Когда выключили свет

Это случилось в середине обыкновенного вечера, где-то между ужином и новостями. Мы все сидели по своим комнатам: мама у раковины, я на полу с книжкой, папа в кресле, грея ноги у батареи. Телевизор бормотал что-то невнятное, и лампа на кухне тихо потрескивала от усталости.

А потом — вдруг стало темно. Совсем. Как будто кто-то выключил не только свет, но и весь привычный шум.

Мы замерли. Все одновременно. Дом оказался таким тихим, что я впервые за долгое время услышала его дыхание — скрип полов, потрескивание стен, дальний шорох в кладовке. Оказалось, что наш дом умеет разговаривать, если ему дать слово.

— Это, наверное, пробки, — сказал папа.

— Или целая улица, — предположила мама.

— А может, просто... чтобы мы немного посидели вместе, — сказала я. Но никто не стал спорить.

Мама принесла старую коробку со свечами — ту самую, которую мы видели только на Новый год. Папа вытащил фонарь. Мы расставили огоньки по комнатам, и вдруг дом изменился. Он стал другим. Мягким. Зашептавшим. Чуть-чуть волшебным.

Вместо телевизора мы слушали друг друга. Вместо ламп — смотрели на огонь. В его пляшущем свете папа почему-то казался моложе, а мама — красивее. Я смотрела на них и думала, как странно устроен свет: он может быть ярким, но не тёплым. А может быть тёплым, но не ярким. В тот вечер он был именно тёплым.

Мы варили чай на газу. Обычный, чёрный, без сахара. Он почему-то получился особенно ароматным, как будто знал, что его пьют не из жажды, а ради ритуала.

Папа рассказывал, как в его детстве часто выключали свет. Они тогда с бабушкой устраивали "вечера без электричества": играли в слова, угадывали предметы на ощупь, сочиняли сказки. И будто бы даже ждали этих отключений — потому что тогда в доме всё становилось как-то правильнее.

— А можно и нам так? — спросила я. — Даже если свет не выключат?

Папа кивнул. Мама погладила меня по плечу.

Мы не стали зажигать телевизор, когда свет вернулся. Он, кстати, вернулся как-то обиженно. Без фанфар. Просто щёлк — и снова всё как было. Но мы уже не были прежними. Мы досидели при свечах, пока фитиль не стал коротким, а в чае не остались только остывшие капли.

А потом я пошла в свою комнату и долго смотрела в потолок, на котором прыгали отблески от последней свечи. Я думала: может, не так уж важно, что делать вечером. Главное — с кем. И чтобы свет был не только в лампочках, но и между нами.