Охотники за головами или Переводчик. Часть 2

И, самое главное, среди детей этих была вот эта девочка. Она была выражено узкоглаза, имела круглое бело-розовое, словно бы фарфоровое личико. Носик у нее был небольшой, но с выраженной горбинкой. Ресниц и бровей почти не было видно.
Кроме того, она без напряжения и свободно сидела в сугубо аргиятской позе. Ну, и небольшие её глазки были светлые и с каким-то металлическим блеском, точь в точь, как в описаниях  детей из воинственных гокь тюргунских и мунгарских родов.

О ее принадлежности к высокому роду свидетельствовала так же и непоколебимая наглость, с которой она себя вела, ни капли не пугаясь вооруженных людей и не трепеща перед взрослыми людьми.
Еще только приближаясь к ней, Иннингар против воли думал про себя:
-Да, что же ты за чудовище такое в свои-то малые годы? И в кого-то ты, тварь белобрысая, вырастешь? На чью погибель ты родилась и сколько царств ты пожрёшь на своём пути?
Да, эта девчонка вела себя так, как будто происходила из старинного драконьего рода. По ее непроницаемому лицу и холодным глазам было ясно, что она с младенчества усвоила привычку повелевать даже взрослыми людьми.
И чувствовалась в ней еще и то, что росла она, от рождения своего презирая чужаков и более всего - западных зуриатов, которых в Верхнем Чингае иначе, как варварами и не называли.
О существовании этого верхнечингайского наименования своих земляков Иннингар Рюггенфельт знал из немногочисленных трактатов зуриатских мореплавателей.
Но он не ожидал того, что та, кого он однозначно считал уроженкой Верхнего Чингая, окажется знатоком древнего норгайнского языка.

И уж, тем более, он не ожидал, что дитя это узнает его собственное имя, прежде, чем он вызнает ее собственное.
Теперь все чувства его смешались.
У него даже появилась мысль о том, что его, наконец-то нашли посланцы его отца!
И, когда он думал об этом, то его даже не смущал возраст этих детей.
Ведь взрослые не смогли бы так далеко пробраться во владения охотников за головами. Он уже не раз был свидетелем тому, как племя, чьим пленником он был столько лет, уничтожало даже отряды военных.
Напрасно люди думали, что отказ назвать своё имя спасёт их от смерти!
Каннибалы с одинаковым усердием и ожесточенным азартом убивали всех: и именитых, и безымянных, и тех, кто назвал себя, и тех, кто молчал до последнего вздоха.
Имена чужеземцев нужны были им только для того, чтобы проведя колдовской ритуал, пробираться в клубах дыма в жилища родственников жертв. Там из  спящих людей они высасывали жизненную энергию, которая была им нужна для напитания ею собственного потомства.

Иннингар сидел, разглядывая детей, переводя свои светлые пустые, как у гиены, глаза с Джавахи на Иру, а с Иры на Раму Сингха, а с него - вновь на Джаваху.
Джавахе и Раме Сингху эти взгляды были, как слону дробина.
А Ира занервничала и шёпотом спросила у Джавахи:
-Почему он так на меня смотрит?
И тут же Иннингар встрепенулся и взгляд его принял осмысленное выражение, когда он спросил:
-Кто ты есть, девойка? Ты не есть дева из Верхний Чингай? Молви правду.
Ира поняла, что выдала себя, и спохватилась.
Но было уже поздно!
Иннингар вцепился в слабый след, как хороший сеттер, но с настырностью бульдога, сжавшего челюсти на шее своей жертвы:
-Ты есть речегарского племени дщерь? Молви. Смотри в мои очи ты, девойка. Блюхта? Ньет? Западны речегар? Ньет? Кто есть ты? Имя, которым ты наречена от рождения твоего открой. Я знать желаю имя твое и имя отца и праотцев твоих. Щегарс ли ты? Али ты беларс? Очей отводить не смей, девойка. Арс великий? Ты есть Натальия? Любоф? Сведлана? Мэрайа? Татьианна? Мэрьина? Гэльина? Ирьина?
Джаваха поняла, что переводчик уже проник в преддверие тайны и ситуация становится почти неуправляемой.
И тогда маленькая далагазка сказала:
-Я кьенне на(в)не ой я виль си деттэ на(в)не* (я знаю имя и я скажу это имя).
Иннингар повернулся к ней, забыв об Ире:
-Ней, ней, холл сефьт* (нет, нет, храни молчание).
И обратился к ней на той же странной смеси речегарских диалектов:
-Ты, дева безыменная, дщерь неведомого народа, сохрани имя ведомое лишь тебе и я не возглашу имён отроковицы сей. Тайна сия со мной сойдёт в огненные бездны* (Иннингар принадлежит к юджьхварсангской вере, в которой считают, что грешники на том свете бывают опрокинуты в огненную бездну).