Харам Адонаты Глава 12. Сила обстоятельств

Часть 3. На краю мира

Глава 12. Сила обстоятельств

На третий день пути, когда гулямы уже хотели повернуть на восток, до-зорные обнаружили небольшой, в несколько сотен, передовой отряд хазар. Кочевники готовились стать лагерем на ночевку и вели себя достаточно беспечно. Они отпустили на свободный выпас лошадей, а сами открыто разожгли костры и принялись готовить пищу. Они еще не дошли до территории, где пожар уничтожил степь, и не знали, что основные трудности у них впереди.
Из глубокой ложбины, оставив Гуло на попечение дозорного гуляма, Гаяр лично сам осматривал лагерь хазар. Рядом с ним находился сотник второй сотни Стрепа, заменивший по обязанностям оставшегося с кривичами Гора.
- Эмир, когда они уснут – самое время для нападения! Если под утро, то за ночь отдохнут и лошади, и люди.
Казалось, что Гаяр не слышит своего сотника. На самом деле он был со-гласен с его предложением, но битва – это неизбежные потери, а терять воинов в начале пути ему не хотелось. И так от тысячи прекрасных воинов осталось всего восемь сотен: часть гулямов погибла, часть умерла от ран, и больше сотни ушло в лес с Гором.
- Сделаем по-другому. В битву вступать не будем, но табун надо угнать! Без лошадей хазары не воины. Скажи, сколько у нас имеется греческой одежды с захваченных торговых кораблей?
- На сотню воинов наберется.
- Переодень сотню воинов в греческую одежду  и утром вы с южной сто-роны, не сближаясь, должны обстрелять лагерь греческими стрелами. Чтобы еще больше ввести в заблуждение хазар, обстреляйте их из дальнобойных арбалетов. Стрел не жалеть! Пусть потом разбираются с греками…
Под утро две сотни гулямов оттеснили лошадей хазар от лагеря и погнали небольшой табун на юг. С рассветом часть лошадей, не признавая новых хозяев, взбунтовалась и рассеялась по степи, а добрую половину все-таки удалось заарканить.
 В это время сотня под видом конных греков начала обстрел лагеря. Сна-чала стрелы, выпущенные из луков, только напугали хазар, но когда в дело вступили арбалеты, то у кочевников появились и раненые, и убитые. Растерянные хазары попытались построиться в прямоугольник, чтобы защититься на открытой местности щитами. Но небольшие круглые щиты не могли их защитить от дальнобойных арбалетов. Стрелы арбалетов вместе со щитами пробивали и тела воинов. За короткое время хазары потеряли десятки воинов и бросились в паническое бегство. Гулямы рвались, чтобы уничтожить остатки пеших хазар, но Гаяр не разрешил. Он посчитал, что союзники – греки и хазары – еще долго будут разбираться в причинах разгрома разведывательного отряда, а это задержит наступавшие войска и даст дополнительное время на организацию обороны Гору. Поэтому гулямы не стали преследовать хазар и отступили к югу, всячески маскируя свой путь.
Лагерь гулямов встретил воинов шумом, и это для Гаяра оказалось непривычным. Но делать было нечего, с этим надо было мириться, так как около пятисот гулямов обзавелись женами, и эмоции женщин, дождавшихся живыми своих мужей после схватки с хазарами, выплеснулись наружу. Все же, рассердившись от неожиданности, эмир поднял копье, требуя тишины. Лагерь затих, а воины и члены их семей повернулись к эмиру, в ожидании того, что он скажет.
- Гулямы, нас ожидает трудный путь! Мы окружены врагами, поэтому должны двигаться тихо, как степные волки, а если сражаться, то стремительно, как горные барсы: напали, нанесли урон и отступили. Запомните, что ум и хитрость каждого из вас – это наше основное оружие.
Гаяр замолчал, осматривая свое племя. Гулямы еще не знали, что трудности и опасности еще долго не оставят их в покое и не все события в жизни племени будут для них благоприятными. Он вспомнил, что огонь сказал Адонате, что они перезимуют в верховьях реки Яик, но из-за враждебности племен, населяющих эти земли, гулямам тоже придется уйти. 
И хотя до захода солнца оставалась половина дня, и удобное место для нового лагеря вечером будет трудно найти, эмир, опасаясь, что отряды хазар в поисках врагов, напавших на них, могут наткнуться на отдыхающих гулямов, распорядился немедленно сниматься с лагеря.
Адоната следовала рядом с ним, не задавая вопросов. Он запретил ей со-провождать его при атаке на хазар, и в душе это было ей неприятно. Она не понимала, что повлияло на такое решение Гаяра, так как никогда не была для него в походе обузой, хорошо управляясь с конем и метко пуская стрелы из лука.
- Все прошло хорошо, но почему ты так мрачен?
Гаяр ответил сразу:
- Меня тревожит большое количество женщин! Они гасят быстроту копыт наших лошадей.
- Тогда их надо пересадить с телег и двуколок на верховых лошадей и научить обращаться с луком! Это усилит наше племя!
Гаяр с интересом выслушал Адонату. Она всегда предлагала ему разумные решения, но на этот раз даже опередила его мысли. Он уже давно подумывал, что в этом походе для фактора устрашения чуждых племен надо женщин действительно пересадить на лошадей. Хотя и этого он считал недостаточно. Надо из запасной одежды еще сделать подобие тел и прикрепить их на всех свободных лошадей. И когда на горизонте перед воинами враждебного племени возникнет лава из тысяч конных воинов, то враги на большом удалении вряд ли поймут, что половина воинов не настоящие.
Вечером чисто случайно дозорные наткнулись на большое озеро, окру-женное таким густым кустарником, что через него трудно было пробраться. По  берегам озера, несмотря на осень, зеленела нетронутая трава, достаточная для того, чтобы на ней прокормились тысячи лошадей гулямов.
Гаяр думал не долго. Следующий день похода он объявил днем отдыха и ремонта телег. Проделав проход в кустарнике, племя расположилось на берегах озера. Темные тучи на небе и порывистый осенний ветер, безжалостно сгибающий ветки кустарников, вызывали беспокойство, но внутри кустарника стояла тишина. Все же Гаяр распорядился поставить шатры, чтобы у гулямов была возможность укрыться от возможной непогоды.
И он не ошибся. Уже ночью пошел мелкий дождь, усилившись днем до настоящего ливня, периодически переходя на противную морось. Воины и члены их семей попрятались в шатры, а лошади сбились в группы и понуро стояли под дождем, уткнувшись друг другу в шеи.
 К вечеру дождь затих, гулямы зашевелились, пытаясь разжечь костры и приготовить пищу. Сырые дрова плохо разгорались, но все же накормить лю-дей получилось. При темном небе, которое заволокли густые тучи, сумерки накрыли лагерь раньше, чем обычно.
Обойдя лагерь, к эмиру зашел Стрепа. Сотник был промокший до последней нитки, но, как и положено гуляму, держался бодро.
- Эмир, я предлагаю убрать конные дозоры. В такую непогоду, думаю, достаточно дозорных на внешней стороне кустарника.
- Хорошо! – согласился Гаяр. – Но если дождь продлится и на следующий день, то предупреди воинов, что поход продолжим под дождем. Нам здесь долго оставаться нельзя!
- Я все понял, эмир! – ответил сотник и вышел из шатра.
- Он сможет тебе заменить Гора? – спросила Адоната.
Она сидела, укрывшись двумя теплыми меховыми накидками. Для нее, как южанки, дождь и холод оказались настоящей проблемой, но персиянка держалась достаточно мужественно.
- Гора заменить нельзя! Но Стрепа – хороший воин. Он может руководить гулямами в бою.
- А если дождь затянется? Нам можно будет безопасно оставаться здесь?
- В любом случае нам нужно уйти от земель славян еще на три-четыре дневных перехода. Только тогда можно будет сказать, что мы в безопасности.
Утро принесло плохие новости. Дозорные заметили, как на небольшом удалении от озера, невзирая на непогоду, в направлении северо-запада прошло около двух тысяч конных воинов. Это были хазары. Очевидно, они пытались с разных сторон перехватить воинов, то есть гулямов, что недавно напали на их передовой отряд.
Гаяр, выслушав доклад Стрепы о появлении чужих воинов, распорядился:
- Приготовиться к бою! Но тетивы на луки пока не надевать! Дозорным глаз не спускать с хазар!
Гулямы уже взнуздали лошадей и одели доспехи, но тетивы, как и прика-зал эмир, спрятали за пазуху, чтобы они не намокли. Иначе луки окажутся бесполезным оружием.
Чужие воины, поливаемые мелким дождем, прошли мимо озера, не заме-тив гулямов, и все облегченно вздохнули. Даже Гаяр, сидя на Гуло, нетерпеливо перебиравшем тонкими ногами, почувствовал, что опасность отступила. Он взглянул на небо. В некоторых местах между облаками появились заметные просветы, дождь внезапно прекратился, и ветер с востока дохнул настоящим холодом. А это уже говорило о смене погоды. Осенний северный холод делал первую попытку, чтобы захватить славянскую равнину.
- Все, что возможно, выставить для просушки на ветер! Рано утром мы выступаем.
Ночь прошла спокойно. Дозорная сотня первой выехала из зарослей, надежно приютивших гулямов на пару дней, и рассыпалась веером, пытаясь обнаружить врага еще на дальних подступах. За ней три сотни воинов, готовых к бою, а остальные гулямы прикрывали телеги и двуколки с флангов и тыла.
Эмир держался в середине и периодически сотники оглядывались на него: а не поднял ли эмир свое копье, чтобы дать гулямам новое указание? Но передовая сотня хорошо справлялась со своими обязанностями, стараясь выбирать самую твердую почву для передвижения гулямов, и эмир не вмешивался. Единственное распоряжение последовало в полдень, когда воины сменили уставших лошадей на запасных.
- Гулямы, до сумерек отдыха не будет! Для сохранения сил боевым коням использовать всех запасных лошадей.
Вечером гулямы наткнулись на неширокую речку, но Гаяр не решился переправляться через нее. Все устали: и люди, и лошади - и он разрешил стать кошем прямо на болотистом берегу. Редкий кустарник не скрывал лагерь, но эмир надеялся, что в сумерках их никто не заметит, а отдохнувшие люди утром легко переправятся через реку и продолжат дальнейший путь на северо-восток. Где-то здесь, в районе Средней Волги и Камы, он надеялся найти приют у местных тюркских племен.
Утром на другом берегу, куда гулямы собирались переправляться, их встретило ужасное зрелище. Ровными рядами, наклонив копья в сторону лагеря гулямов, стояли неизвестные конные воины. Они сумели обнаружить гулямов и незаметно сосредоточили на противоположном берегу сотни конников.
Гаяр, досадуя, что из-за усталости воинов он не переслал на тот берег хотя бы одну из сотен и гулямы были бы тогда прикрыты с противоположного берега, приказал готовиться к бою. Повозки и двуколки с арбалетами выстроились вдоль реки и за ними укрылись женщины и дети, а гулямы вскочили на лошадей и загарцевали вдоль берега, стараясь определить место, с которого неизвестные воины начнут переправу и атаку.
Но гулямов ожидала еще одна неожиданность. Из линии чужих воинов вперед выдвинулся широкоплечий всадник. От остальных воинов его отличало то, что он был без шлема. Его место занимала шапка, сделанная из волчьей шкуры. Раскрытая пасть волка с оскаленными зубами закрывала воину низкий лоб и своим видом должна была вызывать у врага определенный страх.
Воин поднял копье, требуя у гулямов внимания. Понимая, что это предводитель чужаков, Гаяр набросил красную накидку эмира и подъехал к самой кромке воды, демонстрируя свою храбрость и готовность к ведению переговоров.
- Вы кто, воины? – спросил предводитель чужаков на тюркском языке.
Гаяр привстал на стременах и гордо ответил тоже на тюркском:
- Мы гулямы египетского султана! А я – эмир Гаяр, его доверенное лицо.
И, чтобы проверить вождя чужаков, перейдя на арабский язык, заявил:
- На все воля всевышнего и если нам сегодня суждено скрестить с вами сабли, то Всевышний решил наказать вас, незнакомые воины!
Но вождь не стушевался и ответил тоже на арабском:
- Я рад услышать знакомую речь, эмир! Мы тоже поклоняемся Всевышнему и знаем о великих арабских воинах. Меня зовут Котраг, я хан племени эскелов. На этом берегу начинаются наши земли, и хазары давно хотят захватить их. Поэтому мои воины контролируют границы земель и еще вчера обнаружили ваше племя, гулямы. Посчитав, что вы – это хазары, мы собрали воинов и приготовились опрокинуть вас в реку, если вы вздумаете переправиться на наш берег. Хочу спросить тебя, эмир: куда ведешь свое племя и зачем? Я слышал, что какие-то арабские воины захватили славянское племя, выгнали северных воинов, побили греков и хазар, стали владеть славянскими землями. Это не вы, случайно? Но если вы, гулямы, настолько могучи, то почему вместе с семьями оказались у наших земель, покинув славянские земли?
- Хан, для наших лошадей на землях славян, где мало степи и много леса, не хватило корма, и мы кочуем, стараясь найти плодородные земли, богатые растительностью, чтобы лошади могли откопать корм из-под снега. Если ты, хан, разрешишь перезимовать нашему племени на ваших землях, то мы готовы заключить с вами союз и своими саблями готовы поддержать вас в борьбе с врагами. В этом случае ты получишь в союзники лучших арабских воинов - гулямов, и горе твоим врагам, если они посмеют войти в земли твоего племени!
Хан долго не думал. Очевидно, такой исход встречи с незнакомцами он предполагал.
- Я разрешаю вам пережить зиму на наших землях, но с наступлением лета тебе придется откочевать обратно в славянские земли – нам самим нужны пастбища, которые ты сейчас займешь. Дозорный отряд покажет вам место, где можно будет вам остановиться. Когда обустроишься, то жду тебя в гости!
Последняя фраза означала не что иное, как ожидание подарков в знак благодарности хану.
- Можете переправляться! Мы отступим, чтобы вам не мешать.
Но далеко эскелы не отступили. Отойдя в сторону на несколько полетов стрелы, они остановились на пригорке и, повернув коней к речке, с интересом наблюдали за переправой гулямов.
Первая сотня переправилась налегке, прикрепив на лошадей острые колья, чтобы на берегу огородиться от возможного нападения эскелов. Вторыми переправили несколько арбалетов, дальность боя которых превышала в несколько раз дальность пуска стрел из луков. На всякий случай их нацелили в направлении эскелов. Те, заметив такие приготовления гулямов, занервничали, но хан успокоил их, резонно считая, что тысяча воинов племени, если нужно будет, легко сомнет сотню гулямов. За арбалетами переправилась еще одна сотня и после этого началась переправа женщин, детей и имущества.
Небольшой переполох произошел при переправе семей, так как не все женщины и дети решались голыми на холодном ветру окунуться в реку. Но грозный эмир, уже переправившийся с Адонатой на другой берег, невозмутимо растирая на глазах гулямов краснеющее тело жесткой накидкой, прикрикнул:
- Кто не переправится, погибнет от холода и голода! Ждать не будем! Воины, помочь женщинам!
Наконец, гулямы переправились через реку и на короткое время остановились на противоположном берегу лагерем, приводя себя в порядок. Многочисленные костры из заранее приготовленных дров запылали на берегу, отогревая воинов и их семьи.
Оставив в лагере старшим Стрепу, эмир в сопровождении сотника Дару отправился на встречу с ханом, который в стороне со своими воинами наблю-дал за переправой. Сотня Дару построилась в узкий клин из двадцати воинов  в его передней части и двинулась вслед за Гаяром и не отстающей от него Адонатой. Эскелы заметно занервничали, их ряды задвигались, пытаясь создать боевое построение. Но чтобы получилась стройность шеренг, удобная для боя, надо пройти подготовку гулямов.
Остановив воинов и выдвинувшись вперед с Адонатой, эмир крикнул:
- Хан, в знак благодарности я хочу вручить тебе личный кинжал, добытый мною в походе в Индию! Из-за драгоценных камней, что закреплены на его ножнах, он стоит не меньше тысячного табуна лошадей.
Эмир отстегнул от пояса кинжал и протянул его хану. Редкий луч солнца внезапно прорвался и осветил группу гулямов. Кинжал, попав под лучи солнца, засверкал многочисленными огнями драгоценных камней, и эскелы даже привстали в стременах, чтобы разглядеть сверкающее индийское чудо.
Оглянувшись на воинов, хан тронул коня и двинулся навстречу эмиру. Его жеребец, чувствуя сильного соперника в виде Гуло, занервничал, перебирая ногами. Опасаясь, что его конь выйдет из подчинения и жеребцы сойдутся в схватке, Гаяр спрыгнул с Гуло и передал поводья Адонате.
- Я не удержу его! – пожаловалась Адоната.
- Гуло, стоять! – приказал на арабском языке Гаяр, и конь послушно за-стыл, лишь подозрительно вслушиваясь в хорошо им улавливаемое дыхание чужих лошадей.
То, что эмир оказался на ногах, а хан на лошади – было определенным унижением для Гаяра. Он всем своим поведением старался показать, что при-знает верховенство хана, и чтобы найти гулямам безопасный приют на чужой земле, был готов на все, даже на некоторое унижение. Подойдя к хану и держа кинжал на вытянутой руке, эмир сказал:
- Возьми, хан, мой подарок! Я добыл его в бою с сильным противником и это оружие достойно висеть на поясе только у лучшего воина.
Хан, казалось, забыл о существовании гулямов. Его глаза при виде дико-винного оружия заблестели от удивления не меньше, чем сами камни на нож-нах кинжала в редких лучах пробивающегося сквозь тучи солнца. Хан нагнулся в седле и обеими руками принял драгоценный кинжал от эмира гулямов. Затем приподнял его над головой и показал кинжал своим воинам. Глухой одобрительный ропот сотен воинов пронесся в воздухе, словно резкий порыв ветра всколыхнул заросли степного ковыля.
- Я оставлю тебе проводника! Он покажет, где вы можете поставить ша-тры. Когда обустроитесь, я жду тебя в гости! – снова напомнил хан.
- Хорошо, хан! – приложил руку к груди эмир.
Он отступил от хана, стараясь не поворачиваться к нему спиной и подойдя к Гуло, одним прыжком взлетел в седло.
- Что скажешь о нем? – спросила Адоната.
- Жаден, хан, и осторожен до трусливости! Он с тысячей своих воинов мог перекрыть нам реку, потребовав дань за проживание на его землях. Но не стал!
- Возможно, есть причина, что подвигла его на этот поступок, но мы о ней не знаем и догадаемся только со временем.
О причинах такого добродушия они догадались позднее…. После того, как проводник, алчно вглядываясь в светловолосых и голубоглазых женщин племени, привел их на место, где гулямы должны были поселиться, прошел месяц. В степи однажды повалил первый снег, и подули пронзительные восточные ветра. От них невозможно было укрыться ни людям, ни животным. Хорошо еще, что Гаяр распорядился сразу строить прочные землянки, с которыми они познакомились у кривичей, с дыркой в земляной крыше для выхода дыма от очага. Некоторые воины остались в шатрах и кыпчакских юртах, но эмир не препятствовал этому.
Поселение обнесли валом, вбив в него два ряда заостренных кольев из стволов молодых деревьев, а перед валом выкопали ров, полив его стенки во-дой. Вода замерзла и стенки рва стали скользкими и неприступными для вра-гов, если таковые объявятся в зимнее время.
Одно было плохо – лесопосадки находились далеко, полдня пути на лошадях. Поэтому в селении гулямов периодически возникала нехватка дров. Сырые дрова, разбавленные сухостоем, не хотели гореть и нещадно дымили. И большая часть женщин собирала по степи, где паслись лошади, кизяк. Трава, извлеченная лошадьми из-под снега, постепенно иссякала рядом с поселением, и лошади паслись все дальше и дальше. Для охраны лошадей выделялись воины, которые старались не только следить за лошадьми, но и разведывали окрестности.
Со стороны юга несколько раз появлялись чужие всадники. Заметив гулямов, они уходили обратно. Воины пытались их преследовать, но чужаки буквально растворялись в холмистой степи, и кто это был, понять не удавалось.
Посчитав, что племя уже полностью обустроилось на новом месте, эмир пришел к выводу, что пришла пора навестить хана и отблагодарить его за то, что он разрешил гулямам поселиться на его землях.
- Что повезешь в качестве подарков? Персидскую саблю?
Гаяр взглянул на Адонату. Она переоделась в платье, разукрашенное золотым шитьем и сверху надела меховой славянский тулуп, тоже расшитый золотом, а голову покрыла меховой шапкой, подаренной старейшинами кривичей.
- Нет! Персидская сабля уже вернулась один раз обратно. Я понял, что боги хотят, чтобы она осталась у нас. Я подарю ему позолоченный индийский шлем, а женам его, а у него их три, ожерелья из римских золотых монет. Надеюсь, что он и его жены останутся довольными.
Эмира сопровождало пятьдесят воинов во главе с сотником Дару, а глав-ным в поселении остался Стрепа. Путь до становища хана занял целых два дня. Поселение, где располагался хан, оказалось настоящей крепостью с высокими деревянными стенами и воротами, окованными железом, а на сторожевых вышках постоянно находились дозорные.
Гулямов, еще на подходе к ставке хана, встретили воины. Они окружили гостей, с любопытством рассматривая их, но не приближались к ним вплотную. Особенное любопытство у эскелов вызывали лошади, ростом гораздо выше, чем кони ханских воинов, отчего гулямы на своих лошадях выглядели более рослыми, чем эскелы.
Эмира  в крепости никто не встречал, что означало – хан показывает эми-ру, что по своему положению он выше. Гулямов с лошадьми разместили на улице под навесом, а личный охранник хана потребовал, чтобы эмир и его жена вошли в покои хана без оружия.
Адоната взглянула на Гаяра, пытаясь понять, как он среагирует на такое требование, но ее муж был спокоен и внешне невозмутим. Он отстегнул саблю и передал ее Дару.
- Как всегда, будь настороже! Если нас захватят – атакуй! Если придется покинуть этот мир, то постарайся захватить с собой побольше жизней эскелов.
Гулямов в это время окружили любопытные воины, женщины и дети. Они толпились вокруг, удивленно указывая пальцами на их белые лица и светлые волосы. Откуда-то выполз дремучий старик, подслеповато вглядываясь в гулямов. Он широко раскрывал беззубый рот, пытаясь что-то сказать, но ему явно не хватало воздуха, и он жадно заглатывал в себя морозный и жгучий воздух, а когда выдыхал его, то тогда из легких наружу вырывалось свистящее сипение.
Гаяра с его женой провели по длинным и запутанным коридорам деревянного жилища хана и перед входом в комнату, где размещался хан, эмиру и его жене из-за низкого свода пришлось снять головные уборы и согнуться едва ли не в пояс, тем самым вынужденно выразив уважение к правителю эскелов.
Хан сидел на ковре, окруженный вооруженными придворными. Слева от него расположились три женщины, очевидно, жены, а справа – худенькая с блестящими любопытными миндалевидными глазами юная девушка. «Дочь, наверное!..» - подумал Гаяр.
Хан, оглянувшись по сторонам, как бы заручившись поддержкой свиты в своем решении, пальцем указал эмиру на пол, приглашая его тоже сесть на ко-вер.
- Как устроились на нашей земле? Никто не беспокоил твое племя, эмир?
- Все хорошо, хан, я и мои гулямы довольны. Нас окружает густая трава под снегом для лошадей, берег реки близок к поселению и воды у нас вдоволь, а в степи на юге и на востоке встречаются дикие антилопы, и мы на них охотимся. В знак благодарности за то, что разрешил нам жить на своей земле, прими небольшие дары.
Он вынул из кожаного мешка позолоченный шлем и протянул его хану. Быстрый воин выскочил из-за спины хана и принял подарок, ожидая дальней-ших распоряжений. В тусклом свете светильников шлем в руках воина засвер-кал, ярко отражая свет своими деталями.
В толпе воинов кто-то ахнул:
- А-ах!.. Хан, он золотой!
Довольный хан потребовал от воина передать ему шлем в руки и тут же надел его на голову. Он оглянулся в ожидании одобрения своего вида и воины, догадавшись о желании своего правителя, загалдели:
- Хан, этот шлем похож на шлем великого завоевателя Востока Алек-сандра!
- Он достоин тебя!..
Довольный хан поправил сбившийся на голове шлем и снова требовательно уставился на эмира. Гаяр опустил руку в мешок и вытащил три ожерелья из золотых монет, и алчность эскелов снова заиграла в их глазах.
- Эти ожерелья для твоих жен, хан!
- Пусть твоя жена, эмир, наденет эти ожерелья на шеи моим женам!
Гаяр вздрогнул. Его жена из рода персидских шахов! И он не позволит, чтобы она прислуживала женам правителя дикого народа!
- Хан, моя жена не посмеет прикоснуться к столь благородным женщинам! Пусть твоя дочь наденет твоим женам ожерелья на шею, а ей за это…
Эмир оглянулся на юную девушку, и та сорвалась с места и выхватила ожерелья из рук Гаяра. Перепрыгнув одним прыжком ковер, она быстро надела женам отца ожерелья, и точно также одним прыжком вернулась к эмиру. Он снова запустил руку в мешок, где оставалось, припасенное на всякий случай еще одно ожерелье и вытащил его.
- Это тебе, юная девушка!
Дочь хана даже вздрогнула от такой неожиданности. Тем более, что в по-следнем ожерелье монеты чередовались с камнями из горного хрусталя, и это выглядело свежо и необычно.
Девушка немедленно надела ожерелье. Она повернулась вокруг себя, ожидая одобрения присутствующих, и подошла вплотную к Гаяру. Неожиданно для всех она потрогала его, рассыпавшиеся по плечам, светлые волосы и, нагнувшись, смело заглянула ему в глаза. И что-то так поразило ее во взгляде эмира, что юная дочь хана застыла на месте, не в силах оторваться от глаз Гаяра.
Потом шумно перевела дыхание и с дрожью в голосе сказала:
- Отец, сейчас зима, а в его глазах поселилось весеннее небо! Они такие голубые!..
Хану такая восторженность дочери по отношению к эмиру не понравилась. Он считал, что его дочь может восхищаться только отцом и лучшими воинами племени эскелов, но никем другим. Он поднял руку и указал пальцем эмиру на выход из комнаты.
От такого неуважения хана внутри Адонаты все просто заклокотало от негодования, но Гаяр по-прежнему излучал невозмутимость. Он прижал руку к груди и, тронув Адонату за плечо, чтобы она все делала одновременно с ним, стал, пятясь, отступать к двери…
Во дворе грязный жилистый раб чистил тропинку от снега, откидывая его в сторону деревянной лопатой. Его злобный взгляд загнанного зверя показался Гаяру знакомым.
- Торгал, это ты?
Раб поднял голову и опалил злобой своих глаз лицо эмира, но через мгновение, разбудив в себе воспоминания недавних событий, радостно оскалился, показав во рту крепкие и желтые зубы.
- Князь славян?! А как ты здесь оказался?
- Все-таки не дошел до Алтая…. Что случилось, карлук? Я вижу, ты уже хорошо разговариваешь по-тюркски!
Раб вздел руки к небу, обращаясь к своим богам.
- В этих степях я наткнулся на засаду и попал в плен к эскелам! Я торопился к семье и нарушил обет, данный богам, что буду двигаться только ночью, а днем прятаться и отдыхать. И боги наказали меня!..
Черный, измазанный в лошадином навозе, раб вызывал отвращение, но он был нужен эмиру. Обстоятельства были сильнее всего на свете, и что следующие дни принесут племени гулямов, не знал никто. Не знал этого и эмир. «Ну, может быть огонь только…» - подумал Гаяр.
- Кто твой хозяин, раб Торгал?
- Воин личной охраны хана по имени Корум!..
- Позови его! Скажи, что эмир гулямов хочет с ним поговорить.
Коренастый, только что присутствующий при встрече хана с эмиром, воин, вел себя смело, если не сказать - нахально. Разговаривая с эмиром, он непрерывно пялился на Адонату и часто облизывал жадные маслянистые губы.
- Что хочешь, эмир?
- Продай мне этого раба.
- Зачем он тебе, эмир? Он грязный и вонючий, зерно ест из одной кормушки с лошадьми. Он не переживет зиму!
- Он сбежал от меня в стране славян, и я его хочу наказать. Мы убьем его тупыми стрелами!
- Князь, не надо! – заверещал раб, падая на снег просвечивающими сквозь лохмотья коленями. – Я виноват! Но не надо меня убивать!
У эскела сверкнули глаза. Он представил, как раба будут убивать тупыми стрелами и это ему понравилось. Такой казни он еще не видел!
- А сколько ты мне дашь монет? – спросил воин.
- Две серебряные арабские монеты. За них ты весной сможешь купить ло-шадь у любого степного племени. А лошадь – это лучше, чем раб, который только и способен на то, чтобы собирать кизяк.
- Три монеты, эмир, и раб твой!
Эмир развязал мешочек с монетами и протянул три эскелу:
- На, держи, Корум! А теперь отпусти раба.
Воин жадно заглянул в кошель эмира, полный монет, и подумал, что продешевил. «Но ничего! Подождем немного. Пусть привыкнут, успокоятся, поживут немножко, а потом я уговорю хана, и мы сотрем их с лица земли, как племя! Для этого хватит трех тысяч воинов личной охраны хана…. А вот добыча будет большая: белые женщины, одежда, вышитая золотом, драгоценности, арабские монеты…. Одних лошадей с жеребятами только несколько тысяч!.. Ну, а жена эмира – так просто настоящая красавица! Я хочу ее себе в жены!..»
Корум жадно взглянул вслед удаляющейся небольшой группе гулямов и внезапно решил:
- Их всего пять десятков воинов! Моя сотня справится с ними! Я хочу уже сегодня владеть женой эмира!
Эскел завернул за угол большого дома хана и поднял по тревоге свою сотню. Приказав, чтобы воины никому не говорили, куда они направляются, он тайно повел эскелов вслед за гулямами.
Карлук, усевшись на запасную лошадь, ехал рядом с эмиром и рассказы-вал, как он не выдержал и через несколько дней пути перестал двигаться ночью и стал захватывать  утро. И однажды утром, уже на землях эскелов, среди холмов его внезапно окружили чужие воины. Еще издали они пустили стрелы, и он раненый упал с лошади.
- Вот так я снова попал в плен.
Потом скосил черный глаз и попросил:
- Эмир, не надо меня убивать тупыми стрелами! Я еще пригожусь тебе!..
В это время дозорный воин подскакал к эмиру и сообщил:
- Эмир, вслед за нами стороной идут чужие воины!..