Одноклассник

   Уже с первого дня учёбы в первом классе у Майи появился поклонник – одноклассник Вова Кушир, который не давал, ей прохода. Вова был рыжий, как говорят «с ног до головы». Мало того, что волосы у него были рыжими, словно огонь, так и ещё и лицо сплошь покрывали рыжие веснушки. А надо заметить, что «хлопцы такого цвета» Майе совсем не нравились. А этот Вова был мало того что рыжим, так ещё и страшно назойливым, если не сказать точнее – нахальным. На её: «Не ходи за мной, как привязанный!», он не обращал никакого внимания.
   Вова-назола, как Майя его окрестила, встречал её по дороге в школу, на выходе из неё. Он ходил следом по школьному двору на физкультуре, а когда их учительница Ефросиния Никифоровна стала рассаживать за парты девочек с мальчиками, так этот нахал, не дожидаясь никакой очереди, подхватился со своей задней парты и расселся рядом с Майей. А она его совсем не ждала. Вот если бы к ней подсел чернявый Витя Шуганов, она была бы совсем не против. Этот парнишка, в отличие от нахального того Вовы, был наоборот – стеснительный и совсем какой-то нерешительный. Она иногда ловила на себе его взгляды, но дальше этого его действия никак не распространялись.
   В старших классах, каждое утро отец Майи, который первым из семьи выскакивал за калитку на улицу и «бежал» на работу, обнаруживал в воротах букеты  курослепов, сон-травы, ландышей, сирени … 
   – Это ж кто тебя так одаривает? – ломала голову мать.
   – Ты бы познакомила нас со своим ухажёром, может нам уже пора к свадьбе готовиться, – шутил отец.
   А Майе было не до шуток. Она со злостью срывала те букеты и отправляла на мусор.
   Вот если бы их ей приносил другой одноклассник, тогда бы она с удовольствием нюхала и любовалась ими, а затем ставила в вазы. Так нет же – куда ни ткнись – везде этот рыжий нахал преследует по пятам.
Ежедневное преследование Майи тем рыжим «нахалом» продолжалось все годы – аж до восьмого класса. После восьмилетки, которую Вова с великим трудом одолел, он подался в ПТУ учиться на тракториста. ПТУ – так назывались профессионально-технические училища. Одно из них находилось в районном центре. Туда брали парней без экзаменов. Мая выдохнула была с облегчением, что, наконец, избавилась от назойливого «ухажёра». Но не тут-то было: когда Вова приезжал на выходные, ухаживание продолжалось в том же духе. Как могла она терпела
   А тот, кто ей нравился, так и не осмелился к ней подойти и хотя бы объясниться. После десятилетки он поступил в университет в областном центре, а она (может со злости) неожиданно для всех, и в первую очередь для родных,  дала согласие  на замужество с военным, который приехал к своей матери в отпуск. Тот, увидав её, долго не стал раздумывать, а сразу предложил выйти замуж. Бросив всё: престижную работу в районной газете, родной дом с родителями, она рванула с  ним «на край света», как говорила её мать.

   Прошли годы-десятилетия…
   Сменив две страны, двух мужей, выйдя на пенсию, Майя вернулась на малую родину – туда, где когда-то родилась и где оставались могилы родителей.
   Была Радуница – день, в который оставшиеся в живых шли и ехали отовсюду к местам погребения своих родных – так было заведено много лет ещё до её рождения, а годочков Майе было уже ого-го сколько – хорошо за пятьдесят. Она стояла у ограды и смотрела – все ли цветы уложены к памятникам, все ли политы свежие, те, что вместе с племянницей посадили вокруг родных могил…
   Майя вместе с немногочисленными родственниками приехала навестить могилы родителей. Кладбище, на котором нашли свой последний приют жители некогда больших и малых деревень, лепившихся к железной дороге, расположилось в кружке соснового леса на краю самой большой деревни под названием Большой Лес.
   – Привет, Майя! – вдруг услышала она незнакомый мужской голос над самым ухом и, вздрогнув от неожиданности, невольно повернула  в сторону говорившего голову. Перед ней с боку стоял какой-то незнакомый мужчина.
   – И Вам привет, добрый человек, – машинально ответила она, присматриваясь к мужчине и пытаясь его опознать.
   – Что, так изменился, не узнаёшь? Я-то точно знаю, что это ты, потому что у могил своих родителей стоишь. Да я и без этого узнал бы тебя из тысяч других женщин. Хотя признаю, ты тоже изменилась. А что ты хочешь – столько годков прошло с тех пор…
   Майя снова пристально присмотрелась к незнакомцу и, вдруг до неё дошло – кто стоял перед ней. Это был её одноклассник Витя Шуганов – тот, кто ей так нравился когда-то. Но, боже мой! Как время меняет людей – в школе Витя был худой и очень застенчивый мальчишка и только к выпускному классу вытянулся и превратился в довольно рослого парня с пышной чёрной шевелюрой. Они все тогда из гадких утят незаметно превращались в симпатичных молодых людей. Теперь перед ней стоял седовласый высокий представительный мужчина.
   Они отошли немного в сторонку от родственников Майи, чтобы им никто не мешал разговаривать. Присматриваясь один к одному, выяснили: где кто из них живёт. Оказалось, что его квартира находится в новом микрорайоне областного центра, а её, вернее её сына, в противоположной стороне города. Сама же она проживает в собственном доме-даче под Гомелем.
   После обмена этими сообщениями установилась некоторая пауза, а потом он, глядя ей в глаза, вдруг, заявил:
   – Это я тебе цветы носил на калитку и ворота.
   – Ты?
   – Я.
   – Тю! А я, дура малолетняя, думала что Вова Кушир – он же мне прохода нигде не давал и до того надоел, что я цветы те со зла выбрасывала в мусор. А ты чего молчал?
   – А я думал, что он тебе нравится. Он же парням нашим всем хвастался, что ты его девушка.
   – Дурак ты, а ещё и седой. А сейчас что тебя подвигло ко мне подойти? Осмелел на старости лет?
   – Я уже давно осмелел, как ты говоришь, только тебя никак отловить не мог.
   – А чего меня ловить, я, что птица перелётная? Вот она я.
   – Это сегодня я тебя застал да ещё в таком месте. А все прежние года тебя даже в такие дни тут не было. Где ты была?
   - Далеко я была, отсюда не видно. А ты?
   – А я в дальнобойщики подался... Всю Европу исколесил вдоль и поперёк.
   – Как в дальнобойщики? Ты ведь в университет наш поступил! Ты же нашего математика за пояс в десятом классе затыкал! А тут… Почему вдруг ты – и фура, Европа?
   – А я тебя искал. Сначала по Союзу, потом по Европе…
   – Ну, ты даёшь! Как ты мог меня найти, если я находилась сначала в твоей хвалёной Европе, а после развала Союза в закрытом военном городке?
   – Ну, теперь всё понятно…
   – Ты сегодня одна?
   – Это как посмотреть – у меня дети и внуки. Сама я одна. Вдова. А ты?
   – У меня тоже самое – двое детей и трое внуков. Живут отдельно, а  сам я один. Вдовец.
   Не сговариваясь, они глянули друг другу в глаза.
   – Я предлагаю отправиться в автопутешествие… по Европе. Как ты на это смотришь? Вон, глянь, это мой дом на колёсах, – седовласый мужчина нерешительно протянул руку и дотронулся до её руки. Она не отдёрнула свою и посмотрела в ту сторону, куда указал глазами её собеседник.
   За оградой кладбища Майя увидела припаркованный чёрный внедорожник.
   – Я – в Европу? Что я там не видела и кого? Да я свою Беларусь толком не знаю-не ведаю, как уехала тридцать лет назад, так приезжала только раз в год, в отпуск. А когда Чернобыль бухнул, и родных отселили подальше от той беды, так снова у меня во время отпуска была одна дорога – к родным. Живым и… мёртвым.
Майя глянула в сторону ограды, за которой стояли памятники её родителям и, сглотнув слюну, посмотрела более внимательно на того, кто не выпускал её руку из своей. С минуту помолчав, она твёрдо произнесла:
   – Если я и соглашусь на твоё предложение, то только на моих условиях.
   – Что за условия? Хотя… я согласен на любые.
   – А поедем мы с тобой, дорогой одноклассник, в круиз по синеокой нашей Беларуси – на Августовский канал, Браславские озёра, в Беловежскую пущу, в Несвиж, в Мирский замок…, а уже потом махнём в … Россию-матушку! Её же ехать-не объехать и за оставшуюся нам с тобой жизнь! И как тебе мой план?
   – Шикарный! Я согласен! Когда едем?
   – А вот как потеплеет немного, а я соберу в дорогу гардеробчик соответствующий так и двинем! Вот только…, – замолчала Майя.
   – Что только? – заглянул он ей в глаза.
   – А как ты себе представляешь нашу многодневную поездку в автомобиле, хоть и таком на первый взгляд довольно внушительном? Нам же не по семнадцать лет и в далёкой дороге нужны мало-мальские удобства.
   – Ты об этом? – он облегчённо вздохнул. – Не волнуйся, у меня на паях с напарником есть целый автодом. Мы по очереди с ним отдыхали семьями. Раньше, когда была жена, – закончил седовласый мужчина, поглядев при этом с опаской на свою собеседницу – как она отреагирует на его слова о жене. Майя оставалась спокойной и он легонько выдохнул.
   Обменявшись номерами телефонов, они разошлись каждый к своим родственникам и… могилам. Потом, созвонившись, Майя и Виктор встретились несколько раз в Гомеле, посидели в кафе, прогулялись в парке. На его предложение зайти к нему в «гости» она категорически отказалась в первую же встречу, как и на его стремление – навестить её в её «домике-даче» и вообще – больше не расставаться.
   «Не хочу вторгаться в твой и твоих детей внутренний мир, – деликатно отказалась она тогда. И мои дети будут не в восторге… Давай сначала попривыкнем друг к другу к нам нынешним, повстречаемся вот так на нейтральной территории, съездим в конце концов в путешествие и поглядим что из этого получится…»
   Он согласно кивнул головой.

   С той памятной встречи на кладбище прошла пара месяцев. Они перезванивались. Майя собирала «гардеробчик», а Виктор готовил транспорт в дорогу, советовался какими продуктами загрузить автодом.
   Наступил день отъезда. Договорились, что он заедет за ней к её месту проживания.
   Когда рано утром Майя выглянула в окно, что выходило на улицу, то увидела не уже знакомый ей джип, а  целый автодом, а рядом того, кто нет-нет да и появлялся в её снах и видениях… Подхватив дорожную сумку, она двинулась на выход.
   – Привет, путешественник на колёсах! Я готова следовать за тобой хоть на край света!
   – Боже, какой же я был дурак! – прошептал про себя большой седовласый мужчина после этих слов своей одноклассницы, потом вдруг резко шагнул вперёд, обнял-обхватил её двумя руками и крепко прижал к себе. Та стояла не в силах сдвинуться с места и из-под его руки только и смогла прошептать:
   – А Бог ты мой милосердный! Спасибо тебе, милый, за твой подарок мне на старости лет! А я ведь и не думала-не гадала, что встречу Его когда-нибудь …