Сказка о Чуде

На углу улицы, где от ларька с выпечкой шёл вечный аромат сосисок, жил кот по имени Тимофей.

Тимофей был вполне себе обычный кот: не прыгал выше подоконников и столиков с едой, всегда делал вид, что он тут ни при чём, любил шуршащие пакеты и ёлочные украшения и вообще смотрел на мир как на один большой кошачий лоток. Просто кот.
Он ел, спал, терпеть не мог пылесос и очень любил подставлять пузо лучам юного, утреннего солнца.

Каждое утро он бродил до троллейбусной остановки и возвращался назад по знакомой тропинке вдоль мусорных баков. Там он здоровался с голубями, и иногда, от скуки, делал вид, что хочет их съесть. Те вежливо делали вид, что верят.

И всё бы шло, как обычно, но однажды вечером в старом сквере случилось чудо. Сначала вспыхнул и вновь потух давно разбитый фонарь, который не горел уже лет двадцать, затем из-под качелей, где обычно пили разные напитки, выкатилась ржавая банка из-под тушёнки.

Шерсть Тимофея встала дыбом. Он принюхался. В банке сидело неведомое мохнатое существо. Не мышь. Это было Чудо. Самое настоящее. Такое, что раньше случалось в далёком детстве, прошлой весной.

Чудо прилетело ненадолго — всего на пару дней — просто чтобы отдохнуть от бесконечной работы в далёких мирах, где от него ждали вдохновения, улыбок и незаслуженных счастливых концовок.

Но на третий день его поймали — дети, уставшие от экранов своих гаджетов, но не знавшие, что делать с настоящим миром, запихали Чудо в жестяную банку.

Они долго рассматривали его, пихали в него пальцами, потом забыли на скамейке.

К утру Чудо почти не светилось.
А к вечеру начало исчезать.

На той же улице, где жил Тимофей, в этот момент небо над домами чуть дрогнуло, без молний грянул раскат грома, и два кота — Василий и Митя — почти беззвучно, с визгом приземлились в мусорный бак. Они были в полной экипировке, хоть и немного пахли корюшкой после возвращения с ответственной миссии из системы Волопаса.

— Получен сигнал бедствия, — сказал Митя, вытаскивая из скафандра пеленгатор, который тревожно пищал.
— Координаты совпадают с пунктом, — буркнул Василий.

Они шли по тёмной улице, где свет фонарей казался подозрительным и недолговечным. Неприятно моросило, как будто мир пробовал заплакать, но пока не решался.
Тимофей, проснувшись от шума, высунулся из-под лавки и посмотрел на них.

— А вы кто вообще?..
— Коты. Космонавты, — сказал Василий.
— Из будущего?
— Из возможного.
— А-а. Ну да.

Тимофей помолчал.
— Тут у меня чудо исчезает.
— Вижу. Банка. Дети. Всё, как всегда, — хмыкнул Митя.

Они подошли к банке, присели рядом. Митя достал из кармана бутылку с тёплым молоком и сунул в банку. Тимофей, не очень понимая зачем, устроился рядом и наблюдал. Молоко испарялось быстро. И довольное урчание, отражаясь от стенок, наполнило банку. А Чудо… ожило. Чуть дрогнув, оно засияло слабым светом, как лампочка в подъезде, которую наконец-то заменили. И медленно выползло из банки, оставив после себя только лёгкий запах молока и звёздной пыли.

— Ну вот и всё. Можно и домой, — сказал Митя, вставая. — Эх, и влетит же нам за этот крюк.
— Погодите, — сказал Тимофей. — А я? Мне-то что делать с… этим?

Митя усмехнулся.

— Пока в этом мире есть те, кто делает добро, а у них в животе урчит от сосиски — Вселенная может спать спокойно. Ну или хотя бы дремать на тёплой батарее. Идём, Митя, нам ещё отчёты о корюшке сдавать.

Через мгновение и Чудо, и Митя с Василием растворились в темноте, оставив Тимофея размышлять о вечном.