Востоковед Николай Невский

В Стране Восходящего Солнца на южном японском острове Мияко, омываемом волнами тихоокеанских морей, в его столице Хирара установлен памятник человеку, сделавшему для взаимопонимания и содружества Японии и России больше, чем все дипломаты, вместе взятые. Имя его широко известно в Японии, но почти неизвестно на Родине. На памятной стеле – его портрет, а на камне – надпись по-японски: «Пионеру исследования Мияко». Улица в Хирара, на которой установлен памятник, названа его именем.
Николай Александрович Невский (1892-1937) – выдающийся российский учёный-востоковед, специалист по языкам и культурам народов Дальнего Востока, был первопроходцем в изучении фольклора древнего населения Курильских островов, Сахалина, Японии. Невский обладал феноменальным лингвистическим талантом полной адаптации к любой культурно-языковой среде. Кроме латинского и нескольких европейских он знал 16 труднейших восточных языков и владел их письменностями. При жизни коллеги называли его «гениальным учёным» и «великим филологом», японцы – «отцом японской этнографии». Его неоценимым вкладом в мировую науку стала разгадка неведомого языка тангутов – дешифровка письмён этого народа. Некогда мощное государство тангутов, имевшее свою самобытную культуру и владевшее книгопечатанием, в начале XIV века было стёрто с лица земли нашествием Чингисхана. Учёные всего мира многие годы безуспешно бились над расшифровкой древних тангутских письмён, но удалось их прочесть лишь Николаю Невскому.


НИКОЛАЙ НЕВСКИЙ: «РЫБИНСК – МОЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНАЯ РОДИНА»

В Рыбинске Николай Невский учился и вырос, отсюда он ушёл в большую жизнь и большую науку. О детстве, проведённом им в Рыбинске, о людях, в этот период его окружавших, о том, как зародился и формировался его интерес к культуре Востока и о последующей судьбе великого учёного рассказывается в настоящем очерке.
Николай Невский родился в Ярославле в семье судебного следователя 18 февраля (2 марта) 1892 г. Его отец Александр Александрович Невский (1863-1897) – обер-офицерский сын, по окончании ярославского Демидовского лицея был удостоен степени кандидата прав, дослужился до чина титулярного советника. Мать Елена Николаевна Невская (Соснина; 1870-1893) происходила из рода известной династии церковнослужителей Ярославского края Сосниных. Елена Николаевна крестила сына в ярославской церкви Спаса на Городу. Вскоре в возрасте 23 лет она умерла и была похоронена возле той же Спасо-Нагородской церкви. Сыну Николаю исполнилось тогда 11 месяцев. После смерти супруги отец женился вторым браком, в котором родились Елена и Кира – сёстры Николая Невского. В доме отца и мачехи Коленька прожил 4 года до смерти отца в январе 1897 г. Мальчика взяли на воспитание дед и бабка – родители его матери, проживавшие в Рыбинске [Ил.1]. Дед Николай Александрович Соснин (1825-1905) родом был из Мологского края, родился в семье священника Афанасьевского монастыря. В прошлом протоиерей Н.А. Соснин служил в рыбинском Спасо-Преображенском соборе и состоял на должности законоучителя рыбинской Мариинской женской гимназии, был отмечен множеством церковных и светских наград. Он продолжал служить и числился как «сверхштатный». Его семья проживала в доме соборного причта [Ил.2] на Крестовой улице напротив собора [Ил.3]. Вместе с дедом и бабкой Ольгой Васильевной жили двое их внуков – двоюродные сестра и брат Коли Невского – Мария и Сергей. В этом доме Коленька прожил девять лет, с 1896 по 1905 г. Двоюродная сестра Мария Дмитриевна Серова, воспитывавшаяся вместе с ним, вспоминала: «Коля рано научился читать, любил книги и относился к ним бережно. Знал наизусть много стихов, басен и сказок. И очень любил, когда нам читала тётя…»
В 1900 г. Николай поступил в приготовительный класс рыбинской мужской гимназии [Ил.4,5]. Гимназия называлась «классической», в ней изучались древние языки с чтением античных текстов, риторика, философия, естествознание, этика, математика. Несмотря на все бытовые трудности, атмосфера на занятиях была творческой. Преподавали в гимназии высококлассные специалисты, каждый из которых был личностью незаурядной. Более двадцати лет посвятил педагогической деятельности учитель латинских и древних языков Адам Осипович Семашко. В течение шести лет он работал директором рыбинской мужской гимназии. Учитель физики и космогонии Александр Никанорович Розанов (1856-19??) – один из создателей рыбинской астрономической обсерватории, собрал и записал песни Рыбинского уезда, впоследствии опубликованные его младшим братом И.Н. Розановым (1874-1959), из которых стали широко известными: «Вниз по матушке по Волге…», «Вдоль по улице метелица метёт…», «Вдоль да по речке…», задорная плясовая «Ах, Настасья!..» Создатель первой в Рыбинске краеведческой школы Николай Николаевич Розов (1880-1923) – организатор путешествий по родному краю, увлёк многих своих учеников геоботаникой, зоологией, палеонтологией, археологией. Он создал в библиотеке гимназии отдел естествознания. Ещё один из учителей Николая Невского – Александр Адольфович Боде (1865-1939) – преподаватель русской словесности, латинского и греческого языков, остался в истории как автор текста знаменитой песни «Священная война», написанного им во время 1-й Мировой войны.
Увлечениями Николая Невского в гимназические годы были выступления в концертах и спектаклях, спортивных играх. «Когда в гимназии устраивались в юбилейные дни ученические вечера, Коля всегда выступал. Он прекрасно читал «Тройку» и «Жизнь» Гоголя», – вспоминала М.Д. Серова. За участие в подобных мероприятиях каждый раз награждался похвальными грамотами и книгами. Награждались гимназисты книгами в первую очередь русских писателей, среди которых, конечно же, были сочинения Н.В. Гоголя. Гоголь оставался любимым писателем Николая Невского на протяжении всей его жизни.
Основной интерес к фольклору и мифологии у будущего исследователя древних мифов и верований народов Востока зародился в период его учёбы в рыбинской гимназии. Кроме увлечения русскими народными сказками, слышанными в раннем детстве, в гимназии у Николая проявился большой интерес к фантастическим гоголевским повестям. Любовь к русскому языку и литературе в гимназистах воспитывал преподаватель изящной словесности, «любимый учитель всех учащихся», сын сельского священника, кандидат богословия Иван Иванович Зеленцов (1879-1950). После окончания Московской духовной академии, с сентября 1904 г. он начал педагогическую деятельность в женской и мужской гимназиях Рыбинска. В личном архиве И.И. Зеленцова сохранилось своеобразное по своим выводам о творчестве Гоголя сочинение его ученика на тему «Вечеров на хуторе близ Диканьки» с оценкой 5 и заключением преподавателя: «Достигнуто всё возможное в пределах гимназической работы». Автор сочинения рассматривает образ русского народного чёрта, сравнивая гоголевского чёрта с аналогичными образами мифических существ западной литературы. «Мы не будем вдаваться в подробный анализ всех видов обитателей преисподней, – пишет он, – нас занимает, главным образом, облик чёрта и его эволюция у Гоголя». Гоголь в сочинении характеризуется как писатель-романтист, изображающий действительность не такой, какая она есть, а какой ему хочется её видеть. Созданный Гоголем сверхъестественный мир реален – отмечает автор сочинения и делает вывод: «Он должен был лично перечувствовать, переиспытать все описываемые им ужасы, иначе они вышли бы бледные, натянутые…» Сочинение не подписано, но, судя по почерку и стилю изложения, его автором был ни кто иной, как гимназист Николай Невский. В гимназический период это была одна из первых его попыток этнографических исследований.
В том же доме соборного причта на Крестовой проживал протоиерей Спасо-Преображенского собора, законоучитель Мариинской женской гимназии Александр Фёдорович Образцов (1868-1924). Он был другом семьи Сосниных. Очень увлекался физикой и у себя в светёлке оборудовал настоящую лабораторию, где ставил опыты. «Коля пропадал у него часами. Ещё в раннем детстве ему хотелось изобрести регреtum mobile» – пишет М.Д. Серова. Николай часто бывал и в созданной Образцовым астрономической обсерватории на крыше Дома земства [Ил.6].
После смерти деда в 1905 г. Николай переехал к родной тётке – старшей сестре матери Варваре Николаевне Крыловой, в дом Лихачёва на углу Мышкинской и Театральной улиц. В квартире № 1 на первом этаже Николай Невский жил до 1909 г. [Ил.7,8] В этом доме Варвара Николаевна нередко устраивала литературные вечера. Дети сами выбирали и читали вслух перед домашней аудиторией свои любимые произведения Пушкина, Гоголя, Жуковского… Тётя Варя не была богата, с 4-го класса гимназии Николаю самому приходилось изыскивать средства для поддержания её и своего существования. Он стал заниматься репетиторством: учил гимназистов и гимназисток младших классов письму, арифметике, истории, географии. Однажды он уехал репетиторствовать на всё лето куда-то в Пошехонский уезд и привёз оттуда около полутораста записанных им частушек. Как сирота и успешный ученик Николай был освобождён от платы за обучение в гимназии и учился на стипендию, данную ему попечительским советом.
На формирование юного Николая также оказал большое влияние его дядя В.Н. Соснин (1855-1922) – земский врач, служивший в Кронштадте и на восточном фронте во время Русско-Японской войны 1904-1905 гг. Василий Николаевич был талантливым рассказчиком, в 1907 г. он вернулся в Рыбинск и много рассказывал племяннику о своей службе. Слушая рассказы дяди, Николай увлёкся культурой Востока. В России к Востоку был повышенный интерес ещё задолго до начала Русско-Японской войны. На рубеже XIX-XX вв. страна осваивала пути к Тихому океану. В популярных журналах тех лет публиковались очерки о Японии и японские сказки. Позже в еженедельнике «Летопись войны с Японией» печатались статьи о быте и нравах противника, очерки из японской жизни. Такие журналы как «Нива», «Вокруг света», «Мир божий», «Русское богатство» выписывали библиотеки мужской и женской гимназий, а также городская библиотека в Доме земства. Гимназист Николай Невский часто бывал в этой библиотеке и читал о Востоке всё, что было тогда доступно. Японские сказки, полные чудес и превращений, были в чём-то схожи с его любимыми гоголевскими повестями, основанными на народных преданиях и поверьях, часто страшные – о колдунах и оборотнях, драконах и горных чудовищах, демонах и безликих привидениях. Николай читал, анализировал, сравнивал. Уже в гимназии у него сформировался профессиональный взгляд на мифотворчество разных народов. Впоследствии он определил для себя конечную цель своих исследований  – «найти исходные пункты зарождения мифов». В 1916 г. он писал: «Единственный путь для исследования первичных верований – прибегнуть к сравнительной этнографии и национальному фольклору, под который подходят, прежде всего, ныне существующие сказания, предания, народные обычаи, суеверия и гадания, народные храмовые праздники и обряды, народные танцы, игры и т.д.» Более глубоко всё это изучить он мог только через освоение языков.
Каждый год в Рыбинске в июле на Петров день, на пустыре за рекой Черёмухой открывалась ярмарка [Ил.9,10,11,12]. Деловая жизнь замирала не только в городе, но и в близлежащих деревнях, из которых народ тянулся на ярмарку. Огромный пустырь на несколько дней застраивался балаганами, рядами, палатками, каруселями и заполнялся разноцветной толпой. Среди торговцев было множество китайцев, торговавших шёлком, одеждой, украшениями. Николай, рассматривая диковинные заморские товары, прислушивался к непонятной речи иностранцев. Так начиналось постижение им восточных языков. Однажды, и тоже на одном из рыбинских базаров, он познакомился с местными татарами, которые обучили его татарскому языку. Языки ему давались прекрасно. Вскоре он самостоятельно освоил ещё и арабское письмо. Во многом на формирование Николая Невского оказала влияние и сама реальная действительность Рыбинска, как купеческого волжского города.
В 1909 г. Николай Невский с серебряной медалью окончил Рыбинскую гимназию. В том же году поступил в Петербургский Технологический институт, «уступив желанию немногочисленных родственников и директора гимназии – математика», –  как он сам написал в автобиографии. Но технические науки не были его призванием. По окончании первого курса института он перешёл в Императорский Санкт-Петербургский университет на факультет восточных языков, «избрав своей специальностью языки китайский и японский, к которым с давних пор чувствовал влечение…» В Университете Невский сразу обратил на себя внимание необыкновенной страстью к фонетике. Среди его университетских учителей были такие знаменитые учёные-востоковеды, как Лев Владимирович Щерба (1880-1944), Василий Владимирович Бартольд (1869-1930), Николай Иванович Веселовский (1848-1918). Дружеские отношения у юного студента сложились с преподавателем Василием Михайловичем Алексеевым (1881-1951)  – крупнейшим синологом, будущим академиком. Блестящую школу востоковедения Николай Невский прошёл не только в Университете. В Петербургском музее антропологии работал тогда выдающийся этнограф Лев Яковлевич Штернберг (1861-1927). Невский был постоянным слушателем его приватных семинаров. Под прямым влиянием Штернберга он сложился как учёный-этнограф. За период учёбы Николай не часто, но навещал своих рыбинских друзей и родственников. В 1911 г. в дар открывшемуся накануне в Рыбинске естественнонаучному музею [Ил.13] он передал небольшое собрание китайских лубочных новогодних картинок «Нянь-хуа».
В 1914 г. Николай Невский окончил Петербургский университет, решением ректора был оставлен при Университете, а в 1915 г. – откомандирован на два года в Японию на стажировку. Тем временем в России грянула Февральская революция, вскоре власть захватили большевики. В стране начался голод, массовые расстрелы, вспыхнула гражданская война. Университет перестал выплачивать стажёру стипендию. Вернуться на Родину Николай не мог, да ещё в тот период тяжело заболел. В 1917 г. Алексеев ему писал: «Оставайтесь в Японии во что бы то ни стало, хотя бы нищенствуя, здесь будет хуже… Россия перестала быть государством. Здесь чёрт знает что происходит. Кроме насилия ничего…» Позже, в марте 1925 г., 73-летняя тётка Николая Варвара Николаевна Крылова, давно не получавшая вестей от племянника, писала Алексееву из Рыбинска: «Я страстно, безумно хочу его видеть или хотя бы узнать, какая его постигла участь там… Я принадлежу к сословию, которое гражданских прав не имеет в новой жизни… жестоко страдала, вращаясь исключительно в обществе пролетаров, не слыша живого слова, не слыша музыки, свой рояль продала в голодовку. Я вполне солидарна с Вами, Василий Михайлович, что вернуться Коле в настоящее время в СССР не имеет смысла, не всегда можно сказать, что дым отечества нам сладок и приятен…»
Во время пребывания в Японии Н. Невский много путешествовал, изучал языки и этнографию коренного населения японских островов, в частности айнский фольклор, диалекты островов  Рюкю и народную культуру их жителей, переводил древнеяпонские памятники. Опубликовал немало статей в японской научной прессе. В 1919 г. он поступил работать преподавателем русского языка в Высшее коммерческое училище в городе Отару на острове Хоккайдо. В Отару встретил свою будущую жену – 19-летнюю японскую актрису Исоко Мантани. С 1922 г. Невский с супругой живут в Осака. Николай Александрович – профессор русского языка в Институте иностранных языков. К этому периоду относится его углублённое изучение диалектов жителей островов Мияко и аборигенов острова Тайвань. В эти годы Невский заинтересовался неизвестным науке языком тангутов, который в дальнейшем стал ведущим направлением в его научной деятельности. В 1925 г. В Пекине он встретился с бывшим своим университетским преподавателем профессором Алексеем Ивановичем Ивановым (1878-1937), который показал ему «несколько книг и документов, написанных на этом языке…». Невский активно занялся изучением тангутских рукописей и опубликовал ряд работ по тангутоведению. В Японии материалов по тангутам было немного. Большое количество тангутских текстов (около 6 тысяч томов и свитков) обнаружил в руинах мёртвого тангутского города Хара-Хото (Чёрная река) русский путешественник Пётр Кузьмич Козлов (1863–1935) во время Монголо-Сычуаньской экспедиции 1907-1909 гг., которые привёз в Азиатский музей в Петербурге. Эти древние находки и стали основной причиной возвращения Н.А. Невского в Ленинград в 1929 г. Его жене с дочерью Еленой приехать в СССР разрешили только в 1933 г.
В Ленинграде Невский сразу был зачислен в штатные доценты Восточного института и ЛГУ, где читал лекции. Разбирать неисследованный тангутский фонд Азиатского музея, с 1930 г. вошедшего в состав Института Востоковедения, он согласился без оплаты. Николай Александрович каталогизировал этот фонд, подготовив к печати ряд тангутских текстов и составив русско-тангутский словарь на 1500 расшифрованных знаков. «Тангутике» он отдавал все свои силы и здоровье, работая над рукописями дни и ночи на протяжении нескольких лет.
В 1934 году Невский с женой и пятилетней дочерью Еленой побывал в Рыбинске. Гостей из Ленинграда принимали его двоюродные сёстры Екатерина Васильевна Арефьева и Наталия Васильевна Соснина, проживавшие в доме № 29 на бывшей Мышкинской улице, которая в 1920-е годы была переименована в улицу Герцена [Ил.14].
4 октября 1937 г. Н.А. Невского арестовали. За ним пришли ночью в дом № 7 по улице Блохина, он ещё работал. Жену постигла та же участь через четыре дня. Полтора месяца Невский находился в Ленинградском ДПЗ во дворе здания НКВД по Литейному проспекту. За это время он дважды подвергался пыткам и издевательствам на допросах, каждый из которых длился более суток. Однажды вернувшийся в камеру с очередного допроса заключённый Василий Михайлович Титянов, застав своего друга сидящего разутым и с опухшими ногами, спросил его: «Николай Александрович, может быть, Вас били?» «Зачем меня бить, я им всё подписал», – ответил Невский. По сфабрикованному обвинению в шпионаже в пользу Японии Н.А. Невский  и его супруга И. Мантани-Невская были расстреляны в один день – 24 ноября 1937 г. Их прах покоится под корнями разросшегося леса Левашёвской пустыни недалеко от станции Комарово вместе с тысячами тайно расстрелянных таких же безвинных жертв сталинского террора. В официальной справке о смерти сказано, что Николай Невский умер в 1945 г. от миокардита. Он был реабилитирован в 1956 г., а в 1962 г. посмертно удостоен Ленинской премии за работу «Тангутская филология», опубликованную в 1960 г. Истинную дату смерти Невского удалось установить лишь в 1991 г., когда его дочери Елене Николаевне Невской был открыт доступ к следственным делам родителей [Ил.15].
Фраза Николая Александровича Невского, что «Родиной его является действительно Рыбинск» была передана сокамерником В. М. Титяновым, оставившим воспоминания о последних днях жизни учёного в тюремном заключении.   


Литература:
1. Кычанов Е. И. Звучат лишь письмена. – М.: «Наука» (ГРВЛ), 1965.
2. Громковская Л.Л., Кычанов Е.И. Николай Александрович Невский. –  М.: Наука (ГРВЛ), 1978.
3. На стёклах вечности… Николай Невский. Переводы, исследования, материалы к биографии // Петербургское востоковедение. Выпуск 8. СПб, Центр «Петербургское востоковедение», 1996. С. 239-560.
4. Грязневич Л. "Он был просто гений..." // «Час пик» №10 (107), СПб, 9.03.1992.
5. Правьте на звёзды...: Рыбинский край в отечественной науке XIX-XX веков / Сост. Чубукова Ю.И. – Рыбинск: Рыбинское подворье, 1999. С. 262-271.
6. Ильина М. Улица Николая А. Невского, город Хирара. Япония // «Санкт-Петербургские ведомости», 20.03.2002.
7. Малышева Е. Востоковед из Рыбинска // «Рыбинск. 7 дней» № 37, 18.09.2002.
8. Вестник Рыбинского отделения Русского исторического общества, № 2 / Сост. Чубукова Ю. И.; Памяти учёного-востоковеда Невского Николая Александровича посвящается… – Рыбинск: Рыбинский Дом печати, 2003.
9. Романова А.В., Матвеев М.Л. Санкт-Петербург – Рыбинск. Триста лет общей истории. Рыбинск, 2010. С.67-70, 167-177.
10. Страницы истории Рыбинского музея. – Рыбинск: Изд-во ОАО «Рыбинский Дом печати», 2010.
11. Матвеев М.Л. Петербургские маршруты Николая Невского // «Рыбинская среда» № 2 (93). Февраль, 1012.