Ворона и Волшебная Бумага
и детей от двенадцати лет.
Каждое утро, под окнами моего дома,
кормил я ворону с потрепанным
и выщипанным в драке хвостом.
В первые дни кормежки,
ворона была какая-то грустная,
шокированная и травмированная,
но потом повеселела.
Даже летать начала потихонечку.
Однажды она прилетела ко мне на двор
с листом белой бумаги в клюве.
Аккуратно так положила листок рядом со мной,
наклонила голову,
посмотрела на меня внимательно,
словно желая сказать что вроде:
"Ну, хоть на этот раз НЕ будь дураком!" —
и улетела по своим делам.
..Все это показалось мне довольно загадочным.
К чему все это, а?!
И зачем мне бумага? Только что две пачки купил!
И к чему, вообще, такая торжественность и важность?
Можно подумать, что ворона
собиралась сделать мне бесценный подарок!
Ха! Тоже мне еще!
Что за привычка надувать щеки при каждом "кар"!
А я-то думал, что птицы умнее нас!
...Бумагу я все-таки с земли подобрал
и пошел домой.
А по дороге, сочинил историю.
Всегда сочиняю,
чтобы потом, словно нарочно, забыть!
Вот и в тот раз,
пока поднимался на лифте,
забыл все, что придумал:
от первой заглавной буквы
до последней точки!
Дома, я положил бумагу на стол,
зажег настольную лампу
(время было раннее,
и еще толком не рассвело)
и увидел на листке мой рассказ,
который я только что придумал
и уже успел позабыть по пути домой.
Сочинение мое было
записано прекрасным почерком,
иллюстрировано
превосходными рисунками,
отредактировано
и проверено опытным корректором,
который расставил за мной
все запятые, точки,
кавычки и черточки,
которые я даже не в состоянии
сейчас тебе правильно назвать!
(Мне немного стыдно
за мою неграмотность!
...Да! Вот это да!
Вот это подарок!
Царский!
...Дни закрутились в месяцы.
Месяцы соединились в годы.
Годы стали короткими
и скоротечными, как дни.
Круг почти замкнулся.
...А я…
тот который…
который…
как этот...
который…
Нет! Не могу!
Разучился писать я совсем!
Грамматику забыл.
Лексику упростил
до нескольких слов:
Вот вам и они!
"Пиши, дура,
еще круче!"
(Это я —
волшебной бумаге!).
"Пошлите вы к черту!
Мне в Голливуде
за сценарии
в тысячу и один раз
больше денег дают!"
(Это я — продюсерам кино!).
"А вы знаете,
что за интервью
я беру —
золотыми слитками?"
(Это я — журналистам!).
...Мне теперь ничего
и делать-то и не надо!
Даже думать не надо:
все придумает бумага.
Она не только пишет,
читая мои мысли!
Оказывается,
есть в ней еще
такая хитрая начинка,
чтобы самой
за меня сочинять!
Она, к примеру,
может,
без моего участия,
разрабатывать сюжеты,
делать их модными,
создавать
оглушительный шум
вокруг "моих" произведений!
Да и меня самого,
представлять
как Большой Взрыв
Космического Величия,
как Сверкающий Гибрид
блестящих способностей
Гомера,
Вергилия,
Шекспира
и Дюма —
отца и сына,
вместе
в одном месте!
Сам не знал,
что я такой
Блистательный!
Ну, да ладно!
Надо привыкать!
Аминь.
..Из всех положений,
я выбрал себе
горизонтальное!
Один лишь раз в неделю
я лениво поднимаю
тяжелую голову с подушки,
чтобы увидеть
на экране монитора,
на сколько
триллионов копи-талеров
увеличилась моя капитализация
на бирже всемирных тунеядцев;
и на сколько пунктов,
вырос мой рейтинг
в пересчете на рост капитала.
Все эти данные высвечиваются
на моей дорогой бумаженции
багровыми печатными буквами
со стократным увеличением
Моего Всемирного значения!
...Но, однажды, во время сиесты
(обычно она
длилась у меня круглосуточно,
без всяких там
дурацких перерывов на работу,
на постылый мне,
со дня встречи с Вороной,
литературный труд!),
итак, однажды, я возлежал,
покоился и простирался,
растянувшись
на моем
циклопических размеров
диване.
Передо мной
лениво колыхался мой,
да, кажется, мой живот!
Впрочем, не уверен;
собственно говоря;
вот именно,
и так далее;
а какая разница;
чей же,
вообще-то,
был тот живот?! —,
Ведь, мыслить —
я давно уже разучился!
Не мог даже правильно
согласовать
подлежащее со сказуемым!
(Оказывается, что даже для этого
требуется некий минимум
непосильной для меня
интеллектуальной активности!).
Итак, лежал я тогда,
опираясь
на заплывшие жиром
лопатки
и думал,
что совсем
погибаю от безделья;
что связно говорить
уже разучился;
что надо будет
моей бумаженции
строгий выговор вынести:
почему не суфлирует мне,
лентяйка такая!
И зачем мне мировая слава,
ради которой я
и пальцем не пошевелил!
И моей во всем свете
была одна только
моя синяя задница,
такая тяжелая,
что приходилось
отрывать ее от дивана,
как штангу!
...Извини!
Увлекся я тут:
пересгустил краски,
и гиперболы,
словно, сорняки
в сказке моей
растут!
Хотя…
Ты все, наверное,
прекрасно сам понял!
Догадался,
что не живот
был фиолетовым,
а майка,
что не задница —
синяя,
а облегавшее ее трико,
в которое, без проблем,
одновременно и легко
влезли бы
все Три Толстяка
из сказки Ю. Олеши!
...Но вдруг, неожиданно,
как всегда бывает в сказках,
в распахнутое настежь окно,
в мою опочивальню
влетела Ворона!
Та самая!
С которой все закрутилось!
Узнал я ее по ощипанному хвосту!
Эта хулиганка и революционерка
схватила своим мощным клювом
мой чудесный листок,
источник
моего высокого уровня жизни
и головокружительного
самомнения,
сердито посмотрела на меня,
презрительно прищурилась,
капнула на пол белым веществом
со специфическим вороньим ароматом
и выпорхнула из комнаты
вместе со своей
(бывшей моей!) бумагой!
...Прошло еще какое-то время.
Бумаги я лишился!
Долбо-талеры,
игравшие от моего имени
на нью-йоркской бирже,
я всех их воплотил
в одно
очень нужное для людей дело!
Я похудел,
стал выглядеть приличнее,
умнее и строже!
Пишу теперь
под тремя псевдонимами,
словно скрываясь от правосудия,
или от рыночной экономики
или, особенно, от успеха!
Успех?!
Да успел я!
Везде успел!
Попробовал и наелся!
Идите вы, деловые,
к ворОнам!
Не приставайте!
Жить я хочу!
Очень!
Как синичка,
облако,
ворона,
куст боярышника,
росинка на траве,
снежинка в небе!
Просто!
Жить!
А если и сочиню
еще что-нибудь
такого,
"хорошего"
или "плохого",
так это "хорошо"
или "плохо"
Моим будет!
Моим
не для
запирания на ключ!
Моим
не для
старческого
самолюбования!
Моим
не от суфлера!
Не от
обстоятельств
рождения,
карьеры,
случая,
желания
или не желания
других людей
или даже ворон!
Моим
От
Меня!
Вот так!!!!
Свидетельство о публикации №225062201518