Дадуля из Большой Девочки

22_06_2025. Зло не побеждено. Вероятно, оно там, где оружием его не достанешь.

Подруга прислала картинку в вотсап: «22 июня – день памяти и скорби». За редчайшим исключением картинкам- поздравлялкам предпочитаю слова, но это без заносчивости совсем. У меня пианино дедушкино осталось. Черное, на вид строгое, солидное, фабрики «Красный октябрь». Бабушка его купила для дедушки пока он был в командировке – это был сюрприз от любящего сердца без повода, по душе. Сам бы он, хоть руки скучали по клавишам страшно, такого бы себе подарка не сделал – семья молодая, условия жизни скромные, и жилье - тринадцатиметровая комната в коммуналке. Чек бабушка сохранила сначала из привычки к бережливости, а уж потом из- за даты.

Пианино куплено было 22 июня 1941 года.

#Дадуля #БольшаяДевочка_повесть #agatha_sophiya

«Дадуля»- так Большая Девочка дедушку в детстве называла, а когда хотела перестать, перестроиться на дерзко- подростковое: «Дешк», домашние, кто в шутку, кто настойчиво, стали предлагать вернуться к прежнему «Дадуле».

Дедушка был и есть всегда. С ним спокойно и рассудительно с первого вдоха до последнего дня.

 Он сидит за столом у окна. Шторы задернуты, верхний свет в комнате погашен, а на столе железная настольная лампа, тяжелая (проверено), мало - уклюжая, абажур на ее ножке тоже железный, внутри белый, гладкий как обливная кастрюля, сверху, как и вся лампа – нежно фиолетового цвета.

В ореоле света, белом овале, машинка печатная, с заправленными в нее листами, переложенными копиркой, картонная пухлая папка для документов с надписью: «№… 19… год, ДСП», с белыми завязками, похожими на шнурки, толстый, небольшой по размеру словарь, и голова девочки со «съехавшем» на бок бантом.

Голова наклонена набок и положена на руки. Взгляд на дедушку- завороженный, а глаза то и дело закрываются - ярок свет. (Сейчас… хоть бы больно Девочке стало от этого света и слезы потекли бы из глаз, она бы не стала их закрывать).

– Ты же русскими буквами печатаешь?

– Конечно, – отвечает дедушка.

– А с какого языка?

– С французского.

– А почему же словарь французско-немецкий?

– Уточняю некоторые слова, технические термины.

Кивок у девочки вполне утвердительный, а внутри полное непонимание происходящего, удивление, восторг и еще вот это, главное – ощущение полнокровного родства с ее прекрасным «Дадулей».

Через год- другой в школе Большой девочке дают домашнее задание по литературе: спросите у дедушек-бабушек о самом ярком событии в их жизни и напишите об этом сочинение. Это конечно будет о войне, решает Большая девочка.

Ощущением, что война закончилась вот-вот, пронизано все вокруг. Причастность к нему в красном галстуке, повязанным вокруг шеи- частичке знамени Победы, в звуках горна на школьной линейке – широкой дороге в будущее, выстеленной добротной кумачовой тканью, а еще в слезах, прервавших ее ночной сон о несчастных детях- ровесниках из капиталистических странах, которым приходится работать, как следует из политинформации на классном часе: «Как мне повезло родиться в Советском Союзе!»

 Вопрос к дедушке, с радостным ожиданием, что, вот сейчас, наконец, дедушка расскажет о войне что-то настоящее, героическое (ведь у него столько медалей и даже орден!), а не всякие смешные истории про зайцев, которые выскочили ночью в лесу перед яркими фарами грузовика с солдатами, а кто-то крикнул «фрицы»… Это годится только для малышей.

 – Самое яркое событие? – переспрашивает дедушка, тепло и немного лукаво улыбаясь, а Большая девочка уже вся в нетерпении. – Когда мне было восемь лет, в дворянском собрании я видел царя.

 Дадуля еще продолжает говорить, с восторгом описывая свои воспоминания о том торжественном для него моменте, а Большая девочка сбита с толку, и это этого у нее в голове шум начинается, как от волны на море – она уже не слышит ничего.

– Мы что, не «красные»? – ее рот приоткрывается от искреннего удивления, и она даже готова заплакать.