Лабиринт Урана

   Асман, как загипнотизированная, вот уже которую минуту смотрела на однотипно отупляющие эксперименты секретаря с рисунками на сенсорных покрытиях ногтей. Периодически нажимая на встроенный переключатель в ультратонкой накладке на ногте мизинца правой руки, она меняла запрограммированные изображения на накладках всех остальных ногтей. Многообразие узоров убивало сознание.
   Развлечения с многотональниками, переливающимися, светящимися, картинами космоса и даже пейзажей, при чем интерактивных, могли легко сжечь большую часть рабочего времени.
- Кру-уто, – с пробивающимся угодничеством, вновь излишне громко выбросил в утомленной тишине один из руководителей сегментных структур, длительно ожидавший вызова в приёмной. Впрочем, как и все остальные, простоявшие практически всю первую треть суточного рабочего времени.
- Ага, – нарисовала недовольство на лице собеседница, – два дня документы оформляла. Зато теперь полюбуйтесь.
   Она вытянула восхищающемуся руководителю свою руку пальцами в пол, показав, как Солнце переходит с ногтевых накладок от указательного к мизинцу. Подхалим тут же сложился перед ней и слегка коснувшись подушечек ее пальцев, фактически прильнул к ногтям. «Какая прелесть», – расцвел он. Какие-то из усталых лиц, толпившихся в приемной, машинально посмотрели в их сторону, но большая часть уже никак не реагировала.
   «Зачем вызывать если не можешь сразу принять»? – в который раз подумала про себя Асман. Ноги затекали. Два кресла для ожидающих пустовали. Кто-то наконец-то решил присесть, тяжело вздохнув перед этим. Над дверью в кабинет начальника погасла лампочка. Присевший тут же встал. Все посмотрели на экран у двери. Приглушенные выдохи разочарований. У Асман участился пульс. Силовое поле перед дверью исчезло, и она устремилась в полутьму кабинета. Силовое поле вновь беззвучно засияло, над дверью вспыхнула лампочка. Кресла пустовали.
   Начальник, бросив на нее короткий взгляд, жестом пригласил к столу и вновь погрузился в изучаемый документ. Асман присела, скрестив голени и сцепив пальцы рук. Было слышно лишь размеренное тяжелое дыхание ее руководителя. Несколько минут спустя в дверном проеме за спиной начальника появился он же, на ходу оправляя полы пиджака. «Всё, я поехал на встречу с представителями оппозиции электронного самообразования, – потирая лоб, сухо процедил он. – На встречу с аппаратом министра и на вечерний концерт кто пойдет?» Начальник в форме копии, а может и изначальный его вариант, сидевший в кресле, потер лоб, напряг скулы и процедил: «Один дублёр заболел, ещё один может успеет из командировки вернуться. Если так, то он на концерт, а в аппарат ты или я тогда, в зависимости от того, кто раньше освободиться». «Если же не вернется сегодня, то соответственно ты или я на концерт», – завершил мысль стоявший шеф. «Да, созвонимся, – посмотрел на него сидящий. – Надо будет еще одну копию заказать, а то мы и вчетвером уже не справляемся». «Хорошо, я по дорогое сформирую запрос на одобрение», – бросил вслед стоявший и ушел. Сидевший лишь покивал и вновь погрузился в изучение документа, начав незначительные правки, мысленно правя текст, от чего вены просто вспухли по всей голове.
   «Почему вот мы не можем себе заказать свою же копию? – в очередной раз подумала Асман. – У нас дел не меньше этого, а может и больше, не таких глобальных, конечно, но зато более конкретных. Меня вот уже даже на сон не хватает, не говоря про ребенка». Начальник, судя по набухающим венам, еще что-то поправил в тексте, после чего снял с головы обод транслятора мыслей и положил перед собой. Закрыв и потерев веки, он пристально посмотрел на Асман.
- Я вас позвал по крайне важному и полезному для ВАС делу, – не моргая, процедил он.
- Я слушаю, – Асман бросила короткий взгляд на начальника и вновь уставилась перед собой.
- На одной из спутниковых колоний проходят митинги по поводу отсоединения, вы это слышали, – во фразе вопрос даже не предполагался.
- Да, – закивала головой Асман, – но это противоречит положениям базовой планетарно-спутниковой правовой константы. Это же не первый митинг по поводу этого вопроса.
- Это так, – заскрежетал резцами начальник. – Но это первый раз, когда митингующие потребовали предъявить писанный, оригинальный текст этой правовой константы. И по закону они имеют на это право именно в этом случае, а остальные просто не углублялись в тексты наших актов.
- И в чем проблема? – недопонимающе посмотрела на начальника Асман.
- Проблема в том, что этот писанный и подписанный, чтобы их, эти оригинальные подписи, акт, находится в месте архивной консервации всех писанных законов, а их там …. И его надо найти. Конечно, на нем есть метка, которая еще излучает позиционирование документа, но это же все равно не точно. А там этих документов, как я уже говорил … много. В общем, для вас есть персональное предложение. Вам необходимо отправиться в место под названием «Лабиринт Урана», где и хранятся все бумажные документы, чтобы найти эту правовую константу и доставить ее сюда.
- Отказаться я так понимаю невозможно? – Асман слегка набралась смелости, живо представляя все жирные минусы.
- Можете, но тогда аннулирование всех отсроченных увольнений с удалением записи из личного дела достанется кому-нибудь другому. А у вас их сколько?
- Три, – поникла головой Асман.
- Три-и, – переходя на шепот, выдохнул начальник. – Четвертого не будет, вы знаете.
- Да, – только и смогла выдавить из себя Асман.
- Как вы понимаете, снятие с вас всех служебных несоответствий это в плюс не только вам, но и ВАШЕЙ сегментной структуре. Я уже не говорю о том, что и для вашего ребенка это будет ОГРОМНЫЙ плюс.
- Да, я понимаю, – Асман понимала, что этими аргументами начальник просто прижал ее к стене.
- И я надеюсь вы понимаете, что этот документ нужен не лично мне, а …, – начальник не закончил фразу, многозначительно указав указательным пальцем наверх.
- Да, я понимаю, – она посмотрела продолжительно и напряженно на начальника.

   Асман открыла глаза и посмотрела на неизменно ровный горизонт во всех направлениях. Сколько раз за прошедшее время она вспоминал эти обстоятельства, предшествовавшие ее отправке сюда, в лабиринт Урана, и в который раз жалела, что согласилась. Сейчас ей уже было плевать и на возглавляемую ей структуру системы, и на свое исключение из самой системы. Лишь забота и мысли о ребенке давали ей силы двигаться по этому лабиринту. Почему Урана, это даже не было вопросом. А вот почему лабиринт, она поняла это спустя непродолжительное время, а если быть точнее, то практически сразу же. Асман встала с платформы и в который раз окинула абсолютно плоскую поверхность из обледенелых листов бумаги с текстами самых разных законов. Стоило ей пройти всего несколько метров в любом направлении, и она уже не могла сказать, где находилось то место, от которого она начала свой путь. Запоминать законы, по которым она шла, не было ни смысла, ни возможности. Нет лабиринта запутанней, чем плоскость без каких-либо ориентиров. Вот к какому выводу она пришла, заблудившись практически сразу же, как только начала движение.
   «И какова толщина до центра того, по чему я иду»? – она также задумывалась и об этом, но даже не могла предположить ответа на свой вопрос. Единственное, что она знал точно, что до центра были лишь холодные залежи законов на продукции бумажных производств. Пейзаж не менялся на протяжении всего пребывания здесь. «А здесь она уже»? – Асман не могла сказать сколько времени она уже здесь. Время тут текло по-другому.
   Асман машинально бросила взгляд на уровень энергии на внутреннем дисплее скафандра, а затем на внешнем на ее рукаве. Никаких сбоев. Больше половины емкости, а затем необходимо будет заправиться от емкостей платформы, парящей на незначительном расстоянии от ледяной бумажной поверхности и плавно следующей за ней, благодаря датчикам дистанционного управления в самой платформе и в скафандре. Их ученые сказали, что энергии в емкостях платформы хватит до «конца света», но на всякий случай установили квантовые микробатареи, отрытые где-то на складе. Результативность здесь от них была минимальная. Излучение звезды хоть и пробивалось сквозь облака замерзшей бумажной пыли, но на поверхности всегда хозяйничал депрессивный полусвет. Существовать тут могли разве что застывшие в вечности законы. И существовать они могли вечно. Асман посмотрела на соответствующие показатели на внутреннем дисплее. Минус 180 градусов по Цельсию, внушительная цифра чтобы беспокоиться об уровне энергии.
   Асман сосредоточено посмотрела в правый верхний угол внутренней части шлема, где находился один из датчиков айтрекера. Через пару секунд чувствительные для взгляда пластины зафиксировали непрерывную фокусировку, что стало сигналом к дистанционному движению платформы. Она обреченно побрела на слабо усиливающийся сигнал метки правовой константы. Когда ее забросили сюда вместе с этой дистанционно преданной платформой, благодаря которой она могла тут жить, существенную массу времени она потратил только на то, чтобы установить в каком направлении необходимо двигаться. Излучение от метки искомого закона было, как и говорил начальник, слабым и ее забросили лишь в область примерного нахождения константы. Анализируя то незначительно гаснущие, то слабо возрастающие сигналы, она наконец определилась с направлением движения. Пережитая монотонность проделанной рутины могла большую часть вывести из себя, но только не ее. Про мужчин и нечего было думать. Асман понимала, что отчасти благодаря этой черте ее характера, именно ей, из многих имевших три отсроченных увольнения, поручили это вымораживающее психику задание.
   После того как она установила куда ей необходимо двигаться, пребывание в лабиринте стало поистине аскетическим испытанием. Если до этого она хотя бы изучала показания сигнала, сравнивала и анализировала, тем самым придавая каждому новому шагу смысл, то теперь она просто брела. Конечно, она могла бы лечь на платформу и включить режим её автоматического перемещения, но тогда отсутствие какого-либо физического движения тела могло бы разрушительно сказаться на психическом состоянии. Поэтому она просто делала шаг за шагом, шаг за шагом.
   Это отупляюще-однообразное занятие, чередовалось с систематически повторяющимися перерывами на отдых, прием пищи и сон. Периодически она смотрела на силу сигнала метки правовой константы и корректировала траекторию движения. Платформа, дистанционно парящая за ней, была не только вместилищем жизненно необходимой тут энергии, но и резервуаром спрессовано-замороженной питательной массы, которую она порционно размораживала и закачивала в скафандр через шланг, встроенный в саму платформу. Невысокие поднимающиеся борта по периметру платформы необходимы были на тот случай если константа вдруг окажется в зоне ветров, скорость которых могла достигать 150 метров в секунду. Асман даже не хотела задумываться как она выполнит задание если искомый акт окажется в той зоне. Двигаться в широте ветров возможно было только лежа на платформе и с закрытыми бортами.
   Думала она и над тем, как извлечь эту константу, в случае ее обнаружения на глубине, даже незначительной. Энергии должно было хватить на то, чтобы разморозить эти залежи замерзшего права. Асман остановилась и постучала носком ботинка по отвердевшему куску какого-то закона. Лишь сбила намерзший иней. Она присела, стёрла часть наледи и стала читать содержание. Время от времени она изучала эти обледенелые архивы, когда бессмысленность нахождения тут становилась невыносимой. Регламент, над которым она склонилась устанавливал новые среднемесячные размеры продовольственного снабжения. Еще ранее, не здесь, она уже неоднократно сталкивалась как с рассказами, передающимися от поколения к поколению, так и с положениями законов, что раньше происходило употребление каких-то продуктов питания, в том числе и твердых. Она даже не понимала, что это такое и как это можно употреблять, поскольку вся пищеварительная система была приспособлена на приём однородной питательной массы, которая через пищевод сразу поступала в кишечник для всасывания. Изучаемые ей положения гласили, что в связи с новыми обоснованными данными о минимально необходимых пищевых ресурсах в зависимости от полового, возрастного и профессионального критериев, корректируется в сторону уменьшения, а по некоторым категориям лиц, в сторону увеличения, среднемесячный размер продовольственного снабжения. Она стерла ещё немного инея и прочитала доступную часть нормировки. Названия непонятных продуктов не формировали в сознании никаких образов и не рождали желаний. Тем не менее необходимо было принять очередную порцию питательной массы.
   Асман сфокусировала зрение в левом верхнем углу внутренней части шлема, где находился ещё один из датчиков айтрекера и платформа замерла. Она подошла к ней, включила уже с пульта на платформе разморозку и разогрев стандартной порции еды. Затем открыла механическую створку ниши, где покоился шланг, через который подавалась смесь, нажала на очередную кнопку панели, конец шланга автоматически выдвинулся. Затем вручную она присоединила его к клапану под шлемом после чего с панели управления на левом рукаве скафандра, включила автоматическую подачу внутри шлема трубки ко рту. Обхватив её край губами, она втянула воздух в себя. Создавшаяся тяга запустила датчики автоматической подачи питательной массы.
Процедура прошла быстро, как и всегда. От пребывания за зоной планеты обитания, чувствительность рецепторов приглушалась, от чего еду необходимо было излишне обогащать солями или сахарами. Она выбрала и то, и то, в две разные ёмкости. Те, кто принимал от нее заказ, там на планете обитания, сначала сделали недовольные «мины», затем согласились. А куда им было деваться?
   Асман убрала все оборудование и вновь побрела, шаг за шагом, шаг за шагом. Платформа поплыла за ней. Сколько земных дней она уже здесь провела, можно было сказать включив на датчике соответствующий показатель, но она не хотела. Уранов день стал ее непрекращающимся роком. Но это было лучше, чем непрекращающаяся ночь. Скафандр, в котором она делала каждый очередной шаг, стал ее домом, работой, отдыхом, сном, развлечением, рутиной, хобби и всем остальным, чем ей только заблагорассудиться. Даже любовником, если получиться. Катетер для отведения мочи был настолько идеален и вечнобезопасен, что она его даже не чувствовала. Стул, как и полагается, был редким и предсказуемо здоровым. Трансректальная, автоматическая, септически телескопическая система (сокращенно – ТРАСТ) работала идеально. Продукты жизнедеятельности просто автоматически сбрасывались в атмосферу, тут же замерзая. Асман в прямом смысле клала и испражнялась на законы. Антисептический облегающий костюм потоотделения и охлаждения тела, она чувствовала только в начале пребывания в этом месте. Оставалось лишь добавить пару фраз – живи и служи! Уран, другого, при всём многообразии предложить не мог.
   Сколько она ещё прошла, сказать было сложно. Захотелось пить. Посмотрела на датчик айтрекера строго вверх, сбоку выдвинулся жёсткий шланг. Губами создала тягу, пошла вода из ёмкости, периодически пополняемой из платформы. При отсутствии тяги шланг автоматически исчезал через несколько секунд. Насколько ещё хватит воды, питательной массы и энергии, при их текущем потреблении, она знала. Не знала она только сколько ей ещё брести до цели. Зачесался нос. Бросила взгляд на датчик айтрекера сбоку слева. Сверху плавно опустилась щёточка и сама всё сделала даже на тех участках, которые и не нуждались в снятии раздражения.

   Так прошло ещё несколько земных дней, после бесконечно прожитых. Асман, уже как несколько часов, вступила в зону ветров. Сила их была ещё терпима, но она решила залечь на дно платформы, подняв края, чтобы не тратить время на бессмысленную борьбу с ветрами. Раздражало то, что по показаниям излучения метки, правовая константа должна была быть где-то вот здесь, где-то совсем рядом. Но регистраторы затревожили не на неё, а на нечто иное. На то, что было над поверхностью, несмотря на то, что вся поверхность должна была быть идеально ровной, без каких-либо подъемов и спусков.
   Асман посмотрела на экран. Глядя на него даже при значительном увеличении было сложно разобрать, что представляли собой те незначительные груды поверхности, которая ни с того, ни с сего, задумала вздыбиться.
   Она на ручном управлении долетела до этого новообразования на платформе, поставила её против ветра и опустила ближний к вздыбленному ландшафту борт. Из-за плотного слоя инея трудно было разобрать чем это могло быть, но скорее всего не бумагой. Слишком покатые переходы. На первый взгляд это выглядело как… Это выглядело как обледенелый научно-поисковый скафандр. Асман впервые ощутила здесь мурашки. Она осторожно прикоснулась к тому, что по форме должно было быть шлемом и начала медленно стирать наледь, размышляя при этом, что же делать? Перчаткой она убрала часть изморози, открыв для обзора и уперевшись … в стекло шлема скафандра. Кровь, как будто на мгновенье замерзла. Асман смотрела на часть стекла в котором отражались лишь замерзшие небеса. Она не то, что не могла пошевелить пальцами, она даже рукой двинуть не могла и через некоторое время осознала, что перестала дышать. Сделав выдох и резкий глубокий вдох, Асман впервые, за всё время пребывания в лабиринте, ощутила, что живет и вспомнила, что жизнь полна опасностей.
   Снаружи через стекло шлема невозможно было рассмотреть лицо, которое под ним скрывается. Ей хотелось бы надеяться, что под скафандром никого нет, но она понимала, что это не так. Там кто-то был и этот кто-то был человеком. Асман взяла себя в руки и методично очистила от наледи весь шлем и идентифицирующие личность участки скафандра. Он был слегка устаревшей модификации, которая уже не выпускалась, но ещё использовался. Судя по цифрам на скафандре, его отправили сюда до изменения идентифицирующих обозначений. Лишь цифровой код. Асман открыла на дисплее соответствующий поисковый ресурс и ввела кодировку. Система тут же выдала ответ, что такого исследователя в базе нет. Она стёрла наледь с панели управления на рукаве скафандра и нажала кнопку включения. Никаких изменений. Батареи скафандра были на нуле. Асман нажала на датчик автоматического запуска резервного блока питания, который снабжал энергией только саму панель управления. Он не подвёл и панель включилась. Асман попеременно входила в разные подсистемы управления и запросила вывод данных исследователя, а также его цель здесь. Система молчала. Она просмотрела самозаписи исследователя. Обычная констатация окружающих фактов и то, что до искомого акта осталось немного. Больше ничего. Никаких последних откровений и предсмертных завещаний, не говоря уже о том, как он вообще до такого дошёл.
   Асман внимательно посмотрела по сторонам и поняла, что в данный момент абсолютно ровная поверхность лабиринта ее напрягает больше всего. Перед ней лежало тело, скорее всего тело, в скафандре, а вот платформы, которая давала шанс на выживание, нигде не было. Она ни за что бы не поверила, что исследователя закинули сюда соло.
   Попытки сдвинуть тело руками оказались безрезультатными. Скафандр словно вмерз в поверхность. Повернувшись к находке ногами, она что есть силы ударила несколько раз подошвой ботинок в обнаруженного. Также безрезультатно. Громоздкость скафандра не давала возможности использовать физическую силу тела на всю мощь. Можно было использовать часть энергии платформы и растопить обледенелость скафандра, чтобы открыть его и посмотреть на того, кто внутри. Поначалу Асман так и хотела поступить, но методично готовясь к этому, она здраво оценила своё решение и отказалась от него. Расход драгоценной энергии даст ей возможность лишь взглянуть на тело, не больше. В познавательном плане сейчас это было не важно. Она ещё раз посмотрела на непроницаемый для взгляда шлем и направила платформу к правовой константе. Неудовлетворённая любознательность, из-за близости возможности открытия, так и вертелась где-то глубоко внутри сознания.
   Ещё какое-то время она была напряжена, перемещаясь над холодом права, и с замиранием сердца слышала, как сила ветра сотрясает борта платформы. Сигнал от константы становился всё сильнее, но платформа продолжала двигаться. Ветер гудел всё сильнее. Страх от реальной опасности и незнания сколько ещё продлиться сближение с искомым объектом, напрочь заставил забыть о встрече с покоившимся исследователем. Неожиданно регистраторы локаторов сработали не очередную неровность впереди, и платформа замерла. Посмотрев на экран, можно было сказать, что с территорией впереди было что-то не так, но вот что не так, сказать было сложно.
   Опять же на ручном управлении Асман стала продвигаться вперёд. Непонятность ландшафта обескураживала. Это не было какой-то возвышенностью как в прошлый раз. Определённо нет. Асман продолжала медленное продвижение все сильнее напрягая зрение, максимально увеличив чёткость передачи изображения. В какой-то момент она уже было хотела прекратить движение платформы и отправить управляемый зонд, но тут она всё рассмотрела и обомлела от осознания увиденного. Асман поняла, что никакой неопределённости не было. В принципе, с самого начала было понятно, что перед ней. Она смотрела и не видела, потому что даже не допускала того, что было перед ней. Плоскость лабиринта вовсе не была плоской и не была лабиринтом, каким его описывали. Прямо перед ней была огромная по площади дыра, или провал, или каньон. Сложно было разобрать все очертания краёв. Асман смело направила платформу к краю обрыва.
   Остановив платформу у края, она подползла к нему, решив не включать траволатор, расположенный на поверхности платформы. Осторожно посмотрев по сторонам, она увидела обширный и глубокий котлован округлой формы с неровными краями. Дна его она разглядеть не смогла. Были видны лишь практически отвесные стены, по которым невозможно было ни спуститься, ни подняться. Она ужаснулась, увидев всю эту толщь законов. Склоны котлована были практически черны. Асман даже не могла предположить по какой причине. Сама бумага, пусть даже и промерзшая, не могла так выглядеть. Но как бы там ни было, она смотрела в чёрный каньон, которого здесь просто не должно было быть. Зонд необходимо было отправить для сбора данных. Ветер был достаточно сильный, но технически зонд был готов к работе и в гораздо худших условиях.
   Когда стали поступать первые данные, причина черноты склонов стала понятна. Они были не просто черны, они были обуглены. Несколько десятков метров промерзшей бумаги были обуглены. С учётом размеров, формы и глубины образовавшегося каньона у Асман затлела искорка предположения. Когда же зонд закончил сбор всех данных и передал их, ситуация с причиной возникновения котлована была в принципе ясна. На дне котлована зонд зафиксировал несколько небольших остатков платформы, наподобие той, которая была у Асман. Она вспомнила про одинокого исследователя, на которого натолкнулась тут.
   По-видимому, этот исследователь тоже искал какой-то закон и тот скорее всего был отправлен в архив так давно, что даже традиционными средствами извлечения его невозможно было получить. Когда находишься в непосредственной близости к искомому акту, машина может рассчитать какое количество энергии потребуется для разморозки, извлечения толщи скрывающих законов и подъёма искомого. Скорее всего закон, который должен был найти замерзший исследователь, находился на такой глубине, что всей энергии, оставшейся в его платформе, не хватило бы для его подъёма. Наверно исследователь рассчитал, какое количество выделиться при самоуничтожении платформы с учётом разрушаемого материала. Но всё равно было странно и непонятно почему тот исследователь принял такое решение. Во-первых, подобный способ достижения устранял одну проблему, но порождал другую. Как спуститься на дно образовавшегося котлована? То, что искомый акт будет там, а скорее всего ещё и на незначительной глубине от образовавшегося дна, было бесспорным. Даже самые точные расчёты надо было корректировать, чтобы ненароком не сжечь то, что ищешь. Во-вторых, как раз оставалась вероятность того, что взрыв может уничтожить искомый закон. И в-третьих, если участь первого и второго минует и акт будет в руках, то как выжить ТУТ, дожидаясь пока за тобой прибудут? Слишком серьёзны рациональные причины чтобы не доводить дело до самоуничтожения платформы так как можно, тем самым, довести до уничтожения себя.
   «Стоп, – подумала Асман, – если тот исследователь окоченел на поверхности, значит он никуда не спускался и просто замёрз в надеждах своего извлечения и что акт извлекут за него». И тут же Асман поняла, что ошибкой замерзшего было то, что он, безвозвратно уничтожив платформу и залежи актов, не выполнил задание, тем самым обрекая себя на вечное пребывание в этом месте. Но те ошибки, которые убивают одних, могут помочь другим.
   Система поиска платформы и дополнительные данные с зонда позволили рассчитать местонахождение константы. Она залегала слишком глубоко чтобы залежи к ней можно было растопить энергией с платформы, но достаточно близко от края котлована если спуститься вниз. Впервые за всё время пребывания здесь, она почувствовала огонь нетерпения от вспыхнувшего в ней запала азарта. Ей просто не терпелось заполучить ее. Она уже хотела этого, не потому что это было ее заданием и возможностью для скорейшего извлечения, а потому что она впервые испытала возбуждение от осознания близости того, к чему двигалась, рискуя всем.
   Платформа зависла над пропастью. Из-за мощных порывов ветра по началу она просто чуть не сорвалась с края платформы, пытаясь спуститься с оборудованием на тросе. Мгновенно напрягшиеся мышцы рук, от рефлекса схватиться за что-нибудь, лишь бы не упасть, запустили механизм автоматически сработавших клешней, встроенных в рукава скафандра. Намертво притянувшись к платформе, они не дали Асман упасть в пропасть. Она давно уже не чувствовала испарину на лбу. Она раздражала, но недолго. Асман начала обдумывать как ей спуститься без эксцессов. Трос, пусть крепкий и надежный, а также её вес и вес оборудования, во власти ветра могли превратить всю систему в маятник, тело которого могло разбиться о твердь законов, прежде чем спуститься. Вот эти-то колебательные движения и препятствовали бы её спуску. Асман представила всю процедуру извлечения константы и поняла, что даже при благополучном спуске, она вряд ли сможет подняться обратно. Ветер начал бы раскачивать её задолго до того, как она станет приближаться к поверхности. Даже если бы она и не разбилась, что было бы чудом, она просто не смогла бы подняться. Предполагалось, что лабиринт Урана, это бесконечная плоскость, поэтому и снаряжение было рассчитано на работу в условиях плоскости.
   Идея со спуском на тросе канула в пропасть. Оставался один вариант – спускаться с платформой. Точнее падать с ней. Она была оборудована мощными двигателями горизонтального движения и двумя маломощными стабилизаторами вертикального выравнивания. Асман рассчитала, что ей нужно будет на максимально возможной скорости, а она была незначительна, оторваться от края лабиринта и ворваться в пустоту котлована, отключив стабилизаторы. Скорость и вес не дадут унести платформу, а тихая скорость не даст унести платформу по инерции вперед, и она просто начнет падать. Затем необходимо будет отключить двигатели и включить передний стабилизатор для выравнивания падения, чтобы передняя часть не «клюнула» в дно котлована. И вот когда платформа начнет падать устойчиво вертикально, нужно будет запустить задний стабилизатор, чтобы они компенсировали приземление и не дали разбиться о дно воронки. А уже после этого подплыть к нужному краю, взобраться по стене толщи законов, растопить часть из них и извлечь эту искомую для кого-то там константу. Единственный минус – ей пришлось бы ждать извлечения на дне. Платформа не была предназначена для подъема, а подниматься без нее было бессмыслицей.
   Подвиг был совершен. Самым страшным был полет, поскольку платформу все-таки чуть не снесло. Падение было наслаждением и вода, выступившая из её пор, успела впитаться и испариться еще до того, как она достигла дна. Подъем вверх, после всего пережитого, был легкой прогулкой по вертикали законов.
   Она потратила достаточно много энергии, прежде чем растопила обуглено-замерзшие нормы. Те блоки, которые поддавались извлечению, она складывала на силовом энергетическом настиле исследовательского зонда. По мере извлечения актов, Асман увеличивала площадь настила. Размоченные ошметки права практически тут же леденели, поэтому Асман орудовала руками как могла, чтобы извлечь влажную бумагу пока она не замерзнет. В новую модель скафандра тепловые излучатели встроили непосредственно в шлем. Необходимо было только подсоединить провод от платформы к скафандру. В старой же модели, в той, которая была на замерзшем исследователе, такого не было. Излучатель был автономный. Его можно было держать в руках, а можно было прикрепить к грудной части скафандра. В чём-то плюс, но по большей части, один сплошной минус. Извлекая очередной пласт права, Асман и услышала и увидела сигналы датчиков. Это была она – «долбанная» правовая константа. Асман посмотрела на край нормативного котлована. Спасибо погибшему исследователю. Без его роковой помощи она вряд ли добралась бы до такой глубины. Пришлось бы израсходовать практически всю энергию и потратить не один земной день, чтобы добраться до точки залегания.
   Асман вернула на место извлеченные брикеты, какие-то нагревая, а какие-то заталкивая сразу. Спустившись обратно к платформе она поместила константу в слабо мерцающий термоконтейнер, энергетические края которого, позволяли листать ее и читать.
   Перед тем как быть заброшенной сюда, она ознакомилась с ней в электронном виде. Все достаточно понятно. Асман долистала до нужной части и пробежал взглядом по уже знакомым…, как она думала положениям. Она слегка нахмурила брови и еще раз всмотрелась в содержание строк, которые она уже изучала. И прочитала еще раз. Прочитала на несколько пунктов раньше и более внимательно. Вот тут она пришла в замешательство. Она спокойно и внимательно изучила всю правовую константу в первоисточнике. Она не запрещала спутниковым колониям выйти из-под контроля планетарного центра и организовать автоматическое функционирование. Она также отметила про себя, что не только это положение первоисточника не соответствует его электронной копии.
   Асман предположила, что в электронном виде константа была просто неправильно изложена. Она представила себе размах всех вытекающих из этого следствий, точнее последствий. Но в центр необходимо было доложить, хотя бы для того, чтобы за ней прислали корабль для извлечения. Асман решила, что не будет сама сообщать руководству об установленном ею факте.
   Руководство само запросило отправить электронную версию бумажной константы, для ее предварительного изучения. Ответа она ждала дольше чем потратила сама на ее изучение. В какой-то момент ожидание ответа даже стало беспокоить её. Сердце стало учащенно биться. Здесь на дне она была словно в капкане. Асман непроизвольно посмотрела на показатели уровней энергии, воды и питательной массы. Необходимо было поесть, но она впервые не смогла это сделать. Пару глотков воды, это все, что она смогла в себя затолкать.
   И тут свершилось чудо. С ней вышли на связь. Асман облегченно выдохнула. Начальник поблагодарил её и сообщил, что за ней скоро прибудет корабль. Как бы между прочим он добавил, что все три её отсроченных увольнения стерты из личного дела. Кроме того, в связи с выполнением столь сложной и важной для планетарно-спутниковых отношений задачи, которая фактически является подвигом, её решили почетно уволить с занимаемой должности и назначить руководителем верхних сегментных структур системы управления этими планетарно-спутниковыми отношениями. От неё лишь требовалось подписать заявления на увольнение, голограмму которого её вышлют прямо сейчас, а также на назначение на новую должность вместе с прилагаемым договором. Начальник слегка смутился и сказал, что по новым требованиям заявление на новую должность подписывается вместе с договором, а как она сама понимает, сначала её необходимо уволить с прежней должности. Тот слегка закашлялся и сказал, что в отличие от заявления на составление договора, опять же как она сама понимает, уйдет какое-то время, но небольшое.
   В этот момент в систему управления поступил документ. Это было заявление на увольнение. Асман вывела его активную голограмму над платформой. Необходимо было только подписать, введя свой персональный код. Асман напрягла скулы. Начальник, какая-то из копий начальника, тяжело дышала в ожидании. Асман не понравилась какая-то недосказанная напряженность в монологе копии её руководителя. Асман тяжело, но ровно выдохнул и сказал, что подпишет заявление на увольнение по возвращении, так как она хочет вернуться в должности руководителя возглавляемой ею структуры. Копия хотела было взорваться негодованием, но сдержалась и лишь сказала, что это все замедлит процесс, потом еще что-то пробормотала и уже тихо бросила, что корабль для извлечения за ней скоро отправят. Вновь наступила тишина.
   Асман вновь посмотрела на показатели уровней энергии, воды и питательной массы. Затем она напряженно подняла взгляд вверх, на свет, еле-еле пробивающийся сквозь облака замерзшей пыли. Туда, где в скором времени должно было появиться спасательное судно.