Кисельные берега

Пролог 
Где-то между сном и явью, между прошлым и будущим, раскинулась странная земля — Кисельные берега. Здесь реки текли густым сладким киселем, холмы были из воздушного зефира, а деревья роняли спелые карамельные яблоки. Но под сладкой оболочкой этого мира скрывались тайны, которые не решались произнести вслух даже ветра. 
Сюда, на Кисельные берега, судьба занесла Арину, девушку с пустыми карманами и полным сердцем надежд. Она не знала, что этот мир потребует от нее больше, чем она готова отдать. 

Глава 1. Сладкая ловушка 
Арина проснулась от того, что по щеке что-то текло. Она провела пальцем и облизнула — малиновый кисель. Вокруг нее расстилались бескрайние берега, покрытые разноцветным желе, а вдалеке виднелся город из пряничных домиков. 
— Ну и где я? — пробормотала она, поднимаясь. 
Первые шаги по кисельной земле были странными — ноги слегка увязали, оставляя следы, которые тут же зарастали новой сладкой массой. Вдруг из-за холма выскочило существо, похожее на лису, но с крыльями из марципана. 
— Ты новенькая? — пропищало создание. — Беги, пока не съели! 
Арина не успела спросить, кто может её съесть, как земля дрогнула. Из кисельной реки поднялась огромная тень...   

Глава 2. Тот, кто живёт в реке
Тень поднималась из густого малинового киселя, вытягиваясь в высокую, зыбкую фигуру. Длинные руки, больше похожие на тянучки, качались над водой, а вместо лица — лишь впадина, будто кто-то вынул ложкой кусок из самой сути этого существа. 
— Сладкоежка, — прошептала марципановая лиса и юркнула за холм. 
Арина застыла. Ноги увязали в киселе, и бежать было бесполезно. 
— Ты не отсюда, — прозвучало в голове. Голос был липким и тягучим, как патока. 
— Где это «отсюда»? — дрогнув, спросила Арина. 
Существо наклонилось, и капля киселя упала ей на плечо, оставив жгучий след. 
— Здесь всё съедобно. Значит, всё можно съесть. Или съедят тебя. 
Внезапно раздался свист, и в тварю вонзилась стрела — не простая, а из застывшей карамели. Существо взревело (если кисель вообще может реветь) и рухнуло обратно в реку. 
Из-за деревьев вышел парень в плаще из вафельных листов, с луком в руках. 
— Бежим, пока не растворился мой выстрел, — бросил он хрипло и схватил Арину за руку. 
Они рванули прочь, а кисельная река за их спинами закипала, выпуская новые тени. 

Глава 3. Пряничный город и его правила 
Беглецы остановились у ворот города, который Арина видела издалека. Вблизи он оказался ещё страннее: стены были выложены из имбирного печенья, а вместо стражников у ворот стояли леденцовые големы — огромные, переливающиеся фигуры с пустыми глазницами. 
— Как ты вообще сюда попала? — спросил парень, отряхивая вафельный плащ. 
— Не знаю. Просто проснулась здесь. 
— Значит, тебя позвали. 
Он назвался Марком и объяснил, что Кисельные берега — место, куда попадают те, кто слишком сильно чего-то желал. 
— Здесь исполняются мечты? — удивилась Арина. 
— Здесь мечты едят тебя, — мрачно ответил Марк. — Чем сильнее хотел, тем быстрее растворишься в этом мире. Буквально. 
Он показал на жителей города: у некоторых не хватало пальцев (следы неосторожного укуса), а один мужчина сидел на площади, безучастно глядя в небо — его глаза были из жевательного мармелада. 
— Он слишком долго смотрел на то, чего не мог иметь, — сказал Марк. — И мир забрал его взгляд. 
Арина сглотнула. 
— А как отсюда уйти? 
Марк усмехнулся: 
— Найди того, кто не сладкий. 
В этот момент леденцовые големы повернули головы в их сторону. 
— Бежим. Они почуяли твой страх. 

Глава 4. Крошки правды 
Они нырнули в узкий переулок между пряничных домов, где пахло корицей и чем-то горьким. Марк привёл Арину в подвал, замаскированный под развалившийся кекс. 
Внутри горела свеча из пчелиного воска (единственное, что не таяло здесь без спроса), а на столе лежала карта, нарисованная на тонком листе сахарной бумаги. 
— Мир не бесконечный, — прошептал Марк. — Где-то есть граница. Там, где кисель становится солёным. 
— И что там? 
— Тот, кто не сладкий. 
Арина хотела спросить ещё что-то, но в этот момент стена подвала зашевелилась. 
Из теста вылезли пальцы. 
— Они нашли нас, — просто сказал Марк и потушил свечу. 
Тьма сомкнулась над ними, и только липкое чавканье выдавало, что кто-то уже внутри...   

Глава 5. Пальцы из теста 
Тьма в подвале была густой, как чёрная патока. Арина затаила дыхание, чувствуя, как липкое чавканье приближается. Что-то холодное и влажное дотронулось до её щиколотки — она едва сдержала вскрик. 
Марк резко дёрнул её за руку, и они рванули к едва заметной щели в стене. Пряничная кладка осыпалась за их спинами, а из темноты вырвались длинные, дрожащие руки из сырого теста, с вкраплениями изюма, как чёрные глаза. 
— Бежим к набережной! — крикнул Марк. 
Они выскочили на улицу, где уже сгущались сумерки. Фонари здесь были леденцовыми шариками, и их свет преломлялся, бросая на землю липкие разноцветные тени. 
Город больше не казался уютным. 
Пряничная ведьма 
Узкие улочки вели вниз, к кисельной реке, но прежде чем они достигли воды, путь им преградила старуха в платье из засахаренных лепестков. 
— Марк, — проскрипела она, — опять привёл свеженькую? 
Её лицо было покрыто паутиной трещин, как перепечённое печенье, а пальцы слишком длинные — будто кто-то растянул их, как ириску. 
— Не твоё дело, Матрёна, — буркнул Марк, но Арина почувствовала, как его рука дрогнула. 
— О, моё дело всё, что сладко, — старуха ухмыльнулась, и её зубы оказались крошечными кубиками сахара. — Девчонка, ты знаешь, что бывает с теми, кто не платит за вход? 
Арина шагнула назад. 
— Что ты хочешь? 
— Твой самый сладкий сон. 
Ветер донёс запах жжёного миндаля. 

Глава 6. Сделка 
— Не слушай её, — прошептал Марк, но Матрёна уже достала маленький нож из глазури и провела им по воздуху. 
Тут же перед Ариной возникло видение: она стоит на крыльце дома, настоящего, земного. В дверях — силуэт матери... 
— Это можно вернуть, — шепнула ведьма. — Дай мне кусочек своей памяти, и я скажу, как найти солёный край. 
— Арина, нет! — Марк попытался оттащить её, но Матрёна щёлкнула пальцами, и его ноги прилипли к земле, как в карамельной ловушке. 
— Выбор за тобой, дитя. 
Арина сжала кулаки. 
— Какой памяти? 
— Той, что слаще всего, — прошипела старуха. — Та, от которой щемит здесь. 
Она ткнула костлявым пальцем Арине в грудь. 
В голове у Арины всплыло: утро в детстве, когда мама пекла пирог, а за окном шел первый снег... 
— Дай это мне, и я отпущу вас обоих. 
Сердце Арины бешено колотилось. 
— Ладно, — прошептала она. 
Матрёна ухмыльнулась во весь рот. 

Глава 7. Потеря и путь
Ведьма приложила ладонь ко лбу Арины. 
— Выдохни. 
Стало больно — будто что-то отрывают от самого нутра. 
А потом... 
Арина больше не помнила, о чём только что думала. 
— Что... что случилось? — растерянно пробормотала она. 
— Сделка есть сделка, — Матрёна лизнула губы. — Теперь слушай: идите против течения кисельной реки, пока не упрётесь в ржавые ворота. За ними — то, что вам нужно. 
Марк, наконец отлепившись от земли, мрачно смотрел на старуху. 
— Ты знаешь, что там. 
— Конечно, — засмеялась та. — Но она уже не помнит, зачем ей это. 
И с этими словами Матрёна рассыпалась в кучу сахарной пудры, унесённую ветром. 
Арина повернулась к Марку. 
— Что я... что я отдала? 
Он не ответил, лишь схватил её за руку. 
— Пошли. Пока город не проглотил нас целиком.   

Глава 8. Ржавые ворота 
Они шли вдоль кисельной реки всю ночь. Берега постепенно менялись — малиновый кисель становился мутным, затем сероватым, и наконец приобрел странный металлический отблеск. Воздух пахнул не сахаром и ванилью, а чем-то резким, горьким. 
— Мы близко, — сказал Марк, указывая вперед. 
В туманной дымке вырисовывались высокие ржавые ворота, покрытые кристаллизованной солью. Они скрипели на ветру, будто стонали. 
Арина потянулась к железным прутьям, но Марк резко одернул ее. 
— Не трогай! Это не просто ворота. Это граница между сладким и солёным. 
— А что там, за ними? 
— То, чего этот мир боится больше всего. 
Внезапно кисельная река позади них взбурлила. Из густой массы поднялись десятки дрожащих фигур — существ из теста, карамели, марципана. Они медленно приближались, но не решались ступить на солёную землю. 
— Они не могут сюда, но и не отпустят нас, — прошептал Марк. — Придется идти вперед. 
Он нажал на ржавую пластину у ворот, и они с скрежетом распахнулись. 

Глава 9. Тот, кто не сладкий 
За воротами не было сладостей. 
Только серый песок солёный ветер и одинокая фигура, сидящая у костра. 
Человек? Нет. 
Существо подняло голову, и Арина увидела лицо из трещин, будто высохшей глины. Его глаза были пустыми, но в них читалась усталость веков. 
— Опять пришли, — проскрипело оно. Голос звучал так, будто кто-то перетирал камни. 
Марк шагнул вперед. 
— Мы ищем выход. 
Существо медленно кивнуло. 
— Выход есть. Но он не для сладких. 
Арина почувствовала, как что-то сжимается у нее внутри. 
— Что это значит? 
Существо протянуло руку — его пальцы были из соли. 
— Ты должна стать несладкой. 

Глава 10. Выбор 
— Это невозможно! — воскликнул Марк. — Она не отсюда, она не может просто... 
— А ты можешь? — перебило его существо. — Ты же знаешь, что значит отказаться от сладкого в этом мире. 
Марк замолчал. 
Арина смотрела на костер. Пламя было холодным, синим, и оно не грело. 
— Что будет, если я соглашусь? 
Существо ухмыльнулось. 
— Ты перестанешь быть вкусной. Они не смогут тебя съесть. Но... ты больше не вспомнишь вкус меда, аромат свежей выпечки. Ты забудешь, каково это — хотеть. 
Арина закрыла глаза. 
Воспоминания. 
Мама на кухне. Пирог в духовке. Смех. 
Но Матрёна уже забрала это. 
Она открыла глаза. 
— Я согласна. 
Существо встало. 
— Тогда пей. 
Оно протянуло ей чашу с солёной водой. 
Марк хотел остановить ее, но было уже поздно. 
Арина сделала глоток. 
И мир перевернулся.
 

Глава 11. Горечь правды 
Солёная вода обожгла горло, как раскалённый металл. Арина закашлялась, чувствуя, как что-то внутри перестраивается — её слюна стала пресной, кожа потеряла сладковатый аромат, а в груди поселилась лёгкая, но неизбывная горечь. 
Марк смотрел на неё с ужасом и... восхищением. 
— Ты... теперь другая. 
Существо из соли склонило голову: 
— Добро пожаловать в наш мир, несладкая. 
Арина подняла руки — они больше не блестели липкой сладостью. Когда она коснулась лица, то не почувствовала привычной мягкости кожи — лишь шершавую сухость, будто после долгого пути по пустыне. 
— Что теперь? 
— Теперь ты можешь пройти туда, куда сладкие не ступают, — ответило существо и указало за спину. 
Арина обернулась. 
Там, где раньше был лишь серый песок, теперь стояла дверь. 
Обычная деревянная дверь с железной ручкой. Та, что могла бы быть в любом земном доме. 

Глава 12. Дверь 
Марк не решался подойти. 
— Я... я не могу туда. 
Арина посмотрела на него. 
— Почему? 
— Потому что я родился здесь. 
Тишина. 
Кисельные берега никогда не отпускали своих. 
Арина протянула руку: 
— Пойдём со мной. 
— Ты не понимаешь! — Марк отступил. — Если я переступлю этот порог, я растворюсь. Я же сладкий... 
Существо из соли закашлялось (или это был смех?): 
— Но разве ты не устал быть сладким? 
Марк замер. 
Арина сжала его руку. 
— Давай попробуем. Вместе. 
Они подошли к двери. 

Глава 13. На пороге 
Ручка была холодной. 
Арина глубоко вдохнула и повернула её. 
За дверью — 
Тьма. 
Но не пугающая. А тёплая. Как ночь перед рассветом. 
Марк дрожал. 
— Я боюсь. 
— Я знаю, — прошептала Арина. — Но это не страшнее, чем остаться. 
Он закрыл глаза... 
И шагнул вперёд. 

Глава 14. Пробуждение 
Запах лекарств. Белый потолок. Капельница. 
Арина моргнула. 
— ...она приходит в себя! 
Голос врача. Мама, плачущая в углу. 
Она вернулась. 
Но... 
— Где Марк? — хрипло спросила она. 
Врачи переглянулись. 
— Кто? 
На тумбочке лежал кусочек вафельного плаща. 
Арина взяла его в руки — и рассмеялась. 
Потому что теперь знала: 
Некоторые двери открываются в обе стороны. 
 
Эпилог 
Глава 15. Осколки сладкого мира 
Через месяц после возвращения Арина нашла его в парке. 
Он сидел на скамейке, неуклюже заворачиваясь в чужую куртку, и смотрел на голые деревья — так странно, будто видел их впервые. 
— Ты носишь это? — она протянула ему сверток. 
Марк развернул ткань — внутри лежал обрывок вафельного плаща, но теперь он не таял в руках. 
— Как... 
— Врачи думали, что это бред. Но я помнила. 
Он прижал тряпку к лицу, вдыхая запах карамели, которого больше не существовало в этом мире. 
— Здесь всё такое жёсткое, — прошептал он. — Даже воздух. 
Арина села рядом. 
— Привыкнешь. 

Глава 16. Что осталось за дверью 
По ночам им снились кисельные сны. 
Иногда Арина просыпалась от ощущения, что по щеке течёт малиновый сироп — но это оказывались слезы. 
Иногда Марк вскакивал с кровати, услышав шепот из сахарной пудры — но это был всего лишь ветер. 
Однажды утром на подоконнике они нашли леденцового голема — крошечного, размером с напёрсток. 
— Они нашли лазейку, — сказал Марк. 
— Или мы до сих пор там, — усмехнулась Арина. 
Голем простоял три дня, потом растаял в солнечном луче. 

Глава 17. Новые берега 
Прошло пять лет. 
Марк так и не полюбил кофе — слишком горький. 
Арина научилась печь пироги, но они всегда получались чуть менее сладкими, чем в рецепте. 
В их квартире висел странный рисунок — ржавые ворота, написанные акварелью. 
Иногда, когда они вдвоём смотрели на него, дверная ручка на мгновение блестела, будто мокрая. 
Но они больше не пытались её открыть. 
Потому что некоторые миры должны оставаться по ту сторону. 
Даже если очень хочется проверить, кисельная река ещё течёт. 

Кисельные берега: Возвращение 
Книга вторая. Проклятие медового месяца 
Пролог 
Леденцовый голем размером с напёрсток оказался не последним. 
На третий год после возвращения Арина нашла первый тревожный знак — банку малинового варенья в своём шкафу, которую она точно не покупала. Этикетка была странно мягкой на ощупь, а когда она перевернула банку, то увидела крошечные отпечатки пальцев на стекле — будто кто-то пробовал открыть её изнутри. 
Марк, теперь уже работавший кондитером (ирония судьбы), только хмуро пробормотал: 
— Они ищут нас. 

Глава 1. Сладкие сны 
Сны стали приходить чаще. 
Не просто воспоминания — а настоящие визиты. 
Арина просыпалась с вкусом мёда на губах, а однажды обнаружила на подушке крошечный пряничный домик — точную копию тех, что стояли в городе на Кисельных берегах. 
— Это невозможно, — шептала она, разглядывая съедобные стены. 
— В том мире многое невозможно, — отвечал Марк, сжимая в руке нож. — Но это здесь. 
Он разломил домик пополам. 
Из середины вытек густой кисель и сложился в слово: 
«ВЕРНИТЕСЬ» 

Глава 2. Первый исчезнувший
Пропал сосед. 
Старик Петрович, который каждое утро кормил голубей. 
На его кухне нашли раскрошенный кекс с изюмом — тот самый, что он якобы "приготовил впервые в жизни" накануне. 
Арина знала — это не кекс. 
Это приманка. 

Глава 3. Разговор с тенью 
Они вернулись в больницу, где Арина очнулась после Кисельных берегов. 
В палате теперь лежала девочка лет десяти — в коме. 
— Она упала с велосипеда, — объяснила медсестра. — Никаких повреждений, но не просыпается. 
Арина подошла ближе — и увидела. 
На губах ребёнка блестела капля киселя. 
Когда никто не смотрел, она наклонилась и прошептала: 
— Ты там? 
В ответ веки девочки дёрнулись, а на ладони проступили буквы, будто выдавленные невидимыми пальцами: 
«ПОМОГИ» 

Глава 4. План 
— Мы не можем вернуться, — Марк нервно шагал по квартире. — Это ловушка. 
— Но они забрали невинных, — Арина сжала кулаки. — Девочка... Петрович... 
Она открыла холодильник. 
На полке лежала новая банка варенья. На этот раз — черничного. 
Марк вздохнул: 
— Значит, у нас есть три дня. 
— Почему? 
— Потому что третий знак будет последним. 
Он достал поваренную книгу и открыл страницу с рецептом медовых пряников. 
— Если они хотят сладкого... мы дадим им то, что они не переварят.   

Глава 5. Рецепт невозвращения
Кухня пахла корицей и тревогой. Марк замешивал тесто, но вместо сахара добавлял соль грубого помола, а вместо ванили — толчёный активированный уголь. 
— Это должно сработать, — бормотал он, вырезая из теста фигурки. Не пряничных человечков, а ловушек — спирали, лабиринты, клетки. 
Арина наблюдала, как его пальцы, когда-то такие же липкие и сладкие, как всё в том мире, теперь уверенно работали с горьким тестом. 
— Ты уверен, что это их остановит? 
— Нет. — Марк поставил противень в духовку. — Но если они попробуют это, то хотя бы задумаются, стоит ли лезть в наш мир. 
Духовка захлопнулась с металлическим звоном. 

Глава 6. Третий знак 
Он пришёл ночью. 
Арина проснулась от того, что в квартире пахло жжёным сахаром. 
На кухне стоял Петрович. 
Точнее, то, что выглядело как Петрович. Его кожа была неестественно гладкой, как марципан, а глаза — как две карамельные капли. 
— Варенье кончилось, — сказал он голосом, в котором хрустели сахарные кристаллы. 
Арина схватилась за дверной косяк. 

— Где настоящий Петрович? 
— Он стал частью берегов, — ответило существо и шагнуло вперёд. — Как и вы скоро станете. 
И тут зазвонил телефон. 

Глава 7. Звонок из больницы 
— Это медсестра из пятой палаты, — раздался в трубке взволнованный голос. — Ваша девочка... она проснулась. И она просит вас. 
Арина посмотрела на лже-Петровича. 
Тот улыбнулся. 
Слишком широко. 
Слишком много зубов. 
— Видишь? — прошептало существо. — Она уже зовёт тебя домой. 
За спиной у Арины открылась духовка. 

Глава 8. Ловушка захлопывается
Марк появился в дверях с противнем в руках. 
— Арина, вниз! 
Он швырнул горячие пряники в существо. 
Тесто, смешанное с солью и углём, впилось в марципановую кожу, как кислота. 
Лже-Петрович закричал — звук был похож на треск ломающегося карамельного слоя. 
— ТЫ... НЕ... СЛАДКИЙ... — булькнуло существо, превращаясь в липкую массу на полу. 
Арина подняла голову: 
— Больница... 
— Это не больница, — Марк вытер руки. — Это приглашение на пир. И мы только что отклонили приглашение. 
Он пнул остывающую массу ногой. 
— Но девочка-то настоящая... 
— Да. И теперь она там одна.

 Полноценное возвращение   
Глава 9. Решение 
Дождь стучал по подоконнику, оставляя на стекле сладкие следы. Арина провела пальцем — капли были липкими, как разведённый мёд. 
— Они не остановятся, — сказала она, глядя на Марка. — Девочка, Петрович... кто следующий? 
Марк молча разминал в руках кусок солёного теста — их последнее оружие против сладких тварей. 
— Ты предлагаешь вернуться. 
— Да. 
Он резко поднял голову: 
— Ты с ума сошла? Мы еле выбрались! 
— А теперь они приходят сюда, — Арина схватила со стола банку черничного варенья. — И знаешь что? Я наконец поняла, как это работает. 
Она резко открыла крышку. 
Внутри, среди ягод, шевелись крошечные марципановые руки. 
— Это не ловушка. Это приглашение. 

Глава 10. Добровольная ловушка 
Они ели варенье ложками — сладкое, обжигающее, живое. 
С каждой ложкой комната вокруг стала, как сахарная глазурь: 
- Обои стекали сладкими ручьями 
- Лампочки лопались, оставляя леденцовые брызги 
- Пол прогибался, превращаясь в зыбкий желе 
Марк схватил Арину за руку: 
— Последний шанс передумать! 
Она только покачала головой. 
— Мы идём за девочкой. 
Последнее, что они увидели в реальном мире — свои тела, падающие на пол, как пустые пряничные формы... 

Глава 11. Обратная сторона берегов
Они очнулись в реке. 
Но не в сладком киселе — в бурлящем потоке расплавленного шоколада. 
Над ними возвышались новые берега — чёрные, как подгоревшая карамель, усеянные леденцовыми шипами. 
— Это... не тот Кисельный мир, — прошептал Марк. 
— Нет, — раздался знакомый скрипучий голос. 
Из-за скалы вышла Матрёна. 
Но теперь её платье было из обугленных лепестков, а вместо сахарных зубов — осколки стекла. 
— Это место для непослушных сладостей. И вы только что добровольно вошли в клетку. 

 Разоблачение   
Глава 12. Правда под обугленными лепестками 
Матрёна щёлкнула пальцами — её стеклянные зубы зазвенели, как разбитая посуда. 
— Вы думали, это просто мир сладостей? Милый пряничный адок? 
Шоколадная река вдруг почернела, превратившись в густую нефтяную массу. Леденцовые шипы на берегах зашевелились, оказавшись застывшими криками. 
— Это фабрика, — прошипела ведьма. — Фабрика по переработке тоски. 
Арина попятилась назад, чувствуя, как шоколад впитывается в кожу, оставляя ожоги в форме детских ладоней. 
— Что ты имеешь в виду? 

Глава 13. Конвейер несбывшегося 
Матрёна махнула рукой — воздух разорвался, как пергаментная бумага, открывая вид на цех: 
- Пряничные человечки на конвейере, каждый с выдавленной на груди датой 
- Кисельные озёра, где плавали обрывки писем, которые никогда не отправили 
- Марципановые птицы, выкрикивающие непроизнесённые слова 
— Каждая несбывшаяся мечта, — голос ведьмы стал неестественно мягким, — каждый отказ от желания... Всё это приходит сюда. 
Марк вдруг закашлялся — изо рта выпал сахарный комок с надписью "Хочу уехать", датированный пятью годами назад. 

Глава 14. Девочка-ключ
— А ребёнок? — Арина сжала кулаки. — Зачем вам девочка? 
Матрёна рассмеялась, и из её рта посыпались крошечные фотоаппараты из белого шоколада. 
— Она добровольно отказалась от мечты стать фотографом, чтобы родители не ругались из-за денег. Такие чистые души — лучший топливо для нашего конвейера. 
Внезапно земля дрогнула — где-то вдалеке рухнула карамельная стена, и сквозь дыру хлынул обычный дневной свет. 
— Она... борется, — прошептал Марк. 

Глава 15. Восстание сладостей 
Пряничные человечки начали сходить с конвейера. 
Леденцовые стражи трескались, освобождая запертые внутри голоса. 
— Это невозможно! — закричала Матрёна, но её стеклянные зубы начали таять. 
Арина вдруг поняла: 
— Они всегда могли восстать. Им просто нужен был пример — кто-то, кто осмелился захотеть. 
Она схватила Марка за руку: 
— Бежим к разлому! 

Глава 16. Свет в конце конвейера 
Они бежали по рушащемуся миру: 
- Зефирные облака горели, падая сладким пеплом 
- Желейные мосты сворачивались, как ненужные черновики 
- Карамельные деревья ломались, освобождая застрявшие в стволах обеты 
У разлома стояла девочка — настоящая, несладкая, с фотоаппаратом в руках. 
— Я... передумала, — сказала она, и разлом расширился. 

Глава 17. Возвращение вкуса 
Они выпали обратно в больничную палату — 
- С мёдом на губах 
- С солью в глазах 
- С горьким шоколадом в карманах 
На столе лежал снимок — чёрно-белый, без сладостей. 

 Книга забытых рецептов 
Пролог. Осколки в карманах 
Через месяц после возвращения Арина нашла в куртке засахаренный осколок зеркала. В его отражении всё ещё плескался кисельный прибой. 
Марк к тому времени открыл маленькую пекарню — «Горький миндаль». Клиенты шептались, что его миндальные круассаны вызывают странные воспоминания. 
А девочка-фотограф (теперь уже с новой камерой) принесла им снимок — на фото в пустой пекарне четко виднелся шестой стул, хотя в реальности их было пять. 
На спинке стула лежала знакомая вафельная тряпица. 

Глава 1. Рецепт, который нельзя произносить вслух 
Старик Петрович вернулся не совсем прежним. 
Он принёс в пекарню пожелтевшую кулинарную книгу в кожаном переплёте: 
— Нашел в подвале... Там ваш почерк, хотя я точно не писал. 
На странице с загнутым уголком значилось: 
«Пирог "Последний шанс" 
Ингредиенты: 
- 3 слезы раскаяния 
- 1 горсть пепла несбывшихся надежд 
- Щепотка времени, которое уже не вернуть
Ниже кровью (или вареньем?) было приписано: 
«Выпекать в духовке между мирами» 

Глава 2. Духовка с тремя дверцами 
Пекарский шкаф в «Горьком миндале» всегда грелся неравномерно. 
Но в ту ночь Арина заметила — когда температура превышает 230°C, задняя стенка становится прозрачной. 
За ней виднелась: 
1. Обычная духовка 
2. Печь с кисельными углями
3. Что-то вроде библиотеки с книгами из слоёного теста 
— Марк... — Арина протянула руку к стеклу. — Это не случайность. Нас снова зовут. 
Он молча посыпал противень солью — кристаллы сложились в слово: 
«ГОТОВЫ ЛИ ВЫ ПЛАТИТЬ?» 

Глава 3. Счёт за магию 
В полночь зазвонил колокольчик над дверью пекарни. 
На пороге стояла Матрёна — теперь в костюме современной баристки, но с сахарными кристаллами вместо сережек. 
— Решили вернуть долги? — Она бросила на стол мешочек с зубами (леденцовыми, но уже почти настоящими). — Каждая ожившая мечта оставляет дыру. И кто-то должен их латать. 
Арина развернула книгу на странице с пирогом: 
— А если мы найдём другой способ? 
Матрёна рассмеялась, и из её рта выпал крошечный золотой ключик: 
— Тогда испеките невозможное. 

Глава 4. Пирог из ничего
Они работали всю ночь: 
- Слезы собрали с фотографий людей, отказавшихся от мечты 
- Пепел нашли в урне у музыкального училища (там сжигали ноты 15-летней скрипачки) 
- Время украли... у собственных воспоминаний 
Когда тесто зашипело в духовке, стекло дверцы треснуло — но не внутрь, а наружу. 
Из трещины полезли руки. 
Настоящие. Человеческие. 

Глава 5. Библиотека несбывшегося 
Третья дверца распахнулась. 
Они шагнули в комнату, где: 
- Книги были из теста, но текст внутри — живой 
- Часы тикали в обратную сторону 
- На стене висел портрет Матрёны... но на 300 лет моложе 
— Это архив, — прошептал Марк. — Здесь хранят то, во что перестали верить. 
Арина открыла ближайший том — страницы шептали стихи, которые никто не дописал. 

Глава 6. Последний ингредиент 
Матрёна (настоящая, не бариста) стояла у гигантской печи: 
— Вы догадались. Этот мир питается не мечтами... 
Она махнула рукой, и Арина увидела: 
Людей. 
Привязанных к конвейеру. 
Каждый добровольно отдавал по кусочку себя — чтобы другие могли забыть свою боль. 
— Мы кондитеры, — сказала Матрёна. — Перерабатываем тоску в... 
— В сладости, — закончил Марк. — Чтобы легче глоталось. 

Глава 7. Выход есть всегда 
Арина разорвала страницу из книги: 
— А если не перерабатывать? Если вернуть всё как было? 
Матрёна задрожала: 
— Тогда мир узнает вкус настоящей горечи. 
— Может, пора? 
Они выключили конвейер. 

Эпилог. Пекарня "Настоящее" 
Через год в городе закрылись все крупные кондитерские. 
Зато в «Горьком миндале» теперь подавали: 
- Пирожные "Правда" (горькие, но послевкусие — обжигающе-яркое) 
- Пряники "Выбор" (каждый разный на вкус) 
- И бесплатный чай — с лимоном вместо сахара
А на полке стояла банка малинового варенья — запечатанная. 
Навсегда.