Версия 2

Данная «версия» является литературной фантазией  на ответ Николая Михневича на мою рецензию его произведения «В память об отце»  Герой миниатюры никакого отношения к родственнику Н.М. не имеет и может восприниматься данным автором исключительно в качестве бреда.


Спиридон Кондратьич А... всегда считал себя честным и порядочным человеком.
И тогда, когда служил под началом Шкуро в волчьей сотне и от всей души, чесно рубил шашкой красных комиссаров, и когда при случае переметнувшись к большевикам, так же беззаветно и искренне с открытым сердцем судил и вешал своих бывших товарищей казачков.

Дома в сундуке в жёниных тряпках Спиридон честно хранил знамя с волчьей головой доверенное ему на сохранение самим Андрей Григоричем, при неудачном  отступлении ещё в начале двадцатых, мало ли что вещь памятная, а вдруг как батька  возвернется из своих заграничных турне и спросит.
 
Опасаясь за прошлые подвиги бывший первый русский спецназовец, так же одним из первых вступил в колхоз, честно пожертвовав на общаг свою единственную кобылу и так как накопил большой опыт в военно-полевых судилищах, так же честно и бескомпромиссно участвовал на стороне обвинения в суде над колхозным кузнецом. Который перековал колхозного племенного жеребца, купленного за золото в Канаде, да так удачно, что не прохромав и пару недель жеребец откинул копыта. На суде кузенец честно признался в совершенной им диверсии, но нисколько об этом не жалеет, а советская власть так или иначе скоро так же издохнет, как подкованный им конь, потому что сажая таких как он, чистит только сажу, а труба стоит и число банд подкулачников только растет.

Но к сожелению многих сочувствующих бандитам, проклятая красная власть издыхать вовсе и не собиралась, только все туже затягивая пояса и закручивая гайки.
 
Однажды после горячего спора  с колхозным председателем и  счетоводом, категорически отказываясь верить начальству, пусть и в подтверженные на бумаге начисленные за последние полгода трудодни колхозникам, Спиридон Кондратьич выдя на крыльцо сельсовета, глядя на поникшее и давно выцвевшее когда-то  красное знамя революции в сердцах, обращаясь к обидчикам произнес...
— У жулики, крючкотворцы, чернильная душа, даже на флаге экономите, заместо флага у вас  тряпка полинялая висит, и это называется сельский совет, позорите  колхоз...

Флаг над сельсоветом к удивлению очень скоро заменили, а Спиридону за правду вкатали десять лет лагерей, раскопав его прошлые подвиги и приплюсовав к ним оскорбление государственных символов. Из заключения Правдоруб так и не вернулся, единственной весточкой от него была записка из пересыльной тюрьмы, в которой он просит прощения у жены и детей и настоятельно рекомендует ей как можно скорее с ним развестись и бежать из колхоза куда подальше, что она вскорости и сделала изменив даже фамилию.