Теряя уверенность

Неустанно теряюсь в кадре, в сериале с главной героиней – лучшей версией моей жизни. Она сплетает цепочку фраз и бросает ее в бездну безмолвия, хочет помочь мне, но я, упрямица, опускаюсь ниже, прячусь, боюсь, отчего и теряюсь. Страшусь шагнуть вперед и страшусь потерять шанс своей сомнительностью, глубже и глубже уходя в себя, все меньше и меньше слыша голос спасения...

 Слежу за игрой героини: кисти рук плавны, грациозны как у царевны Лебедь, эмоции живы, будто роль – не игра. Перстнями-перьями она манит меня, кличет, просит выйти к ней. Верю словам настолько, насколько смогла бы сама сыграть, имея в кармане горсточку уверенности.

По крупицам собираю уверенность, как пазл, но она рассыпается под светом софитов, снимающих скальп с роговицы. Спокойные объяснения режиссера, переходящие по экспоненте в крик, миллионы зрительских глаз, нецензурная речь операторов взваливаются на истощалые плечи.

Убегаю за арену осознанности, за сцену, за кулисы. Тихонечко смотрю, как играет настоящая, лелеемая в мыслях Жизнь до тех пор, пока снова не услышу ее целомудренный звон.

***

«Привет, дорогой Дневник! Я решилась поехать на танцы. Пожелай мне удачи! Мама уже пожелала, поцеловала в макушку, сказала слушать сердце.

Автобус переполнен. Все куда-то едут, поглядывают на часы, тарабанят пальцами по поручням в такт музыке. Торопятся, деловые. А зачем торопиться, когда вон, за окном весна без конца и без краю... Ручьи смывают остатки снега, капель играет сонеты, солнце жарит город, птицы щебечут. Хорошо поют, пернатые, видимо, песню знают Animal Jazz, что прямо сейчас звучит по какой-то радиостанции.

Ветер... Джинсы порезаны ветром, значит, свободой? А что есть...»
— Свободно? Привет.
Я закрыла комнату с мыслями на ключ и поднялась по ступеням туда, откуда позвал меня голос. Это была Настя, девочка с танцев.
— Привет. Да, присаживайся.

Я жестом пригласила знакомую сесть, взяв с соседнего места сумку, но не успела ее поставить возле окна, как Настя, плюхнувшись в кресло и перехватив сумку с «Непутевым учеником», сказала:
— Клевый шмотник. Где купила?

Глаза ее напоминали лед, холодный и отрешенный.
— Шмотник как шмотник. На рынке купила. С мамой в выходные ездила.
— Мило.

Лед треснул. Колкость ослабла. Глаза стремились выйти из орбит и переправиться во вселенную моих мыслей. Она отдала мне сумку и с зевком спросила:
— Ты случайно не на танцы?
— На танцы. Там новый набор. Я хочу.

Настя оживилась, ухмыльнулась.
— Знаешь, мы с девочками уже поставили номер.
— А я хочу с вами – это мой выбор.
— Выбор за тебя уже сделала судьба, дорогуша...
Место рядом опустело. Знакомая со взмахом колибри упорхнула в раскрывшиеся створки, оставив меня без ответа на вопрос: «Что значит судьба выбор сделала?»

Я решила проехать еще одну остановку, чтобы ответить самой.

***

«Дорогой Дневник! Иду на танцы в Центр Юных Техников вдоль березовой аллеи. Сухие слезы зимы превращаются в мокрую весну. Изумительно!

Иду, размышляю про свободу. Почему за меня выбирает судьба? Почему, ведь это же мой выбор, мой и ни чей больше? Я свободна. Я иду, потому что иду, потому что не могу не идти. Я танцую, потому что не могу не танцевать. Я пою, потому не могу не петь. Что может мне помешать?»

Я шла к Центру, к центру моих мечтаний. Вдалеке на перекрестье дорог виднелось трехэтажное здание, где меня ждала Судьба. Прошло полгода после моего, как оказалось, крайнего занятия. Я с трудом, с тяжестью в сердце рассталась с любимым делом. Месячный пропуск из-за продолжительной ангины вынудил не участвовать в общегородском турнире танцевальных коллективов. Кто-то скажет, что это всего лишь обстоятельства, а кто-то...

Я шла навстречу разлучнице Судьбе, чтобы выяснить отношения, чтобы доказать ей, что я достойна быть.

***

Пространство выделенного для танцев помещения сияло, паркет блестел, отражал головокружительные трюки танцоров, зеркала напротив друг друга играли в гляделки, а белый потолок делал комнату еще больше вплоть до космически недосягаемой высоты. Я стояла возле окна и наблюдала за репетицией конкурсного номера девочек. Я представляла, будто тоже танцую с ними, выступаю на фестивале, воображала, как миллионы зрительских глаз пристально следят за движениями, высчитывают интервалы между вдохом и выдохом, восхищаются легкостью, изяществом, мастерством выступающей группы и одобрительно аплодируют, показывая восторг от увиденного шоу. Атмосфера танцевального кружка говорила, что я тоже часть этой семьи, не смотря на язвительное приветствие одной из знакомых нам уже участниц.

«Дорогой Дневник, в самом деле, что я сделала? Почему она так ко мне относится?»

Одной из участниц – лидера команды.

После репетиции настала пора изучения характерных для хип-хопа элементов.
— Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре. Раз, два...

«А где же пять? Почему счет идет сплошь до четырех? Быть может, жизнь вся наша и есть на четверку, а до пятерки, как до звезды...»
— Эй, звезда! Твой черед.

Я шагнула в середину зала.
«Четное, нечетное. Нечетное самое печальное. Один в поле воин, один за всех вместе взятых, гордый, но не тщеславный, до тщеславия как до луны...»
— Ты что, с луны свалилась?

Я обернулась на девочек, на голос Насти. В глазах ее был уже не лед, а пламя, разрушительное пламя ненависти.

***

Шаг. Арина встает посередине зеркального зала. Миллионы глаз следят за попыткой девочки стать снова звездой сцены. Другой шаг. Тяжелый воздух заполняет легкие. Мысль «я справлюсь» улетучилась вместе с уверенностью походки, ровностью осанки, выработанной еще с народных танцев. Вместо пришла робость. Музыку, маэстро!
— Считай на четыре. – Подбадривает тренер под сдержанные ухмылки девочек.

«Но мне хочется на пять!»

Счет на пять. Потеря ритма, темпа, чувства музыки. Слезы, разочарование. Сердце перестало стучать в интервал, попадать в тональность и в ноты.

Арина нелепо стояла уже не в середине, в конце очереди, в конце списка любимого дела. Не могла понять, почему не вышло. Не срослось.

Арина всегда терялась, но потерялась после окончательно.

Последующие занятия проходили без нее, без ее веселого, задорного смеха, без ее души, светлой, как майский цветок. Она ушла на долгие годы в другие миры и лишь спустя двенадцать лет вернула себя в танцевальное ремесло.

***

— Я слушала сердце, но... – зашла Арина домой в слезах.
—  У тебя просто другая мелодия. Ты найдешь ее, разучишь аккорды и станешь сиять не звездой, а фениксом.
— Как от любви бывает, мама?
— Как от любви, как от любви.
Женщина улыбнулась и стиснула в объятьях родного человека, подумав, что у Ариши все будет хорошо.