Плюшкин из Пушкина

В Центральный государственный архив
литературы и искусства Санкт-Петербурга
(Шпалерная ул., 34, Санкт-Петербург, 191123)

4.10.2012

Биография Татьяны Карловны Смирновой (1923-2011; Вимберг)

      Тата, так её называли с детства и до глубокой старости, родилась 7 января 1923 года в городе Павловске. Родители Карл Андреевич Вимберг (1880-1967) и Мария Александровна Вимберг (1895-1968; Иванова) в дочери души не чаяли, она была единственным их ребёнком. 
      Отец Таты родился в Эстонии, жил там до 16 лет. Выучившись на бухгалтера, работал в Московско-Виндаво-Рыбинском управлении ж/д. Управление находилось на Загородном проспекте (примерно там, где сейчас станция метро Пушкинская). Считался очень хорошим специалистом. О себе он говорил: «Ну какой я эстонец, всю жизнь прожил в Ленинграде». С будущей женой Марией познакомился в этом управлении. Мария родом из Рыбинска, из большой мещанской семьи, выпускница рыбинской Мариинской женской гимназии. В Рыбинске у неё не сложилось с работой, и она приехала к своей сестре Ольге, которая к тому времени жила в Павловске. Мария устроилась в то же управление делопроизводителем. 
      В Павловске Татьяна Вимберг училась в школе № 14 (потом эта школа была под номером 34, ныне 638-я). Училась хорошо, закончила 10 классов. В 1937 году мать впервые привезла её в Рыбинск. Тата познакомилась со своей бабушкой Анной Васильевной Ивановой (1862-1939; Абросимовой), тёткой Валентиной Александровной Орлеанской (1893-1970; Ивановой) и её падчерицей Надей (1928-1998). До войны в Рыбинск Тата приезжала раза три, впоследствии описала эти поездки в своих воспоминаниях. 
      Во время войны из оккупированного Павловска Тату с родителями угнали в Германию. Перед тем какое-то время все трое работали на строительстве дорог, потом несколько лет «за миску похлёбки» батрачили на латвийского фермера. Подробностей об этом периоде Тата не рассказывала.
      Семья вернулась из Латвии в Павловск в августе 1945 года. Город был разбит, дом сожжён. Тата сразу поступила работать, начала учиться в институте. Родители и её две тётки Оля (1884-1948) и Таня (1896-1977), которых также не миновала оккупация, тоже работали. От работы получили временное жильё «в жалкой полутёмной комнате» на улице Пролеткульта.
      Отдельную квартиру Тате с родителями выделили лишь в 1961 году. Стоял вопрос: давать двухкомнатную или однокомнатную квартиру. Кто-то из начальников на собрании высказал своё мнение: «Отец у неё старый, скоро умрёт, поэтому им хватит и однокомнатной». Получили однокомнатную квартиру в Пушкине. Карл Андреевич в новой квартире прожил 6 лет. Мария Александровна пережила его на год. Одноклассница и подруга Таты Наталья Константиновна Александрова (1921 г.р.) вспоминала: «Как-то я зашла к ним. Марья Александровна лежала на диване, была в плохом состоянии. Мы разговаривали. Она сказала: «Мне не страшно умирать, страшно оставить Таню»».
      В 1960-х Тата Вимберг вышла замуж за Василия Васильевича Смирнова, с радостью поменяла фамилию. Какое-то время жила у мужа. С мужем прожила недолго, после смерти матери стала жить одна. За всю жизнь у Таты было несколько гражданских браков. В 2010 году, когда она с трудом ходила и почти всё время лежала, ей не раз звонил некий Евгений Евгеньевич. Это был её старый знакомый, на тот момент ему шёл 96-й год, прежде он неоднократно звал её замуж. «Что же ты ему отказала?» - спросил я. Тата ответила: «Потому что была дура».
      После окончания института Тата всю жизнь проработала преподавателем немецкого языка. Сначала в женской школе. С 1955 года – в 170-й школе на улице Гагаринской. Затем в техникуме (не могу уточнить в каком, документы в Пушкине). Каждый день из Павловска, а затем из Пушкина ездила на работу в Ленинград на электричке. Была любима учениками, с некоторыми из них поддерживала связь до последних дней, они навещали её в больнице, приходили домой. Одна из её учениц Людмила, классным руководителем которой в 170-й школе Тата была три года, рассказывала о ней, что была Тата на редкость аккуратной, помнила дни рождения всех и каждого, потому что всё всегда записывала, была добра, остроумна и весела, хорошо одевалась, неизменно ходила с накрашенными длинными ногтями, подражая Пушкину.
      На пенсию Тата вышла примерно в 1978 году. Любила путешествовать. Побывала в нескольких европейских странах. В 1980-е годы пенсионеркой с экскурсиями объездила многие города Советского Союза. Из поездок всегда привозила буклеты, проспекты, географические карты, наборы открыток. Всё это годами у неё хранилось, никогда ничего не выбрасывалось.
      Тата с удовольствием разбиралась в российской истории, особым её интересом была тема царствовавших династий, дворянских родов. Черпая сведения из разных источников – книг, газетных и журнальных публикаций, она составляла родословные древа интересовавших её фамилий. Попутно увлеклась собственной историей, писала запросы в архивы, получала ответы с метрическими данными своих предков. Родословные она составляла и некоторым знакомым, которые глядя на неё тоже «заболевали» историей своей семьи. Увлечение дошло до того, что в годы трансляции по ТВ мыльной оперы «Санта-Барбара» Тата не пропустила ни одной серии (а их было показано без малого 2000) и старательно составила родословные всех персонажей фильма. 
      Не говоря о внушительной собранной ею библиотеке, Тата выписывала и прочитывала большое количество литературоведческой и краевой прессы, обязательно с подчеркиванием,  нужные ей статьи вырезала, подписывая название издания и дату выхода номера. Если, например, интересующие её заметки размещались на двух сторонах листа, и их невозможно было разделить без потерь, тогда вырезалась одна из них, а отрезанную часть второй Тата мелким почерком переписывала на тетрадный листок, который подклеивала к неполной вырезке. По каждой теме у неё была заведена отдельная папка, какие-то материалы подшивались, какие-то просто складывались, наиболее для неё ценные вклеивались в альбомы.
      Татьяна Карловна увлекалась краеведением и пушкиноведением, театром и оперой. У неё были любимые оперные исполнители, за творчеством, судьбой и гастрольными передвижениями которых она фанатично следила. Многократно бывала на концертах своих любимцев, собирала о них всё, что было возможно: фотографии, пластинки, программки выступлений, газетные статьи и заметки, безусловно, при любом удобном случае брала автографы. Много лет она вела переписку с единомышленниками, проживавшими в разных концах страны, их было несколько десятков. С некоторыми из них, например, с Виталием Михайловичем Лунёвым из Электростали, тоже пушкинистом, таким же любителем и знатоком оперного искусства, поддерживала связь до самых последних дней, пока могла держать ручку в руках. Моя с ней переписка продолжалась несколько лет, начиная с 1998 года; в конверт с письмом она обязательно вкладывала какие-нибудь вырезки на интересовавшие меня темы.
      Одно из основных её увлечений – пушкиниана. Значки, марки, открытки, медали, статуэтки, экслибрисы, конфетные фантики, спичечные этикетки на пушкинскую тему были предметом её коллекционирования. Особой гордостью коллекции была посмертная маска Пушкина. В 2010 году гипсовая маска вместе с некоторыми другими экспонатами из квартиры исчезли. В том числе я не обнаружил и небольшую коробочку с миниатюрой «Татьяна пишет письмо Онегину», когда-то написанную мной в палехской технике по её просьбе и ей подаренную.
      Папок с газетными вырезками с каждым годом становилось всё больше, ими были заполнены все тумбочки и отделения книжных шкафов. Тата всегда знала, где и что по каким темам у неё лежит. В последние годы свёртки с вырезками находились и на книжных шкафах, и под шкафами, на столе, на стульях и креслах, не было ни одного свободного угла. Но она продолжала покупать и выписывать газеты. Поскольку добраться до нужных папок было всё сложнее, Тата заводила новые, а на вырезках делала пометки – добавить туда-то, вложить туда-то. Когда я приезжал в Петербург, то остановиться у неё из-за такой тесноты было невозможно, разве что она могла освободить стол, чтобы вдвоём за ним посидеть. Тата всегда угощала вином своего производства, она экспериментировала с рецептами и обязательно на бутылке подписывала какого года вино. Бутылок с вином заготавливалось множество, и всё это в однокомнатной квартире. По поводу десятков созданных ею альбомов ей говорил: «Распорядись сама своими сокровищами пока есть силы, передай всё в какой-нибудь музей или архив, возьми пример с Умникова». 
      Сергей Дмитриевич Умников (1902-1998) – собиратель и просветитель, организовал в своей однокомнатной квартире музей Анны Ахматовой. Умников жил на одной улице с Татой в соседнем доме (прежде улица называлась Вокзальной, ныне – Ахматовская). Все вырезки, касающиеся Ахматовой и её окружения, отдавались ему. Году в 1980-м по просьбе Таты я нарисовал для Умникова экслибрис с профилем Ахматовой, пером и тушью, хотя и неумело. Вскоре получил от него благодарственное письмо. В 1996 году он передал всю собранную коллекцию городу Пушкину. Своё собрание Тата не считала равноценным собранию Умникова и от моих слов всегда отмахивалась. О себе она говорила: «Я – Плюшкин».
      В конце 1980-х у Таты появилось новое увлечение. Всё началось с письма Надежды Орлеанской, в котором она просила Тату, чтобы та «не выбрасывала консервные и кофейные банки, собирала их, а потом выслала ей бандеролью». Тата вспоминала: «Я была в полном недоумении, пока она мне не объяснила в чём дело». Оказалось, что однажды Надя получила в подарок игрушечный стульчик, сделанный из консервной банки. Изделие так ей понравилось, что она решила научиться делать такие же сама. Вскоре это «ремесло» освоила и Тата. «Мы со смехом вспоминали, – писала она, – как трудно было на первых порах добывать всё необходимое для работы, ведь порой приходилось брать кое-что с помойки, а чтобы это не звучало так грубо и вульгарно, мы называли помойку складом. «Со склада» – это уже звучало по-другому». Тата обзавелась необходимыми инструментами. Из-под её золотых рук в большом количестве выходили всевозможные миниатюрные стулья, кресла, столики, пуфики, которые она в основном раздаривала. Но изготовление игрушечной мебели на какое-то время действительно стало её ремеслом. На протяжении нескольких лет свои творения она сдавала на реализацию в сувенирный магазин Екатерининского дворца. Тата рассказывала, что, бывало, с утра отнесёт коробку с мебелью, а вечером ей звонят: «Всё продано, приносите ещё». Но чтоб подготовить новую партию, требовалось время. 
      Далеко не все собранные Татой газетные материалы были переданы в Санкт-Петербургский архив литературы и искусства. Альбомы, посвящённые жизни и творчеству Пушкина, Лермонтова, папку со статьями о Гоголе оставил. Определённая часть вырезок благополучно и без сожаления перекочевала на «склад», находившийся под окнами её квартиры. К примеру, большая пачка статей об актёрах и героях «Санта-Барбары», или не меньшая по объёму с многочисленными интервью и портретами бывшего мэра Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко. На родной «склад» вернулись и всевозможного вида консервные банки, которых было припасено с десяток коробок. Банки были тщательно вымыты, с аккуратно подпиленными или подогнутыми краями.
      16 декабря 2010 года «Царскосельская газета» в рубрике «Дар» опубликовала небольшую заметку, названную «Подарок архиву». Эту заметку я Тате неоднократно перечитывал вслух. Каждый раз она слушала её как в первый раз. Для неё было удивительно, что о ней, всю жизнь собиравшей сведения о разных людях, теперь тоже появилась опубликованная в газете заметка, и что отныне собранные ею материалы будут находиться не где-нибудь, а в Государственном архиве.
      21 января 2011 года я перевёз Тату на поезде в Рыбинск. В Рыбинске она прожила четыре месяца. Умерла 31 мая 2011 года. Хоронили 2 июня в праздник Вознесения на кладбище села Никола-Корма Рыбинского района. Могила недалеко от действующего Введенского храма.