Возвращение алых парусов Глава 3 Хин Меннерс

Глава 3. Хин Меннерс

Когда Ассоль с Артуром ушли, и Александр Грин подвинул к себе свой холодный ужин, к его столику подошел высокий парень с длинными руками.
– Позвольте представиться: Хин Меннерс. Вас зовут Александр Грин? Я очень рад видеть такого известного писателя. Случайно слышал обрывки фраз вашего разговора с этой парой. Господин Грин, не верьте ни одному слову, что вам говорил этот самодовольный красавчик. Задурил голову бедной девочке блеском своих денег и розовой мишурой парусов. Такие не способны любить, он просто побалуется с ней и бросит в ближайшем порту. А она готова поверить, что жизнь преподнесла ей этот подарок. Так не бывает. За все надо платить, и мы с вами это хорошо знаем. Он притворяется влюбленным, вам хорошо известны приемы этих столичных проходимцев, заводящих романы с простодушными поселянками, обещают им золотые горы, а заканчивается это слезами и сломанной жизнью.
– Вы угощайтесь, а я вам вот что скажу. Да, когда он пришел в мою таверну и стал расспрашивать об Ассоль, я сразу испугался за ее судьбу. Она вам сказала, что я к ней сватался? Это правда. И у меня не было никакой корысти, ее отец был простым матросом и никакого приданого у нее быть не могло. Мой отец оставил мне хорошее наследство, обширные торговые связи. И у меня есть возможность выбора. Но, я выбрал ее. Вы могли заметить, она не похожа на местных барышень. Я хочу, чтобы на меня смотрели ее голубые глаза, я хочу, чтобы меня обнимали ее тонкие белые руки, вам кажутся странными мои слова, не правда ли? Кто-то пустил сплетню, что в смерти ее матери виновен мой отец. Это неправда, он ее и пальцем не тронул. И на ее отца я зла не держу, дело прошлое.
– Они ведь совершенно не знают друг друга, а я с Ассоль рос в одном поселке, мы учились в одной школе. Когда хозяин магазина перестал покупать ее игрушки, она могла умереть с голода. Я дал ему деньги, и он у нее игрушки покупал. Она этого не знает. Эти игрушки лежат у меня дома, я их берегу для наших с ней детей.
Грин ел свой ужин, время от времени поднимая глаза на влюбленного парня и слушая его бессвязную и горячую речь.
А за соседним столом начинался скандал. Официантка вызвала хозяина кофейни: один из посетителей отказался платить за ужин. Он вывернул карманы и попросил подождать.
– Хозяин, вы меня знаете. Меня зовут Филипп. Это я снабжаю вас углем. И мой уголь всегда самого лучшего качества, об этом могут сказать владельцы каминов, которые помогают не только согреться, но и провести время в задушевных беседах у пылающего камелька. У меня не бывает долгов. Меня выручает моя подружка. При этом он погладил ручку стоящей рядом корзины и добавил, – еще один стаканчик, я свою норму знаю.
Грин с интересом слушал страстную речь выпившего угольщика.
– Я знаю этого типа, – сказал Хин, – он угольщик, тоже живет в Якорном, и не пропускает мой трактир. Простите, но мне пора, знаете, дела есть дела, я приехал в Феодосию за товарами, открываю в Якорном лавку. Убедите Ассоль отказаться от этого проходимца, а за моей благодарностью дело не станет.
На столиках стали тушить свет, и Грин, расплатившись за коньяк, долго шел по вечерней Феодосии, с удовольствием рассматривая улочки с историческими зданиями, освещенные мягким светом фонарей. Сладко пахли цветущие деревья и кустарники, не спеша прогуливались дамы в широких кринолинах, которых сопровождали господа в черных сюртуках. Все это напоминало сцену из добропорядочного спектакля, в котором будет благополучный конец.
А мысли возвращались к истории, услышанной в кафе.
Зачем судьба сделала его поверенным чужих судеб? Имеет ли он право вмешиваться, принимать чью-то сторону людей, которых он видит первый раз в жизни? Что он мог ответить этому высокому парню, так горячо попросившему у него поддержку? И что это за Якорный, где переплелись судьбы стольких людей?

Рано утром Александр Грин позавтракал, захватил пару бутербродов и, узнав направление и прикинув время на дорогу, двинулся пешком в поселок Якорный.
Лесная тропа идет между мощными дубами и грабами с их высокими стволами и густыми кронами, сквозь которые пробиваются лучи солнца, создавая узоры света и тени на земле. Под ногами мягкий ковёр из опавших листьев, мха и лесных трав, а по бокам тропы видны кусты ягод. Он нагибается, пробует малину и ежевику, распугивая белок и лакомящихся птиц, и детские воспоминания просятся на бумагу. Грин всегда любил лес.
Если я когда-нибудь я напишу автобиографическую повесть, думает Грин, то расскажу, как в детстве я целыми днями пропадал в окрестных лесах города Слободского. Не пил, не ел, с утра уже томился мыслью, отпустят или не отпустят меня сегодня пострелять. На десятом году, видя, как меня страстно влечет к охоте, отец купил мне за рубль старенькое шомпольное ружье. Не зная обычаев дикой птицы, да и не стараясь разузнать настоящие места для охоты, я стрелял во все, что видел. Всю добычу дома жарили, и я не мог отличить мясо галки или дятла от кулика или дрозда. Я обязательно опишу, как ходил один по диким местам, где хотел, со своими мыслями, садился, где хотел, ел и пил, когда захочется. И ни разу не заблудился.
А вот и Якорный.
Единственная неширокая улица поселка тянется вдоль побережья, простые деревянные дома красиво выкрашены, за домами видны сады и огороды, где уже трудятся взрослые и дети. Береговая линия уставлена лодками, которые рыбаки готовят к работе.
Окруженный тростниковым забором, одноэтажный домик Ассоль стоит на окраине деревни, недалеко от берега. Покрытая черепицей крыша блестит на солнце, флюгер показывает южный ветер, а небольшие окна, чтобы защищаться от морских ветров, украшены резными деревянными ставнями. Дом заперт, значит, отец Ассоль в плавании. Немолодая женщина, видимо, соседка, поливает цветы.
– Доброе утро, – поздоровался Грин, и добавил, – Бог в помощь!
– Спасибо, – приветливо отозвалась соседка, – а вы кто будете?
– Меня зовут Александр Грин. Петербуржец, отдыхаю в Феодосии и решил прогуляться. Как у вас здесь хорошо!
– Да, у нас многие сдают комнаты отдыхающим, я предлагала Лонгрену сдать его дом, он не хочет, говорит, вдруг Ассоль вернется. Его дочка была такой доброй и отзывчивой девочкой, всегда готовой помочь, но вбила себе в голову, что за ней приедет принц на корабле с алыми парусами, и частенько сидела на берегу, глядя в море. К ней сватался денежный мешок Хин Меннерс, я советовала ей согласиться, кто возьмет девушку без приданого? А потом приплыло судно с алыми парусами и увезло её неизвестно куда. Пропала девочка не за грош.   
– Евдокия Степановна, Ассоль не пропала, у нее прекрасное будущее.
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
Пришлось кратко описать соседке встречу в кафе.
– Как я рада, вернется Лонгрен, все расскажу. А кто он, ее суженный?
– Дворянин.
– Значит, побалуется и бросит.
– Очень порядочный человек, из хорошей семьи. Нет, не бросит.
– Не верю. Что у них общего?
– Любовь, Евдокия Степановна. Я – писатель и, может быть, напишу об этом книгу. Что еще вы можете рассказать об Ассоль и ее отце?
– Я только в младенчестве за ней ходила. Когда Лонгрен купил этот дом, еще жива была её матушка Мери, она рано умерла, а вырастил Ассоль отец. Она какая-то особенная, ни в отца, ни в мать. Так и напишите. Не хотите кваску выпить, холодненького, из погреба!
Грин выпил квас, спросил про трактир, поблагодарил и распрощался. Он надеялся узнать еще что-нибудь о героях своей будущей книги.
Трактир только что открылся, посетителей было мало, пара, по виду курортников, пила кофе и за другим столиком перед бутылкой вина сидел уже знакомый угольщик. К нему Грин и подсел.
– Я вас видел вчера в кафе. Кажется, вас зовут Филипп?
– И я вас приметил, вы толковали с ребятами. Они вам понравились?
– Замечательные, как вы их назвали, ребята. Вы их знаете?
– Только Ассоль. Эта умница верит, что под моей черной заплатанной курткой бьется нежное, любящее сердце. Я с ней разговаривал. Она сидела на моей повозке восемьдесят четыре раза, или немного меньше. Когда девушка идет пешком из города, а я продал свой уголь, я уж непременно посажу девушку. Пускай она сидит. Я говорю, что у нее хорошая голова. Это сразу видно. И знаете, что она мне сказала? Что моя корзина скоро зацветет. Может даже следующей весной. Вы возвращаетесь в город? Если не боитесь запачкаться, я вас подвезу.
В гостинице дежурный администратор вручил Грину письмо из Петербурга.
Он сначала переоделся, потом привел в порядок записи, сделанные по дороге. Он не только узнал больше о жизни и мечте своей будущей героини, но почувствовал прилив вдохновения. Это будет рассказ, нет, повесть о силе мечты, любви и надежды, которая способны преодолеть все трудности и превратить жизнь в чудо. Полистал свежую газету, он постоял у окна и понял, что тянет время. От лежащего на столе письма с почерком жены он не ожидал ничего хорошего. Когда она прощалась с ним на вокзале, его охватило тяжелое предчувствие, их отношения приближались к критической точке. Увидит ли он ее, когда вернется?
Грин угадал. Вера жалуется на его непредсказуемость и неуправляемость, кутежи и взаимное непонимание. Она предлагает развод.
Они познакомились, когда Грина арестовали в Петербурге, и его навещала Вера Павловна Абрамова, дочь богатого чиновника. Были такие идеалистически настроенные дворянские девушки, соглашавшиеся назвать себя невестами молодых политзаключенных, которых они ни разу не видели, и носить им передачи. Вскоре Грина отправили в ссылку в Сибирь, откуда полгода спустя он сбежал и явился в Санкт-Петербург к Вере Павловне со словами, что сбежал ради любви к ней.
Потом его сослали в Пинегу, и Вера Павловна поехала с ним. Они поженились. Да не все было гладко между ними. Она слабо верила в мужа, как писателя. Прожив с ним несколько лет, она осталась чужда его творчеству и часто говорила: «Зачем ты, Саша, пишешь о каких-то фантастических пустяках? Начни писать крупный бытовой роман и тогда сразу войдешь в большую литературу».
Но он изменить себя не мог.
Потом его начали печатать, появились деньги, знакомства и кутежи.
Может быть, еще не все потеряно?
Пора возвращаться в Петербург. Это была замечательная поездка. Кашель прошел, а встреча с морем – не последняя. Я сюда обязательно вернусь.