Подранки. Горечь желторотая ч. 5 гл. 1 18 плюс

Демонстрируются сцены жестокости и насилия. Ограничения 18 плюс

Часть 5 Мадина

Глава 1 День первый

«Боже, ничего мне не давай.

Боже, у меня возьми, что есть:

Этот грубый, чёрствый каравай,

Эту молью траченную честь.

Боже, затвори входную дверь.

За порогом – мёртвая зола.

Ангелов прибавилось теперь.

На Земле предстало больше зла.

Боже, ничего мне не давай.

Не молю сегодня:«Даждь нам днесь...»

Этот грубый, чёрствый каравай

Раздели на тех, кто хочет есть

Боже, влаги крохотный запас

Раздели на тех, кто хочет пить.

Боже, жизнь, которую не спас,

Раздели на тех, кто хочет жить.

(А. Сорокин)

***

Денёк был удивительно солнечным. Мадина проснулась задолго до маминого «солнышко, вставай, пора в садик», протёрла глазки маленькими кулачками, потянулась, улыбнулась и вспомнила:

«Ведь сегодня мне уже не в садик! Мне в школу, в первый класс! И я уже не маленькая, а самая настоящая первоклассница!»

Посмотрела на игрушки в уголке. Мишка с одним ухом насмешливо смотрел на неё: «Какая ты первоклассница? Пигалица!»

- А вот и первоклассница. Я сегодня иду в школу, буду учиться.

Любимая кукла подмигивала голубым глазом.

«Не верю я, что ты пойдёшь в школу».

- А вот и пойду! И не буду с вами больше играть, я теперь взрослая.

Выбралась из тёплой постельки, показала язык вредным игрушкам и вышла из комнаты будить маму с папой. У неё очень ответственный день, а они ещё спят!

***

«Какая же я красивая в школьном платье с белоснежным фартуком и ослепительно белыми бантами на голове!»

В новеньких туфельках с блестящими пряжками на ремешках Мадина гордо вышагивала между мамой и папой, держа их обоих за руки, и с удовольствием крутила головой, заставляя свои хвостики шлёпать её по щёчкам. При каждом резком повороте головы они взлетали и, описав круг, доставали своими кончиками даже до её курносенького носика и смешно щекотали. Ей так нравились её мальвинки! Мама конечно помучила её, проводя экзекуцию над непослушными волосами и никак не желающими завязываться огромными бантами. Ей даже было немного больно и она «ойкала», но стоически терпела. Ведь она теперь большая, ученица, и поэтому должна вести себя не иначе как взрослая барышня.

И вот наконец они пришли в школу.

- Смотри, Мадина, как много учеников будут с тобой учиться!

Папа и мама улыбались и были так счастливы!

«Это они радуются, что теперь я большая», - подумала Мадина.

- Иди, твоя учительница ждёт тебя, а мы будем рядом, - мама показала на женщину с табличкой в руке «1А», - иди, не бойся.

Мадина подошла к милой улыбающейся учительнице, обернулась на родителей, помахав рукой, осмотрелась. Рядом было много мальчиков и девочек. Даже вредный Тимурка, который жил в соседях через два дома и всегда подставлял ей ножку, когда она проходила мимо. Очень противный хулиган!

«И он тоже будет учиться со мной? Вот еще!»

Учительница поставила Мадину рядом с Тимуром.

- Встаём парами, ребята. Сейчас прозвенит звонок и мы дружно все вместе пойдём в школу.

«Ни за что!»

Но Тимур, хитро улыбнувшись, схватил её за руку и крепко сжал ладошку в своей руке. Она попыталась вырваться, но увидела его нахмуренное лицо и оставила свои попытки.

«Ладно. Уж один раз потерплю. Но больше никогда!»

Обернулась на толпу родителей, нашла глазами папу и маму. Они смотрели на неё, улыбались и махали ей руками.

«Ладно, потерплю. Ведь я теперь взрослая. Я - первоклассница!»

- Не сжимай так сильно руку, не буду больше вырываться.

- То-то же!

Первый звонок. Старшеклассник подхватил Мадину, вскинул на плечо и вручил ей колокольчик.

-Звони, что есть сил!

И Мадина, счастливая, улыбающаяся, гордая, изо всех сил трясла этот колокольчик, чтобы все вокруг - мама, папа, а особенно вредный Тимурка слышали его мелодичный восхитительный звон.

- Умница. Настоящая первоклассница!

Он спустил её с рук и погладил по голове, улыбнувшись ей самой прекрасной на свете улыбкой. Взрослый красивый старшеклассник!

Бросила торжествующий взгляд на Тимурчика, приготовившись ответить на его едкое замечание или вредное словцо, зная, что он точно ей завидует, но увидела застывший ужас в его огромных карих глазах. Он увидел что-то жуткое там, у неё за спиной. И ей совсем не хотелось поворачиваться, чтобы узнать, что его напугало.

- Что?

Он не ответил, только побледнел ещё сильнее.

И вдруг грянул салют. Мадина вздрогнула, подняв личико к небу, силясь рассмотреть разноцветные всполохи ярких огоньков из окна огромного спортивного зала, удивлённо наблюдая за взметнувшимися ввысь стаями воробьев и голубей. А где же разноцветные огоньки?

Но произошло что-то необычное. Раздалось множество «салютов» и вместо разноцветных огоньков вокруг неё, рядом с ней раздались душераздирающие вопли, крики, визг. От ощущения чего-то жуткого, сковавшего её детское тельце, Мадина застыла на месте, пока её не подхватили чьи-то руки, схватив в охапку, словно куклу.

***

А затем наступил кромешный ад. И никто из сидевших, лежащих на полу вокруг Мадины детей и взрослых, не знал, выживет ли в этом аду.

«Что здесь делают злые дяденьки в странных тёмных одеждах, с чёрными повязками на лицах, страшными глазами и оружием в руках? Здесь ведь только дети, родители и учителя. Мы же пришли в школу учиться. Так почему эти ужасные люди загнали нас, будто животных, в школьный спортивный зал и не разрешают отсюда выйти? Мне очень страшно, дяденьки. Отпустите нас».

Мадина сидела на полу рядом с какой-то женщиной, судорожно сжимающей её маленькие плечи. Ей было очень больно, но девочка боялась пошевелиться. Она обернулась и узнала в женщине свою учительницу, имя которой ещё не запомнила. И вдруг та заговорила:

- Опомнитесь, здесь же дети. Отпустите детей!

Прозвучал хлопок, и Мадина почувствовала, как ослабли руки, сжимающие её. Снова закричали вокруг, завизжали, а она, зажмурив глаза, закрыла уши ладошками, не желая больше ничего слышать и видеть.

«Я хочу домой к маме, папе и своим игрушкам. Я больше не буду ругать мишку и куклу. Я буду любить их. Только позволь мне, Божечка, оказаться дома, где не будет этих страшных людей».

Осторожно открыла глазки.

«Ведь мама и папа где-то здесь! Надо их найти».

Она внимательно стала рассматривать лица лежащих вповалку людей.

«Папа! Нет, показалось. Мама! Нет, это чужая мама, обнимающая своего сына. Тимур!»

Вредный мальчишка, всегда задирающий её на улице, неподвижно сидел недалеко от неё, прислонившись к стене. Глаза его были закрыты, а с головы по его лицу стекала тонкая струйка крови. Крови было так много, что его белоснежная рубашка превратилась в багряно-красную. Ей очень захотелось окликнуть его, она уже простила Тимуру все его хулиганские выходки. Ведь это был единственный человек, которого она знала. И он был рядом.

Но нельзя шевелиться и разговаривать. Страшные люди запретили. Она осторожно повернула голову, пытаясь увидеть, что же стало с её учительницей, почему она затихла, больше не разговаривает и не обнимает Мадину, защищая её в своих объятиях.

Залитое кровью, неподвижное лицо, мертвые стеклянные глаза смотрели прямо на девочку.

Из маленького сердечка, из самых глубинок детской души вырвался звонкий крик, выплеснув наконец ледяной ужас, сковавший все её маленькое тельце.

-А-а-а-а-а-а!

Все задвигалось вокруг неё с шумом, воплями и криками. Будто барабанная дробь, затарахтела непрерывная стрельба. Уткнувшись личиком в пол, девчушка почувствовала стекающую по лицу струйку чего-то тёплого и тягучего. Постепенно проваливаясь в бездонную чёрную яму и погружаясь в спасительное беспокойное забытье, она услышала крик отца:

- Мадина, доченька!

Автоматная очередь откликнулась на его слова.

Продолжение следует.