Из Лужи наружу

     14-е. Сижу дома, с тоской наблюдая творящиеся за окном безобразие. Плюс пятнадцать и дождь, круто перемешанный с ветром, а от этого по спине дружной толпой скачут мурашки, поскольку завтра нужно идти в поход. Ежегодно-традиционное и уже почти священное путешествие за ощущением связи с природой, с одновременным получением дозы адреналина. Второе, учитывая способность сидячей части моего организма притягивать всяческие приключения, гарантировано. Выбор времени вполне объясним. В ближайшие несколько дней обещают небольшое потепление и нужно успеть проскочить речку Протва, выйти в Оку и дойти до Серпухова, покуда непогодушка снова не обрушится на нашу голову. Это программа-минимум.
     Программа-максимум зависит от того какая шлея попадёт под хвост моей неуёмной натуре. Если будет питьевая вода, останется что-то из еды и не пропадёт кураж, то почему бы не рвануть до Коломны? Этот маршрут уже протоптан, но созданная пару лет назад конструкция из сломанных телескопических швабр и полусинтетической тряпки, для простоты именуемая парусным вооружение моего плавсредства, настоятельно требует использовать его по назначению. А то до соплей обидно, что до сих пор под парусом так и не ходил толком.

     15-е. Я на вокзале. Метеорологи не обманули, и температура повысилась до девятнадцати градусов. Прямо жара несусветная. И дождь прекратился, сменившись на противную морось. Но это неважно, вымокнуть всё равно успею. А потом высохнуть… И вновь намокнуть. Обычное дело.
     Из снаряжения рюкзак и большой, если не сказать огромный, баул с лодкой, вёслами и прочим снаряжением, настолько тяжёлый, что под него пришлось изобрести специальную платформу из старого чемодана на колёсиках, позволяющую перемещать весь этот груз относительно свободно. Хотя, ничего лишнего там нет. Вёсла, насос, сиденье гребца – для лодки, пенка, спальник и целлофан для меня. Лёгкий свитер, запасные штаны, да ещё в ожидании дождей, штормовой костюм из клеёнки, подаренный кем-то из тех, кто читал о моих приключениях. Ни о какой роскоши в виде палатки речь не идёт и даже вместо топора хорошо заточенная сапёрная лопатка, как память о службе в морской пехоте. Налегке, так сказать.
     В рюкзаке провизия. Учитывая её особую восприимчивость к влаге, упаковано в непромокаемые пакеты, и даже мясная составляющая в этот раз представлена вяленым мясом собственного производства, сделанным по рецепту, которым поделилась со мной одна замечательная девушка. Надеюсь, на этот раз обойдусь без «разгрузочной» диеты, когда приходилось по несколько дней идти на подножном корму из-за раскисшей еды.
     Иду не один. В этот раз со мной шкипер Грей. Новогодний плюшевый крысёнок, явно в детстве сожравший книгу Александра Грина и мечтающий стать капитаном судна под алыми парусами. Предыдущий мой спутник, штурман Крыс списан на берег за трусость и попытки сбежать с судна. Вот и посмотрим на нового компаньона. По крайней мере пока он ведёт себя достойно, высунув мордочку и тараща глазёнки из нагрудного кармана штормовки. Бежать не пытается. Видимо понимает, что с хвостом, привязанным к пуговице это проблематично.
     Станция «Шемякино». Выбор места для старта объясняется просто. У меня раздробленное колено и передвижение на дальние дистанции проблематично, а здесь от платформы до воды четыре сотни метров. Правда, это ещё не Протва, а река с многозначительным названием Лужа, но где-то через три километра она впадает в Протву, а вот туда-то мне и надо.
     Возле платформы закупаю в местном магазинчике булочки собственного производства, соблазнившись их стоимостью, и баклагу с питьевой водой, как самое необходимое из запасов. Парадоксально, но путешествуя по рекам вода является острым дефицитом. Есть надежда на родники, которые отмечены на составленной самодельной Лоции, но не факт, что они будут на самом деле. По крайней мере, на Москве-реке их нет, на Оке мало, зато Осётр ими просто изобилует. Отметки на карте говорят о том, что и на Протве с этим проблем не будет, но подстраховаться всё же стоит.
     Сразу выйти к вожделенной Луже не получается. Местные застолбили своими участками все проходы и приходиться мотаться туда-сюда в поисках лазейки. Эти «туда-сюда» выливаются в лишний километр по грунтовке с грузом, пока до моего мозга наконец-то доходит старая штурманская заповедь, что «опрос местных жителей, это лучший способ определения своего места в море».
   - По этой дороге пойдёшь, и метров через двести справа будет белая собака сидеть. Возле неё поворачиваешь и по тропинке выходишь на берег, - поясняет абориген, а я удивляюсь такому ориентиру. У них тут что, эта собака всегда сидит? Типа корни пустила или хвостом к земле приколочена? Но действительно, всё оказалось, как он и обещал. И собака белая, и тропа к реке.
     Речка Лужа ничем других не хуже. Пять-восемь метров шириной, с бурным течением мутных вод и заваленная валежником до непроходимости. Впрочем, это понятие не для меня. Пока что проходил везде, ибо настырный.
     Готовлю лодку и даю ей прийти в себя на малом давлении. Дело в том, что мой каяк, носящий грозное название «Кракен», сделан по технологии САПов. Т.е. он накачивается до пятнадцати кг и это вносит свои особенности. С одной стороны, твёрдый корпус повышает скоростные качества, но с другой малейшая пробоина моментально выпустит все пятнадцать атмосфер наружу и латать его уже бесполезно. По крайней мере, мне неизвестен клей способный держать заплатку при таком давлении. Поэтому, внимание к точащим из-под воды корягам трепетное и особенное.
     Стартую в шестнадцать часов. Не рано, но у меня ещё есть время до темноты.
     Вёсла в воду и сразу понеслось. В смысле, что подхватило течением и понесло на коряги. Сходу впрягаюсь в активную работу. Вёсла только успевают изменять направление движения лодки, лихим слаломом уходя от опасности нарваться на что-то острое, торчащее из воды. Тут уже не до красот, но замечаю, что шкипер Грей, отправленный вперёдсмотрящим на нос, ведёт себя вполне достойно и с корабля бежать не собирается. Это внушает надежду на то, что всё-таки проскочим.
     И проскочили ведь, хотя спина под штормовкой мокрая. Причём за двадцать минут три километра. Это радует. Печалит лишь то, что взял с собой ту пару вёсел, на которых в прошлом году семнадцать порогов прошёл, а не запасную. Эти люфтят на сочленениях и могут развалиться в самый неподходящий момент. Впрочем, авантюризма у нас с Греем достаточно, и мы включаем «полный вперёд». 
     Вернее сказать, включаю я, а эта мышь серая продолжает нагло прохлаждаться на баке, делая вид, что он вперёдсмотрящий. Даже завидно немного.
     Температура держится на уровне плюс девятнадцать и идти довольно комфортно, тем более что и моросящая с неба влага видимо излила дневную норму и прекратилась окончательно. Помахивая вёслами, осматриваюсь, привыкая к этой, новой для меня реке. Не широка, метров двадцать между берегами, заваленными в некоторых местах валежником, с устойчивым и довольно сильным течением. Хотя, с течением здесь всё не так просто. Я же с шестнадцати лет на буксире работать начал и сейчас без особого труда определяю, что здесь есть не только свальные течения и водовороты, но и редкая встречная тяга, когда часть воды, повинуясь рельефу дна и прочим своим причудам, в некоторых местах норовит течь в обратную сторону. Большому кораблю эти нюансы по барабану, но я же маленький и очень неприятно, когда лодка неожиданно виляет в сторону или норовит встать поперёк течения. Приходится внимательно следить за тем, чтобы не сходить со стрежня, что не мешает иногда полюбоваться местными красотами.
     Можно обозвать меня сермяжным патриотом, но помотавшись по свету на судах загранплавания и насмотревшись на белые скалы Уэльса, бурые фьорды Норвегии и бесконечные золотые пляжи Марокко, прихожу к выводу, что спокойная неброская красота средней полосы России ближе всего моему сердцу. А может ещё и потому, что согласно семейным преданиям, происхожу из племени вятичей, а здесь наши исконные земли. Ну, как их не любить?
     Заметив, что солнце уже клонится к горизонту, начинаю присматривать себе место для стоянки. Здесь с этим почти без проблем. Берега изобилуют не только завалами сушняка, но и небольшими пляжиками, готовыми предоставить ночлег усталому путнику. Впрочем, насчёт усталого, это просто оборот речи. Ничуть не устал, хотя и отмахал от устья Лужи семнадцать километров. Очень неплохой результат.
     Это место привлекает внимание тем, что хранит явные следы пикника. Ох, не люблю я этого. Приедут, отдохнут и свалят довольные, оставив после себя разбросанный мусор. А мне тут убирай за ними. Но я не гордый. Убрал. Что горит – в костёр, негорючее закопал и, видимо в награду за труды обнаруживаю в траве полканистры бензина. Похоже, привезли в качестве розжига, да так и бросили то, что осталось. А вот мне, с учётом перспективы дождливых дней, может вполне пригодиться. Нет, я умею развести костёр в любую погоду, но специально трудностей не ищу и если появилась такая возможность, то воспользуюсь и этим подарком.

     16-е. Выныриваю из сна в прекрасное солнечное утро. Можно сказать, даже выспался, невзирая на то, что забыл сбросить давление в днищевой части лодки по твёрдости равноценной обычной доске и на чокнутого соловья, всю ночь рассыпавшего трели у меня над головой. Ну, да ладно. Он молодой, влюблённый, ему по штату положено. Хотя и нам, на седьмом десятке поворчать не возбраняется.
     Завтракаю и в путь. Температура плюс двадцать четыре и даже жарковато, но лёгкий попутный ветерок охлаждает спину, даря комфорт. Чистое небо намекает на отсутствие в сегодняшних событиях дождя и это вселяет надежду какое-то время побыть сухим. Не поход, а просто круиз какой-то!
     Решив поделиться такой позитивной информацией с окружающим миром, делаю красивое пейзажное фото и отправляю его в ВК, но не тут-то было. Интернета вовсе нету. Обидно. Не удалось похвастаться, что у меня не всегда всё плохо. А то действительно, сообщения от меня идут как с театра военных действий: прорвался, проскочил, преодолел… Но я же не специально выбираю себе проблемы. Они сами меня ищут, а мне остаётся только их преодолевать.
     Видимо исчезновение интернета послужило сигналом тому, что трудности начались. Где-то через пару километров натыкаюсь на сплошной завал. От берега до берега река перегорожена баррикадой из брёвен и веток. Очень похоже на бобровую плотину, но это человеческих рук дело. Просто, снося старый мост, его сваи оставили вбитыми в дно, а уж дальше река сама навалила на них всё, что плыло по течению. Обычно мне удавалось находить щёлочку и протиснуться дальше, но не в этот раз. Приходится вручную разбирать себе проход и я, перебравшись из лодки на мокрые и скользкие брёвна, начинаю работу. Что помельче, откидываю в сторону, что побольше оттаскиваю и в результате остаются два последних, самых толстых ствола. Древесина в воде уже давно и набухла влагой до неподъёмного состояния. Но мне удаётся поставить одно из них на комель, придав вертикальное положение. Остаётся самое последнее и, утерев пот, берусь за него. Приподнимаю, но в этот момент нога соскальзывает с опоры, и я проваливаюсь в воду. С одной стороны хорошо, что под ногой оказалось ещё один, более глубоко затонувший ствол, но с другой стороны, откинутое последним усилием бревно, задевает то, что уже стояло вертикально и оно начинает падать. Причём не просто так, а целенаправленно на меня. Можно, конечно нырнуть и избежать удара, но тогда он придётся на лодку, а я не уверен, что «Кракену» такой хук будет  по вкусу. Поэтому, принимаю ствол на вытянутые вверх руки и, матерным заклинанием остановив падающую древесятину, даже ухитряюсь оттолкнуть её в сторону. Путь свободен, но радость победы омрачена острой болью в правом плече. Выбил, вывихнул или связки потянул, разбираться буду после, а сейчас прыжком в лодку и скорее на чистую воду.
     Что там с плечом непонятно, но грести не могу. Ситуация, однако… До устья Протвы ещё девяносто восемь километров и как их с одной рукой проходить? Впрочем, надо попробовать. После проведения ряда экспериментов, технология получается довольно простая. Правая, негнущаяся рука служит опорой веслу и для гребка справа опускается чуть ниже. Это сделать она может, хотя и больно. А для гребка слева убогую нужно слегка приподнять, не забыв помянуть «мать её» и стиснув зубы. Все вращения весла и движения вперёд-назад достаются другой, левой руке, сохранившей работоспособность.
     Так и ковыляю потихонечку, забыв, что ещё совсем недавно радовался жизни и был почти счастлив. Облегчает ситуацию наличие перекатов, на которых скорость течения такая, что можно немного расслабиться. Река сама несёт. Впрочем, их наличие, хотя и радует, но настораживает. Если есть перекаты, то возможны и пороги, а о них никакой информации на форумах я не нашёл.
     Где-то через час замечаю, что травмированное плечо начинает потихоньку шевелиться. Значит, организм включил процесс восстановления и старинный скандинавский метод лечения действует. Нет, я не викинг ни разу, но их способ сажать больного, а иногда и раненого человека за весло драккара, заставляя грести изо всех сил, вполне принимаю. Больной однозначно выздоровеет, если не помрёт, конечно. К сожалению, за древностью лет, процент летальных исходов неизвестен, но мне такое лечение уже помогало.
     Попутно шарю взором по берегам, отмечая, что от тех рек, что я уже проходил, Протва отличается в лучшую сторону наличием удобных мест для стоянки. Обилие маленьких природных пляжей, радующих глаз золотистым песком, даже даёт возможность выбора. Не то, чтобы очень богатого, встречаются и совсем непролазные места, но значительно больше, чем на Осетре и даже Оке. Про верховья Москвы-реки, чьи берега оккупированы частными владениями, даже говорить не этично. Здесь же около воды лишь разнообразная пернатая живность, практически игнорирующая моё появление, и рыбаки, ведущие непримиримую борьбу за рыбье поголовье с утками и цаплями.
     Как принято, проходя мимо, здороваемся и желаем друг другу доброго дня. Хорошая старинная традиция, до сих пор сохранившаяся в сельской местности. Пусть с этим человеком совсем не знаком, а на душе приятно.
   - От старости убегаешь, - с лёгким сарказмом комментирует моё появление седобородый рыбак. Задумываюсь. А ведь он прав! Нужно ли мне было всё это, если бы не желание доказать, в первую очередь самому себе, что ещё есть силёнки и задор? А от этого и физическая активность, заставляющая кровь более активно циркулировать по телу, выводя токсины и прочую гадость, мешающую здоровому существованию. Так что трудности нам только в помощь. Всё, что нас не убивает, то нас делает сильней, как говорят маги и волшебники.
   - Похоже, что так и есть, - соглашаюсь с ним и получаю в ответ поднятый вверх большой палец левой руки. Мы поняли друг друга.
     Размеренное движение нарушает появление очередного завала перед автомобильным мостом. Снова мост построили, а опоры старого оставили торчать, собирая на себя всякие плавуны. Машинально начинаю разминать больное плечо, но в этот раз процедура таскания брёвен отменяется. Почти возле берега обнаруживается узенький проход, шириной с кухонную дверь, вот туда-то и ныряю. Проскакиваю, но вздохнуть с облегчением не получается, потому что сразу за завалом начинается перекат. Да хороший такой, с мощным потоком воды, скользящей по подводным камням. Упс! И я на мели. Какая неожиданность. Быстренько выскакиваю за борт, пока лодку не начало тащить по камням, и обнаруживаю глубину сантиметров десять. Если уровень воды упадёт ещё хоть немного, то неплохой порог из этого переката получится. А пока мы с «Кракеном» пересекаем мелкое место прогулочным шагом. Причём, шагом – это я, а каяк на верёвке рвётся вперёд, словно злая собака пытающаяся сорваться с поводка.
     Дальше всё опять спокойно и чинно. Штук пять перекатов, пара порогов и рука медленно, но уверенно возвращающаяся к жизнедеятельности. А ещё в одном месте наткнулся на стоянку индейцев. Причём вполне современных, поскольку вигвамы у них из пластика и поликарбоната, а привязанные к причалу пироги вполне заводского производства. Подозреваю, что и кони у них есть, поскольку видел фрагмент загона. Не знаю кто такие, ирокезы или команчи, но скальп с белого человека не сняли и то хорошо.
     Уже на закате, подобрав уютное местечко с песчаным пляжем, останавливаюсь на ночёвку и подвожу итоги дня. Прошёл всего тридцать километров, что с поправкой на больное плечо вполне достойно, однако немного выбиваюсь из графика и завтра нужно будет поднапрячься. Не обгорел под жарким солнышком, не промок (вернее промок, но успел высохнуть), а значит сегодняшний этап похода можно признать спокойным и вполне благополучным. Расстраивают только надвигающиеся тучи и вечернее похолодание, но я сухой и тент над спальным местом натянут, а что будет завтра посмотрим.

     17-е. Моросит и вылезать из спальника совсем не хочется. До четырёх часов крутился, лелея болящее плечо под оглушительное кваканье лягушек, устроивших концерт в беспредельной близости от лодки. Поэтому проспал аж до одиннадцати часов и вставать нужно срочно, иначе до обещанного на девятнадцатое резкого похолодания с дождями могу не успеть, а до устья Протвы ещё семьдесят километров. Значит за сегодня нужно пройти минимум тридцать пять.
     Быстренько выскакиваю в бодрящую сырость, завтракаю на скорую руку и, проверив плечо на работоспособность, спускаю лодку на воду.
     Буквально нескольких сотнях метров от стоянки очередной порог, не заслуживающий особого внимания, а вот сразу за ним интересный остров, обходя который со стороны левого берега, обнаруживаю узкий проход ведущий в глубину этой  «terra incognita». Любопытства ради сунулся туда и обнаружил закрытую со всех сторон бухту с песчаным пляжем. Правда и пляж на три квадратных метра, и бухта такая, что «Кракен» едва развернулся, но уж больно уютно. Причём сам остров абсолютно дик и завален сухостоем. Даже пожалел, что переночевал в другом месте.
     Судя по карте, через пару километров отмечено такое местечко как «ПОРТ». Это наводит на мысль, что дальше глубины на реке вполне судоходные, хотя бы до маломерных судов. Поэтому, достаю хранящийся с самого начала похода на дне баула киль и прикрепляю его на штатное место «Кракена». Действительно, надоело уже что лодку постоянно приходится корректировать по курсу, а проходить с ним пороги и завалы просто нереально. Он хотя и небольшой, всего-то сантиметров двадцать, но соответствующую глубину фарватера требует.
     Порт на самом деле оказался привязанным к берегу понтоном, со спущенными на твёрдую землю сходнями, возле которых притулился скромный белый домик, ничуть не больше садового. Конечно, и не ожидал здесь увидеть что-то масштаба Гамбурга или Антверпена, но такая вопиющая скромность поразила. И ни одной живой души вокруг. Так зачем здесь порт? Ладно, прём вперёд. Некогда над этим вопросом размышлять.
     Идём хорошо и шустро. Без постоянных виляний и дополнительных гребков с возвращением на курс движение получается намного быстрее. Настолько, что за полдня ухитряюсь отмахать почти двадцать пять километров и полон желания добавить ещё столько же, если не помешают собирающиеся в небе тучи. Иногда ветер усиливается и возникает желание воспользоваться парусом. Не тем, что на мачте из швабр, а компактным, более напоминающий хула-хуп с натянутой на него материей. При необходимости его гибкая основа скручивается в три бублика и при транспортировке занимает совсем мало места. Если удаётся поймать ветер, то скорость значительно увеличивается. Более того, приноровился зажать шкерт управляющий парусом в зубах, освободив руки для гребли. Конечно, со стороны это выглядит смешно, но сейчас главное результат, а он есть.
     Река выписывает петли, словно заяц, путающий следы и залетев в один из поворотов, попадаю в засаду. Внезапно, буквально в двадцати метрах перед «Кракеном» возникает… порог. Вот и верь после этого картам. Это же просто подстава какая-то! Порог довольно серьёзный, а я с пристёгнутым килем и проскочить его в таком виде будет проблематично. Течение уже подхватило лодку, но мне удаётся неимоверными усилиями одолеть поток и ткнуться носом в прибрежную осоку. Разгружаться и вытаскивать каяк на берег в такой ситуации нереально, поэтому, запустив руки под днище, наощупь пытаюсь снять пресловутый киль. С фиксирующей защёлкой в результате справляюсь, а вот сам плавник с направляющих сходить никак не желает. Разозлившись, бью его под водой кулаком в нужном направлении, и он сдаётся. Соскакивает со своего места и, видимо в знак протеста, исчезает в бурных водах. 
     Всё. Приплыли. Теперь о походе под парусом до Коломны можно даже не мечтать. Без этой пластиковой штуковины только на вёслах, а это я уже проходил и второй раз не интересно.
     Но горевать некогда и запрыгнув в лодку, сваливаюсь в порог лагом, поскольку повернуть её носом вперёд уже не успеваю, и после непонятных даже мне самому манёвров среди камней, вылетаю на спокойную воду уже хвостом вперёд. Вот позорище-то…
     Втыкаюсь носом в берег, чтобы отжать промокшую одежду и обращаю внимание, что мой храбрый Грей по-прежнему на боевом посту, хотя и мокрый насквозь. Отчаянный парень. Не бросил компаньона в критической ситуации. А может просто потому, что был намертво скотчем прикручен?
     Продолжаю гонку, хотя и понимаю, что запланированные пятьдесят километров не осилю. Но хотя бы сорок пять. На отметке 25 км. до устья обозначен пляж, вот туда дойти было бы совсем неплохо.
     Опять впрягаюсь по полной, тем более, собирающаяся за моей спиной грозовая туча явно имеет намерение меня догнать и сделать ещё более мокрым, а летит она явно быстрее, чем плывёт «Кракен». Но я почти успеваю. Остаётся метров триста до того пляжа, когда приходит понимание, что гроза, деликатно поблескивающая молниями и нежно рокочущая громом, практически над моей головой. Сворачиваю к берегу и втыкаюсь в первое попавшееся место. Берег глинистый и скользкий, но у меня цейтнот. Поэтому мысленно обращаюсь к небесам с просьбой дать мне хотя бы десять минут на то, чтобы вытащить каяк на берег и укрыть его и себя целлофаном.
     Хватаюсь за лодку и упираясь со всей дури, пытаюсь вытащить её из воды вместе с грузом, но коварная глина делает своё подлое дело. Нога поскальзывается и, падая сидячей частью в месиво, слышу очень неприятный хруст правого колена. Вот только перелома мне здесь не хватало! Но организм на адреналине и вскочив, рывком буквально вышвыриваю каяк на сушу.
     Нога? А что нога? Сейчас главное успеть целлофаном накрыться, а с ней потом разберёмся.
     Успел. Накрылся. И первые капли начавшегося ливня ударили уже в непромокаемую поверхность тента, укрывшего бесформенную кучу, образованную мной и лодкой.
     Первая волна грозы проскочила за полчаса, которые я потратил на изучение полученных свежих повреждений. Каких? А никаких. Боли практически нет, шевелить ногой могу и даже наступать на неё попробовал. Всё в порядке. Повезло на этот раз и как только поток с небес чуточку ослаб, принимаюсь за оборудование лагеря. Вот тут-то мне бензин и пригодился. Вместо того, чтобы минут десять-пятнадцать нежно дуть на едва разгорающееся пламя, укрывая его от дождя и ветра собственным телом, щедро плеснул из канистры и всё готово. Так что к подходу второй волны ливня, усел даже чай вскипятить. О чём-то другом под сплошным потоком мечтать просто неэтично, но сидеть под тентом в лодке с кружкой горячего чая и грызть вяленое мясо, тоже очень неплохо. По крайней мере бывало и хуже.
     А вот со сном получилось не очень. Вроде и в днище давление скинул, и во влажной одежде пригреться ухитрился, и плечо с коленом не сильно беспокоят, но постоянный грохот с небес, молнии и бьющие в тент крупные капли уснуть мешают. Лишь часам к пяти дождь ослаб, а я устав вертеться, начал засыпать, но тут резкий порыв ветра нагло срывает покров с моей опочивальни, одновременно сотрясая дерево под которым расположился на ночлег, и водопад скопившейся на ветвях и листьях воды, заливает лодку не хуже Ниагары.

     18-е. Ну и наплевать. Что здесь сидеть мокрым, что в лодке, разницы никакой, а на плаву хотя бы дистанцию сокращу. Поэтому, чай и вперёд.
     Да, нога… С ней не очень. Вроде когда лежит спокойно, то практически не болит, но при попытке опереться на неё, а особенно при боковой нагрузке, подкашивается и резкая боль пронзает ногу до самого бедра. Это хорошо, что я не пеший турист, а грести я и сидя могу.,
     Укладываю вещи в каяк с поправкой на непогоду, старательно пакуя в полиэтиленовые сумки даже влажное. Соответственно и одеваюсь потеплее, накинув сверху одноразовый дождевик, а обнаружив подаренный добрым человеком штормовой костюм, на всякий случай кладу его поближе. Когда мне его вручили, едва не рассмеялся. Морской штормкостюм с зюйдвесткой носить уже приходилось, ну так там фактура. Там материал! А здесь какая-то тонкая клеёнка, причем с размером штанов на двух меня, если не больше, но зато очень грамотные резинки на манжетах и на шее. Не исключено, что пригодится.
     Как сегодня «Кракен» мотает под себя километры, достойно восхищения. Просто прёт. К тому же попутный ветер, при котором стараюсь использовать парус, и усилившееся из-за ливня течение прибавляют прыти, но через несколько километров притормаживаю. Как не поджимает время, а посмотреть на местную достопримечательность под названием «Калужская Ниагара», которую представляют как самый крупный водопад в здешних местах, мне интересно.
     Согласно картам, находится он на реке Гусиха в километре с небольшим от её впадения в Протву, но именно устья этой речки я и не вижу. Полчаса потратил, пока не понял, что вот этот ручеёк шириной в две ступни и глубиной мне по щиколотку и есть Гусиха. Прикинул, что, наверное, водопад таких же пропорций и уняв своё любопытство, продолжаю путь.
     Шестнадцать километров до устья, пятнадцать, четырнадцать… Справа на берегу обнаруживается красивое пятиэтажное здание, которое издалека принял за замок. Но откуда взяться замкам в наших палестинах? На карте это монументальное, хотя и полуразрушенное сооружение обозначено как мельница, что и подтверждает рыбак, которого я озадачил этим вопросом, пояснив, что в войну немцам так и не удалось его разбомбить. Вот же как строили!
     Подходя к строению, слышу шум очередного порога и с полной уверенностью в своих возможностях иду туда. Не впервой. А вот догадаться, что возле мельницы порогу делать нечего, зато дамба вполне возможна, мозгов не хватило. Так и полетел с этой дамбы, толком не успев сообразить во что вляпался.
     Лететь получилось невысоко, метр-полтора, не больше, но крутизна ската вызвала подозрение, что в конце пути, при переходе на ровную поверхность, каяк можно и сломать пополам, поэтому держу чуть наискосок и это сносит меня к правому берегу, где меня жадно и с нетерпением поджидает завал из деревьев. Пытаюсь увернутся, но две самые настырные коряги конкретно нацелились на нас. Одна, чуть повыше, целится в меня, а другая, пониже и подальше в «Кракен». Понимая, что руками это дело не отвести, пригибаюсь, проскакивая под первой корягой, а «Кракен» со всей силы врезается бортом во вторую. «Прощай, лодка,» - успевает мелькнуть в голове, но каяк мощным ударом, с треском ломает набухший водой ствол и нас отшвыривает в сторону.
     Вроде целы, но последствием этого столкновения стало то, что лодка ложится на борт и продолжает нестись дальше уже в таком положении, а я вцепившись в неё изо всех сил пытаюсь не вывалиться наружу. Страшно ли мне? Конечно страшно. Но в том-то и суть, чтобы собраться и загнав страх как можно глубже, начать действовать. Тем более, что положение критическое. Реке достаточно одного движения, чтобы опрокинуть нас кверху дном окончательно. Поэтому, выпрыгнув за борт, ударом ставлю каяк в нормальное положение, а затем пытаюсь запрыгнуть в него. Но не тут-то было. Если на Осетре подобный акробатический этюд вызвал аплодисменты зрителей, то в этот раз не повезло. Нога, естественно левая и не травмированная, попадает в щель между валунами и просто так выдернуть её не получается. Хорошо, что вцепился в борт лодки мёртвой хваткой и влекомый течением каяк просто выдергивает меня как морковку из грядки.
     Даже когда течение выносит нас на твёрдую землю, прийти в себя получается не сразу, а требуется ещё минут пять тупо сидеть на песке, пытаясь осознать, что мы всё-таки проскочили. Видимо то же самое испытывает и шкипер Грей, остающийся на боевом посту, невзирая на то, что с него до сих пор стекает вода.
     Удивляют две вещи. Во-первых, крепость борта «Кракена», сломавшего не самый тонкий ствол и отделавшегося глубокой царапиной на борту. Я за него тридцать пять тысяч заплатил, но после этого случая ничуть не жалею, а пресловутая жаба теперь пусть сама удавится. И во-вторых, это моя нервная система, остающаяся в уравновешенном состоянии невзирая ни на что. Похоже, что нервные клетки в организме закончились и остались только спокойные.
     Осматриваюсь. Вокруг никого и даже немного обидно, что никто не может оценить всю безбашенность моего прохода через дамбу. Хотя, нет. Один зритель всё-таки парит в небе, распластав могучие крылья и наблюдая за моими действиями. Коршун. С этими птицами у меня ещё на Осетре, в прошлых походах сложились особенные отношения. Там они сопровождали весь путь, нарезая в небе круги, до самого выхода в Оку, видимо являющейся границей их владений. Далее они встречались и на Москве-реке, но вели себя совершенно по-другому, не уделяя моей персоне особого внимания.
     На Протве же в последние дни их функции сводились к тому, что, ничуть не опасаясь и подпуская к себе на очень близкое расстояние, они просто наблюдали за моими действиями, видимо передавая информацию куда следует. Похоже, что до кого надо это дошло, поскольку зависшая надо мной птица не только крупнее обычных, но и отличается необычным тёмно-бурым цветом. Похоже, кто-то из высшего руководства почтил меня посещением.
     Князь-коршун грациозно садится на вершину стоящего неподалёку дерева, продолжая наблюдать за мной, а я возвращаюсь к бытовым проблемам.
     Первым делом проверяю связь. Оба телефона мокрые, но при этом работают. Уже хорошо. Однако, при включении, бросив взгляд на экран, начинаю истерически ржать. Часы показывают 13:20, а учитывая, что в поток я сунулся минут семь назад, получается самый оптимальный выбор времени, чтобы рисковать. Мысль скользит в заданном направлении и, повинуясь ей, хватаюсь за карты. Так и есть! До устья тринадцать километров. Это ж какую нужно везучесть проявить, чтобы перебороть такое сочетание!
     Из технических потерь, кроме шрама на правом борту лодки, два сломанных от нагрузки карабина на ремнях, поддерживающих спинку сиденья в вертикальном положении. Это же надо было придумать такую ответственную деталь из пластмассы сделать? Первый лопнул ещё в прошлом году, на Ильясовском пороге, но зимой я поменял карабины нижних ремней на металлические, значит поменяю и эти, а пока на узлы завяжу и до финиша дойду как миленький.
     Из физических повреждений. Рука – терпимо. Больно, но гнётся и грести можно. Ноги… Вот здесь хуже. Правая, с её вечерней травмой не гнётся и не держит, а левая, получившая своё только что, пытается с ней сравняться по уровню убогости. Содранная кожа на щиколотке левой ноги не в счёт, но всё равно, можно считать, что ноги отсутствуют. Ну и хрен с ними, пусть себе полежат в сторонке, пока руками грести буду.
     Материальный убыток выражается в том, что всё мокрое. Насквозь. А на ветерке прохладно, если не сказать хуже. Можно бы костерок запалить да погреться, но время поджимает и, раздевшись догола, благо, что никто не видит, а коршуну мои телеса если и интересны, то лишь с гастрономической точки зрения, тщательно отжимаю одежду и вновь надеваю на себя. Дальше будем её собственным телом сушить. Под руку попадается кулёк с уже упоминавшимся штормовым костюмом и прикинув перспективы, натягиваю на себя безразмерные клеёнчатые штаны. Ого! Сразу становится заметно теплее, поскольку защищают от ветра. Напоследок отжимаю мокрого шкипера и трогаюсь в путь.
     Одновременно срывается с ветки и князь-коршун.
     Обернувшись на прощание, ловлю себя на мысли о приобретении себе именно для таких случаев налобной камеры, а то самому не верится в то, что сделал. Да и, если рассказать кому, то могут обозвать фантазёром.
     Почему-то ближе к устью Протва петляет особенно изощрённо и становится уже. Впрочем, мне это на руку, поскольку становится быстрее течение и если бы не пара волн сильного дождя, заставляющего укрыться под кронами прибрежных ив, то было бы совсем хорошо. Но лучше всех устроилась сидячая часть спины, пригревшаяся в герметичных клеёнчатых штанах. Создала себе парниковый эффект и не парится. Хотя, нет… Именно парится, как в бане, где тепло и сыро.
     Остаются последние километры до Оки, поэтому можно слегка расслабиться. Течение уверенно несёт лодку к цели, и я закуриваю, вальяжно развалившись в лодке. Заслужил, поскольку основная задача, пройти Протву, через километр будет решена. На какое-то время дождь прекращается и выглянувшее солнце играет на золотом куполе стоящей на левом берегу колокольни Борисоглебской церкви.
     Засмотревшись, слишком поздно замечаю впереди подозрительный шум. Очень напоминает кипение воды, проходящей порог. Но откуда ему здесь взяться, если до устья один километр остался? Однако, таки да. Порог. И со всей дури прошляпившего такое событие раздолбая, даже не выплюнув сигарету, направляю каяк в стремнину.
     А порог оказывается не простой. Он S-образный. Я такого ещё не встречал. Привык к тому, что вода прямо несётся, а тут с поворотами, в которых тебя так и норовит опрокинуть. В одном месте занесло на вираже и любимым правым бортом «Кракена» приложило к торчащему в воде стволу дерева. Есть ещё один шрам! Хотя в этом случае удар был слабее и урона окружающей среде, сломав очередное бревно, мы не нанесли.
     Выхожу на спокойную воду и поражаюсь своей наглости. Так с сигаретой в зубах и прошёл этот зигзаг, а потом не торопясь докурил.
     Думал это последний сюрприз Протвы, но ошибся. В ста метра (в ста, Карл!) от того места, где её воды сливаются в Окой, ещё один. Правда, слабенький такой. Просто резкое сужение русла до пяти метров и вода, на бешенной скорости пролетающая практически над камнями.
     За Оку в этом плане я спокоен. Порогов здесь точно нет, хотя мели присутствуют. Было дело, сидел. Река широкая, но за пределами судового хода курице по колено. Зато на просторе есть где ветру разгуляться, и я использую это с максимальной выгодой для себя, тем более что дует он с кормовых румбов. Опять, по уже отработанной схеме - управление парусом в зубах, пока руки вёслами машут. Получается, но не очень. Без киля «Кракен» виляет как пьяный, так что идею с походом до Коломны отбрасываю окончательно. Может в другой раз, специально подобрав погоду, и дождавшись когда ветра будут нужных направлений, а сейчас последний рывок до железнодорожного моста, возле которого находится станция «Ока», откуда электричка отвезёт меня на Курский вокзал.
     К сожалению, делая дополнительные листы Лоции к этому участку, не проставил на нём километраж и путь показался достаточно долгим, что не удивительно, поскольку по факту вышло четырнадцать километров. Хорошо хоть небо смилостивилось и дождь льёт не всё время. А ещё мотивировало активную работу вёсел сообщение от RSCHS о том что «гроза, сильный ветер до 15 м/с местами по Тульской области в ближайшие 3 часа с сохранением до конца суток 18 июня» и телефон экстренной службы. Фигушки! Не дождутся меня на этом телефоне.
     Швартуюсь в нужном месте красиво. Метров за десять до берега бросаю парус, лодка теряет ветер и аккуратно бортом подходит к пандусу из бетонных плит, предназначенному для спуска на воду моторных лодок и катеров. Даже видевшие этот манёвр рыбаки выразили респект, дружно проголосовав большими пальцами вверх.
     Хорошо. Мы приплыли, а дальше что? Ноги-то не ходят. Значит нужно их заставить и минут двадцать я совершаю различные телодвижения, разогревая закостеневшие мышцы. Не знаю, что больше помогло, матерные заклинания или пронзительный холод от сильного ветра, но я встаю и даже начинаю двигаться, понемногу выгружаясь из лодки на берег, отмывая её и выставляя на просушку. На моё везение обнаруживается пакет с сухими штанами и майкой, а дождь на время берёт паузу. Но всё равно холодно, а поскольку последняя электричка на Москву в 21-05, то приходится пошевеливаться.
     Где-то уже в девятом часу мужчина, наблюдавший как я корчусь на полусогнутых, упаковывая вещи, поинтересовался причиной такой убогости. У него моторная лодка на прицепе у джипа и московские номера. В надежде на везение, рассказываю ему душещипательную историю моих травм и выражаю слабую надежду добраться вместе с ним до столицы, с соответствующей оплатой проезда. Он выражает искреннее сочувствие, но объясняет, что они из Домодедово, а связи с цейтнотом времени может подбросить только до платформы. Ну, так я и этому рад, поскольку баул с лодкой, отягощённый мокрыми вещами, тянет не меньше, чем на шестьдесят кило.
     Где-то без десяти девять, благодаря помощи сына моего благодетеля, добираемся до платформы по абсолютно непроходимой тропе, усыпанной щебнем, и тут обнаруживается, что платформы в сторону Москвы здесь нет. Как это нет? А вот так! Отсутствует напрочь. На мой вопрос по этому поводу, проезжавшие мимо на великах местные мальчишки просто махнули рукой в сторону Серпухова: «Это там. Недалеко». Недалеко – понятие относительное и на ближайшие метров восемьсот, до того, как рельсы исчезают за поворотом, никаких платформ не наблюдается.
   - А как туда пройти? – интересуюсь у малолетних Сусаниных.
   - Вдоль рельсов. Мы всегда так ходим…
     Ситуация критическая, на последнюю электричку не успею при всём желании, а поэтому злюсь и предлагаю Ивану оставить меня в этой позиции, предоставив возможность самому выкручиваться из этого положения, и выражая огромную благодарность за посильную помощь. Но, в отличие от меня у парня мозги есть и, не говоря, ни слова он тараканит мою тележку обратно к машине. Тут уже и мой мозг включается.
   - Раз уж так получилось, то может вы меня до Серпухова подбросите, а там уж на вокзале как-то уеду? – вношу дерзкое предложение, и оно находит поддержку. Им ведь всё равно по пути.
     В городе, вылезая из машины, понимаю, что идти не могу. Только стоять босиком на холодном асфальте и то с трудом. Расслабился в тёплом джипе, адреналин понизился и в качестве обезболивающего уже не действует.
   - Ваня, проводи его до платформы, - командует отец, видя моё состояние.
   - Не надо. Вы и так под знаком встали. Езжайте, а то оштрафуют ещё, - отвергаю я предложенную помощь.
     Дальше ковыляю самостоятельно. Длина шага, примерно с длину ступни, с опорой на баул. Сделал, передвинул груз и ещё шаг… И так далее. Мысленно ужасаюсь предстоящему перемещению по московскому метро, прикидывая, где там придётся на переходе по ступенькам подниматься и спускаться. Видимо придётся от вокзала такси брать.
     Такси… А почему от вокзала? Вот же, на противоположной стороне улицы возле своих машин два таксиста разговаривают.
   - Эй, джигиты, а в Москву никто из вас не хочет метнуться? – бодренько интересуюсь у них.
   - Вах! Я же говорил, что мне повезёт. Поехали! – смеётся один из них.
     Договариваемся на «червонец», и моя измученная невоздержанностью в приключениях тушка помещается в салон машины.
   - А чего деньги мокрые? – интересуется водитель, когда я вношу 100% предоплату.
   - Свежие, потому что. Только что напечатал, - улыбаюсь в ответ. Только теперь он замечает, что штормовка на мне в мокрых пятнах, а босые ступни посинели от холода. Ни слова не говоря, он включает отопитель на полную мощность. Поехали.

     20-е. Сижу дома, с тоской наблюдая творящееся за окном безобразие. Плюс пятнадцать и дождь, круто перемешанный с ветром, а от этого по спине дружной толпой скачут мурашки. Но в этот раз от того, что я всё же успел вернуться до наступления непогоды и вопрос сухого ночлега теперь не актуален. К тому же такой экспресс-поход, наполненный массой приключений вполне в моём вкусе. Осталось только залечить растяжение связок на левом колене и порванные на правом. Что касается выбитого плеча, то я о нём уже не вспоминаю.
     Да, кстати… Шкипер Грей, за проявленные мужество и героизм награждён почётной якорной цепочкой на шею. Вон он сидит. Гордится.