Опера-сказка невероятной сложности Руслан и Людмил

 Опера-сказка невероятной сложности
"Руслан и Людмила", опера Глинки, новая сцена Мариинского театра,  22 ибня 2025 года
Русская белькантовая опера, одна из первых национальных русских опер в музыкальной истории России (если не считать оперы Бортнянского, Верстовского, Козловского и Алябьева) "Руслан и Людмила" может служить роскошным украшением репертуара любого оперного театра, особенно в виде такого грандиозного яркого спектакля (хотя сейчас и сильно сокращенного), какой идет уже более 30 лет в Мариинском театре. Его премьера состоялась в 1994 году (режиссер-постановщик – американец Лотфи Мансури). В этой постановке были воссозданы декорации и костюмы Александра Головина и Константина Коровина, сделанные для легендарного спектакля 1904 года, но придана новая сценография. Очень яркое представление!
Но то, что опера является волшебной сказкой, не значит, что ее легко исполнить даже в таком роскошном представлении. Это одна из сложнейших опер русского репертуара, как и любая белькантовая. Колоратурная партия Людмилы требует от певицы филигранной вокальной техники, легкости и красоты тембра голоса. И с этим в Мариинке, к счастью, всегда все было в порядке. За последние 15 лет мне довелось слышать немало прекрасных Людмил в исполнении мариинских колоратурных сопрано: Лариса Юдина, Ольга Пудова,  Антонина Весенина, Айгуль Хисматуллина, Екатерина Савинкова. Недостатка в отличных солистках-сопрано в Мариинке никогда не было! А вот с Фарлафами, Ратмирами, Баянами и даже Русланами все далеко не так радужно. Присутствие Финна и волшебницы Наины сейчас в спектаклях настолько урезано, что об исполнении этих партий и говорить не приходится.
Главное разочарование в "Руслане и Людмиле" в Мариинском театре обычно связано с Фарлафом. Увы, ни разу мне удалось услышать виртуозное рондо Фарлафа в достойном исполнении. Одним певцам не хватало подвижности голоса и четкости дикции для того, чтобы справиться со скорострельным темпом этой арии, у других в добавок еще и с силой голоса были проблемы, и рондо тонуло в звучании оркестра. Все это искажало мелодию, делало ее неузнаваемой и рваной. А всегда так хотелось насладиться белькантовым изяществом этого полного юмора музыкального номера. Увы...
У исполнительниц партии Ратмира, обычно это меццо-сопрано, как правило, другая сложность. У них бывает не слишком выражен нижний регистр, что и понятно, Глинка предполагал, что этих персонажей исполняют обладательницы контральто, самого низкого женского голоса,  сегодня крайне редкого. Похоже, эта позиция полностью утеряна у педагогов по вокалу. Не думаю, что в России исчез этот тип голоса. Если бы я пела (профессионально), у меня точно было бы контральто,  как у моей прабабушки, которая пела.
Обидно, ведь во многих русских (и не только русских) операх есть партии, написанные именно для контральто, например, Ольга в "Евгении Онегине", Розина в "Севильском цирюльнике" и Анжелина в "Золушке". А в "Руслане и Людмиле" исполнительнице партии хазарского рыцаря Ратмира нужна еще и виртуозная подвижность голоса, чтобы легко звучал восточный колорит арий.
Басовая партия Руслана тоже полна вокальных трудностей: это прежде всего витиеватые распевные мелодии, которые слышны только при кантиленном пении, когда отдельные части музыкальных фраз сливаются в мелодию, которую можно запомнить и напеть. А в партии Руслана их много, и они нам прекрасно знакомы, к примеру, по записям Шаляпина. Ведь Федор Шаляпин в свое время неоднократно блестяще исполнял в Мариинском театре и партию Руслана, и партию Фарлафа. Тут и низы, и подвижность голоса, и его мощь, и эмоциональная выразительность, и яркость тембра - все на месте. Но именно всего перечисленного многим Русланам и не хватает. И это всегда очень слышно в большой сцене и арии Руслана "О, поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?" Она должно потрясать, но чаще всего оставляет зрителя равнодушным, если не скучающим, потому что исполнителю, похоже, нечем эмоционально наполнить эту грандиозную сцену. То ли жизненного опыта недостаточно, то ли вокальная техника отнимает все его внимание. Большинство наших Русланов в последнее время  блеклые, неживые, деревянные - и вокально, и артистически. Жаль! Ведь музыка в опере волшебная, захватывающая,  яркая, полная жизни и энергии. А выявить ее вокальную красоту могут только солисты высочайшего класса. Других вариантов нет. И тут одних хороших Людмил мало.
Только техническая вокальная  свобода дает певцу возможность вкладываться в эмоционально-драматическое исполнение роли, думать о правильной фразировке и мелодическом звучании партии. И тогда белькантовая опера, каковой фактически является глинковская "Руслан и Людмила",  начинает сверкать всеми своими чудными мелодиями и волшебными красками. Тем более в такой прекрасной постановке, какая идет в Мариинском театре.