.

источник изображения: