Браки белых и индеанок в эпоху мехоторговли

Многие агенты, клерки и другой персонал торговых постов женились на индианках. Эти «индейские браки», как их называли, обычно носили временный характер, и когда белый торговец переезжал на другой пост или возвращался в Штаты, часто к своей белой жене и детям, он бросал свою индианку и полукровное потомство. Управляющие торговыми постами старались жениться на представительницах известных и влиятельных индейских семей, потому что благодаря таким связям у них появлялось больше сторонников и они получали больше прибыли. Родственники-индейцы оставались верны ему и не торговали больше ни с кем. Согласно традиции, когда Мануэль Лиза в 1819 году привёз свою белую жену из Сент-Луиса, чтобы она жила с ним в форте Лиза, он отправил вперёд гонца с приказом, чтобы его жену-индианку, дочь вождя племени омаха, отправили в деревню её народа. У Джеймса Киппа, торговца из форта Кларк, на этом посту была жена-манданка, а в Либерти, штат Миссури, — белая жена и дети. У Денига в Форт-Юнионе было две жены-индианки, молодая и старая. Однако для клерка знатная женщина была слишком дорогой и не давала ему никаких преимуществ, поскольку он получал фиксированную зарплату. [57]

Однако не все торговцы бросили своих жён-индеанок, когда вернулись в цивилизованный мир. Когда в 1856 году Дениг ушёл из торговли пушниной, он взял с собой жену-ассинибойн и свою смешанную семью в поселение Ред-Ривер в Канаде и отдал детей в школу. Дети женились и провели свою жизнь в Канаде. [58] В 1858 году Александр Калбертсон, сколотивший состояние в 300 000 долларов на торговле пушниной в Американской меховой компании, привёз свою жену Натависту, дочь вождя племени черноногих, и их семью в Пеорию, штат Иллинойс. Там они построили особняк с девятью комнатами и конюшню с прекрасными каретными лошадьми, за которыми ухаживали слуги и конюхи. Он женился на индианке по обычаям белых людей и отправил своих детей в белые школы. В результате неудачных спекуляций и безрассудных трат состояние Калбертсонов вскоре было растрачено, и семья была вынуждена вернуться в индейскую резервацию. Многие из их потомков сейчас живут в резервации Форт-Пек в Монтане. [59]

Курц заметил, что браки между белыми мужчинами и индианками во многом зависели от родителей девушки. Если девушка была из хорошей семьи, она была верна своему мужу. Поскольку женихи обычно брали в жёны простолюдинок, их дети наследовали и приобретали плохие черты своих родителей. Однако дети-полукровки, рождённые от клерков и торговцев, были «гордостью белой расы». [60] В различных индейских поселениях на Верхнем Миссури многие из наиболее известных семей со смешанной кровью до сих пор носят фамилии своих предков-торговцев пушниной.

У Фрэнсиса Чардона, торговца из Форт-Кларка в 1830-х годах, было несколько жён-индеанок, о которых он писал в своём дневнике. Хотя Пьер Шуто-младший считал, что «поведение Чардона было слишком скандальным, чтобы внушать доверие», [61] дневник последнего указывает на то, что жизнь с индейскими женщинами не всегда была безоблачной. Его жена из племени сиу избила его за то, что он был ей неверен. [62] Когда она умерла несколько месяцев спустя (апрель 1837 г.), он кратко записал: "Мать моих детей умерла сегодня в 11 часов — Отправил ее на каноэ, чтобы ее доставили [так в оригинале] в Форт-Пьер, на Землю ее родителей". [63] Очевидно, месяц спустя он взял новую жену, с которой расстался в мае следующего года. [64] Примерно шесть недель спустя Шардон написал в своём дневнике: «Прожив два месяца в одиночестве и не выдержав этого, я решил купить себе жену, юную девственницу 15 лет, которая стоила 150 долларов». [65] Однако эта юная жена бросила его менее чем через два месяца. [66] Он продолжил наказывать свою следующую жену, которую украл у Джейкоба Хэлси во время поездки в Форт-Пьер летом 1838 года, в истинно индейском стиле. «Хорошенько выпорол свою молодую жену, впервые с тех пор, как мы поженились». [67] — писал он. Эта последняя молодая индианка, по-видимому, не слишком внимательно относилась к своим обязанностям домохозяйки, поскольку несколько месяцев спустя он написал: «Выпорол свою любимую жену за то, что она не починила мои мокасины». [68]

Белым охотникам, работавшим в Форт-Кларке, так же не везло с их индейскими жёнами. Шардон писал, что Н. Дюран не мог оставить свою «индианку» — из-за страха, что кто-нибудь сбежит с ней. [69] Когда Дюран вскоре был случайно убит военным отрядом, Шардон язвительно заметил: «Его [Дюранта] жена покинула форт сегодня утром, чтобы поселиться в деревне. Похоже, ей это было безразлично». Какие ласковые жёны у нас всех в этой стране! [70] У Джона Ньюмана, ещё одного охотника, тоже были проблемы с его индейскими жёнами. «Ньюман и его жена после шести дней ссор и обид друг на друга расстались, — писал Чардон, — он отправился в лагерь Ри в поисках другой. Да сопутствует ему успех в выборе жён, это уже третья с тех пор, как он охотился осенью». [71]

Циничный Курц, от которого ушла жена-индианка, заметил, что для того, чтобы сохранить уважение жены-индианки, муж должен время от времени «крепко пороть её... чтобы сохранить её уважение и привязанность». [72]

Другие белые считали, что жениться на индианке невыгодно и очень дорого, потому что им приходилось обеспечивать родственников жены кофе, мукой, сахаром и патокой. [73]