Прав ли был Владимир Пропп? Т. Дума

Несколько дней тема не оставляет. Предыдущий текст написан под впечатлением от передачи, сразу. По горячим следам.

Несколько моментов при просмотре вызвали недоумение, порой протест. Но общее впечатление взяло верх или подсознательно усвоенные штампы восприятия.
Пытаюсь разобраться. Для более серьезных выводов нужно время – надо перечитать несколько книг. Сейчас это по разным причинам невозможно. Оставлять первый текст без изложения своих сомнений – означает ввести кого-то в заблуждение, что делать не хочется. (Невский ковчег. Теория невозможного Т. Дума - миниатюры, 15.06.2025 09:05)

Решила – вернусь к теме осенью, а сейчас поделюсь с вами тем, что возникло при просмотре, а сейчас только усилилось.
Владимир Пропп признан во многих странах. У нас его деятельность по теме сказки и  исследований по поиску ее исторических  корней, была написана монография, которая чуть не стала для него поводом для ареста, сейчас признана и издается.
А я вижу, помимо политической обусловленности позиций его оппонентов и совершенно правильные высказывания – обвинения в попытке лишить сказку национальных корней, унифицировать то, что несет в себе индивидуальные особенности разных культур.

Должна отметить – любая попытка классифицировать что-то, систематизировать, что неизбежно при применении научного  подхода, всегда вызывает вопросы.
Я не могу сейчас останавливаться на этом.

Пропп в тяжелые моменты своей жизни ушел от действительности в тему сказки после обращения к  работам Афанасьева, собравшего русские народные сказки и издавшего их в сборниках под своей редакцией. Именно они позволили ему увидеть общую форму всех сказок.
Это первый момент, который меня насторожил в передаче. В советские времена мы смогли приобрести два тома сказок под редакцией Афанасьева. Радость была большая, мы собирались читать настоящие сказки нашей дочери. Но сделать это оказалось сложно, они совершенно не походили на то, какой должна быть сказка. Мы были озадачены. Не знаю, привелось ли кому-то познакомиться со сказками из того издания, по-моему оно называлось «Диво-дивное».
Насколько я помню, ни одна из них не подходила под те схемы, которые в последствии, вывел Пропп. Афанасьев собирал сказки у реально живущих жительниц России, в деревнях, где они передавались из уст в уста несколькими поколениями, в них не было и намека на социализацию героев или выполнение ими типовых функций.

Одним словом – сказки нужно перечитать, желательно не последние издания, а более ранние.

Второй момент, который насторожил при просмотре – это то, что Пропп говорил – для того, чтобы понять, откуда это пришло, нужно вначале понять, что это такое.
Понять в данном случае означает дать определение тому, что его раньше не имело.
Давший определение неизбежно определяет и его путь.
Отсюда возникло недоверие к методу.

Кроме того, всегда с осторожностью отношусь к частным открытиям, авторы которых в последствии пытаются спроецировать их на всеобщее, неизбежно подгоняя реальность под свои построения.

Метод Проппа используется при обучении сценаристов в Голливуде. Считается, что используя его можно создать любую сказку или любую историю от мелодрамы до боевика. 
Мы видим воплощения такого подхода – мы видим штампы.  Наши сказки, воплощенные на экране в пору золотого века советского кинематографа, значительно отличаются от голливудских, в них удалось воссоздать волшебную ткань сказки. Это мое мнение.

И последнее из того, что оставило след.
Пропп, родившийся в семье немца, так и не сумевшего обрусеть, воспитанный в строго немецкой традиции, не принимавший русскую действительность (его отец во время войны 1914 года сочувствовал немцам и говорил – вот придут немцы и наведут, наконец, тут порядок), считал, что через первую любовь к русской девушке он смог, наконец, понять русскую душу.
Я в этом усомнилась. Его наследница рассказала об эпизоде во время блокады Ленинграда. Пропп с семьей жил в блокадном городе. Его теща перед самой войной сделала закупки продуктов на все лето – они собирались провести его на даче. Эти продукты помогли им выжить, их эвакуировали только в 1943 году. Он ввел строгий расход продуктов, у него был маленький сын. Однажды к ним пришла соседка и, упав на колени, просила ложечку какао. Он отказал.
Не мне судить людей, попавших в те страшные условия. Но вот рассказывать об этом случае съемочной группе – очень странно, лучше бы промолчать и оставить семейной тайной. Но она говорила об этом случае как о чем-то, раскрывающем достоинства Проппа.
А мне этот случай говорит о том, что он так и не смог понять русскую душу, не передал это своим детям.
Подход  Проппа – это попытка УБИТЬ, расчленив на части-функции сказку волшебную, да и любую, лишить ее души.
Как врачи, препарируя лягушку, пытаются понять, что такое ЖИЗНЬ.

Предлагаю перечитать и книги Проппа и сказки под редакцией Афанасьева и после этого составить свое отношение к такой важной теме.