Немного о деде

    Господи, как быстротечно время! Вроде, только вчера в армию призывали, а сколько времечки уже натикало после дембеля… 
    Вот и сегодня — дай Бог памяти, да точно, 25 июня ушёл в иной мир всеми любимый наш дедушка. И эти 53 года, промелькнули одним мгновением — как пожалуй и вся жизнь…
    О детстве и молодости деда знаю не много.
    Родился он в 1886 году в Поволжье. Рано стал сиротой. Воспитывался у дяди. 1907 году был призван в действующую армию. Особо запомнился случай в казарме.Незадолго до побудки (подъёма), наяву, подходит к нему старичок с окладистой бородкой и говорит, что сегодня будет медицинская комиссия и его демобилизуют. Так он впервые увидел Николая Угодника. Кстати, всё случилось, как и говорил святой — после их встречи, деда комиссовали.
    Второй раз Николая Чудотворца видел незадолго до смерти. И в этот раз он встретил святого во отчую.
    Женился дед в 1910 году. Всего детей было девятеро. Правда в живых осталось трое, да и то сын погиб в Отечественную — под Сталинградом. Его имя заслуженно вписано на Есильском  городском Мемориале — Иван Иосифович Сверчков. 
    Голодный, 1933 год заставил их сорваться с родных мест. Чтобы выжить, пришлось завербоваться на строительство железной дороги в далёком Казахстане. Первая остановка была недалече от Балхаша. 
    Долгих шесть лет, они, зимой и летом жили в палатках и лишь 16 мая 1939 года, решили остановиться в голой степи, где предстояло возвести будущую железнодорожную станцию. Так появился мой родной город Есиль.
    Не смотря на лихолетье и войны, город развивался и рос. Вместе с ним рождались новые семьи, в которых появились и мы…
    Про своё счастливое детство я опущу, лучше ещё расскажу о дедушке — это он заслужил...
    Что ни говори — мудрый был дед. Чуть что… — к нему. За советом или за той же денежкой, ведь мы уже малость подросли. Пушок на верхней губе раскуражился, даёт о себе знать — мол, уже совсем взрослый. Так, о чём я?… А-а-а… о деде.
     — Дедушка, ты случаем не подкинешь 10 копеек на кино?
    Достанет он из кармана брюк платочек, один уголок которого узелком завязан. Не спеша развяжет, а там мелочь — монетки тогдашние. Это сейчас они мелочь, а тогда!… Протянет: — На-а-а, мол, как просил, — а сам хитро улыбается.
      — Дед, ну ты что-о-о-о?… Это мелкие за десять копеек ходят на детские сеансы… А на вечерние, как у взрослых —  35 или 45 копеек билеты стоят.
    Отсчитает он на один билет.
    Теперь уже хитро улыбаюсь я.
     — Дедушка, так ведь я не один…
     Замечу, для меня всегда было в радость ему помочь. Снег почистить, огород полить, уголь в углярку определить, да мало — ли чего — всегда пожалуйста. Особенно, в истинное удовольствие было — пилить и рубить дрова.
     Сад у деда был на зависть всем — отменный. Яблони, а их было довольно много, приносили плоды вкуснотищи необыкновенной, что для тогдашнего Есиля было большой редкостью. Кто — кто, а мы пацаны, хорошо знали, как соседние, так и дальние огороды и сады.
     Так вот… Под каждую яблоню надо было налить не менее пятнадцати вёдер воды. В бедном колодце, зачастую не хватало воды.
      А ещё, на задах огорода росло  довольно много паслёна. Вот уж где мы объедались — до икоты. До сих пор помню нежный, кисло — сладкий вкус вареников с паслёном!
      По вечерам, когда все дела переделаны, дед брал свежую газету и уходил на перекрёсток. Там, на бревне, собирались мужики со всей округи. 
     Все разговоры, наверно как и сейчас, начинались с последних новостей. Затем следовали игра в «дурака» или домино, обильно сдобренных анекдотами и байками, при непременном куреве.
    Дед не курил и не матерился. Это, когда мы, в кои веки, выводили его из себя, прикрикнет — «Окаянная душа» и пожалуй всё — значит довели его до белого каления.
     Ещё, он был глубоко верующим человеком. По вечерам, перед сном, дед всегда читал Библию и молился перед иконами, с постоянно коптящей лампадкой — непременно на коленях…
      О дедушке, я могу говорить долго. И хотя прошло более полувека, часто вспоминаю его и думаю, что — бы он посоветовал в той, или иной ситуации...