О сюжете. В. Пелевин, Тайные виды...

(Цикл: ”Критика “достоинств” книги В.Пелевина “Тайные виды на
гору Фудзи””18+)

      В аннотации читателю обещают: вы “восхититесь
неповторимостью сюжета”. Давайте посмотрим на “неповторимый”
сюжет.

Основная сюжетная линия достаточно проста, даже
примитивна: это история двух одноклассников, неких Феди и
Тани. В школе, невзрачный мальчик был влюблён в красавицу
девочку. Та рано осознала “цену” своих женских “прелестей” и
не удостаивала “неперспективного” Федю вниманием. К тому же
имела уже “солидных” поклонников.
Начинается роман с сюжетной линии про Федю, когда он стал
богачом, даже круче – олигархом, Фёдором Семёновичем,
отмеченным в списке миллиардеров американского журнала
“Форбс”! Пусть и в нижней части.
Вторая линия сюжета – это становление красотки Тани как
элитной проститутки, а затем и радикальной феминистки с
магическими способностями.
Естественно, эти линии пересекаются уже в начале истории.

Книга начинается со “счастья”: к олигарху Фёдору
Семёновичу приходит ушлый делец Домиан, стартапер из Сколкова,
и предлагает купить у него технологию счастья!
Момент даже интригующий – читателю интересно: каково же
будет предложение?

Технология первая: “помпейский поцелуй”. Броское
название, отдалённо связанное с сутью. Здесь уже проявляется
пелевинский подход – интриговать читателя такими “броскими”
названиями. А как ожидания читателя?... Насколько они
сбываются?... Давайте посмотрим.

Итак, суть технологии – установить с помощью “маститых”
(ясно, что “дорогих”) психологов несбывшиеся желания детских,
школьных лет, да не простых – эротических! Другие мечты автор
и не рассматривает, будто в школьные годы, молодые люди думают
только об эротике!

Тут, в процессе психоисследования, и появляется
одноклассница. Выбран момент пребывания класса на сборе
картошки, в банный день. Федя поджидал Таню, вышедшую с бани,
и у него были какие-то, вероятно “эротические”, намерения
относительно девочки. А она их и его не заметила...
Вот, Домиан, и решил воспроизвести это “счастливый”
момент за немалые деньги!
 
      Когда “момент” был организован, и Таня, уже ощущавшаяся
себя в постели с богачом-одноклассником, явилась к той же бане
– всё разрешилось неожиданно. Федя, раскрыв халат, показал её
своё убогое “хозяйство”, развернулся и ушёл... (наверное, это
такой авторский юмор!). Девушка впала в прострацию и залилась
слезами! Богатство было так рядом и уплыло!
Ситуация настолько пустая (в аннотации обещали “тонкий
юмор” и “неповторимость сюжета”), что от скуки просто
зевается!

Второе “счастье” - двадцатиэтажный бордель в Гонконге!
Кстати, такой бордель реально существует, правда, в 22 этажа.
Это к слову.
      Такое “счастье” можно предлагать только людям морально
ущербным, это мягко говоря (возможно, автор и хотел
подчеркнуть лишний раз убогость своих героев-олигархов!).

      Судите сами, читатель, по цитате из книги:
“Международно известный бордель в Гонконге. Вернее,
бордель там не один. Там двадцать этажей, из них восемнадцать
рабочих, и на каждом несколько, так сказать, бордельчиков в
одну девушку”.

А чего стоят предлагаемые дополнительные “развлечения-
опции”! Читаем:

“Клиенту предоставляется множество опций. Он может прийти
в здание под видом мафиози и собирать с девушек дань. Может
применять к ним насилие – в разумных, конечно, пределах. По
желанию, насилие может быть применено и к нему, только надо
заготовить пароль безопасности”.
Да...

Перейдём к третьему “счастью” – буддийский медитации-
джаны.
      Коротко сказать: суть буддийских джан – просветление,
очищение ума и души от скверны. И на том обретение состояния
радости и счастья!
      В интернете масса сведений о буддийской медитации,
поэтому глубоко не будем вдаваться в характеристику этой
“технологии счастья” в трактовке Пелевина, тут интересен
результат её применения. А он таков, в частности, у Феди
(пишет Тане):
      “Я видел теперь абсолютную безысходность человеческой
жизни”. У него-то и собственное “я” улетучилось!
      Вот так, до чего доджанились, “дочищались” дружки-
олигархи. Именно этот эпизод вполне можно отнести к плюсам
книги. Для этих уродцев-богачей такое “очищенное” состояние
души и ума - нонсенс! Для них оно “нечеловеческое”!
Федя пишет письмо Тане, в котором размышляет о таких
“высоких” материях, которыми, ну очень, “логично” поделиться с
девушкой, с интеллектом проститутки. Это авторский сарказм?
Или, наоборот, “истина познаётся в антагонизме душ и умов”?
Вот, отрывки из этого письма:
  “Дело в том, что мы живем не в «мире», не в «пространстве»
и не во «времени», не среди ощущений и переживаний – мы живем
в нарративе, в сказке. Мало того, мы не просто живем в нем, мы
сами тоже нарратив. И даже высокодуховные граждане, думающие,
что живут в «здесь и сейчас», на самом деле живут в нарративе
«здесь и сейчас»”

      На всякий случай, напомним читателям одно из определений
нарратива, как высказывания, которое содержит
“мировоззренческую установку”.

      Нового в этих пространных, с налётом тумана, рассуждениях
есть только слово “нарратив”. Видно, что автор зацепился за
такую “нарративную” находку и просто смакует её.

      В этих рассуждениях проглядывается эдакая смесь-эклектика
канонов идеалистической философии с примесями философии
пессимизма: мы ничто, мы - игра нашего ума...
В общем, друзья-олигархи, очистив в буддийской
медитации ум и душу, потеряв “человеческие” ощущения,
переполошились и ополчились на своего давателя “счастья” –
Домиана. Тот предложил им вернуться на грешную землю по
методике, выбранную из “Обзора возможных технологий
блокировки высших духовных прозрений на основе
классической традиции”.
И что за “классическая традиция”?... А, вот, такая -
совершить “смертные грехи”: убийство, воровство, ложь,
прелюбодеяние, пьянство и т.д. И, хотя, в конечном счёте,
вся эта технология воплощалась в игровом, даже весёлом
стиле: на комарах, друг на друге, под песни и танцы – её
суть осталась – низшая человеческая мерзость!

      Данную “методику”, мы рассмотрим в статье “Неподражаемая
сатира”. Сейчас же коснёмся ещё одного эпизода сюжета,
связанного с Таней, ставшей “магической” феминисткой. Пелевин
“с толком, с расстановкой” описывает, как девушка
“встраивалась” в радикальную организацию – “новые охотницы”.
Более подробно эта часть сюжета проанализирована в статье “О
современной России”.
      
      Здесь же отметим “Очень напряжённый и захватывающий”
момент – пелевинская героиня, обретя навыки женской магии
“священной игуаны”, решила “заякорить” Федю! Это такая у неё
месть за неудавшийся “помпейский поцелуй”.
      
Чтобы его “заякорить”, нужно было метать магический
“вагинокрюк” с верёвкой. Федя упирался... Метать пришлось
много раз!
Цитата:
“Таня метнула крюк еще несколько раз, разрушая остатки
преграды.
После каждого броска поле ее зрения становилось шире”

Чувствуете, читатели, интригу!

“Таня решила испортить им праздник. Она нацелилась и метнула
крюк в источник света – вернее, в то место, где этому
источнику полагалось быть.
И сразу же застонала от боли.
Матка содрогнулась от неприятного спазма”

“Целый день Таня чувствовала себя так плохо, что больше
ни разу не посмотрела в сторону Феди...”

В общем, “метала” женщина несколько дней. Устала до
чёртиков, а главное – натрудила свою матку так, что пришлось
уйти на отдых... В конце концов, у Тани всё получилось.
Думаю, этот эпизод поклонники Пелевина читают с
восторгом, ожидая – чем же оно разрешится? Особенно впечатляет
авторская находка про “матку”! Как говорили в былые времена:
“слов нет и буквы кончились”!

      Наверное, это и есть один из обещанных “острых” моментов
сюжета.
      
      Ну и главное, истинно пелевинское – на фоне простенького
сюжета масса “раздумий” в виде затянутых, часто сумбурных
размышлений с неизменным околофилософским оттенком. Тут
намешаны и идеализм, и пессимизм, и нигилизм – всё, что так
особенно близко душе начинающей познавать мир и, пока, не
имеющей устойчивого о нём представления, то есть, молодой.

И чем путанее такие философствования – тем молодёжной
аудиторией “прикольнее” воспринимаются. Вот примеры.
      Олигарх, Фёдор Семёнович, пытается рассказать о своих
ощущениях от очередного “просветления”.

      “Что происходит в темноте, когда эта темнота каждую
секунду слегка другая?
      Или когда ничего не думаешь, но это «не думаешь» все
время немного разное?
      Как это назвать? Это как ночной пруд – его не видно, а
потом ветер поднимет рябь, и на этой ряби чуть задрожит свет
фонаря…
      Вот только тогда и видишь воду. Вернее, не видишь – по
нескольким бликам мозг вычисляет, что пруд есть…”
      
      Далее идут сравнения с “рябью”, “шестью чувствами”,
“невидимыми волнами”, “кино”, “киноплёнкой” и так не одну
страницу до крайности, где “эти волны – как бы непостижимая
радиопередача, из которой возникает все”.
Как говорил один киногерой: “глубоко копает”! Неважно,
что наворочено-накручено и мысль улавливается с трудом, или не
улавливается совсем – главное очень “круто” и “прикольно”.

По ходу хочется напомнить известную мудрость: “кто ясно
мыслит, то ясно и излагает”. А сложно говорят о том, чего,
либо смутно представляют, либо, вообще, не понимают.

Коротко об, упоминаемых в аннотации, аллюзиях Пелевина.
Аллюзии - как упоминание общеизвестных фактов и событий,
известных личностей – призваны поднять “великого и
неповторимого” над ними (Стругацкие, Илон Маск, Герман Греф,
Маркс и Энгельс, Толстой и т.д.), показать его “величие”. Мол,
эта “мелочь” где-то там, внизу, а “Я” над ними!

Героиня романа Таня, как элитная проститутка, её такое
естественное, даже непринуждённое становление в этой ипостаси,
очень “интеллектуальные” размышления о жизни, людях, её
клиентах – уж очень “интригующая” часть сюжета, просто
“завораживающая”! Отчего невольно возникает ощущение зазря
потраченного времени на чтение.

Ну, а упоминаемые выше феминистки  “новые охотницы” – это
верх отрицания принятого, привычного. Их отношение к мужчинам-
“патриархам”, представленным в образе, вобравшем всю гнусь
мужскую, - вызывает такой вопрос: а почему Пелевин изображает
их, особенно “идеологию” радикалок, с нескрываемой
симпатией???...
И “неподражаемо” выбрал автор, эдакий феминистско-
радикальынй “штрих” - два базовых термина этой идеологии:
1)”***мразь” – так они обзывают мужчин;
2)”****окрюк” – магический мысленный образа “заякорять”
мужчин.

И ещё один “штришок”- цитата от “охотницы”, относящаяся к
ЛГБТ:

      “Кстати, мужская гей-эстетика гораздо ближе к истинному
замыслу природы, чем тот неряшливо-омерзительный мужской
типаж, на который век за веком выписывает себе индульгенцию
патриархия… Гораздо ближе. Когда мы победим в борьбе, все
мировые клише мужского и женского поменяются местами”

Ни больше, ни меньше - “чудная” авторская задумка!
      
Эпилог романа, где “технолога счастий” наказывают
олигархи отправкой в лодке в “свободное” плавание в открытом
море – как-то скрашивает тусклость предыдущего повествования.

Проститука-феминистка таки “заякорила” “вагинокрюком”
своего олигарха-одноклассника и стала с ним жить. Как? Вот,
характерная цитата, где девица отчитывает “своего” по поводу
мебели:

“– Кресло с задранными ногами точно выкинуть надо. Я об эти
каблуки каждый раз цепляюсь, когда в туалет иду. Вообще все
это сраное барахло из спальни хорошо бы убрать”
В общем, два сапога пара – тут Пелевин прав.

И несколько слов о героях романа и их лексике.
Друзья-олигархи, элитная проститутка, радикальные феминистки –
герои явно отрицательные, вызывающие неприятные чувства и
негативные эмоции – если мягко сказать.
Бросается в глаза их почти одинаковая лексика:
приблатнённая, уголовно-дворовая братков 90-х. Скажут: ну и
прав автор – что поделаешь, таковы они в реальности! Но
вопрос: почему феминистки тоже говорят на этом же жаргоне,
братков-олигархов? Смотрим примеры из цитат:

1.Олигарх Юра:
“– Дамиан, – начал Юра. – Тут базар катался, что ты в
нематериальные джаны тропинку протоптал. А с братвой не
делишься. Знаешь, что за такое бывает?”

2.Феминистка:
“– У входа лучше не светиться, – ответила Жизель уже из
темноты. – Особенно когда больше двух. Арку мусора пасут, у
них там всегда тачка припаркована”
“Мусора” – из жаргона уголовников!

Даже начинающий писатель старается выделить своих героев
характерной для каждого лексикой, манерой говорить, своими
“изюминками”. Тем подчеркнуть их индивидуальность. У Пелевина
лексика героев “одним слогом мазана”, а их образы – “один в
один”.

Повторимся: в аннотации сказано о “неповторимости
сюжета”.
Неповторимый сюжет всегда захватывает читателя и
неординарными героями, и неожиданными поворотами, и остротой
“на грани”. Тут этого и близко нет!

      Не в пример пелевиским, созданные классиками сатирические
герои, такие как,  Остап Бендер, солдат Швейк, вызывают
симпатию, сопереживание читателя. А какие чувства вызывают
пелевинские герои?... Мы уже отметили.

      Наверное, в этом и есть “неповторимость” В.Пелевина?...
Тогда да!

Май, 2025 года.