Дневник. Май и июнь 1982

С 30 апреля по 9 мая - Путешествие по Прикарпатью.

Полная неразбериха была с этим походом до самого последнего дня. Мы узнали,
кто идёт только на вокзале, перед отходом поезда. Так было всё неорганизованно.

10.06.1982 Четверг.

Господи, умираю по дневнику. Соскучилась ужасно. Думала, вот мол экзамены
по английскому сдам 2 июня, и засяду за дневник. Два слова об экзамене.
Сдавала как никогда. Пришли с Ирой пораньше, нашли нашего Владимира
Александровича. Он провёл нас в аудиторию и выбрал нам самые роскошные
билеты. Мне - о путешествии, Ире - о писателе. За контрольные работы у меня
были тройки. Да и прогуливали мы с Ирой порядком, особенно последние
занятия, так что выше тройки мы не ждали. И вот получаем по "4". Я отвечала
первая. Владимир Александрович выскочил вслед за мной, сказал: "Наташа,
Вы - молодец.  Он был счастлив больше, чем я. И волновался тоже больше.
Итак, свобода! Каникулы!!

4.06.1982 Пятница.

День интересен тем, что бурно отметили день рождения одного нашего
сотрудника, какую-то там ещё премию. Собирались на квартире у Кротова.
Мой  начальник с Кротовым исполнили свой гимн.

"...Колымская трасса-
Магадана душа..."

Усков превосходно играл на баяне, а я, к своему безграничному удивлению,
отплясывала со своим начальником так, что он еле отдышался. Но плясал он
великолепно: вприсядку бегал вокруг меня, выкидывал залихватские коленца,
даже свистел, как соловей - разбойник.

5.06.1982

Третью субботу езжу в деревню. Безумно соскучилась по цветам, и вообще по
земле. Погода стояла жаркая. Дни длинные, солнца вволю. Раскопали в деревне
огород, насадили овощей. Гладиолусы свои я пристроила. В эту субботу даже
помидоры посадила, Юрочка мне свои презентовал. Рассказывал, будто бы
Захаров всё ворчал в тот день, когда на клумбы высаживали цветы. "Саврасова,
говорит, - одна копалась, сажала, а тут целую бригаду выгнали, а они посадили
чёрт знает как."

Я не могла унять своего любопытства, пошла взглянуть на сольвии. Они, правда,
переросли в этом вегетационном домике. И выглядели оглоблями на клумбе,
кроме того, были посажены редко и мелко. Недовольство клумбами на словах
тешило моё самолюбие. Но несмотря ни на что, очень я скучала по ним, по моим
цветам.

Круглов подстригает газоны по вечерам, подрабатывает, безжалостно их срезает.
Что, мол, я буду церемониться с ними, что ли. Они попадали в разные стороны.
А сам говорил: "Зачем сальвии бордюр. Она такая высокая вырастает." Вырастет
теперь, как же. Хорошо, если будут дожди регулярно поливать, а то и совсем
засохнет.

Вторую неделю собираемся с Надеждой с палатками  в Раздоры, но всё мешают
какие-нибудь препятствия. В эту субботу у Нины были крестины. Родила Нинуля
сыночка. Рожала в нашем роддоме, вроде бы тяжело очень.

6.06.1982 Воскресенье.

Появился Паровоз. Он появился ещё в прошлую субботу. В воскресенье я его
видела. Красавец! Загорелый, худенький - сказка. Убежала я рано, готовиться к
экзамену.

Сегодня погода выдалась очень жаркая. Была мысль поехать на пляж, но потом
решила пойти на пруд, позагорать, поплавать. Взяла даже подстилку. Как только
я появилась на Поляне, ко мне подошёл Паровоз.
- Ты что, на Дальнем Востоке была?
- Нет.
Я подошла к нему, провела рукой по гладкой, загорелой коже груди.
- Ой, а загорел-то как, загорел-то. Купаться пойдешь?
Он поморщился. После моря лезть в этот пруд - это слишком.

Около 4-х часов его величество расположился в гамаке напротив наших шмоток,
разложил трапезу и пригласил меня. Я просидела возле него весь длинный вечер,
не поднимаясь с этого стульчика, на котором я не выдерживаю и часа сидеть,
пересаживая дома гладиолусы. Слава уже наигрался в кружок без меня, сходил
к родничку, переоделся, усмехнулся: "Всё сидишь, Лёва?"

Мы действительно сидели, словно связанные. Говорили об отдыхе, об отпуске,
о том, что все женщины Поляны в конце концов выходят замуж, а я не хочу.
Господи, если бы он знал, что я просто уже не мечтаю. И к нему меня уже не так
тянет, как раньше. Вся моя жизнь пролетела на Поляне, как один миг, как у
стрекозы, которую настигла зима так же, как меня старость.

Старость ещё не совсем близко, но меня пугает то, как быстро пролетели 10 лет
жизни, самой полнокровной жизни. Нинулька вон успела родить ребенка, а я...
И на Лёву я смотрела сейчас, как на муравья. Моему самолюбию льстило, что
он не пошёл к своей Маше, что он сам подошёл ко мне, что я ему, наверное, не
безразлична, но мне совсем не хотелось близости с ним. Да и вообще, я от него
уже отвыкла. Если бы он не подошёл, я бы не стала за ним охотиться вовсе.
Вспомнились Надеждины слова: "Когда на них внимания не обращаешь
(на мужиков), все пороги обобъют, телефоны оборвут."

Он бросил курить. Мы выпили две бутылки вина, но как-то совсем не опьянели.
Подошёл Слава. У него опять эта проблема с бабой или он просто
прикидывается. "Вы мне найдите женщину, а я сбегаю за бутылкой." Люба
сделала попытку со мной помириться, пока я с Лёвой, пока я в благодушном
настроении. Даже взявшийся неизвестно откуда ливень не согнал нас с места.
Лёва достал зонт, раскрыл его надо мной. В гамак сесть я не могла, так как
дерево не выдерживало двоих.

Уходили с Поляны мы последними. Причём Лёва предложил уйти в лес. Я всё
чётко себе представила, и даже тот момент, когда нас будут жрать комары,
которых в эти тёплые дни великое множество.

Мы пришли на Кириллову площадку. Он вытащил из моего рюкзака подстилку,
и расстелил её на столе.
- Лёва, ты сошёл с ума. Вдруг сюда придут.
- Никто сюда не придёт, сказал он, укладывая меня на эту подстилку. Кошмар
какой-то! Я ничего не чувствую. И ему почему-то стало необходимо в меня
кончать, иначе у него всё  болит, и он не может. Что болит? Чего не может?
Я не поняла. И комарики совсем сожрали, - не до ласк. Я  начала одеваться.
- Тебя не прокусывают через олимпийку?
- Я сейчас одену майку, - сказала я, сбрасывая с себя шерстяную кофту.
- Какие у тебя красивые груди, Наташка!
- Вовсе нет. Висят.
- Ты что, совсем не висят.

В журнале "Спортивная жизнь России" я вычитала, что грудь делается упругой
и принимает форму, если её обливать ежедневно холодной водой. Так я же всю
жизнь так делаю. Может, эффект только начал проявляться?

Лёва стал целовать их, сжимая ладонями. Соски, наверное, твердели, так как мне
было очень хорошо. В последние наши встречи он что-то совсем забывал про
мою грудь.
- Наташ, почему ты не ходишь без бюстгальтера?
- Некрасиво, наверное.
- Так интригует. Тебе хорошо. Он снова схватил мои груди. Я обняла его.
- Наташка, сожрут же комары, - шептал он.
Пусть жрут... Мне казалось, что они слетелись со всего севера, - так их было
много. Лёва почему-то совсем не спешил домой, что это с ним? По дороге на
станцию я нарвала небольшой букетик ландышей.

16.06.1982 Среда.

Господи, ну что за лето? Что за июнь. Сплошные дожди и холода. Как скажет
Геныч: "Вышел в маечке-больше его не видели". С утра бежишь на работу в
одном платьице, а после обеда такой холод завернёт-прошу свитер напрокат.
Погода очень неустойчивая.

Три дня сижу в министерстве, переписываю данные-благодать. Сегодня смотала
в "Гангу", купила ещё одну индийскую сумку, но меньшего размера.

19.06.1982 Суббота.

Ужасно не хочется мириться с Любой. Но она делает всё для перемирия со
мной, с Володей. Даже вытащила сегодня из гамака Паровоза; всё что было у
него с собой, мы выпили. С Надеждой я договорилась идти в баню — опоздала,
конечно.

Бедный Круглов. Приехал сегодня сюда уж явно ради меня. Проронил как бы
между прочим, что жены дома нет, а одному очень скучно. Надеялся, наверное,
у костра посидеть, или, может, мечтал меня пригласить к себе, в чём я очень
сомневаюсь. Но я уже устала от этих встреч с женатиками. Вспоминается тот
момент, когда мы остановились с ним на распутье в обеденный перерыв
поговорить, и вдруг он весь напрягся, посерьёзнел, глядя куда-то в сторону,
проговорил: "Вон моя жена пошла". А я что должна была делать - испариться?
Тоже мне, конспиратор. Пусть теперь стоит под дождём, мокнет. Он как будто
ждёт от меня каких-то действий.

27.06.1982 Воскресенье.

Наконец-то мы с Надеждой вырвались на природу с палаткой. Давно
планировали мы этот выход. На неделе стояла неплохая погода, а в пятницу
обложило всё небо, и такой хлынул дождь на весь день, что я заколебалась.
Но другого дня у нас не будет. Созвонились с Володей, и решили, что планов
своих мы отменять не будем. Прособирались долго, и вышли на электричку
22:10, уже темнело. Дождь вроде утих, вселяя надежду на то, что скоро кончится.

На платформе в Раздорах в наш адрес посыпались реплики: "А погода-то
нелётная!" На что Надежда ответила: "А мы летаем в любую погоду."
В полной темноте мы пробирались к нашей поляне, где нас ждал костёр и
верный наш друг Володя. Пока мы ставили палатку, он принёс воды. Как
душевно было посидеть у костра, послушать Володины рассказы о его
пребывании за границей, всякие наши общие злободневные сплетни.

Дождь начался ночью, вернее продолжался, не переставая утром. Нам грозило
проваляться в палатке все выходные. Не было никаких надежд на прекращение
дождя и на то, что кто-нибудь сюда явится.  Но как ни странно - пришли.
Пришёл Паровоз, и очень удивился, что в такой роскошной палатке живём мы.
В этот вечер Володя сварганил на костре удивительный плов. Я умоляла
Паровоза остаться "хоть раз в жизни". Очень хотелось угостить его пловом.
Но у него "первым делом, первым делом самолёты..." Сказал, что мы "из еды
делаем культ" и ушёл.

Мне было обидно, даже не обидно, а жалко, что это наша последняя вылазка.
Ибо в следующие выходные  мы с Надеждой намереваемся съездить за ягодами
к моей бабусе, а там уж и на отдых подадимся в "дальние страны". Она — в
байдарочный поход, я - на Карельский перешеек.

Вечер был чудесный. После плова возникло желание искупаться. Агитировать
девчонок не пришлось. А после купания Люба собрала свои шмотки, и к
большому нашему удовольствию (так не хотелось её общества в палатке)
перебралась к Володе, сказав нам: "Мириться не буду. Просто пересплю - и всё."

Утром нашему взору открылась такая картина: все мужчины активно занимались
гимнастикой на зелёной травке. Все были довольны и счастливы.