Другая Жизнь

ДРУГАЯ

То была единственная выжившая рабочая лошадка в погруженном в сухой снежный шторм городе на окраине острова под названием Сахалин. Сах-ал-инн, Сах, почти как арабское слово ЗДОРОВЫЙ или ВЕРНО, INN почти как далекое, эхом войны покрытое ино-странное слово “гостиница”, с той лишь разницей, что румяное солнце поднималось над заброшенной, ледяной высоткой гостиницы мертвого города раз в год, а здоровыми были разве что нежащиеся в покрытых хим напылением снежных сугробах бродячие сопковые собаки.

Другая шла, переступая ровным многомерным шагом, ее конечности и пыльные камеры сосредоточено искали следующую опору в глубоких, оставшихся от взрывов, воронках истончившегося каркаса дорожного полотна. Тугие антенны аккуратно выпиливали в шуршащих помехами радиосигналах города нужный пересекающийся перекрестками код. Позади Другой шли облаченные в тяжелые маршевые экзоскелеты штурманы.

Разведчики Ершагг и Бурякк, братья-богатыри, осторожно водили рельсовыми пушками по полуразрушенным остовам высоток, выслеживая угрозу, которой на самом деле в мертвом городе не существовало. Разведчики искали новый дом для сотен переселенцев с материка, улыбчивых, представительных человечков, называющих себя тартарами.

Тартары прибыли в подземный город Протокол 12 незадолго до последних вспышек в небе, символа окончания долгого противостояния, в котором победителей и побежденных ждала одна, мрачная и довольно жестокая судьба: Быть зажаренными в хим-радиационных облаках. Предводитель тартаров, мясистый индеец ТамберлИко, или ТамберликО, поблагодарил Профессоров за гостеприимность и спросил, где разместиться, на что ему был дан однозначно-пространный ответ.

“Разберемся”.

В итоге всех разумных, хоть куда либо пригодных гостей распределили по тесным, воняющим потом и испражнениям кубрикам, а остальных под конвоем вывели за огромные герметичные ворота бункера и расстреляли. Так началась история Другой, так, сквозь ржавые ставни нового света, с гнилью подспудно шепчущей упорно свою потерянную мечту, исполнился наконец завет, данный Творцом человечеству шесть тысяч лет назад.

…

Богатыри Ершагг и Бурякк, не имена, позывные, соотнесенно с вычищенными до блеска штурмовыми скафандрами, каждый пронумерован и опечатан умелыми руками химрургов, докторов-механиков бастиона человечества под названием Протокол 12.

Раз-раз-раз-раз! Шипели гидравлические приводы скафандров, скрипели, пережевывали грязную пыльно-земляную кашу могучие ноги и сочленения бойцов, весело урчали заправленные до отказа канифольно-ртутные двигатели, а радиопередатчики на лацканах влагозащитных балахонов успокаивали бойцов, шепча “безопасными” помехами.

Тихо-тихо, насколько это было возможно, осторожно, шли вперед два разведчика-картографа, оберегая единственную на весь Остров, ценную, на вес Злата, ходяче-говорящую карту. Солдатам Передового Фронта дано было задание “уберечь картографичную машинку любой ценой”.

Почему не послали в разведку человек двадцать солдат, было не ясно, но так как война наконец, подошла к своему логическому завершению, командование, видимо, решило не тратить дорогие пустому кошельку и желудку средства на бесполезный эксперимент по поиску безопасной земли на поверхности пораженного хим-радиацией мира.

Робот-картограф катился по улице, изредка останавливаясь, чтобы свериться с доступной ему на внутренней шине памяти карте предвоенного города. Думающая машинка умело обходила опасные участки, там, где от радиации не спасали даже многослойные волокна боевой брони. Сопроводители шли за Бортом 16 заметая следы насколько это было возможно, ведь не только они, а и весь Бросовый Центр хотели поживиться содержимым Безопасной Земли.

…

Война не стерла человечество с лица планеты, просто опустила его на тот примитивный уровень выживания, где желание ВСЕ ДЛЯ СЕБЯ стало ярким, обнаженным, видимым каждому жителю Земли, страшной раной, непокрытой, гноящейся как тысячи беспризорных, бездомных бродильщиков, что каждый день приходили к наглухо запертым воротам Протокола 12 прося помощи и спасения.

Тихие Сибирщики вместе с тонконосыми, щелеглазыми братьями знали о предстоящем радиоактивном Тумане Войны и построили под землей громадный город, в котором спаслись от всепожирающего пламени очищения. Так земля получила новых хозяев. Выживших, покоящихся на мертвых костях былого величия недочеловеков, дубинчатых обезьяноподобных дикарей, называющих себя Потомками Старой Думающей Целины.

Логово П.С.Д.Ц, Потомков, называлось Бросовый Центр и являлось ни чем иным как огромной мусорной ямой, в которую приносили и приносили все, что можно было найти “на попятках”, на останках сожженной Земли. Механизмы, книги, предметы обихода, все сносилось Солдатами Передового Фронта в огромный котел, на котором, по слухам, и плану правителей, Корольков, должно было подняться обратно вверх по ступеням величия Новое Человечество.

Между Правителями Бросового Центра, главными бенефициарами мусорной ямы на краю гноящейся болью человеческой природы, постоянно шли войны и недомолвки. Толстый, как шершень, Як Яснехвост, предводитель Ступичного города хотел себе больше техники, Яра Солнцеподобная - желала больше последователей в свой самодельный культ Матушки Земли, а Крест Хворостина вообще собирал войско делая его все больше и больше. Были еще маленькие Корольки, но о них никто не говорил, потому что боялись все. Особенно Креста.

Крест заключил “делянку” с давним противником Яснехвостом и благодаря полученным технологиям создал первый в своем роде на больной земле скафандр выживания, в котором разведчики-картографисты путешествовали на край обитаемого пространства, иными словами на край им известной земли, ДО ВОДЫ, Охотского и Японского морей. Там, в перешейке Кюсю, или Бухте Соя, тонкокостные японцы делили с суровыми жителями острова Сахалин скудные пожитки, переданные из рук в руки сквозь хрупкие, ядовитые пакеты с буквами на неизвестном языке. Запах рыбы сопровождал защитников острова и всех сопровождающих их торговцев, неотступно, словно дух ушедшего в прошлое времени.

…

Солдаты Передового Фронта спускались с холма, зная для чего они идут, потому что Другая, машинка картографист, вдруг нащупала след и медленно-медленно, по нарастающей, стала набирать скорость. Опасаясь атаки, ускорения робота картографиста всегда говорили о какой-то опасности, солдаты-разведчики ускорили шаг. Выдвинулись из подошв тяжелых бронированных ног колеса. Так, с хрустом камней, процессия из трех существ, умных и не очень, двигалась к цели на полном ходу.

Другая знала где зарыто сокровище, которое так хотели заполучить ее хозяева, она знала на что идет и почему вся внутренняя суть встрепенулась, увидев цель. Старые микросхемы нагрелись и перед усталыми от долгой войны и старости камерами появились координаты Объекта Космодром.

Космодром, старое сооружение, построенное до Всеобщей Войны, служило парк-площадкой для орбитальных грузовых кораблей. Когда началась Война, многие оставшиеся на орбите, в космосе, СПИННЕРЫ, работники станций у Земли и близлежащих планетах, отказались спускаться домой чтобы помочь своим соотечественникам и семьям. Слишком тяжелым был груз “желания безопасности”, “благополучия” и сытого существования. Их было немного, тысяча человек, может быть две, но они, Орбитанты, стали своеобразными божествами для оставшихся внизу. Выжившие города-государства, общины и Поздземные Люди торговали с Орбитантами, иногда им разрешали подняться наверх, так сказать “посмотреть на жизнь с высоты и чистого листа”.

Именно за этим, за ВЕЧНЫМ ПУТЕМ В ВЫСОТУ И СВОБОДУ, а не за чем другим охотились, не зная настоящей цели своей задачи разведчики.

Робот из четырех пружинистых проводов-ног обтянутых защитной тканью скакнул на камень. Крошечные усики-антенны, выполнив навигационную миссию, заботливо обхватили закованную в броню камеру. В величии и отражении вековой кассетной линзы навигатора проступил теряющийся в утреннем тумане исполинский скелет порта Корсаков.

Солдаты Передового Фронта видели ту же самую картину, что их верный колесный пёс. Объединенные в Один Глаз, стальные визоры с прозрачным “муравьиным стеклом”, опустились, нагрелись и в горячей фотожидкости, спрятанной внутри поля из тончайших стекловолокон появилось четкое, почти живое, увеличенное изображение наслоённых друг на друга зданий Комплекса Приема и Разгрузки Звездолетов Дальнего Плавания.

Белые, словно застывшие у берега айсберги, стеклянные, змеевидные конструкции притягивали к себе всякого человека-островитянина, рожденного в таинстве волн и глубинах моря, умудренного предсмертным китовым криком.

“Koko de bokutachi no michi wa wakareru, Anton, здесь наши дороги расходятся…”

Сквозь внутренний громкоговоритель скафандра прошептал японец-Ершагг своему “брату”, по оружию. Сахалинец-Бурякк ничего не ответил, он был занят другими мыслями, его внутренний взор выжигал в мозгу картину отправленной в рабство плотских утех единственную и горячо любимую сестру. Задание, которое предстояло выполнить, могло исправить жизнь рабыни и вернуть, воссоединить разбитую семью.

“Хорош болтать, давай без пи*дежа, раз*бем там все…”

Выдохнул Островитянин, и нажал на кнопку запуска зарядного устройства самодельной, тяжелой, корабельной пушки.

…

Солдаты Передового Фронта оставили робота-картографиста в безопасном месте и спустились с холма в полуразрушенные предместья морского порта. Утреннее солнце встало в полный рост, но из-за радиоактивных облаков оно светило не в полную силу, так, что в полумраке, среди света мощных прожекторов огромные, неуклюжие скафандры преодолевали путь к цели метр за метром, аккуратно, осторожно, опасаясь засады, мин и прочих превратностей судьбы.

Копия карты перед глазами бойцов все увеличивалась, обрастала деталями. Поглощенные громадными конструкциями, словно в животе морского чудовища, крошечные фигурки солдат тонули во мраке, защищенные от забвения режущими линиями фар скафандров.

“Что мы ищем? Ты знаешь?”

Обратился один разведчик к другому. Ответ проступил сквозь бурление отопительной смеси. Пространство вокруг медленно покрывалось льдом и снегом, чем ближе к берегу моря, тем зИмнее.

“А тебе какая разница, сказали выполнить приказ, выполняй, придешь с победой, водки дадут и пожрать, а может быть бабу подгонят, так сказать за счет заведения…”

“Нет, ну ты сам подумай, нас бросают в самую глушь, без поддержки, да еще на Космодром, здесь говорят каждый метр заминирован японцами, почему не послали большой отряд? Сам понимаешь, что-то скрывают, не хотят шума, проклятые японцы везде пролезли, подслушивают, они ведь торгуют с нами из нужды, потому что самим жрать нечего…на самом деле им нужна наша земля…”

Так было правильно, по-настоящему. Японцы действительно торговали с жителями Острова лишь потому что война коснулась их в большей степени чем остальной мир, а причиной тому была серия цунами, обрушившаяся на прибрежные города в результате подводных взрывов противокорабельных ядерных торпед. Маленькое, но крепкое государство с центром Нагано, Кофу, Сапорро выживало тем, что снабжало живущих на орбите Земли людей необходимым для корабельного топлива ингредиентом - АОКАРИ, особой смесью для двигателей космических кораблей, без которого величие Орбитантов было бы неполным, наносным.

Шота, японец, до войны путешественник и разработчик компьютерных программ, изо всех сил пытался скрыть свою японскость, но она проступала и раздражала боевого товарища острыми иглами “курамИ”.

“Завали еб*ло, сам-то на коленях просил япошек забрать тебя обратно, только они, бл*ди, своих не уважают, думают только о бабках…”

Огрызнулся Антон. Он был на взводе и пошел на задание только потому что ему приказали, для того чтобы отвлечься от мыслей об убийстве…хозяина своей сестры.

Шота ничего не ответил. Он знал, что произошло и по-настоящему, искренне, сочувствовал своему другу, хотя “другом” бородатого, желчного на весь мир “северного оленя” можно было назвать с большим трудом. Шота хотел отвлечь боевого товарища от мрачных мыслей и помочь тому сфокусироваться на задании, которое, между прочим, начинало принимать интересный оборот.

Перед бойцами Передового Фронта раскрыла руки в распятии трехрукая фигура, в шутку созданная кем-то из островитян. Свет от автономных ламп падал на бледную кожу существа, привлекая внимание к причиндалу статуи, которая достигала размеров стоящего рядом, сотканного из морских сетей святилища. Морские, в основном моряки и жители прибрежных районов, отказавшиеся от эвакуации, не верящие в радиацию, но верящие в Божественную Справедливость, действительно спаслись, однако спасение стоило им сердца и рассудка.

Шота подошел к статуе.

“Слышь ты, посмотри, что придумали, черти…такого я еще не видел…”

Антон, не обращая внимания не архитектурное величие апокалиптической мысли, осматривал пространство вокруг в поисках опасности, которая не заставила себя ждать. Первый выстрел раздался над ухом Шоты. Раскаленный блин от рельсовой пушки хлопнулся у ног статуи, отрубив ей то самое ДОСТОИНСТВО, которое превратилось в песочные осколки фарфора, а дальше начался хаос.

Антон, обладающий непростой компьютерной системой определения целей сразу же увидел врагов, скрывающихся среди железных сочленений. Враги не были похожи на японцев, были хорошо вооружены и по оснащению давали фору даже боевым скафандрам Разведчиков. Рельсовые пушки, с особенной, странной для собранного на коленке из запчастей и мусора, точностью, попадали по бронированным плитам бегущего в укрытие Шоты.

Антон бросился за своим товарищем в тень, бросив вперед себя дымовые шашки. Скафандры вздохнули, взревели двигатели. Едкий дым Прячь-Порошка, взвился в воздух, закрыв собой окруженных со всех сторон Разведчиков. План сработал и стрельба прекратилась. Стоящие спина к спине за огромной металлической опорой Островитяне не могли отдышаться.

“Что…это бл*дь, такое происходит? Откуда эти пи*расы здесь взялись?”

“Это ловушка… - тяжело дыша процедил сквозь зубы Шота. - Они хотят забрать Карту…”

“Кто они-то?!!!”

“А как ты думаешь? Еб*чие Орбитанты! Орбитанты они не просто так спрятались в космосе чтобы “помочь нам восстановить мир до войны”, они нас сделали своими рабами…а мы с тобой эскорт, мы с тобой, Антон, принесли Орбитантам Карту Безопасных Земель в обмен на…”

Враги снова начали стрелять. Антон поглубже заткнул пульт управления роботом--картографистом в складки плаща и принялся наугад палить, из-за укрытия, в сторону летящих со всех сторон металлических оплеух.

“Нужно убираться отсюда, давай за мной!”

Крикнул Шота сквозь помехи в связи.

Солдаты Передового Фронта начали отступать.

Шота был хорош в стратегии, но в целом был гражданским, он был плох в управлении скафандром, да и стрелять толком не умел. В бою он во всем полагался на Антона, именно поэтому их и поставили в пару. Бывший японец был не очень хорош в бою, но умел поставить любой механизм себе на службу, поэтому он, незаметно, и без разрешения Командования Передового Фронта, поработал с компьютером скафандра, добавив в него пару защитных функций, которые пригодились именно в критический момент.

Слегка отстав от отстреливающегося Антона, Шота закрыл глаза от страха, повернулся к врагам спиной и нажал на крошечную, самодельную кнопку, скрытую даже от бдительных взглядов химрургов в ангаре Бросового Центра. Что-то щелкнуло и яркий сноп света, словно ангельские крылья, вырвался из задней крышки скафандра, добавив в снег и лед вокруг ослепительной и смертоносной белизны.   

Ослепшие от внезапной вспышки, стрелки бросились врассыпную. Те, кто был дальше от светового взрыва, продолжили натиск. Антон подобрал оставленное на полу одним из Орбинатнов оружие, быстро разобрался что к чему и выстрелил. Странное ружье издало шипящий звук и поразило бегущих к островитянам словно бешеных собак тонкой линией выстрела. Тела Орбиталистов разломились пополам. С тихим щелчком выпала из ружья батарея. Антон вдруг понял, что его хотят взять живым, его загоняют куда-то, словно животного, НА УБОЙ!

“Шота! Они…”

Антон не успел договорить. Что-то выбило из его сознания свет. Тяжелый удар пришелся по слабо бронированному месту. Скрипящий новенькими запчастями довоенный, боевой скафандр Орбиталиста-Носорога отправил старые, где-то самодельные системы машины Антона в глубокий нокаут. Орбиталист знал куда нужно бить. Он был обученным солдатом, лучше Антона, проворнее его, это был профессиональный военный, не выживший, которому природа дала навык яростной борьбы за жизнь, чутье и цепкий глаз.

“Бросай оружие! Живо или я грохну твоего напарника”

Шота, окруженный крошечными фигурами пехотинцев встретился взглядом с непроницаемой черной маской белого, как снег вокруг, неприятеля. Он не дрогнул, он знал, что Антон хотел уйти из жизни именно так, с драйвом, в пламени борьбы.

“Кончи его…”

Прошептал Антон и запустил режим самоуничтожения скафандра.

…

Другая услышала чудовищный взрыв вдалеке и очнулась. Сработали системы самоуправления и небольшая антенна прилежно отстучала секционный код в невидимый для космоса спутник. Спутинк отправил короткий сигнал и сгоревший в термоядерном пламени Антон открыл единственный камераглаз чтобы увидеть сражающиеся в воздухе фигуры. Его напарник, Шота, бился насмерть с страшным смертоносным Орбиталистом. Сталь скрежетала, шипела искрами, отражаясь эхом от могучих свай Космопорта. Две свечи, одной предстояло погаснуть в пламени битвы, кружились в воздухе нанося друг другу удары, стирая друг друга в порошок.

Антон почувствовал странную тяжесть, будто его поместили в коробку без воздуха, он не мог дышать, но однако был жив. А еще он не помнил, что произошло до его смерти, лишь яркими, блеклыми мазками, постоянно убегающими от странно медленной памяти, он чувствовал, что должен кому-то отомстить, но не знал кому и как и почему.

“Еееб твою…же…да неужели мне *****ец…”

Да, программа утилизации бойцов особого назначения сработала на отлично. Бросовый Центр не мог позволить себе терять хороших солдат и тогда, вместе с химрургами и докторами Орбиталистов был разработан план спасения личностных и боевых качеств армии Передового Фронта. Проект под кодовым название Руах-х-Кодеш.

Каждому солдату был положен реинтегратор сознания, крошечный участок головы срезался и на его место на горячем пару ставилось странное существо, самобытное и допотопно далекое от мира над облаками, от мира где царствовали хмурые Орбиталисты. Существо, вернее полузабытый механизм, встраивался в сознание, заставлял себя запоминать все, а когда солдату приходило время умирать, отправлял память в хранилище, имя которого было Другая.

Другие, для простых жителей погребенного под слоем радиоактивных изотопов мира, роботы-картографисты, а для самих себя отверженные, обреченные на вечное служение своим хозяевам, радиокопии, мучались в собственном соку, варились в яде неоправданных надежд и сломанных судеб. Именно поэтому роботы картографисты так умело работали с вверенной им информацией. У них не было другого выбора и выхода. Мертвецы без мертвечины, пожизненно заключенные в машинной оболочке живые люди, у которых не было будущего и не было света.

Одним из таких существ был и стал Антон. Старая хозяйка машинного тела, женщина по имени Маргарита ушла не сразу. Сначала она долго жаловалась Антону на жизнь и рассказывала свою нелегкую судьбу, новой жертве машинного преобразования особенно запомнилась сцена из довоенной жизни, в которой Маргарита была милиционером.

 
2. СЛУГА НАРОДА


Антошка, понимаешь, в жизни такой машины как мы с тобой может существовать только один человек, всегда когда приходит кто-то другой, он вытесняет сидельца из тюрьмы и замещает его. То будет смерть для тебя и наивысшее вознаграждение и покуда машина служит двум королям, ей не будет покоя, она не сможет выполнять боевые задачи. Поэтому и придумано ограничение, я расскажу тебе свою историю и наконец-то умру, а ты слушай, и мотай на антенны.

Я была, да как подобает законам бытия, сплыла после войны, когда случайная бомба упала на место, которое было мне родным домом. Это был мой второй дом, первый дом, он давно истлел в страшной заразе, которую Орбиталисты принесли из космоса. Тогда их орбиталистами не называли, а называли Роскосмосом. Однажды они начали добывать очень ценный металл на какой-то из планет ну и как обычно пренебрегли правилами безопасности и все люди покрылись гноящимися ранами и умерли, не только в России но и в Европе, другие страны смогли защититься от заразы, хотя и там поумирали миллионы человек. Это и привело к всеобщей войне.

Люди умирали, жрать было нечего, мир в полной жопе и тогда проснулись узкоглазые, ждали пока мир ослабеет и начали воевать с каждым государством по своему. Кому энергию урежут, кому пригрозят, а кого просто нагнут, как нагнули нас. Мы воевали, вместе с Европой, но проиграли войну и тогда начался бомбопад. Непонятно кто начал стрелять первым но за несколько дней весь мир погорел…

А до этого я работала ментовкой в одном из городов-спутников Москвы. Ничего осоебнного. Работа простая, пограничная, шмонай караваны мигрантов, бери себе бабки, кого надо пропускай. Лучшая жизнь была, цацки, косметика, загородные путешествия, роскошные мужики…

Мир тогда был золотой. Солнце, реки, небо синее, люди с жиру бесятся, в космос летают как на парад победы, все проблемы х*йня, все решалось бабками или связями, ну на крайняк можно было обратиться в Фонблаг, там все по минимуму давали чтоб люди сидели и не высовывались. Роботы-ху*боты, полная автоматизация, но кто ж знал-то что так все обернется…

Некоторые считали, что заразу из космоса принесли специально, кто-то войну начал чтобы мир нарушить, но я думаю, что все это х*йня, просто криворукие наши спецы как всегда на авось, а космос-то ждать не стал, набросился на нас и сожрал. Так что выйдешь в космос - сдохнешь, так и знай, я всем говорила - выйдешь в космос сдохнешь. Орбиталисты эти те еще пид*арасы, не знают, что их ждет, но подожди…

…

Маргарита проснулась, небрежно скинула белоснежное одеяло и поправила медленно-текущий по ее телу сок. Имплант для омоложения сознания и тела пискнул. Липкие капли медового пота стекли на белую простыню, во внутреннюю проводку кровати, облепленную охладительными трубками, словно сотами. Маргарита, семидесятилетняя работница таможни в теле двадцатилетней девицы с татухами в половину тела и проколами в самых неожиданных местах встала с кровати и направилась на кухню, где ее ждал муж. Муж никогда не одобрял одержимость супруги бьюти процедурами, он был стандартного телосложения, ума и времени человек, план не курил, водку не пил и не матерился, ходил в церковь, а в выходные один ездил на охоту на старом джипе времен поздней войны в Европе.


“ЗдорОво, красавица, что пожрать сегодня?”

Маргарита жадно глянула на муженька “золотыми глазами”, камеры в ее глазах навелись на исподнее сидевшего перед ней в майке и трусах человека.

“Пожрать будет, как меня удовлетворишь…”

Маргарита подплыла к телу и с легкой ухмылкой отсканировала состояние крови “супружки”. Муж гулял, Маргарита об этом знала, но ничего не предпринимала, “до крайнего момента,” потому что в ее непростое время сложно было найти “натурального”, такого, чтобы не испорчен был изменениями тела, электроникой или химией.

В крови муженька обнаружилась дрянь, видимо от соседской бл*ди, “хотя может быть ему кто-то и на работе дает… “

Мысли Маргариты прервал телефонный звонок. Старая подруга, тоже таможенница Зина, звонила узнать насчет Отложенного Товара. Мариарита была сказочно богата, потому что продавала запрещенку всем и через всех. С плотскими утехами нужно было повременить. Услышав короткое, “побежала я, по работе, закажи пожрать себе чего-нибудь, в холодильнике вчерашнее если хочешь”, муж вздохнул с облегчением, которое не ускользнуло от хищной жены.

“И не надейся, что тебе удастся избежать супружеского долга, Ванечка!”

Злобно, но слегка добродушно рассмеялась Маргарита и нырнула в Комнату Слияния, чтобы быстро и без говна и палок переодеться в рабочий комбинезон. Внутри Комнаты как всегда было сыро, однако энергия все еще текла по трубкам, создавая радужное сияние похожее на свет кинопроектора и Sинeskопa. Маргарита сняла с себя грязную одежду и по ее телу тут же пробежал знакомый холодок. В ход пошли туфли. Крошечные шершавые песчинки ползли к “одеянту” становились все крупнее и крупнее, свистел и вибрировал под ногами стабил-пол. Голые ноги Маргариты обернулись в похожую на глину субстанцию, превратившуюся в джинсовую ткань, после глина налипла на бедра, живот, спину и то место, те шрамы на теле, где должна была быть грудь. Маргарита готовилась к операции по созданию мужской оболочки. Ей надоела травля со стороны коллег на работе.

Обернувшись в одежду, Маргарита вышла из Комнаты посмотрев на себя в зеркало. Бледное, скуластое лицо, татуированные руки, чистенькая униформа с погонами и орденами, мертвые глаза-камеры и острые, вампирские зубы в кровавой окантовке губ. Разве вы понимаете что-то в красоте? Это новая красота, красота нового столетия. Киберпанк Футуризм. Русспанк-футуро-снобизм!

Муж тем временем драил кухню под наблюдением Домового, молчаливого летучего охранника, который был и телевизором и радио и машиной для слежения за гражданами в местах личного пребывания. Черная лакированная машинка странным образом парила в воздухе, без пропеллеров и без звука. Под устройством специальными лучами на полу обозначалось “нельзяместо”, у тех, кто не следовал инструкции и совал руки, ноги, а тем более более важные конечности куда не следует, “взрывалась кровь”.

Пистолет Маргариты, служебное табельное оружие, работал по похожему принципу, нужно было лишь подрегулировать силу луча, чтобы полностью обездвижить возможного нарушителя, ну…или нанести тяжкие телесные повреждения и внутренние кровотечения с любого доступного бойцу МВД расстояния. На рукоятке и кобуре значилось выбитое ТРАВ-matica.

Переодевшись и собравшись, Маргарита вышла на лестничную клетку, столкнувшись нос к носу со старушкой-уборщицей.

“Здравствуй–здравствуй, Риточка, как твоя мама, сестрички?”

“Все нормально, баб-Солнце, спасибо, что спросили…вы как?”

“Да ничего-о-о, живем, смотрю Тикточки, рилсы, инстаграм, на ютубчик залипаю вечером, вспоминаю, как я блогером была, сто тыщ подписчиков, пока ганд*ны в Верховной Раде не отменили разрешение на публичность…а потом ты сама знаешь, все покатилось к черту…цифровая валюта, тотальный контроль, чипирование, я не поддалась, еще партизаном была, еду с подружками воровали с обозов…”

“Баб-Солнце, ну давай потом мне все расскажешь, посидим с тобой на лавочке, я тебе сообщение скину на этот, как его…”

“Телеграм!”

“Телеграм? ну давай…точно…беги-беги, навстречу свету…”

Отвлеченно, как-будто в никуда пробормотала старушка и скрылась за потертой дверью своего “особняка”, выделенной государством однушки в одном из запятнанных старостью и разрухой квартале города. Маргарита высыпалась из дверного проема навстречу шумным потокам воздушного и наземного транспорта. 

Все вокруг было так похоже на детство, когда люди жили до нужного количества им отведенных лет, когда старые стреноженные политиканы могли повлиять разве что на Допуск Сверху, когда квазинатуральность была в моде, а ответвления Околоземного и Лунного правительств были в своем первом зачатке, так сказать в Начинании.

Теперь же мир Маргариты, вернее мир МаргаритЫ был противен, ужасно колюч и вечно холоден. Откуда-то взявшийся снег, всклокоченные фигуры в шерстяных сарафанах и кимоно включали и выключали компенсаторы давления в своих костях с треском радиопомех, стараясь перекричать шум города и рокот ракет уходящих в БК, Ближний Космос.

Время прыгнуло вместе с Маргаритой в уходящий поезд. Сквозь тоннель с заиндевевшими окнами проносились одинокие фонари и темные трубы переходов города, который когда-то Рита видела лишь в фильмах про будущее. Слова БУДУ ЕЩЕ, щее…напомнили жительнице Москвы о восходящем солнце, Втором Солнце. Метод Земли, трансплазия, Евразийский Союз, второе солнце напоминало золотое украшение на теле сидящей рядом соседки по вагону, словно солнечный парус из блестящей фольги он отсветил в глаза Маргариты настоящее, человеческое тепло.

Опустевшая Красная Площадь с памятником Великим Вождям заалела, пронеслись по надземным крышечкам улиц потоки пыли и разноцветного мусора. Новое солнце вставало, работало маршевыми двигателями и натужно рыло землю гироскопами, поворачивая шестерни прогресса вспять. Утро наступило и поезд вышел на городской тракт. Сквозь спальные районы, одинаковые бетонные дома уходящие ввысь и в горизонт и в глубокие закрома Земли, складные мосты, соединяющие пешеходные тротуары и ледяные, крошечные звезды прожекторов на каждом из вычурных покрытых флагами плакатах Земной Унии мерцали серебристыми каплями льда. UNANIMITY. WE ARE STRONGER TOGETHER. ПАРТИЯ ЕДИНОСТЬ, МЫ СИЛЬНЫ ВМЕСТЕ.

Поезд остановился у старого причала воздушная масса стравилась, пригвоздив многотонную арт-деко змею к полу, вернее к одинокой рельсе. Двери открылись и серое ненастье людей вышло из вагонов по своим делам словно пар. Маргарита вышла из вагона и застучала ботинками по мраморной вышине заполненного аэростатами города, который остался внизу, под подошвой и тяжелой густотностью кислородной маски. Капюшон, очки, перчатки с подогревом и крем для защиты кожи от излучения. Вот все что носили работники Министерства Космического Просвещения и Дел Государственной Важности МКПДГВ.

Мраморная лестница с золотой двенадцатиугольной звездой и свитком торы являлась важным напоминанием каждому милиционеру о том, какую важную миссию представляет из себя каждый работник. Ворота с автоматическими стражниками раскрылись и Маргарита робко вступила в покои Царя. Стерильное, белое помещение с вычурной мебелью из черного дерева и бархатных вставок, перекрещенная диковинными инопланетными растениями выходило на контраст с боковыми стенками королевского зала Храма Правосудия, прозрачными, чистыми стеклами за которыми пряталось яркое, искусственное солнце.

Фигура Раздатчика встала с трона. Длинное, наводящее ужас на каждого, кроме Маргариты, существо грациозно, словно в замедленной съемке ступило на красную ковровую дорожку. В глубоких миндалевидных глазах существа отразилась званая гостья. Существу было сложно говорить, оно по лягушачьи и рыбьи старалось, приподнимало тонкую шею с золотой цепочкой-противовесом.

“Маргарита, добро пожаловать, мы ждали тебя”

Рита медленно с тяжелым сердцем и душой, с покрытым тайно отвращением подошла к начальнику…или начальнице. У существ, называющих себя по-человечески эммолдарианцами, не было пола и не всегда возможно было распознать кто есть кто.

“Понимаю твое отвращение, девочка, но тебе ли не знать, что весь мир у твоих ног благодаря тому что мы дали тебе такую ответственную работу, так уж изволь взять себя в руки…”

Голос существа выправлялся на глазах, оно щелкнуло золотыми шариками и приблизилось, нависло над Маргаритой огромной, ужасающей тенью. Эммолдарианцы не носили одежды, сквозь солнечный свет пробивающий кожу существа насквозь можно было видеть внутренности, легкую, едва заметную шерсть, волоски, словно у паука. Эммолдарианцы всегда говорили, общались с подчиненными прямо, они всегда говорили правду и в этом были страшнее самого жестокого человека, самой человеческой природы, от которой не спрятать лицо.

“Доброго утра вам…товарищ…”

“КикО Эффападопулос”.

Нынешний куратор Маргариты выбрал странное, отчасти земное имя, которое ОНИ всегда выбирали, чтобы казаться ближе, смешнее, и оттого смертоноснее.

“Товарищ КикО, что изволите сделать для государства сегодня?”

Эммолдарианец выцветшими глазами-капельками и опустившимися уголками безгубого рта-лица подал Маргарите книгу, в которой аккуратными печатными буквами значилось. “ОТСТУПЛЕНИЕ 13”.

“Планета Маррак, ты должна пойти туда и сделать важно дело, которое наши помощники не могут осуществить по причине их…глупости и недальновидности, вернее так бы сказали вы, но так скажем и есть…на самом деле у помощников на этой планете не хватает глубины…ты, Рита понимаешь, что такое глубина, ты сможешь сделать что-то очень плохое, но необходимое, потому что так…велела Природа, высший закон?”

Отступление 13 означало убийство, массовое убийство.

“Почему я? - что-то дрогнуло в сердце Маргариты. - Почему из всех…”

“Мы выбрали тебя? Потому что ты единственная кто сможет осуществить задуманное Природой и это твой путь, от которого ты не сможешь сбежать, ты не захочешь, но сделаешь, потому что это твоя Задача. Ты захочешь предать нас и сбежать с планеты, но знай, ты окажешься на Марраке так или иначе, это твоя судьба, так же как смерть твоя, будет в нужный час…”

Холод в голове Риты заставил ее оцепенеть от ужаса, потому что она да и каждый милиционер знал, что эммолдарианцы не способны на ложь и видят каждого человека насквозь. Каждый сотрудник Министерства Космического Просвещения и Дел Государственной Важности приходя на службу годами служил отечеству в страхе и боялся получить подобный Приказ и всеми силами отказывался верить в то, что однажды ему придется узнать час своей смерти.

“Смерть - это не конец, это начало, тебе не нужно быть бессмертной, ты хочешь чтобы я успокоил тебя, дал тебе надежду, но ты забудешь мои слова как только выйдешь отсюда…”

Маргарита выхватила Задачу у тонкокожего существа и выбежала из Храма Правосудия, она тяжело дышала, забыв про кислородную маску, слезы текли по ее лицу а искусственное солнце вопреки всем законам не грело.

“Ты не бросишься с площадки…не сможешь, и плакать забудешь и сделаешь, ты слабая, но должна быть и будешь сильной…”

Эммолдарианец присутствовал в ее, Ритиной голове, продолжая сонную обработку. Рита закричала от злости. ОНИ контролировали все, они решали все за людей, ОНИ ДАЛИ ИМ ВСЕ, ОТОБРАВ ВОЗМОЖНОСТЬ БЫТЬ ЖИВЫМИ.

Нога милиционера ступила в пустое пространство и вернулась назад. ОНИ ЗНАЛИ. Знала о готовящемся в ее сердце решении и Маргарита.

Путь назад был закрыт.