Глава-13 Тихая замена

 Мужчины и женщины

              Мужики без желаний даже не деревья: деревья - красивше

               Женская красота - это достояние общества,
               и, когда женщины неумело ее подают или
               скрывают - это неправильно


 

      Вулкан горел-дымил сильно, ровно, и не страшно, а красиво. Яркими красками радовал взгляд тропический пейзаж: празднично зеленые полу джунгли, прозрачно синий океан, белесо-голубое небо и южный зной, в котором растворились ответственности, привязанности, мечты о долгом надежном счастье на всю оставшуюся жизнь с тихим упокоением «в один день».

       В горячем воздухе обострился запах серы, а группа островитян, спровоцированная сокрушительным фиаско «сильной» половины, быстро растеряла нравственные ориентиры. Поведением группы управляли гормоны.

       Женщины оставили в гардеробе только банданы и купальники, Лора и Марина – топлес. Лорин «бюст», не дотягивающий до единицы, при хорошо развитых «зрелых» бедрах и тонкой «осиной» талии, смотрелся гармонично до поры, пока, игриво подбрасывая босыми ступнями песок, не подошла Марина.

       Мир ухнул вниз и перестал существовать, когда два полушария, недоступные земному притяжению, широким охватом, смело, радостно и чуть насмешливо обвели взглядом горизонт. Теряя ориентировку в пространстве, заворожено проследил движение совершенной фигуры.
- А я не стесняюсь, - звонко проинформировала Изольда, взвешивая на ладонях свои "двести", - просто, боюсь, на повороте занесет, и все пальмы посшибаю.

- Работать без лифчика неудобно, - оправдалась Поля, - то казан заденешь, то Федю по макушке. Так-то есть чем народ удивить. Московские буржуи для кухарок-стряпух целые кастинги устраивали через постель, но я женщина честная: интим не предлагай и не замай. Будет нужно, я и сама выберу. Вот и осталась без места.
- Андрей, - оглянулся на голос, и нижняя челюсть «отпала», громко стукнув по грудной клетке.

       Опоясанная голубенькой тесемочкой-каемочкой, волнуясь телом, от шатра подходила супермодель принцесса Ирина. Вытянутые вперед грушеобразные грудки, полная «двоечка», на одном шаге умудрялись «кивнуть» дважды и учетверить сердечный ритм зрителей.
- Венера, - не сумела скрыть восхищения Поля.

       Забыв о радикулитных болях в спине, приподнялся с ложа Степан Сергеевич. Изольда торопливо шагнула вперед и загородила дачнику обзор на сто семьдесят пять сантиметров безупречной красоты. Трепетно вздрагивающая грудь возбуждает, но, когда трепетно вздрагивает каждая мышца в теле девушки, каждый сантиметр загорелой кожи, а в глазах призывно-блудливо подпрыгивают игривые серо-зеленые зайчики, земля уходит из-под ног автоматически. Следующего утра я не увижу, если Ирина собирается безмятежно спать на мне в таком виде, - взорвусь от возбуждения.

       Целомудренно рассматривая бесконечную синюю даль Атлантического океана, я торопливо объявил программу на день:
- Изольда лечит Степан Сергеича. Ирина наблюдает за морем. Теть Поля… просто Поля - обед. Лора и Марина в прибрежной зоне собирают плоды, съедобные травы и коренья; незнакомые ягоды, особенно яркие, не брать и на зуб не пробовать: не прощу себя, если вас потеряю. Я в дальнюю разведку за съестным. Общая задача: найти и доставить теть… просто Поле Федора.

       Глядя в песок, подхватил острую раковину, запалил в костре конец льняного шнура (вместо спичек) и торопливо зашагал в глубь острова. Попросту, сбежал от искушений и соблазнов. Пробравшись сквозь захламленные прибрежные джунгли, оказался в сравнительно чистом лесу с редкими пальмами, кустарниками, плодовыми деревьями и полянками, поросшими высокой травой.

       Примерно так и должны выглядеть райские кущи. Только не слышалось пения птиц, не перебегали, не переползали дорогу зверюшки. Все живое покинуло остров, предпочтя смерть в океане. Явный признак того, что остров доживал последние дни; а мы, легкомысленные, безоглядно веселились и ждали счастья. Говорят, так и вели себя люди накануне Всемирного Потопа.

       Внезапно осознал, что впервые за прошедшую неделю оказался один. Не давил на мозги груз ответственности за ближних. Никто не крутился перед глазами, не путался под ногами, не болтал глупости в ухо и не висел над душой и, главное, никуда не требовалось торопиться.

       Тишина, одиночество и свобода; а, может быть, - это и есть счастье. Не спеша осмотрелся. Далековато ушагал. До горушки-холма «Женская грудь» больше километра. Чуть дальше, между холмом и озером поднимались клубы пара. Вспомнил слова Лоры о «долине гейзеров». Решил вернуться и посмотреть.

       Обходя купку высокого кустарника, по широкой дуге двинулся к гейзерам. Мелькнула игривая мыслишка: «Подойду, а в теплом озерке голенькая Лора здоровьем от минерализованной воды заряжается». Возможный вариант, - это я кругами хожу, а от лагеря до гейзера не больше четырехсот метров.

       Ноги непроизвольно ускорили шаг, а из ноздрей и ушей, как у мифического единорога, вырвались клубы пара.
Инстинкт самца не обманул. Широко раскинув руки и ноги, девушка, как морская звезда, млела под слоем прозрачной воды в неглубоком круглом бассейне-озерке. Чуть дальше напористо клокотал и растекался среди камней родник, периодически выбрасывая на десяток метров вверх струи кипятка и пара.

       Почувствовав присутствие постороннего, Лора быстро перевернулась на живот, но узнав меня, призывно замахала рукой, поднялась во весь рост и побежала навстречу, поднимая тучу брызг. Приостановилась на берегу и двинулась вперед, глядя под ноги и осторожно ступая по камням.
- Специально бассейн присмотрела. Ждала и знала, что не выдержишь и придешь на красоту полюбоваться.
- Ты о себе?

- О долине гейзеров. Обрати внимание, сколько озер на пятачке среди скал. Все по-разному красивы, и температура, и глубина, и цвет воды различаются. Белые, черные, красные, серые камни, а глыба кварца, обрати внимание, почти прозрачна. Будто специально кто-то в художественном беспорядке разбросал, а сверху слои пара волнуются, стыдливо прикрывают от посторонних взглядов…

       Я торопливо сбросил майку и бандану, стянул «бермуды» и плавки, не «стыдливо» разглядывая Лору. Отметил стройные ноги. Оказывается, и невысокие девушки могут быть длинноногими, все зависит от пропорций, - своеобразное открытие.

- Скалы вокруг долины создают почти идеальный амфитеатр…
- …вмещающий несколько тысяч праздных зрителей и активных болельщиков, - словоизвержению профессиональной критикессы мог бы и гейзер позавидовать. По-счастью, я знал, как можно остановить безудержный словопоток. Подхватил на руки, продолжительно поцеловал правую, потом левую грудь, погладил губами животик. – Уже пора показать дорогу к обещанному водоему.
- Ты снова пытаешься управлять, - сквозь частые вдохи-выдохи упрекнула девушка. - Согласия не спрашиваешь… Прямо иди.

       Элипсовидное озерко в форме куриного яйца нашлось неподалеку. Сквозь прозрачную воду от застеленного крупным песком полого опускающегося дна белесыми пунктирами поднимались строчки воздушных пузырьков. Закручивались песчаные циклончики от пробивающихся струек. Температура комфортная, обволакивающее парное марево.
- Чудесно! - не в силах сдержать восторг, выдохнул в остренькое ушко. – Поныряем?

       На этот раз Лора решила не оставаться в пассивном ожидании. Активно задавала программу, то взбираясь ко мне на спину, то, тесно прижимаясь, карабкалась по груди на плечи и подставляла упругие округлости и загадочные укромности под беспорядочные непрерывные поцелуи. Отталкиваясь, прыгала, крутилась волчком в воздухе. Ударяя ладошкой по поверхности, стремилась попасть брызгами в глаза и снова, будто притянутая магнитом, оказывалась в моих объятиях.
- Пошли, ложись, - взобралась сверху, направила рукой, замерла и на полу выдохе дернулась в оргазме; плавно прилегла. - Не торопись.

       Чем активнее девушка, тем спокойнее партнер, и наоборот - аксиома. Секс психологически на рычажные весы похож: если одна чашка вверху, то другая внизу. Гармония только в одном положении достигается, когда «носики» весов на одном уровне. Не наш случай.

       Успокаивающее поглаживание, нежные поцелуи, бессвязное нашептывание в остренькое ушко строф из «Евгения Онегина»: «Театр уж полон, ложи блещут. Партер и кресла, все кипит, в райке нетерпеливо плещут, и, взвившись занавес шумит», - не оказывали никакого действия. Лора поднималась, делала несколько движений и вновь падала, сотрясаясь в оргазме. Конь и всадник, очевидно, скакали с разной скоростью и, не исключено, в разных направлениях.

       Не дожидаясь полного разобщения и бесславного окончания, плотно прихватил ладонями расслабленные ягодицы, опрокинул девушку спиной на песок. Оперся локтями, оставляя возможность дышать, и включил свой неторопливый напористый ритм. Нервное дыхание и судорожные потяжки почти сразу сменились глубоким ровным сопением и ответными кругообразными вращениями бедер. На уровне груди зародилось и быстро нарастало объединяющее горячее возбуждение.
- В меня, - выкрикнула, крепко обхватывая руками, Лора.

       Замерли неподвижно, наслаждаясь близостью и затухающим возбуждением.
- «В меня» не лучший способ предохраняться, - осторожно поднялся и лег рядом.
- А я безоглядная и смелая, - Лора придвинулась и умостила разноцветную прическу на моем плече. - Спасибо тебе, вернул девушке душевное спокойствие и веру в людей.
- Во всех?
- Пока только в мужчин.
- Во всех?
- В рыцарей.
- Да, ничего, обращайтесь.

       Лора села в воде и начала смеяться, следом и я захохотал. Обнялись и упали, выбрав местечко поглубже, в ласковый минеральный источник.
- Мне пора, - Лора торопливо натягивала майку. – Я без спросу убежала. Девчонки, наверное, волнуются. А ты?
- А я не волнуюсь, я за продуктами отпросился.
- Шутник. Найди там чего вкусненького. Лучше всего, еще одну акулу.
- Когда вернусь, вместе поймаем.

       Собирался на прощанье обнять девушку, но Лора, как-то ловко увернулась, запрыгала по камням в сторону лагеря. Оделся не торопясь, нашел среди камней припаленный с утра фитиль, удивился и порадовался столь долгому горению. Отправился исследовать дальше глубины острова.

       Жизнь есть: с детства знакомый шелест пчелиного улья и едва уловимый божественный запах меда. Вспомнились узловатые ладони деда, достающего из улья сотовые рамки, янтарную искрящуюся струйку из медогонки. Сглотнул слюну и машинально облизал палец, увы, не сладко. Чередуя сухие и зеленые веточки, связал дымокур, запалил от фитиля и полез к гнезду.

       Пчелы ползали вокруг летка: основной рой ушел со всеми насекомыми, а эти вывелись позже и еще не облетались. Направил струйку дыма в леток, отозвавшийся усилением гула. Раковиной и твердой палкой раздербанил отверстие и, по плечо запуская в дупло руку, наломал и сложил в связанную мешком майку соты.

       Набравшие в желудок меда пчелы не могли подогнуть брюшко и ужалить, только бестолково и беспокойно ползали по рукам. В майке набралось килограммов шесть. Зашагал к лагерю, торопясь обрадовать девчат и радикулит Степан Сергеича. Несколько пчелиных укусов поставят на ноги быстрее тропического солнца. Невольно улыбнулся: «дачник» в спокойной мудрости пребывает, а я в бесконечной тревожной безнадеге живу.

       Безжизненным лес не был. Остановился. Прислушался и двинулся на скулящие, всхлипывающие звуки. Федор сидел на стволе упавшей пальмы, отрывал от связки бананов спелые плоды, чистил, ел и скулил.

- Федя, рад тебя видеть. Теть… просто Поля заждалась.
- Привет, - ответил Федор не радостно, а, скорее, злобно сверкнув глубоко посаженными глазами.
- Ты здесь надолго или к людям пойдем? Медок вот.

- Молочные реки, сахарные дома, кисельные берега и любвеобильные русалки. Ну, почему одним все, а др… - не договорив, Федя взвалил на плечо, недоеденное и, не оглядываясь, зашагал вперед. Прошел под наклоненной пальмой и оглянулся. Правую ступню с кроссовком охватила парашютная стропа, пальма разогнулась, и я повис вниз головой в двух метрах над землей. Пожалуй, я бы шагнул в ловушку, даже зная о ней: радостная улыбка на лице щуплого человечка того стоила.

- А считались друзьями…
- От мертвых друзей не будет подвоха, - безапелляционно взвизгнул-парировал хлюпик и радостно подпрыгнул. - Ты сгниешь раньше, чем оборвется веревка. Ы-ы! У-у-у! - Визжал и прыгал, прыгал и визжал Федя-хлюпик. – Ирина будет моей… или разбогатею.

       Кровь приливала к голове, но я, перехватываясь руками по ноге, добрался до стропы и ослабил напряжение. Спокойно дожидался, когда мальчик накуражится и уйдет, чтобы обрезать шнур, но тут насторожился:
- Эй, а какова цена вопроса?
- Миллиард, - не оборачиваясь, откликнулся Федя.
- Рублей?
- Баксов.

       Прихватив мед и связку бананов, торжествующий Федя отбыл в сторону лагеря, а я шлепнулся на землю и осмотрел ногу: если бы стропа захватила повыше, могла отрезать. «Ай, да Федя! Никогда не знаешь заранее, какой высоты пламя жжет изнутри пешку.» - то-то парень бесконечно исчезал в чаще на час на два, слагая Поле байки о несварении от акульего мяса. Парень изначально не шел на сближение, а чужой быть честным не обязан; хотя... и "ближние" всегда готовы подставить ногу... ну, не плечо же.

       Всякая жизнь - это бесконечное преодоление всего и вся. Росток вначале прорывает оболочку, потом пробивается сквозь слой земли. Жизнь началась с борьбы, а, казалось бы, растение. Человек посложнее ростка, для существования приходится напрягать и ум, и силу. В каждом заложена природой "пружинка" на развитие, постоянно побуждающая к движению, к обретению и расширению жизненного пространства, к борьбе за место под солнцем.

       Чем сильнее сжата-напряжена "пружинка", тем более жизнеспособен, душевно и телесно здоров организм. Рядом другие "ростки", и успешен будет сумевший обогнать любым способом: быстрее развивающийся или умеющий угнетать ближнего.

       Попытки беспроблемно плавать в духовной нирване под сладкозвучные строфы - это нарушение законов природы, а она сама настроена на борьбу и пассивного существования не простит. Уронит, сгноит, превратит в удобрение для скорейшего роста более жизнеспособных.

       Наклонив дерево, я оторвал гроздь бананов, килограммов на тридцать и проломившись через прибрежный хлам и лианы, вышел на пляж и присел в тенечке. Я инфантил - человечек, безвольно плывущий по течению. Инфантил не направляет и не создает событий, а только подчиняется и приспосабливается к обстоятельствам… которым и нужно дать время на развитие.

       Другой вопрос, что может стоить миллиард долларов? Мозг встал в ступор, завершившийся истеричным всхлипыванием.
Миллиард долларов – это военный многоцелевой самолет, ракета с атомной боеголовкой, бюджет города, современный завод, олигарх – «владелец заводов, газет, пароходов».

       Совокупный бюджет нашей «тур-группы» перед началом поездки оценивался в десять тысяч, которые мы обменяли на «гарантированное личное счастье». «Работай», - я поощрительно похлопал мозг по плечу, взвалил на другое вязку бананов и двинулся к лагерю.