3

     Анна Петровна ждала мужа. Улыбнулась, подала полотенце, а в глазах вопрос: «Ну как, что там?» Антон молчал. Зашёл в ванную комнату, через пяток минут вышел посвежевший и улыбающийся.
     – А дети где?
     Глаза супруги спрашивали: «Что же ты молчишь?» И он ответил.
     – Аня, а как мы всё это хозяйство в Москву перетянем?
     Анна Петровна, в волнении присела на стул.
     – Всё же едем?
     – Едем Аннушка, едем. Только всё хорошенько продумать надо. Время сложное: школа, дети, твоя работа, вещи. Да, с тетушкой надо пообщаться предварительно и прочее…
     Хлопнула входная дверь. Антон спросил.
     – Дети?
     Да это были они, Егор и Лена. Лена сразу в комнату, а Егор к отцу.
     – Пап, а что, правда, что мы уезжаем.
     Антон с удивление посмотрел на Анну. Та непонимающе пожала плечами.
     – И кто это тебе нашептал?
     – Как кто, Петровна уже всё знает. Говорит, что мы в Москву скоро едем.
     Антон улыбнулся.
     – Ну, раз Петровна говорит, значит, правда. Едем.
     – Ура! Ленка, ты слышишь, в Москву едем!
     В кухню вбежала Лена.
     – Пап, правда? Едем?
     – Да, ребята едем, причём очень скоро.
     Лена вопрошающе посмотрела на отца.
     – А как быть со школой. У меня выпускной класс. Егорке год учиться осталось, и что, мы уезжаем. А мои девчонки, а ребята?
     Антон рассмеялся.
     – Всех заберём с собой, так им и передай. Тебя в этот год в институт, Егора в следующем году в академию Жуковского отдадим, он лётчиком давно стать мечтал. Устроит такой расклад?
     Ребята притихли, до них начало доходить, что в ухмылке Би-Би-Си у подъезда была правда: они действительно переезжают в Москву. Егор встал, посмотрел на сестричку.
     – Мама, мы обедать не будем, правда, Ленка. Мы на площадку, можно?
     Анна Петровна растерянно посмотрела на ребят. А Антон, взяв её за руку, тихонько сказал.
     – Пусть идут, не голодны, потом перекусят.
     Через секунду Седовы младшие растворились. И только топот послышался с лестничной клетки.
     Антон сел удобнее на стул, покрутил головой, потёр рука об руку.
     – Мать, а по такому случаю, найдётся что глотнуть?
     Анна Петровна поставила на стол бутылку водки, рюмки. Себе налила домашней вишнёвой настойки.
     – Рассказывай, Антон.
     После проверки, всех этих бесед и конечно новости о назначении, Антон Иванович выпил не рюмку, налил стакан и в три глотка проглотил. Помолчал.   Передёрнул плечами. Живительная влага упала в желудок. Выдохнул.
     – Всё мать. Едем. Только извини, не могу сейчас разговаривать, спать хочу зверски. Разбуди вечером.
     Покачнувшись, он встал и пошёл в спальную комнату. Анна укоризненно посмотрела вслед. Однако не обиделась, пусть отдохнёт. А пока ей есть о чём поразмышлять.
     Недели две, не меньше, уйдут на подготовку к переезду. Мебель придётся продать. Хотя кто её купит? Анна прошла в комнату, присела на диван. Конечно, мебелишка старовата, разве на дачу кому и, если толком прикинуть, лишь холодильник и телевизор нужно забирать. Всё остальное мусор. Но вот куда переезжать? Она была уверена, жильё никто сразу Антону не предоставит. Жить врозь, муж в Москве, а она с детьми здесь в Свердловске, нельзя ни в коем случае. Дети взрослые, сейчас нужен контроль над ними, и только контроль. Так что остаётся единственный вариант: переезд к тётке Наталье. Наталья Ивановна давно уже живёт в Москве.  Лет наверно двадцать не меньше. Как замуж вышла, так и уехала с мужем в столицу. Супруг её, Сергей Витальевич Смирнов, «ящик» возглавлял, ученый с закрытым именем. Умер в 1985 году, в феврале, накануне перестройки. Детей бог не дал, так что осталась Наталья Ивановна богатой вдовой, при четырёхкомнатной квартире и шикарной даче в ближнем Подмосковье. Наталья Ивановна не бедствует. У неё прекрасное музыкальное образование, огромный опыт репетитора, и немереная очередь мамаш желающих научить своих отпрысков музыке. Смирнова нарасхват, она ни кому не отказывает, со всеми берётся работать и у неё это здорово получается. Почти круглый год Наталья Ивановна проживает на даче, квартира пустует. Она не раз говорила Антону, переезжай ко мне, жить есть где. Бросай свои машины, работу найдешь, для семьи Москва, это великое дело. Наверно такое время и настало. Но это дело Антона с теткой общаться. И он видимо понимает, переезд к тётушке оптимальный вариант. Наталья Ивановна, кстати, детишек обожает. Балует, когда они у неё в отпуске отдыхают, по Москве за собой таскает, в театры, музеи и прочее.
     Эх, жаль, нет уж её родителей. Анна Петровна подошла к большой фотографии на стене. Это одна из немногих оставшихся от родителей. Отец не любил фотографироваться. И не от хорошей жизни. После того что произошло с его родными, жил он замкнутой и тихой жизнью. Вот и на этой фотографии они с мамой, словно под дулом пистолета, серьёзны и сосредоточены. А ведь красивые были, она и сейчас помнит шикарные мамины волосы, бледное лицо, голубые глаза. Да и отец был красавцем. А в 1963 году их не стало, погибли в автокатастрофе. Обстоятельства смерти до сих пор не выяснены. Собственно никто и не разбирался толком. Зафиксировали смерть, водителя грузовика, что протаранил автобус, осудили и всё. И осталась она одна одинёшенька. Деда с бабкой ещё в тридцать седьмом, осенью арестовали и тут же расстреляли. Мама сиротой была. Анну после похорон родителей в детский дом определили.
Как хорошо было сейчас к родным в отпуск, отдохнуть, отвлечься от всех забот и тревог. Но нет, нет родных, на Антона да на себя только и можно рассчитывать.
     Она тихонечко вошла в спальню. Антон, свернувшись калачиком, мирно посапывал. На лице блаженная улыбка. Ладно, пусть спит. Тяжёлые у него эти весенние дни были, пусть отдыхает.
     У двери послышался шум. Наверно дети пришли. Она вышла в прихожую. Прислушалась. Нет, показалось.

     Продолжение следует
     http://proza.ru/2025/06/24/1721