А была ли революция 4

                А что дальше?

                Февральская так называемая революция не смогла достичь целей, которую поставили перед собой временщики, но история неумолима и в Россию ехал новый вождь, который пребывал на смену Керенскому – Владимир Ильич Ульянов (Ленин). Кстати, были обстоятельства, которые их связывали ещё по жизни в Симбирске, и один и второй учились в одной и той же школе и закончили её. Один стал председателем Временного правительства, а другой через некоторое время руководителем первого социалистического государства в мире. Оба жили в одном городе и оба заканчивали одну гимназию. Отец Керенского Федор Михайлович был директором Симбирской мужской гимназии, которую окончили два брата Ульяновых: народоволец;  Александр Ильич и социал-демократ Владимир Ильич, более известный под псевдонимом Ленин. Так и просится одна скрытая мысль. Как такое могло оказаться, что оба выпускника Симбирской гимназии причастны к перевороту в России? Наверно это будет не к месту, но мне тоже посчастливилось проучиться в этой школе (гимназии, в которой учились два «монстра» российской политики) три класса, до переезда в другой район. Правда в то время она называлась средняя школа №1 им. В.И. Ленина, но стены те же и наверное они пропитаны духом свободы и справедливости.
                Вскоре Ленин станет вождём русской «революции», но пока он (как утверждают современные «историки») «германский агент», едущий в пломбированном вагоне. Сколько за последнее время было сломано копий вокруг германских денег для революции! Хотя ни одного доказательства относительно данного факта, так и не было предоставлено. А ехал Ильич для того, чтобы совершить переворот, и к этому он был готов как никто другой. Временное правительство фактически работало на Ленина. Уже через семнадцать дней после возвращения у главы большевиков появилась первая возможность захватить власть.
                Это известный апрельский кризис Временного правительства, который был вызван реакцией населения, да и Совета депутатов, на воинственную ноту Милюкова. Ту возможность Ленин реализовать не смог: правительству удалось купировать «революционное движение». Во всяком случае, историки констатируют по меньшей мере внутрипартийное возвышение Ленина, достигнутое благодаря тому, что он сумел внедрить в умы однопартийцев свои «Апрельские тезисы».
                Потом был определённый успех в июне. А следующая реальная возможность представилась в момент июльского кризиса, питательной средой которого были те же антивоенные настроения и недовольство министрами-кадетами. Большевики постарались объединить восставших под своими лозунгами, но вновь потерпели поражение. У Ленина было время обдумать его причины, когда он в рыжем парике, под видом рабочего Иванова, прибыл в Финляндию и обосновался в здешних благословенных местах.
                Движения власти, даже и симпатичные на первый взгляд, продолжали дестабилизировать ситуацию. Чего стоит хотя бы провозглашение страны республикой 1 сентября 1917 г. Слова «Российская Республика», к которым многие уже тогда хотели прикрепить не менее звучное слово «федеративная», звучали красиво, но явно уже не радовали ухо обывателя, уставшего от «российского бардака».
                Дорогу на Олимп политической власти Ленину открыл, однако, генерал Л.Г. Корнилов. Это прекрасно понял британский одновременно дипломат и тайный агент Брюс Локкарт, который писал, что из всех ошибок Временного правительства самой ценной для Ленина было выступление Корнилова. Этот новый герой шёл на смену Керенскому, и его видели в снах и в грёзах мещане «генералом на белом коне». Однако, он не обладал должной харизмой и не пользовался доверием и любовью народа.
                Ленин свой план, ярко обрисованный им самим в известных работах, должным образом воплотить в жизнь сразу не смог. А может, сказалась «военная неопытность. Однако сопротивления не было нигде, слабость правительства превзошла все ожидания. У большевиков не было сил и возможностей организовать этот штурм как следует, но и у власти не было возможности оказать должное сопротивление. Во всяком случае, современные описания знаменитого когда-то «штурма Зимнего» в корне отличаются от того, что нам внушалось на школьной скамье. Нападавшие в массе своей не отличались решимостью и не понимали, что делают. Даже пресловутая «Аврора», оказывается, использовала только холостые заряды (хотя, по другим сведениям, куда-то всё-таки попали и не холостым – в Эрмитаже показывают следы такого снаряда). Солдаты броневого батальона были вовлечены в штурм обманным финтом большевиков. Вообще переворот, по словам Л.Д. Троцкого, совершило вряд ли более 25–30 тысяч человек. Впрочем, и о тех, кто хотел защищать дворец, мы имеем какие-то совсем туманные сведения. Были вроде бы сначала казаки, но они ушли, передоверив высокую миссию юнкерам. Находившиеся во дворце офицеры самым вульгарным образом напились и выясняли отношения. Характер поведения женщин  восстановить невозможно ввиду противоречивости свидетельств. Но зато мы точно знаем, что юнкера также оказались не очень боеспособны. Судя по протоколам допросов, юнкера искренне не понимали той великой миссии, которую отвела им планида.
                В общем, все защитники Временного правительства надеялись на помощь извне. А этой помощи не последовало! «Уличные бои, сопровождавшие падение режима Керенского, продолжались недолго, участников было мало. С одной стороны – несколько воинских подразделений, фанатично преданных большевикам, с другой – несколько отделений кадетов и подразделение Женского батальона, которому случилось нести боевое охранение. Большая часть гарнизона и фактически всё гражданское население Петрограда оставались сторонними наблюдателями», – вот так гардемарин Николай Реден описал ситуацию.
                Потом, как известно, был «исторический» II съезд Советов. На нём, большевики просто дали крестьянам доделить землю, а солдат уверили, что им не надо зимовать в окопах. Известные нам фабзавкомы занимались своей обычной, рутинной работой. Падение Временного правительства, объявленное временным же революционным комитетом 25 октября, никто не хотел воспринимать всерьёз.
                Кучки красногвардейцев на улицах, вокзал, набитый солдатами-дезертирами и гражданской публикой, не являли собой ничего необычного… «Город спал, не подозревая, что происходит, и проснулся при новой власти», – точно передал ситуацию А.И.  Солженицын. Об этом пишут и такой «свидетель», как Троцкий, и многие другие. По горячим следам Н.А. Бердяев мысленно обращался к большевистскому перевороту и цитировал Ленина, который счёл возможным заявить, что в феврале была революция буржуазная, а в конце октября произошла революция социалистическая, свергнувшая буржуазию, т.е. процесс, который у западных передовых народов совершается столетия, в отсталой России произошел за несколько месяцев. Джон Рид как – то в своих публикациях приводит слова меньшевика-оборонца: «Может, большевики и могут захватить власть, но больше трёх дней им её не удержать». Таким образом, власть либерального Временного правительства за год проделала тот путь, который царизм преодолел за триста лет: в российских условиях она сгнила. И в этом смысле гораздо ближе к истине Милюков, который, как и положено выдающемуся мыслителю, лучше всех отразил ситуацию: большевистский переворот выразил «слабость русской государственности и преобладание в стране без государственных и анархических элементов».
                Другими словами, это была новая стадия российской смуты… Но главный парадокс этого «переворота» заключался в том, что, совершив его (пусть даже в такой пассивной форме), большевики в начале не хотели власти в России: их как магнит влекла мировая революция. Удивительная российская история совершила один из самых своих странных кульбитов: характер самой централизации и власти здесь таков, что власть в центре может захватить кто угодно (если, конечно, она ему нужна). В данном случае её захватила группа сионистских религиозных фанатиков, которые готовы были из обломков России сложить костёр, с которого начался бы мировой пожар: «…Мировой пожар в крови – Господи благослови!» Власть им была нужна отнюдь не сама по себе. Поэтому громкое заявление, сделанное большевиками 2 ноября 1917 г. на заседании Петроградского совета: «Мы никогда не считались с тем, будем ли мы победителями или нас победят», отнюдь не было голым лицемерием. Десятая годовщина Октября проходила под лозунгом: «Да здравствует мировой Октябрь, который превратит весь мир в Международный Союз Советских Социалистических Республик!»
                Что касается Керенского, то он действительно был важным элементом политической системы, сложившейся после революции, и едва ли не единственной фигурой, которая устраивала и либеральные, и умеренные социалистические силы. Именно поэтому Керенский казался человеком, способным сохранить гражданский мир среди напряженных социальных противоречий. Он был олицетворением политики коалиции социалистов и либералов, которая с каждым новым кризисом встречала все меньше поддержки среди населения. Буквально до последнего момента Керенский пытался сохранить мир между откровенно враждебными друг другу группами. Слух о том, что министр бежал из Зимнего дворца, переодевшись сестрой милосердия, появился еще в дни Октябрьской революции. Хотя официальная советская историография его не тиражировала, он прочно вошел в коллективную память и оказался отражен, например, на картинах известных художников. Среди них «Бегство Керенского из Гатчины» Григория Шегаля и «Последний выход Керенского» Кукрыниксов.
                Как оказалось это было неправдой. Советский журналист Генрих Боровик, бравший интервью у Керенского в 1966 году, вспоминал, как тот с возмущением воскликнул: «Передайте там у себя в Москве — у вас же есть серьезные люди: скажите им, пусть перестанут писать эту глупость обо мне, что я из Зимнего Дворца убежал в женском платье!..»;
                На самом деле 25 октября 1917 года министр-председатель ни от кого не скрывался: он выехал из Петрограда навстречу своим войскам в открытом автомобиле. На нем был привычный полувоенный френч. Переодевание произошло позже, когда Керенский спасался из Гатчинского дворца после поражения его войск, шедших на Петроград. Но облачался он не в женское платье, а в форму матроса:
«Через несколько секунд я преобразился в весьма нелепого матроса: рукава бушлата были коротковаты, мои рыжевато-коричневые штиблеты и краги явно выбивались из стиля. Бескозырка была мне так мала, что едва держалась на макушке. Маскировку завершали огромные шоферские очки»;
                В конце мая 1968 года священник Русской православной церкви Беликов, проживавший в Великобритании, сообщил в посольство СССР в Лондоне о своей беседе с Александром Керенским; . Во время разговора с ним бывший министр Временного правительства упомянул, что «с большой охотой уехал бы сейчас в Советский Союз, если бы советские органы предоставили ему такую возможность». Он также сказал, что Октябрьская революция являлась «логическим завершением общественного развития России», что «он нисколько не сожалеет, что произошло именно так» и что радуется успехам, которых добилась его бывшая родина. Эта информация заинтересовала руководство СССР, и в июле того же года вопрос рассмотрели на заседании ЦК КПСС. Дипломатическим представителям в Великобритании поручили встретиться с Керенским в неофициальной обстановке и узнать, действительно ли он хочет вернуться в СССР. Нужно было также получить от него заявление о признании закономерности социалистической революции, правильности политики правительства страны, а также успехов советского народа, достигнутых за 50 лет. Точно неизвестно, состоялась ли эта встреча, но в итоге вопрос был снят с обсуждения, и приезд Керенского в СССР не состоялся.
                Александр Керенский умер 11 июня 1970 года в Нью-Йорке. 14 июня в поминальной часовне Фрэнка Кэмпбелла состоялась панихида, на которой присутствовало около 350 человек. По сообщению корреспондента New York Times, отпевание провел протопресвитер Александр Киселев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского Русской православной церкви за границей.
                Это небольшое отступление от темы. Другими словами, мировой пролетариат должен был помочь России вырваться из тисков отсталости. А в это время добравшись до Пскова, бывший герой Керенский издаёт широко известный приказ, в котором объявляет большевиков главными виновниками «наступившей смуты». А исполнительный комитет Новгородского губернского совета обращается к населению: «Переживаемая смута, которая грозит привести страну к погибели, вынудила исполнительный комитет взять административную власть по губернии в свои руки». Большевики проявляли активность, но большую роль играло и простое заполнение властного вакуума. Потом был разгон Учредительного собрания.
                Почти всё так же, как разгон Верховного совета «царём Борисом».  Менять что-то в самой системе управления большевикам было не нужно.
                Подобно Временному правительству, они рассылали в ведомства своих комиссаров. Помощников им хватало: чиновникам тоже кушать надо! На местах же творилась неразбериха и уникальный российский бедлам. Страшная усталость наваливалась на обывателя от этого кавардака. Не случайно в основу первой советской Конституции 1918 г. был положен миф государства-коммуны. Но всё равно возникает очередной российский парадокс. Сила, которая была полностью «зациклена» на мировой революции, оказалась вполне действенной здесь, внутри своей страны.
                Большевики сразу стали на водить порядок в беспорядке. Они быстро смогли создать сильную армию. Когда первый отряд этой настоящей армии, резко отличался от прежней распущенной солдатнёй. Большевики действовали исходя из потребностей возникавшей ситуации, которая сразу приобрела катастрофический характер. Какое-то время они вообще ничего не меняли в стране, что способствовало продлению всё той же земской традиции. Это та самая непосредственная демократия, которая своими корнями уходит глубоко в древность. К сожалению, в городских условиях она была уже практически невозможна, а вот в деревне расцвела.
                Что же касается западной, представительной демократии, то её большевизм отрицал с самого начала. Единственным приятным исключением были выборы в Учредительное собрание. Именно этим обусловлен «русский эксперимент», воспетый А.А. Зиновьевым. Он и сам заметил, что исторические эксперименты нельзя рассматривать с той же точки зрения, что и научные эксперименты, тем более что научности в них бывает ничтожно мало или не бывает совсем. Хотя можно вслед за М.Я. Гефтером считать это ленинской «открытой, поисковой моделью, жёсткой в политике, более или менее либеральной в экономике».
                Как установлено в последнее время, политика военного коммунизма была сложным переплетением различных составляющих: российской исторической традиции (активное вмешательство государства в управление экономикой); чрезвычайных условий войны; влияния утопических коммунистических воззрений. Существует мнение, что подобная политика использовалась и другими государствами в разные времена: в эпоху Великой французской революции, в Германии во время Первой мировой войны, в Великобритании во время Второй мировой войны. Наверное, так оно и есть. В кризисные моменты перед всякой властью в любом государстве может встать задача «отнимать и делить» продукты первой необходимости. Кстати, научно установлено и то, что у истоков этой политики стоит Временное правительство и даже ещё царское. Решения Временного правительства получили логичное развитие в теории и практике военного коммунизма. Вообще, чем глубже мы узнаём родную историю, тем больше видим, что всё повторяется.
                Да, собственно, и правительство современной России, ничего нового не придумало и по накатанной пользуется теми же методами, что и были раньше. И агитпоезда изобрели не они, а деятели Главного управления землеустройства и земледелия во времена столыпинской эпопеи! Вот гражданская война сделала гораздо больше для создания СССР, чем революции 1917 г. Хотя история Гражданской войны ещё не написана и думаю, что её вряд ли, когда – либо допишут. Скорее всего гражданская война – это то же, что «междоусобная война».
                Для «Большой Советской энциклопедии» сомнений не было – это «борьба рабочих и трудящихся крестьян Советской России под руководством Коммунистической партии за завоевания Великой Октябрьской социалистической революции, свободу и независимость Советской Родины против сил внутренней и внешней контрреволюции». Для постперестроечного справочника – это «вооружённая борьба между социальными группами во главе с большевиками, пришедшими к власти в результате Октябрьской революции, и их противниками, которым оказывали помощь державы Антанты, Германия, Япония и США».
                Ну а те, кто кричит «Россию, которую мы потеряли», и вовсе обходятся без определения этого сложного явления: просто оно вызвано Октябрьским переворотом и попыткой прямого перехода к коммунизму. А с другой стороны, оправдывают переворот начала 90-х.
                Хотя Гражданская война – сложное, многоплановое явление. Оно включает противостояние в таких сферах, как военно-организационная, социально-экономическая, идейно-политическая, культурная, внешнеполитическая, каждая из которых оказывает огромное влияние на конечный исход борьбы. Формы гражданской войны также разнообразны. Если в революции видится разлив бурной, неуправляемой стихии, то в Гражданской войне – фаза обуздания хаоса. Особенности Гражданской войны во многом связаны с их представлениями о формах преодоления российской смуты. Но всё-таки кто развёл хаос со стихией и по извечной русской традиции, кто виноват? А никто. Виновато, как всегда, наше российское государство, а если шире, то государственно-крепостнический строй, который может порождать войну сразу, а может и с оттяжкой.
                Хотя чем отличается строй современной России от того строя? Да ничем, такой же государственно – крепостнический строй. Поэтому и продолжение будет аналогичное – это аксиома. Как в то время ничего не было царским сатрапам, которые так по-свински относились к народу. Так и в сегодняшней России таким сатрапам барыгам ничего не делается. Как воровали, так и продолжают воровать. Поскольку виновного не найти, ибо вокруг него все виноватые.  Объединяй не объединяй политические платформы, договаривайся не договаривайся между собой – война всё равно бы произошла. Тем более что в ней столкнулись две по сути своей «революционные» силы: либералы и большевики.
                А у нас война между белыми и красными «имела в конечном счёте гораздо менее существенное значение, чем воздействие и на белых, и на красных всеобъемлющего русского бунта» бессмысленного и беспощадного!
                Война кончилась в 1922 г. А ещё раньше закончилась эпоха военного коммунизма. Впрочем, как считают сейчас, полностью она не завершилась, и военный коммунизм оказывал впоследствии глобальное воздействие на внутреннюю политику в государстве. А в стране пошла так называемая новая экономическая политика. НЭП вовсе не был какой-то последовательной, целенаправленной и логичной политикой, способной привести страну к «светлому концу», а переход к НЭПу был отчаянной борьбой новой власти за выживание. Эта политика – лишнее подтверждение тому, что большевизм отнюдь не был революционной властью в прямом смысле этого слова, во всяком случае, у этой власти не было программы, хотя цель была. Да потому что это был своего рода эксперимент, никогда в мире до нас социализма, как такового не было.
                Да, собственно, вся история существования государства российского никогда не имела никакой программы развития.
                Это была некая двойственная политика. Вспомним знаменитую ныне цитату из Ленина. Ильич писал: «Вырывается машина из рук, как будто бы сидит человек, который ею правит, а машина едет не туда, куда её направляют». Политика имела некие трудно различимые этапы: в 1921 г. вместо продразвёрстки был введён продналог. В 1923 г. НЭП пережил первый кризис, а к 1925 г. утвердилась идея о возможности построения социализма в отдельно взятой стране, т.е. в оформившемся Союзе Советских Социалистических Республик. В том же 1925 г. случился новый кризис НЭПа... В общем, неважная была политика!
                Но осенью 1924 г. молодежь говорила только об учёбе. Шёл тот процесс, который А.А. Зиновьев назвал «формированием нового человека, адекватного новым условиям существования». Шёл ураганный процесс роста образованности общества.
                Чего не скажешь о современном обществе, вроде и хотят, но не могут.
                Теперь основным стало слово «коммунист». Большевиком его уже не назовешь, большевики – это, видимо, прежде всего та интеллигенция, которая сбивалась в «партию», а потом готовила революцию.
                Ленин уже с 1922 г. болел и фактически тихо умирал. Как справедливо пишут современные историки, никакого «светлого пути» для нашей страны Ильич в это время уже не усматривал. Он как-то обреченно надеялся на рост цивилизованности, развитие кооперации, административные методы борьбы с бюрократизмом. В своих последних письмах он давал характеристики руководящим деятелям партии. Нелицеприятная характеристика была дана, в частности, Сталину.
                Однако Иосифа Джугашвили это остановить уже не могло: письмо зачитали на съезде РКП(б), но за отставку Сталина большинство не проголосовало. Сталин неуклонно шёл на смену Ленину. Через борьбу с левыми и правыми уклонами пробивал себе дорогу. В 1922 г. он был назначен на «непрестижный» пост генерального секретаря РКП(б), который был создан для сугубо аппаратной работы.
                Но как раз этот пост помог Сталину продвинуться вверх по карьерной лестнице. Первым его мероприятием было расширение рядов партии. В ходе так называемого «ленинского призыва» в 1924 г. в партию было принято более 200 тыс. человек. Сталин поддержал (выдвинул её Бухарин) идею о возможности построения социализма в отдельно взятой стране, что и было названо «ленинизмом». Однако в реальности речь шла не о построении некоего «социализма», а о необходимости как-то модернизировать страну, т.е. решить те задачи, которые стояли перед правительством России и в начале ХХ в., а к концу 20-х гг. после всех неудач с военным коммунизмом и НЭПом стали ещё более актуальными. Сталин укреплял свою власть, умело используя обстоятельства жизни людей и настроения в обществе, применяя простейшие, но весьма эффективные психологические механизмы. В 1927 г. были исключены из ЦК Троцкий, Зиновьев и Каменев. В начале 1929 г.
                Бухарин был обвинён в секретных переговорах с Каменевым и снят с поста редактора «Правды», а вскоре изгнан и из Политбюро. В том же году из страны выдворили Троцкого. Рыков (председатель СНК СССР) был заменён соратником Сталина – Молотовым.
                В стране успешно создавался образ врага, «вредителя». Хотя это и спорный процесс. Чистка партии 1929 г. вполне напоминала опричный «перебор людишек». События разворачивались следующим образом. В 1927 г. в стране случился хлебозаготовительный кризис. По ряду причин крестьяне сократили продажу зерна государству, а в городах стали судорожно скупать потребительские товары. Правительство попыталось принять чрезвычайные меры, что крестьяне восприняли как возвращение продразвёрстки. Ситуацию надо было менять более радикально. В правительстве возникли разные взгляды на причины кризиса.
                Сталин считал, что слабая промышленность не может обеспечить выпуск необходимых товаров. Это, в свою очередь, не позволяет получить у крестьян хлеб путём обмена. Причём если мелкое крестьянское хозяйство вообще не способно удовлетворить потребности растущей промышленности, то более крупный производитель, которого называли «кулаком», саботирует хлебозаготовки. Поэтому нужно сосредоточиться на проведении индустриализации, а на селе создавать высокотоварные коллективные хозяйства.
                Уже с 1925 г. руководство СССР взяло курс на всё большую централизацию имевшихся в стране ресурсов. В 1927 г. стали разрабатывать первый пятилетний план, выполнение которого началось со следующего года. Это был курс на индустриализацию. Несмотря на то, что план и так ставил невыполнимые задачи, в декабре 1929 г. на съезде ударников был выдвинут лозунг «Пятилетку в четыре года!». Что касается тактики первого плана, то из 1500 крупных предприятий новостроек выделялось 50–60 объектов, которые обеспечивались всем необходимым. Среди же ударных строек предпочтение было отдано 14-ти важнейшим.
                Несмотря на то, что задания первой пятилетки не были полностью выполнены, был осуществлён буквально прорыв в индустриальное будущее, а второй пятилетний план превратил страну в мощную индустриальную державу.

                Продолжение