Дышать

- Господи! Да нет в этой жизни никаких гарантий! Ну, что ты ревешь? – у Ники заканчивалось терпение, она приводила уже последние аргументы. – Тебе только 27, 27, Карл!
– Но скоро будет 37, – всхлипывая бормотала Ира.
Когда еще будет?! Ку-ку! Это через 10 лет!
Ага, время быстро пролетит, сама знаешь. Давно ли мы школу закончили?!
Ника поняла, что разговаривать сегодня бесполезно и скомандовала в другую комнату: «Марик, собирайся! Мы идем гулять, а потом поедем в гости к тете Вере на дачу!»
- А ты, звезда полей и огородов, – твердо сказала Ника Ире, приводи себя в порядок, ребенку нужна счастливая мать! Я ребенка заберу, в понедельник приведу в сад, а тебя жду в офисе уже нормальной и только попробуй, хоть слезинку проронить. Еще раз повторяю для особо одаренных: «В этой жизни нет гарантий!»  Я знаю много женщин, которые теряли всех и всё, хотя изначально у них были семьи, целые счастливые жизни. А потом всё! Ноль без палочки! Одинокие глубоко пожилые женщины и ничего научились жить сами с собой. Мы живем свою жизнь, за нас ее никто не проживет! Пойми ты уже наконец, ты счастлива настолько, насколько этого хочешь сама. Все твои ограничения – это ты сама. В общем, думай, решай, мы с Мариком к Вере.
Ника схватила мальчишку за руку и помчалась по лестнице, развлекая пацана, пока он не понял, что произошло. А что произошло?
Его мать словила очередную шизу, когда его отец завел новый роман и отправился с новой красоткой куда-то на Мальдивы или на какой-то другой остров. А она – мать, уже 5 лет цветов не нюхала. Господи! Какая чушь! Ну, купи ты себе букет цветов, ну тащи ты его гордо на плече, шагай широко, радуйся жизни! Нет, сидит в углу, ноет. А о чем ноет?
Ноет о своей девичьей красе, которая 6 лет вертится вокруг мальца и работы, и времени ни на что нет. Ни на свет, ни на тьму. А она где-то внутри бродит из угла в угол и требует выгула. А даже поорать не на кого! Просто поорать, поорать что-то не связное, потому что ноготь сломался, или тарелка разбилась, или кошелек потерян. Да, блин просто настроение плохое. Печально! Больно! Обидно!
27 – это много? С точки зрения вечности доля наносекунды. С точки зрения человеческой жизни – треть, с точки зрения жизни собаки – глубокая старость. С точки зрения женщины – граница, за которой старость. Конечно, это только для молодой женщины, когда все ее свершения – пара дипломов, муж неудачник и пара детей.
Муж – всегда неудачник, если его жена или бывшая жена рыдает, потому что он ее разочаровал. Хотя, конечно, они (мужья), вообще, здесь ни при чем. Обычно всё лежит на поверхности, просто прекрасная женская данность – приукрашивать всё, что на деле происходит. В этом и счастье, и глубокая женская драма. Всё без исключения преувеличивать. Будь то мужнины деньги, будь то свои переживания, будь то ужас от нестабильности всего бренного мира. И если в эту прекрасную данность, нежную и такую хрупкую не вложить любовь – всё! Будет такой результат. Рыдания по каждому, Прости Господи, говно-поводу! Ах, Ирка, Ирка, делать тебе нечего!
– Тетя Ника, а почему мама плачет? – Марик смотрел на Нику с тревогой, он даже замедлял свой шаг, как будто боялся отлучиться из дома надолго.
– Ой, Марк, не переживай! – бросила Ника, (надо же, как благородно звучит его имя – подумала она и продолжила вслух - просто у всех, у нас женщин, бывает такой момент, когда надо побыть в одиночестве и восстановить силы. От усталости всё это! Пройдет, ничего серьезного!
А потом Ника задумалась, правильно ли она говорит маленькому мужчине, что женские слезы – это ерунда?!
– Знаешь, Марик, – Ника остановилась и присела, чтобы говорить ему прямо в глаза – вообще, ты очень прав, что беспокоишься. Это очень по взрослому и по-мужски, твоей маме очень с тобой повезло. И ей правда, очень нужно побыть одной. Поэтому мы с тобой сейчас поедем к тете Вере, а мама пока отдохнет, хорошо?
– Хорошо! – ответил Марик, но идти вперед не собирался – а мама от меня устала?
– Ну, что ты?! Как от тебя можно устать? Нет, мама устала от себя и от меня! Мы же вместе работаем, забыл? – Ника улыбнулась – просто, мне страшно ехать одной, мне нужен защитник, я тебя поэтому с собой взяла. Ты не против меня охранять? Марик посветлел, теперь у него важное поручение, он отвечает  за жизнь тети Ники. В свои 6 лет он уже был очень смышленым. Он понимал, что Ника заговаривает ему зубы, в общем и целом, но версия про защиту ему очень понравилась. Да и что он понимает в женских делах?! К тому же тетя Ника никогда его не обманывала, даже, когда отец от них ушел. Так и сказала: «Твой отец! Пусть он будет здоров! Решил для себя, что будет странствующим путником в человеческом мире». Марк не очень понял, что конкретно это означает, но понял, что часто отца видеть не будет и в этом страшного ничего нет.
Когда Ника и Марк скрылись из виду, Ирка рухнула на кровать, зарылась в подушки и снова зарыдала. Но, минут через 10, неожиданно для себя отметила, что в квартире тихо, она отчетливо слышала, как бьется ее сердце и какие конкретно звуки доносятся с улицы через открытую балконную дверь: вот, где-то далеко проехала машина, где-то совсем рядом щебечут птицы (явно какие-то мелкие, уж больно у них тоненькие голоса), на детской площадке носится ребятня, а у нее дома тихо. Тихо.
Слезы высохли сами собой, будто без зрителей стало неинтересно их лить. Хотя, если бы Ника не явилась в такую рань, то никто ее слез бы и не увидел, ровно, как все эти несколько лет. Просто так совпало, что сили закончились именно в это утро, когда был запланирован «дачный движ».
Ирка окинула квартиру взглядом, неплохо бы сделать уборку и Марика не будет пару дней, нет, не сегодня!
Надо пойти, поесть. Ирка встала с постели и отправилась на кухню. Стакан воды, фрукты, захотелось простой яичницы с зеленью, луком и помидорами. Включила музыку, как в юности на всю квартиру. Ничего страшного, потерпят соседи, не каждый день, даже не каждый год. Рассмеялась сама себе. Надо помыть посуду, не успела оглянуться, как
отмыла всю кухню. Вот она – сила женщины!
Вернулась в комнату, собрала постель, протерла пыль, помыла полы, отправила себя в душ. Кайф! В квартире по-прежнему тихо. Время 15.00.
Чем бы себя занять?
Попробовала почитать, книжка не зашла. Может кино?! Тоже нет.
С минуту она стояла, как вкопанная на их новом пушистом ковре и вдруг ей захотелось на него лечь и лежать, как это периодически делает Марк.
Улеглась, лежит, рассматривает потолок, люстру, чувствует, как тело медленно расслабляется на ровной твердой поверхности, как кожа чувствует мягкие волокна ковра, теперь понятно почему Марку так нравится на нем валяться. Никогда больше не буду просить его встать с пола. Кайф. Лежа в форме звезды Ира, вдруг, поняла, почему ей так было плохо утром. Дело не в дурацкой жизни её бывшего мужа, а в том, что она утратила это, такое важное чувство, опоры всем телом, когда ты можешь расслабить каждый свой мускул и просто лежать рассматривая потолок. Такое чистое чувство безмятежности в мыслях, в теле, в душе, когда ничего не ожидаешь, не замечаешь, не анализируешь, не планируешь, не спешишь, дышишь, живешь сейчас, не потом, сейчас. Кайф.
Захотелось к костру, песен на гитаре, чай из котелка и хороших шуток.
Интересно, как там Марк?!
Ирка вскочила, покидала в сумку пару вещей, сбежала по лестнице точно, как молодая лань, буквально запрыгнула в свою машину, включила любимую музыку и отправилась встречать закат на дачу к Вере. Через полтора часа Вера уже встречала ее у калитки.
– Марик! Мама приехала! – крикнула она Марку и дети маленькой стайкой птичек принеслись встречать Ирку, рассказывая на перебой, что они успели наделать за целый день. А спустя пару часов вся честная компания сидела у костра, провожала закат, пила чай из котелка, ела печеную картошку, мальчишки играли в салки, взрослые пели песни под гитару, много смеялись и казалось, что этот вечер самое прекрасное, что может быть в этой жизни.
- Мама, ты больше не будешь плакать? – осторожно спросил Марк,
– Нет, сынок, не буду – обнимая сына, ответила Ира. Марик отстранился и посмотрел Ире в глаза.
– Мама, ты больше не плачь, я тебя от всего защитю! – очень строго сказал Марк.
– Хорошо, сынок, больше не буду. – Ира снова обняла сына и добавила – очень люблю тебя. Марик побежал к мальчишкам, а Ира мысленно снова оказалась на ковре и почувствовала ту самую мягкую опору, когда так легко дышать, чувствовать, жить прямо сейчас.