Последний вечер

Осень в тот год выдалась дождливой. Листья, ещё не успевшие опасть, лежали на земле мокрыми пятнами, а холодный ветер пробирал до костей. В маленькой комнате, стены которой украшали старые фотографии и простенькие полки с книгами, горела тусклая лампа. За окном было темно, но часы показывали, что полночь ещё не наступила.

Она сидела за столом, обхватив руками чашку с остывающим чаем. Перед ней стоял он — высокий, худощавый, с лицом, изрезанным морщинами, которые появились слишком рано. Его глаза, всегда такие уверенные, теперь казались усталыми. Он молчал, собираясь с мыслями, а она ждала, знала, что этот разговор неизбежен.
— Послушай, — начал он наконец, и его голос прозвучал твёрдо, как приказ. — Меня ты ни разу не обманывал — и сейчас я скажу тебе прямо: «С женой приказы не обсуждаются. Военный перед Родиной — должник».
Его слова ударили ее, как пощечина. Она не ожидала, что все произойдет так быстро, так внезапно. Конечно, знала, кто он, что его жизнь принадлежит не только ей, но и службе, и долгу. Но одно дело — знать, и совсем другое — услышать это вот так, в лоб, без обиняков.
— Завтра на рассвете, — продолжил он, не глядя на нее. — Я уже собрал походный рюкзак. Документы подписаны, маршрут утвержден. Все решено.

Она поставила чашку на стол, дрожащими руками протянула термос и пару контейнеров с домашними котлетками и салом, стараясь сохранять самообладание. Нельзя было показывать слабость. Не сейчас.
— Куда? — спросила она, уложив все в сумку, хотя ответ был очевиден.
— На юг, — коротко произнёс он. — Там... сложная ситуация. Подробностей не могу сказать. Сама понимаешь.
Конечно, она все осознавала. Так было всегда. Муж никогда не болтал лишнего, даже когда они только начали встречаться. Знала правила игры и приняла их, выйдя за него замуж. Но одно дело — согласиться, и совсем другое — жить с этим каждый день.
— Я для тебя — один на всём белом свете, — добавил он, и в его голосе прозвучала нотка мягкости, которой не слышала уже давно. — И Бог поможет нам во всём.

Она подняла на него глаза. Ее сердце сжалось от этой фразы. Простая, почти наивная вера в высшую силу всегда была частью его характера. Она же никогда не замечала за ним крепкой веры, а сейчас он вспомнил о Господе. Значит, там совсем плохо. «Я буду молиться, как всегда, за тебя и твоих друзей», — мысленно ответила она на боль мужа.
— Он поможет, я верю, и вы воротитесь живыми и здоровыми назад, — твёрдо ответила она, сдерживая слезы.
Они замолчали. В комнате слышался только стук капель о подоконник. Жена смотрела на него, запоминая каждую черточку его лица. Муж стоял у окна, глядя в темноту, словно видел что-то недоступное ее глазам.
— Я люблю тебя, — сказала она наконец, и ее голос дрогнул.
Он обернулся и посмотрел на нее. В его глазах была боль, но также и решимость.
— Я знаю, — ласково произнес муж. — И ты понимаешь, что я тоже знаю. Но это ничего не меняет.

Утром она проводила его до машины. Вещмешок за спиной, аккуратно застегнутая форма, фуражка на голове — все было как обычно. Он обнял ее на прощание, но не сказал ни слова. Все произнесено накануне. Больше ничего добавлять не требовалось.
Когда машина скрылась за поворотом, она осталась стоять на дороге, глядя ей вслед. Небо на востоке уже начинало светлеть, предвещая будущий день. Жена знала, что он выполнит свой долг. Муж всегда это делал. И в глубине души она молилась — Богу, прося, оставил его в целости и сохранности вернутся домой к ней и нерожденному малышу, но об этом она расскажет, когда он позвонит.
И пока шёл дождь, она стояла там, но сильная, потому что таков был её выбор. Выбор быть рядом с человеком, который принадлежал не только ей, но и своей стране, своему долгу и судьбе.