Махане - Иегуда. Театр без режиссёра

 
   Куда можно повести гостя в Иерусалиме, чтобы он почувствовал его "климат", проникся его колоритом и непохожестью? Конечно же, на рынок — "Махане-Иегуда".
«Махане-Иегуда» — не просто рынок... Скорее — огромная сцена с великолепными актёрами-самоучками. Им не нужны режиссёры-постановщики, сценаристы. Актёры — продавцы — сами пишут сценарии и играют великолепный спектакль под названием: "Иерусалим открыт для всех".
Рынок «Махане-Иегуда» — это иерусалимская аттракция. Здесь не только покупают продукты и всевозможную домашнюю утварь, в основном изготовленную в подвалах арабских территорий и привезённую из Китая... Рынок — это возможность отведать кухни народов мира по цене значительно ниже, чем в городских ресторанах.
Огромное количество мелких "забегаловок" впечатляет. Популярностью пользуются известные "базарные бренды", типа: "Азура", "Мами", "Грузинская хачапурня", "Махне-Иегуда".
В маленьких ресторанчиках можно встретить знакомых, членов Кнессета, известных спортсменов, актёров — с аппетитом уплетающих хумус с питой и солёными огурцами, рис с фасолью и жареным луком, знаменитые азуровские котлеты, горячие из печи хачапури, отведать вкуснейшие грузинские колбаски — купати.
Запить всю эту вкуснятину предложат натуральным, свежевыжатым соком — граната, апельсина, моркови либо соком ростков пшеницы, получившим (непонятную мне до сих пор) популярность среди гурманов. Ужасный, противный на вкус зелёный напиток. (Не всё полезное — вкусно.)
Настоящим достоянием иерусалимского рынка, несомненно, являются его продавцы. Колоритный курдский еврей во всю глотку зазывает купить у него рыбу:
— Бой, яфейфия, ивети даг ахи тари ше еш ба олам! (Эй, красавица, иди сюда. Привёз самую свежую в мире рыбу.)
— Тода, аваль ани ло ба-книёт айом. Ивети ореах ми-Русия, лехарот ло эт ашук. (Спасибо, но я не покупаю сегодня. Привела российского гостя показать рынок.)
Разговоры по ходу нашего перемещения не кончаются:
— Тави ото хена, тари! Ло тааминей эйзе дагим ани дагти! (Тащи его сюда, покажи, какую рыбу я сам словил!)
Гортанно, с улюлюканьем, предлагают свой товар арабы. Их тут немало — и в подсобке, и в качестве продавцов.
Рядом продаёт яйца пожилой иранский еврей с типичным лицом лавочника:
— Дай мне тряпку, — кричит он соседу, — я должен вытереть свои яйца! (Обхохочешься...)
— Слушай, мадам, — обращается продавец орехов к женщине, уплетающей орехи, — я к вам обращаюсь, — повторяет он. — Сегодня вы обедать не будете. Чтобы вам было на здоровье.
Пятница. Праздничный день. Заднице не поместиться. Бочком пробиваемся среди толстых жоп израильских граждан и туристов. Пока мы, прилипшие к телам друг друга, двигались нестройными рядами, мой гость испробовал почти все продукты.
Господи, сколько же вмещает в себя желудок? Ах, эта растягивающаяся мышца, сколько в неё забрасывают всего! Тут и всевозможные орехи, миндаль, сухофрукты, колбаса, несколько сортов сыра на пробу... Настоящий пылесос, а не человек. Никогда с таким кашалотом я не сталкивалась.
Приглашать к обеду не имеет смысла, подумала я, и решила везти его, наконец, в гостиницу. Мой гость не унимался. Очевидно, съеденные огурцы, помидоры, сухофрукты повысили аппетит. А может быть, этот "чудодейственный" сок отростков пшеницы действительно его повышает? Если вы думаете, что на этом он остановился — ошибаетесь.
В дороге гость умудрился съесть 150 граммов купленного им в известной на рынке сырной лавке сыра Banon. Не думаю, что в ней остались не испробованными какие-то сорта. Надо было видеть, как он уплетал полученную в подарок от добродушного продавца халу! Да… это — нечто! Шобы ему было всё на здоровье! (Я уже стала повторять фразы продавцов.)
Наш рынок — уникальный! Он может накормить до отвала кого угодно.
Как же его не любить?
Неотъемлемая частичка Иерусалима — вечного города надежд и молитв!
Голодными в нём люди не остаются.