Мираж...

Ни советские кинематографисты, снявшие "Мираж" в 1983 году, ни Джеймс Хедли Чейз - британский автор романа, по которому был поставлен фильм, - никогда не были в Соединённых Штатах. Они представляли себе Америку по книгам, по слухам, по журнальным иллюстрациям и кинохронике. Их Америка - это сплетённый из стереотипов мираж, как для персонажей стала миражом их мечта о счастье с тремя миллионами.

Примерно так советский фильм, снятый рижскими постановщиками на юге СССР, среди крымских гор и серпантинов, ставших каньонами Аризоны, примеряет на себя  маску американского криминального триллера. Герои говорят по-русски, но мыслят и действуют, будто, на вымышленном языке другого мира. 

Сюжет прост, как газетная вырезка: несколько грабителей с неудачной судьбой, эффектная девушка, угнанный броневик (в котором нетрудно узнать отечественную "Ниву") с неприступным сейфом. На ум сразу приходит несуществующий МИГ-28 из "Топ Гана" Тони Скотта (1986) в изображении истребителя вьетнамской войны Нортроп Ф-5. Всё немного условно - но именно в этой условности и возникает напряжение. Что до пропаганды, которая здесь безусловно есть, то она у Алоиза Бренча психологически тоньше, чем у его западных коллег в "Рэмбо" и "Рокки".

Отдельная находка авторов - рекламные ролики (шоколадные батончики "Я и ты") - то, что через 10 лет заполонит постсоветское ТВ. И тут уж точно не уличишь создателей во лжи. Фантазия о чужой реальности оборачивается зеркалом будущего. Сквозь условность «Миража» проступает то, что уже витает в воздухе: всевластие денег и коррупция во власти.

Но главное в этом фильме не в том, что герои делают, а зачем. Перед нами люди, решившиеся на дерзкое преступление, не столько благодаря собственным желаниям, сколько обстоятельствам. Они хотят не просто денег, а иной жизни. Но если изначально фургон с броневиком был для них Ковчегом, то в финале он стал тонущим "Титаником".

Финальная сцена "Миража", в которой главные герои, загнанные в угол, совершают прыжок со скалы, на первый взгляд может показаться чрезмерной и театральной. Однако в контексте всей картины она становится логическим завершением - неожиданно перекликаясь с более поздним и ставшим культовый фильмом "Тельма и Луиза" Ридли Скотта (1991), где героини, аналогично преследуемые системой выбирают не фатальную покорность, а свободу - ценой жизни. В обоих случаях прыжок - это жест отчаянной, но осмысленной воли. И пусть герои "Миража" жили в вымышленной Америке, погибли они в ней по-настоящему.