Воспоминания подопечной. Часть один. Письмо отца

На улице стояла самая снежная зима. Я такой никогда не видела. Над домом висело темное тяжелое облако, которое своей прохладой обнимало ветви деревьев, сосульками свисавшими у окна. Мы сидели в теплой комнате, в углу потрескивала печка, из кухни шел сладкий запах пирожков с земляникой, и мы с нетерпением ждали сладкий ужин.

Времена были нелегкие: голод одолевал всех. Фронтовые годы вспоминать мне особенно тяжело. Отца забрали на фронт, мы с сестрой остались в заботе мамы и бабушки. Они работали в колхозе. И мы тоже. С самого детства мы не знали, что такое отдых и беззаботное детство. Бабушка нам твердила каждый божий день: "Помогайте матери, она одна не справится!" Так и узнали мы с детства, что такое труд, работали наравне со взрослыми: от рассвета до заката. А мать продолжала от заката до рассвета заниматься и нашим огородом. Мы помогали как могли. С детства я запомнила одно: человек, который не знает что такое Труд, - не Человек.

Однажды вечером бабушка, веселая и радостная, коей я ее давно такой не видела, забегает в дом и протягивает матери письмо. Белый конверт мама берет грязными рабочими руками, в ее глазах теплится надежда.

- Витька? Витька прислал? - кричит с удивлением бабушка, - Открывай быстрее, чаго ждешь?
Бабушка недоброжелательным взглядом посмотрела на письмо и увидела ровный и красивый почерк отца: "Приезжай скорее..." Мать быстрее одернула руку, из ее глаз полились слезы.
- Что, что случилося? Жив Витька или помер ужо?
- Мам, ну что спешите? Приехать срочно просит, дать что-то хочет.

Отца забрали на фронт, когда мы были маленькими. И в сей миг превратились в старух. На нас свалились не только взрослые дела, но и переживания. Скорбить было некогда и в тот день, когда отец прислал письмо. Мы сразу начали бегать по комнате, задыхаясь томными ожиданиями маминого путешествия и конечно же ее возвращения.

Транспорта тогда не было. На их точку дислокации матери нужно было идти 10 км пешком. Радостная, она накинула на себя шубу, теплый пуховый платок, красивый и ажурный, и теплые высокие валенки. Она хотела быть самой красивой для него в тот день, в день их первой встречи после долгой разлуки.

Мы забыли про пирожки, они были нам уже не интересны. Чувство голода сменило чувство страха за мать, которая в самый разгар войны собралась к отцу. Теплые слезы текли по нашим щекам, пока мать в миг выскочила на крыльцо и утонула в белой опушке леса.

Путь был долгий. Невозможно подобрать слов, чтобы описать ее путешествие. Не так она представляла себе их встречу. Она надеялась, что когда она придет, то холодные объятия непогоды сменят пылкие объятия отца. Путь был долгий и страшный. Кругом мог притаиться враг, и это мог быть ее последний день жизни. Мать, утопая мыслями о любви, пыталась быстрее добраться до войск. Она также как и мы не только хотела увидеть своего Витьку, но и узнать, что же он хотел дать. Мать жертвовала не только своей жизнью, но и тем, что мы могли остаться сиротами в любую минуту. И это было страшнее всего.

Мы поражались бесстрашию матери. Конечно, она действовала из чувства голода. Каждый раз работать становилось тяжелее всего и она очень надеялась на помощь отца, который казалось про нас забыл. Тут было все: и желание встречи, и скука, и надежда обрести то самое мужское плечо рядом, которого так не хватает; и попытка почувствовать себя женщиной, которую любят и ждут.

Мы сидели в той же комнате, под тонкой струей света. Стояла тишина. Нам казалась она такой громкой, что мы боялись оглохнуть. Все на нас давило, и только бабушка прерывала тишину своими причитаниями:
- Куда же ушла Туська? Оставила вас на меня. Вот стервец, письмо прислал, сам бы приехал, заставил женщину одну тащиться не пойми куда! Стервец!

Нам надоело слушать бабушкины причитания, но нельзя было перечить бабушке, тем более защищать отца. Но страх за мать был настолько велик, что казалось он не помещается в этой комнате. Под тяжестью этого дня мы и заснули.

                ***