Вьетнамский синдром

Макар Максимович Донской.
НАИЛУЧШЕЕ.
Главы из автобиографического романа.
ВЬЕТНАМСКИЙ СИНДРОМ.

— Андрей, зовет всех бить вьетнамцев!

1983 год… Этот клич услышав, большинство, — от мала до велика бездельно слоняющейся ореховской шпаны, — не оставил равнодушными. И уже к вечеру возле вьетнамского общежития собралась толпа воинственно настроенных парней. Дети тоже шли драться и никто их не прогонял, а воспринимали как своих, как равных. Мне было 11 лет, когда я попал на “бой с врагами”, чужаками из-за бугра, посмевшими поселиться на нашей многострадальной земле. Точнее сказать, боя не состоялось в первый раз; и во второй, когда мне стукнуло тринадцать, тоже не случилось битвы. А все потому, что приходящие на место сбора — все как один — спрашивали Андрея… Дожидались его, подавшего сигнал к противостоянию. А кто он? Как хотя бы выглядит? Никто не знал.

Толпа без лидера быстро теряла агрессивность и начинала разбредаться. Тогда я сказал: “Погодите, не расходитесь! Я схожу, все разузнаю!” Еще один парень присоединился ко мне и мы вошли в общежитие, где в холле встретились нам, вышедшие откуда-то, приветливая девушка, и мужчина очень напоминавший сэнсея. Там внутри общежития, я представлял из себя могучего русского богатыря, возрасту мне — двадцать, а силы у меня немерено. Вырос в один миг на семь лет. Бить их? Да, мы как и подобает пехоте, стояли там, готовые к нападению, а за нашими спинами, чуток в стороне, бурлила сборная команда хулиганов десятка ореховских микрорайонов, сотни в две, как минимум. И смелость наша не перестала при виде истребителей красных кхмеров, опасных до жути, головорезов... Ну точно! Ведь это они нашли себе приют в СССР, убийцы полпотовских партизан, тех самых, которых обучали в джунглях Камбоджи бойцы британской SAS…

Вышли. Что сказать остальным? Вернулся. Подошел. Говорю: “Пацаны! В соседней коробке находится отделение милиции. Только мы, за вьетнамцев поедем не туда, а на Лубянку, к следователям Кгб… Андрея — нет! Кто он — мы не знаем… Если у вас горит желание, — оставайтесь! А я, лично, иду домой!!!” Мне можно так сказать им, бывшим постарше и взрослым, и не оказаться сочтенным за труса. Потому что я двигался. А движение — это главное у братвы.

Все, конечно, ушли оттуда.

Почему менты не реагировали? Спали?!! Нет, не спали. А вьетнамцы оказались готовыми к отражению нападения… Догадались? Или им, кто-то сказал, что их придут избивать?!! Как знать? Может быть шпион-американец искал создать международный конфликт? Устроить провокацию??? Если не Цру, то кто? Кому нужно расторгнуть узы дружбы двух стран-союзников?! Напомню, что дело происходило после вторжения Сша во Вьетнам, там участие принимали неофициально советские военные специалисты, а вот в школах или по телеку гражданам об этом не говорилось.

Если предположить, что наше стихийное повстанчество разрабатывалось американскими разведчиками, тогда понятно, почему, мы ни разу не встретили Андрея…

А на то, что акции усмирения никому не мешавших, и живших вообще тихо и незаметно вьетнамцев, направлялись весьма опытными людьми, и проводились целенаправленно, указывает тот факт, что собирались мы, уличная шпана ореховская, на революционном подъеме, точно на штурм зимнего дворца в семнадцатом, — по первому призыву Андрея, — с регулярным постоянством.

Что я заметил из участия в этих двух и еще нескольких похожих юных своих похождений?

В Орехово-Борисово, на Юге Москвы, проживала очень дружная, сплоченная молодежь, стихийно объединявшаяся, отзывавшаяся всем своим существом на всякий призыв к бузе. Не доставало только лидера, организатора, и свирепых парней уже трудно будет остановить. Это показала дальнейшая жизнь.

Создание Опг, в которые пошли словно на реальную войну тысячи пацанов в девяностые… И они не штурмовали Кремль, в угоду американцам. А контролировали свои территории. И если бы предала Россию, — ну допустим? — армия и фсб: они бы не предали, и будучи вооруженными отстояли бы и отбили Родину у врагов.

Так и произошло, когда чеченцы захватывали московские рынки и фирмы, делая ставку на свою гордость, кучность и вооруженность. Едва только кавказские головорезы поняли, что им противостоят не менее дерзкие русские мафиози — отступили. Уехали на Кавказ и там развязали боевики войну против всего нашего народа российского: захватывали заложников, отрезали головы тем, кто не желал снять с себя православный крест.

И сегодняшняя действительность, думается мне, мало изменилась. Также требуются стране смелые парни, готовые дать понюхать любого склада и формирования террористам русского пороха, из дула своих бандитских пушек. И если власть потеряет силу, тогда наступит время для русской мафии — это ее путь служения народу России — защита внутри страны от посягания на глубинный, сокровенный ее менталитет и суверенитет. Они явят собой безопасность! Возьмутся вновь за охрану каждого предприятия, всякого дела в России, от посягательства чужеземных разбойников.

И я, ныне уже 17 лет как священник, и 23 года православный монах, бывший в девяностые годы одним из членов ореховской преступной группировки, сегодня думаю о постсоветском прошлом России так, верно русские бандитские крыши явились не как наказание, а как нечто лучшее для коммерсантов, отданных милицией горцам на разрыв. Русские братки, если хотите, пришли как помощь Свыше, и потому принимались мы людьми не иначе, как спасители их.

М.Донской, 2025