Глава-12 Тихая замена

             Невинные развлечения легкомысленных людей

                А нужна ли мораль в наше циничное время?

       Обнаженная Марина выходила из моря, а прямо за ее спиной поднималось румяное розовое солнце. Легкая зыбь на воде создавала множество слепящих отблесков. Складывались в радугу и тут же осыпались обратно в море многочисленные брызги. Приподнимались и истончались валики затененной воды вокруг высоких бедер, круглых колен, голеней, щиколоток… Золотисто-красный абрис ни секунды не оставался неподвижным, перетекал по телу, высвечивая рельеф груди, изгиб талии, золотил кожу бедра… В тени не видно лица, но я знал, что девушка улыбалась. Афродиты регулярно выходят из волн и пены, чувствуя ответственность перед народом. Несут людям красоту и гармонию, без которых жизнь теряет смысл.

- Вышла из моря, - совершенно растерявшись, я еще пытался сопротивляться и шутить, - сверкая перстами пурпурными… Эрос. *
- Второго поэта рядом не потерплю, - легко засмеялась Марина.
- Бог миловал от стихов, а это строчка из Гомера, - пояснил, освобождаясь от паники. - Началась жуткая Троянская война из-за Елены, прекраснейшей из женщин.

- Красивее меня? - удивилась Марина.
- Вряд ли, оценивали мужички с признаками голубизны, как им доверять? Да и "прекраснейшая в мире женщина" наставила мужу рога, обобрала бедолагу до нитки и сбежала с любовником. Называя эту девицу "прекраснейшей", никто не озаботился рассмотреть ее гниловатое нутро.

- Высуши меня, - попросила Марина, и я без колебаний сбросил майку и принялся заботливо промокать капельки воды на плечах и груди. Не удержался и, придержав рукой правую грудь, нежно тронул губами шершавую вишенку соска; скользнул тылом другой ладони по лобку, запутал пальцы в густых влажных волосах... и торопливо отпрянул, услышав над головой учащающееся дыхание на грани стона. Постояли, унимая невольную дрожь тел, и Марина успокаивающе погладила мою ладонь. - Ты ко мне шел?
- Нет, к твоему мужчине. Нужно возвыситься духом и телом до кокосов на пальме, а кто сможет сделать это лучше поэта.

- Его не разбудить, - Марина надела купальник и пошла через пляж к пальмам, указала на свернувшегося на одеяле Артура. – Не ревнуй: в ночном бою роль жертвы досталась мне, а парень сам себя умотал: залез на скалу памятником и прокричал небу все свое собрание сочинений. Сказал, что чувствует взгляд Бога.
- Бог, наблюдая нас, уже протер в недоумении "потылыцу" до лысины.
- Вот-вот, небо услышало, наверное, но не прореагировало никак, зато Артур возбудился.

- Возбужденный поэт - это опасно, они и не возбужденные не всегда в адеквате.
- Обозвал меня Музой, а себя вообразил птицей, - Марина грустно усмехнулась. - Шагнул со скалы в заросли папоротника. Докувыркался по склону до самого шатра. Тащить почти не пришлось.

- Тяжело доходит до поэтов, что муза еще и женщина; иногда, редко, сходят до удивления болезные: пошто красотка смотрит выжидательно зевая и покашливая, пока бедолага рифмы, натужно кряхтя, из себя выдавливает. Творчество рушит сон ночью, и дарит дремоту днем. Давай сами выкручиваться.
- Помогу тебе, подсади, или стесняешься прикоснуться?
- Не стесняюсь, а креплюсь, но, если дотронусь, - оглянулся в полной беспомощности. - Я не удержусь, а на пальме… - это даже для нас перебор.

      Девушка-лошадь призадумалась, представляя картину, схватилась за ствол ближайшей пальмы и начала хохотать, сгибаясь и приседая. Дерево страшно затряслось, кокосы, связки и отдельные плоды, посыпались градом. Я быстро схватил одеяло за концы и волоком вытащил спящего поэта из-под ударов.
- И на пальму лезть не пришлось, - подытожила Марина и мягко улыбнулась, - а жаль.

      Пышка Изольда порхала вокруг Степан Сергеича, старательно ворочала с боку на бок, прогревая радикулит любимого дачника лучами восходящего солнца. Истомленный лечением отставной майор ПВО взмолился:

- Лапочка, дай больному, не лечась, полежать и определиться: умереть или, помолясь, начать выздоровление.
- А потом начнешь бороду отпускать, - не унималась Изольда, - обожаю бородатых мужчин. Идешь с капитаном в окладистой бороде. Девки от зависти корчатся, а я каблучками «цок-цок». Красота.

- Я майор, - поправил развеселившийся Степан Сергеич. – А борода - это не только красота, это примета. Летчики перед полетом не бреются, хоккеисты-футболисты перед матчем, чтоб удачу не спугнуть, но, один хрен, проигрывают. Вот и верь приметам! Суеверия и ничуть не более того.

       Подошла смущенная Лора, взяла скорлупу с чаем и поведала причину отсутствия Игоря:
- Он уснул, когда я начала рассказывать о символизме и трагических судьбах поэтов серебряного века, и теперь не могу его разбудить.
- Ну-ка, ну-ка, - заинтересовалась теть Поля, - потри-потри нам уши; небось умотала богатыря, даром, что худая да щуплая?

- Да, мы тоже ходили на скалу, - твердо выговорила Лора. - Игорь на фоне багрового неба принимал красивые позы, подчеркивая выпуклость мышц: трицепс справа, бицепс слева, плоский живот в профиль, широчайшие мышцы спины… Фигура атлета на скале – возбуждающее зрелище,… но подвела раненая в драке нога. Игорь поскользнулся и упал.

- Падения - хороший опыт, но опыт вставания закаляет лучше. Надеюсь, ничего серьезного?
- Игорь, к счастью, ничего жизненно важного не повредил. Ударился только головой. Мы пришли в лагерь, и я начала рассказывать о символизме…
- Похоже, головой не только Игорь ударился, - отметила теть Поля.

- Романтическое паломничество на «Женскую грудь» привело к существенному сокращению мужской диаспоры, - сокрушенно прокомментировал я, - Федор-то цел?
- Угу, - неопределенно отозвалась теть Поля, и островитяне враз «навострили уши».
- Народ ждет подробностей, теть Поль.

- Какая я тебе тетя? – неожиданно обиделась теть Поля. – Племяш нашелся. Мне до сорока еще три года пилить. Просто Поля. Не скрываю, настырная в достижении личного счастья, а в мужиках исчезла наступательность. Ищут не повод пофлиртовать, а причину уклониться. В общем, повела Федю на гору…

       Марина, сидевшая напротив, вздрогнула и закусила губы, сдерживая смех. Критикесса Лора быстро вдыхала и медленно выдыхала воздух. Ирина, неторопливо перевязывающая бандану, перевела на «просто Полю» задумчивый взгляд:
- На гору? Зачем?

       Лора и Марина обнялись и захохотали. Не в силах сдержаться тоненько заливалась Поля.
- Уметь видеть красивое в отношениях людей не каждому дано, - попытался "перевести стрелки", - вам, девчонки, честь и хвала за попытку повторить.
- По-другому это называется, "дурные примеры заразительны", - впервые на человеческом языке заговорила Лора. – Давай, Поль, рассказывай.
- Все и рассказала, - отмахнула рукой Поля, - потерялся за третьей пальмой, а я, как дура, пол ночи по лесу блукала-аукала… или удрал бессердечный, бездушный.

- Никуда не денется с острова. Мужскому телу надо роздых давать, а души у нас и вовсе нет. Общеизвестный факт. Повывели, девушки, мужиков из строя.
- Не прошли испытания огненной скалой, - веселилась Марина.
- Гора может просто смотреть, как на нее карабкаются, обратно скатятся сами, - в отсутствие поэта сочинила грустный афоризм Лора.

- А нам и Андрюхи хватит, с такой-то физией должен всю страну любовью обеспечить, - раззадорилась Поля, притопнула ногой, запела частушку. - Мой миленок, гармонист, положи меня на низ… Зациклился на динаме в бандане, а красивый народ без мужского внимания страдай.

- Нолис оближ – положение обязывает, - насмешливо поддержала Лора тему моей схожести с президентом. - Конкретика исключает варианты, а вариативность - сестра сладости. Давай, соответствуй, насладись. Кстати, видела с горы, как струи пара вырываются из земли недалеко от нашего ручья. Похоже на долину гейзеров с горячими озерами и теплыми камнями. Приглашаю. Готова стать первой жертвой ради общего счастья.

- Даже не надейся, - ответил я с меньшей категоричностью, чем собирался, и поспешно поднял на руки Ирину, собираясь отнести в тень шатра. - У меня любовь и… в общем, чувства.
- И сухостой, - брякнула Поля, осуждающе глядя на Ирину, и повторила звонкую дразнилку. – Динама в бандане.
- Собака на сене, - неожиданно вклинилась незаметно подошедшая Изольда, - ни себе ни людям.

       Марина и Лора, схватив друг друга за руки, высоко вскидывали ноги в безумном канкане. Сорвали лифчики, начали размахивать ими, как флагами, и во весь голос скандировали: «Свободу гормонам!» Светопреставление.

* «Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос». Гомер