Глава-11

                Битва за самку

                Хотелось бы гармонии, а напрягаться лень,
                но, может быть, лень - это своеобразный
                "предохранительный клапан" от природы-берегини,
                чтобы индивид не залетел слишком высоко

       Избежать ненужной драки категорически не получалось. Качок Игорь «рыл копытом песок» на границе света и тьмы - между костром и морем. Ста двадцатикилограммовая глыба «накачанной» мышечной массы, - сто восемьдесят пять сантиметров в высоту.

       Мой неспортивный организм, из физических упражнений знавший только мах кувалдой да бросок лопатой, напрягся и завибрировал. Путевка не закончилась, и Марине обещал не портить красавцу лицо. Решил устроить спектакль – яростную схватку без телесных повреждений и обид; удары кулаками исключаем…

       Увы, Игорь с места в карьер разъярённым быком бросился на соперника. Широко «по-крестьянски» размахнул правой и всей мощью корпуса двинул кулак вперед. Мышечная масса не друг резкости. Я легко увернулся нырком, подставил ногу и подтолкнул локтем в спину. Игорь тяжело ткнулся во взрыхленный «копытом» песок.

- Ты не так все понял, - напрыгнув сверху, я попытался заломить руку за спину. – Ты все неправильно понял. - Игорь перекатился и пришлось вскакивать, чтобы не попасть в «медвежьи объятья»: раздавит и ахнуть не успеешь.

       Следом вскочил и, по-бараньи наклонив голову, вперед двинулся Игорь. "Островитяне" собрались вокруг «поля битвы», как по свистку, даже принцесса Ирина соизволила подойти и скорбно наблюдала за поединком, попутно определяясь, кому пожелать победу. Краем глаза заметил хлюпика Федора, подпрыгивающего позади «массовки», в надежде разглядеть «сцену».

      Борьбой заниматься не приходилось, но в мальчишеских схватках отработал три приема, которых и хватило на всю оставшуюся жизнь. Нашел глазами Марину: «Помогай». Сделал шаг назад, прихватил качка за трицепсы и опрокинулся назад, придавая ногами телу «визави» поступательное ускорение вперед и вверх. Игорь плюхнулся на мелководье, я закрутил его ногу на болевой и повторил:
- Ты все неправильно понял.

      Подскочила Марина и заворковала-запела-засмеялась, убеждая «мачо» в невинности наших занятий на холме «Женская грудь». Аргументы звучат убедительнее, когда ногу вот-вот вывернут из сустава.

- Любовались извержением, и Андрей поднял на плечо, чтоб детали рассмотрела... Да и не было на скале места для секса.
- Секс возможен везде, - сдаваясь, закапризничал качок. - Друг в цирке выступал на "свободных лестницах". Так для него было высшим шиком, забравшись с подругой наверх, без страховки, типа, без презерватива…

- Ловко ты крутанулся, - влез я с комплиментом, - чуть, и раздавил бы. - Комплимент - это и похвала, и стимул. Мне не трудно, а Игорю приятно.
- Вы просто смотрели… На руки поднял, чтоб дальше видеть… А эти мне… Насочиняли… Да, я и знал… Если б ты не вывернулся, не сладко бы пришлось.

      Я отпустил ногу. Вдвоем с Мариной подняли и повели к берегу прихрамывающего почти что победителя. Качок Игорь гордо оглядел зрителей и, обняв за плечи, по-хозяйски прижал к себе Марину.

      Девушка лукаво мигнула и повела своего мужчину к костру, выпить за победу чая и выслушать версию боя от качка Игоря. Следом потянулись разочарованные отсутствием крови зрители.

      Поплескался на мелководье, сполоснул от песка одежку. На берегу одиноко стояла Ирина.
- Ты идешь? - устало двинулся к плоту. Вернулся, поднял девушку на руки и перенес к ночлегу.

- Спасибо за порнушку, - язвительно произнесла Ирина, прижимаясь к моей груди, лизнула кожу и прилегла щекой. – Как ты мог?
- Извини, вулкан попутал. Не грешить не получается. Среди людей живем, а тут как на автотрассе: не ты, так тебя. Когда три стихии сходятся в одном месте, устоять невозможно.

       Ирина не ответила: спала, привычно обхватив руками. Впору растеряться и назвать себя подлецом и подонком. Укоряющий взгляд пробуждает совесть. Заботливо прикрыл девушку парашютным одеялом и уставился в смазанный дымным занавесом звездный рисунок.

       Народ хорошо выспался, а «схватка самцов» окрасила вечер в романтические тона, и теперь со всех сторон доносились «охи», «ахи» и перешептывания. Только уставшая теть Поля ровно похрапывала, да не спал рядом, поглядывая в сторону плота, хлюпик Федор.

       Мозг, взбудораженный неординарным приключением, торопливо разархивировал скрытые файлы и бесцеремонно хвастал наработками. Предупредил о вулкане: «Пока ровно гудит, не беспокойся; если изменит тональность на гул и шум, готовься к неприятностям; если внезапно замолчит,  «сливай воду».

       Вторая новость из подсознания порадовала больше: оказывается, мы не одиноки в океане. Появившийся перед глазами обрывок географической карты, как родимыми пятнами, был усыпан островами Бермудской группы. Наш ненадежный приют обозначен крестиком, а километрах в тридцати полумесяц обитаемого острова, о который разбивалось теплое течение, проходящее мимо нашего пляжа. Всего пару раз в жизни невнимательно смотрел на карту этого района. Ай, да мозг, ай, умница.

       Скосив глаза, попытался посмотреть в сторону острова-полумесяца. Показалось, мелькнули всполохи огня. Приподняться и посмотреть не получилось: Ирина уже взобралась на меня вся, и теперь, волей-неволей, до утра не шевельнуться, охраняя покой хрустальной принцессы.

       Третья новость из глубин мозга заставила поморщиться, а затем дернуться со словом «Эврика». В промежуточном аэропорту, перебегая «стадом» из самолета в самолет, заметил туристов, судя по отношению обслуги, более высокого ранга: люди с деньгами, знающие языки, чувствующие себя везде, как дома. Пять мужчин, пять женщин – десять, как нас. И смотрели они внимательнее, чем мы на них. Пара мужских лиц показалась не близко знакомыми. Тогда в нашей группе должен быть их агент-осведомитель. Едва вслух не засмеялся, представив одногруппников работниками спецслужб. Не похожи ни разу, но приглядеться внимательно стоит.

       Мозг одобрительно хрюкнул, и уличным жестом подтвердил правильное направление работы, но на запрос «добавить инфы» скорбно развел руками: «Чего не знаю, то не могу». Вопрос об организаторе и целях непонятной игры вновь повис в воздухе.
Утром разбудила теть Поля. Кое-как выбрался из-под Ирины и, скрывая возбуждение, торопливо натянул «бермуды».

- Чай, сладко под такой красоткой спать? – разулыбалась теть Поля.
- Не горько, - примитивно пошутил в ответ. - Что за дела?
- Кокосов надо нарвать, а Степан Сергеич в лежку лежит, - теть Поля закрыла ладошкой рот и хрюкнула, как мой мозг, потом расхохоталась в голос.
- Колись, а то с места не сдвинусь.

      Коротко. Пышка-Кругляшка-Изольда проговорилась у костра о тяге к мужикам-«удавам», которые «нежно уговаривая и ласково направляя ... заглатывают». Степан Сергеевич фразу мимо ушей не пропустил. Отсмотрев наши с Мариной эротические упражнения на фоне пылающего неба, повел стройную, «двести-сто шестьдесят-двести», Изольду на горушку «Женская грудь», дабы «вознести и обрести божественную страсть» на вершине скалы. По пути витиевато говорил о "красивой и чувственной любви, которая радует Землю и все на ней произрастающее и по ней же бегающее и ползающее".

- Уже подозреваю облом…
- Точно, -  смеясь, подтвердила теть Поля. -  Когда красноречивый любовник-«удав» подсаживал пассию на скалу, изо всех сил упираясь в нижние «двести», на пути страсти встал обычный и обязательный друг всех дачников радикулит.

- Хотели над Землей вознестись, - резюмировал неудачу Степан Сергеич, - а она, родная, и наказала.