Послесловие...

Он забежал в школу случайно, гроза застала его врасплох, а зонта с собой не оказалось. Техничку у входа он не узнал, сколько их сменилось за это время, но вежливо поздоровался, соврав, что пришёл на собеседование.

Откинув мокрые волосы назад он не спеша поднялся на второй этаж. Коридор был всё тот же: перила, по которым было удобно съезжать, знакомый запах линолеума и краски.

Из-за двери кабинета русского и литературы  донёсся звонкий голос с характерной интонацией, кто-то выразительно читал:

- …а я, между прочим, ничего такого не делал. Я только стоял. Один Серёга пнул, Виталя сказал что-то нецензурное. А я… я в руках тапки держал. Отцовские, домашние, клетчатые…

Раздался дружный смех, живой, заразительный. Учительница не остановила - сама улыбалась.

Он замер, это был его текст. Рассказ, который он написал недавно, почти наспех, вдохновлённый памятью, любимым с детства Зощенко и, может быть, стыдом, который, как старая рана уже не болит, но иногда ноет.

- А кто это написал? - спросил кто-то с задней парты.
- Автор неизвестен, - ответила школьница, стоящая у доски. - Нашёлся на сайте школьных рассказов, а я распечатала. Но мне кажется, он очень настоящий, про нас, про детство. Про…

Она замялась. Подбирала слово.
- Про справедливость, - продолжил он шёпотом, будто подсказывая.

Всё сложилось, как пазл. И тот день, когда он сам читал "Рогульку" на внеклассном чтении, и тот тапок и Серёгу, и тот смех, который он слышал, как и сейчас, в классе.

Неслышно он отошёл от приоткрытой двери и соскользнул по перилам. Дождь закончился.