Чудеса случаются

Глава 1. Он:
Всё у Него наконец то было замечательно: любимые дети, любимая женщина, мать и сестра с семьёй. Племянница с весёлыми глазками и тоненькими ручками. Куда-то шёл, торопясь по делам, боясь опоздать, споткнулся и темнота....
Так странно, ничего вокруг, вакуум: не слышно криков, нет ничего вокруг.
Случайно проходивший мимо, усталый, после двух смен подряд в больнице, доктор, оказался другом Его семьи. Он быстро нагнулся, проверил пульс, зрачки, нахмурился и набрал номер на быстром наборе: больницу. После того как машина уехала он решил сам сообщить новости лично, вместо сухого диспетчера больницы. Вот так подчас новости разлетаются быстрее птиц...

Глава 2.  Она:
Все валится из рук: разбила любимую чашку. На глазах постоянно беспричинные слезы, и хочется кричать, тревога растёт в душе комком, дышать почти невыносимо трудно. Решила набрать бывшего мужа, который забрал детей на дачу, проверить. Набрала: у них всё отлично и весело, визг стоит такой, что уши заложило. Не то, не там... Набрала маме, она на даче, пять минут разговора, опять какие-то упрёки, сказала быть осторожнее и повесила трубку и тут звонок: Его Сестра, нашли ... Страшное слово: умер!
- НЕЕЕЕТ!!!!! Крик слышали даже птицы на первом этаже, и бабульки испугались, но не поняли где и что случилось, а стук упавшей трубки и рухнувшего тела не услышал никто.
Лечу, мысль одна: успеть, быть рядом, помочь! Вдруг чувствую Он рядом, мыслей нет, ощущения странные, но не отслеживаю: нашла же, я рядом, всё хорошо, шепчу: останься! Ты мне очень нужен. Пойдем!
Как мы шли и куда, сказать сложно, но вдруг оказались уже в машине, скорее всего скорой помощи, врач женщина с усталыми потухшими глазами, что-то торопливо пишет в бумажках. Наверное заполняет документы. Неожиданно замерла, прислушалась, быть может заметила как у него дрогнула рука, взяла в руки стетоскоп. Показалось или нет надо проверить, хотя семье сообщили уже дурную новость, но вдруг чудеса случаются даже в таком захолустье.
- Вась притормози на секунду! - кричит водителю.
- Зачем? В туалет?
- Не слышу, может показалось.
- Вот неладная-то - ворчит водила под нос, но машину глушит на обочине. - Что показалось-то? Это уже ей.
Доктор в этот момент слушает внимательно, даже появилась морщина глубокая между бровями.
Я держу Его крепко за руку и молюсь, молюсь, чтобы вернулось всё как было: весело и звонко от счастья, когда Он есть и обнимает, когда целует или просто сидит рядом: такой родной и любимый.
- Жив! Но слабый, гони под сиреной, наконец-то даёт команду водителю врач, а я, как мне кажется, впервые начинаю дышать.
Наблюдаю как врач подаёт кислород, звонит по рации, требует встретить бригаду реанимации. Вот уже и больница, встречают, увозят куда-то, так быстро.
Прошло время и уже в палате, облепленный кучей датчиков, Он лежит, а я смотрю машинально на пульс и давление на мониторе, всё в норме вроде, почему тогда спит? Молюсь. Не знаю сколько прошло времени, потому что врачи приходят и уходят, сестры тоже появляются. Я не мешаю им судя по всему, и меня не выгоняют, уже хорошо. Есть и пить тоже не хочется и хорошо, значит можно не отвлекаться. Можно спокойно держать Его за руку и просить Бога, Матронушку и всех, кого только могу вспомнить, о помощи.

Глава 3. Он:
Открыл глаза. Ничего не понимаю.  Самое смешное не помню: кто я? Как зовут?
-Никак не зовут сам прихожу, - всплыло в голове, смешно. Голос, вот помню голос звала меня, просила быть. Почему сейчас тогда Её здесь нет? Где Она? Кто Она?
Ну вот я тут, а её нет. Может вышла на минутку.
Доктор пришёл, суровый дядька, говорит что-то, а я не могу мысли собрать и понять, что он хочет. Пытаюсь сказать и ничего не выходит, лежу моргаю... Понял, что-то сказал, подошёл пожал плечо, ободряюще, и ушел. Прибежала медсестра, что-то вколола, спать захотелось резко. Сплю.
4. Она:
О Господи, очнулся! Кричу: доктор, доктора! Очнулся!
Зашёл доктор, говорил диагноз, что случилось и как. Говорит: пережили недолгую клиническую смерть, последствия непонятны, причина скачок давления, вовремя оказали помощь.
Про себя думаю какую они там помощь оказали, напугали семью? Хороша помощь. Ладно, если всё обойдется не буду ругаться с ними, а так дала б этой врачихе за писанину, вместо оказания реальной помощи. В кино, американском, смотришь у них и скорая прилетает, и сразу разряд!, И пульс сто раз проверят, и осмотрят, а тут что в области? Бардак.
Ушёл доктор, пришла медсестра, всё проверила, сказала: отдыхайте, и вколола снотворное.
Спит. Просто спит, а значит и мне можно подремать.
Сон не сон не знаю, но мы вместе, где-то в пространстве, держимся за руки и болтаем, как всегда обо всём. Светло и весело на душе. Рассмеялась слишком громко во сне и открыла глаза. Сон...
Это лишь сон, а так было похоже на жизнь.
Стук в дверь. Так странно, зачем стучать, если тут кроме нас никого? Сестра, наконец-то, почему-то долго не приходила, или минуты растянулись так.
- Привет! Говорю тихо, чтобы не разбудить. Так странно, не ответила, смотрит на него, в глазах тревога и переживания, подходит и садится рядом, чуть не на колени мне, я вскакиваю и... Я просто вижу как моя рука, моя рука, которую я ощущаю как всегда, как обычно, проходит насквозь. Почему? Господи, что происходит? Замираю, мысли крутятся, наверное, я даже слышу их шебуршание в голове. Может я всё ещё сплю? ведь бывает такое вроде проснулся, а потом оказалось, что просто сон перешёл так незаметно в другой сон, что кажется явью. Чёрт! Да что ж такое-то? Ну да, я в этой теме подготовленная как никто, спасибо американским сериалам, одна  "Говорящая с призраками" чего стоит, не зря всегда было интересно узнать, каково это - быть призраком и вот, пожалуйста, получите - распишитесь. Получила, что хотела, бесценный опыт, кому рассказать не поверят. Рассказать и не получится судя по всему... А может? Нет тело не чувствую и никакие "нити" никуда не тянутся. Дети! Тоже мне мать года, только вспомнила: нет дети в порядке, чувствую их, живы и слава Богу. Мать?! Как ни странно я её сейчас слышу, как шёпот, далёкий, почти как шум помех в ненастроенном телевизоре. Если она жива, вероятность того, что моё тело где-то живо довольно высока. Она гиперпривязана ко мне, и любовь такая сильная, что если бы я умерла, она была бы тут рядом. Ругалась бы на чём свет стоит, что я опять всё бросила и улетела по зову Любви, а может быть как раз с этой стороны она бы наконец, всё поняла. Почему-то сложно собрать мысли, есть чувства потоком или волнами. Вот оно как бывает. Нет тепла или холода, нет четких границ себя практически, наконец-то не хочется есть, мечта любой, кто хочет похудеть. Ирония или сарказм? Хочется раствориться и разлететься на атомы во все стороны. Это чувство появилось вместе с осознанием, что тела больше нет. Оказывается оно нам дано, не просто как оболочка, оно ещё и глушит эти ощущения космические. Так стоп, не о том, сейчас задача другая: спасти Нас, или хотя бы Его. Дети в порядке, значит можно выдохнуть.
Странно пытаться рассуждать по старому, привычными словами, когда по факту никаких вдохнуть выдохнуть тут нет. Ирония.
Что делать дальше? Смотрю на Него, должны же быть способности у призраков, иначе к чему всё это?  Все вроде нормально, хотя жаль, что не пошла, как мечтала на педиатра, хоть понимала бы лучше анатомию. Интересное наблюдение, если пристально, сосредоточено смотреть на человека, то видишь сквозь кожу, мышцы, сосуды, кровь пульсирующую постоянным потоком. Красиво, завораживает, интересно так у всех? Чуть не унеслась, задумавшись, куда-то.
Вспомнила случайно рассказ о снежинке, или девочке, которая в неё превратилась ненадолго и круговоротом пронеслась по миру: то капелькой, то в ручейке, пока не вернулась снежинкой в девочку. Если я сейчас растворюсь, я смогу вернуться? Или нет? Или вернётся вместо меня кто-то немножечко другой? Надеюсь лучше меня, быть может добрее к своим и чужим. Показалось что-то в голове, красная точка или не красная, совсем  крошечная и не кажется сильно опасной, как бы с доктором поговорить?

Глава 5. Он:
Открыл глаза. Рядом моя Сестра, а где Она? Рядом нет, а только что снилось, что рядом, было так хорошо и спокойно, а оказывается просто сон. Досадно. Пытаюсь пошевелиться, сказать, спросить, тороплюсь, и ничего, НИЧЕГО не происходит: руки-ноги не слушаются, рот ничего не говорит. Ирония, опять начинать всё снова. Знаем, проходиили. Устал. Не хочу. Надоело...
Вспомнил сон, было хорошо и кажется так же было совсем недавно, значит я кому-то нужен, значит будем учиться снова, опять подвело тело, а совсем недавно в темноте совсем не ощущалось, было легко. Мысли уплывают и путаются. Пытаюсь сосредоточиться, пытаюсь шевелить себя, ничего. Злюсь, так и хочется стукнуть кулаком, так чтобы стену проломил, чтобы почувствовать боль, чтобы отчаянье положения перешло в эту боль и ушло навсегда.
Молюсь! Надежда только на Бога. Да, ещё всплывает имя, Она говорила: Матронушка.
Приходит врач, говорит с сестрой - не слушаю, не могу, мысли разлетаются, устал. Ушёл: Сестра говорит, со мной, протирает влажным полотенцем лицо, приятно, просунула трубочку, которая тянется из бутылки с водой. Какое же наслаждение пить, только не получается, вода набралась, а дальше просто вылилась во все стороны, по шее и за неё, теперь вот и лежи с мокрой шеей, фу! Злюсь, на себя, на ситуацию, на врача, на Бога, закрываю глаза. Тепло на груди, как будто облако из теплой ваты положили, успокаивает и даже утешает, открыл резко глаза - ничего нет, а ощущения есть.
Здравствуй шиза, добегался.

Глава 6. Она:
Проснулся. Ищет глазами, не меня ли? Настроения сменяются как радуга, то спокойный, то злится, то печалится. Когда сердился, я подошла и положила ему руку на грудь, мысленно сказала что рядом, что люблю его, и всё у Него получится, ведь он такой сильный. Успокоился вроде немного. Молится. Оказывается когда человек молится - это так прекрасно выглядит со стороны. От молящегося во все стороны лучиками идёт золотистый теплый свет, лучики проносятся к каждому, о ком молится и самый большой поток, как столб, уходит ввысь. Щекотно, смеюсь и радуюсь: лучик дошёл мне до груди - это невообразимое ощущение даёт силы, я снова не хочу исчезнуть, я почти не путаюсь в мыслях. Спасибо тебе, роднулька! Ты и не представляешь, какие чудеса творит твоя молитва.
Опять сердится, что-то не получается, видно хочет встать и что-то сказать, Сестра видит: берёт протирает влажным полотенцем, даёт воды, говорит спокойно как с ребёнком, молодец, замечательная!
Приходит врач, объясняет, что они пока не нашли причину, по всем показателям должен быть в порядке, давление пришло в норму, видимо надо ждать. Уходит. Иду за ним.
- Доктор, а КТ с контрастом вы делали? Есть же выписки. - Но он меня не слышит. Так и буду за ним ходить, пока не услышит, ходить и бубнить, а если уснёт, то попробую достать его во сне. Хожу и наблюдаю. Хороший доктор, не ленивый, в условиях местности конечно, это не Москва, с её ресурсами, тут нет почти ничего, но он обходит всех, потом пишет и пишет, что-то ищет на компьютере, а я  так и хожу за ним. Вот собрался домой, спускаемся, вдруг, слышу звон, красота! Молельная комнатка маленькая такая, а из неё потоком идёт свет: такой яркий такой нестерпимый, хочется зайти, но точно знаю зайду и всё, там будет прекрасно и замечательно, но назад я уже не вернусь. Постояла, прогрелась в лучах, помолилась,   плакала, потом думаю нет, это вообще ни в какие ворота уже не лезет, попросила прощения, и пошла искать обратную дорогу. Не знаю сколько там бродила, час, два, день, потерялась.

Глава 7. Он:
Холодно. Аж зубы стучат. Почему стало так холодно и одиноко? Почему темно, понятно, ночь за окном, но раньше не было этого чувства одиночества. Лежи и хоть волком вой на луну, которая торчит в окне, как фонарь. Издевается. И ведь встать бы, задернуть штору, прикрыть окно, если открыто, но нет: лежу и мёрзну. Пробую сгибать пальцы ног и рук, не знаю есть ли эффект, но я их чувствую, а это уже хорошо. Лежу и занимаюсь этим до утра, вижу как луна, фыркнула довольно, что не дала спать и ушла, а на её место вылезло солнце.

Глава 8. Она:
- О! Доктор, вот и вы, вы помните, что мы вчера говорили про КТ с контрастом? Сделайте пожалуйста, пациенту из 38 палаты.
Я говорю с ним на все лады, но он меня не видит и не слышит, а я специально, чтобы не сойти с ума, от чувства, что ничем не могу помочь, хожу и повторяю одно и тоже на разные лады. Сама от него не отхожу, потому что рано или поздно, он придет к Нему, а сама я теряюсь.

Глава 9. Он:
Уже утро вовсю, а доктор не идёт. Забыл или смена не его? Какое сегодня число или день недели? Ладно хоть себя вспомнил, с числами потом разберемся.
Доктор пришёл, говорит, осматривает, щупает руки, по ноге провел чем-то щекотным, я почувствовал, да и пальцы сжались.
- Отлично! Вы молодец, продолжайте тренировки как я вам и говорил, пытайтесь!
Говорил он видите ли, кому? Когда?  Да я и сам всё знаю, не первый раз уже.
Задремал. Вернулось ощущение тепла и счастья, пел песни кажется во сне.

Глава 10. Она:
Так хорошо просто быть рядом. Спокойнее. Грусть накатывает и я отхожу, чтобы не передать это настроение, всегда удивляло, как хорошо он меня чувствует, как никто, настроение, нотки тона, ничего не скрыть. И от этого любила только сильнее.
Надо же, постепенно мыслю о себе в прошедшем времени. Не хочу исчезнуть,  совсем не  хочу. Только всё началось, стало хорошо. Так, надо завязывать ныть, и начинать думать, что можно сделать. Отголоском доносится молитва Матери, поток силы очень кстати, мысли стали чётче, не приходится постоянно контролировать себя, чтоб не рассыпаться.
Вышла в коридор, в засаде сижу, жду врача, пойду в прямом смысле его доставать.
- Доктор, здравствуйте, как поживаете, что вы думаете про КТ с контрастом. - Хожу за ним и хожу, сегодня он на сутки остался, есть шанс подловить, когда уснёт.
Нет посмотрите на него женат, а сам с каждой симпатюлей, которая ему улыбнется стоит и болтает. Каков наглец! Доктор КТ!!! Ну разве можно докричаться бесплотному призраку, до молодого здорового, абсолютно не верующего ни во что, кроме себя человеку. Самодовольный. Впрочем, и самодостаточный как личность, не заискивает со старшими, с коллегами на равных, но и друзей особенно не замечаю, хотя хожу за ним тут не первый день.
Ночь. Спит. Пытаюсь посмотреть его сон: он там на море, с какой-то блондинкой, отдыхает. Прикинулась старухой, в море глянула, ну баба Яга ей богу, сама испугалась, иду к нему.
- Доктор, а доктор, - голос конечно соответствует, делаю страшное-престрашное лицо, тяну к нему руки: в одной клюка, и кричу: - Сделай наконец КТ с контрастом! едрить твою мадрить. Тот смотрит на меня и исчезает, ха, проснулся наверное со страху, ну а как иначе пронять такого.
Вошла медсестра, что-то говорит, ох некстати, отвлекла его, он сон забыл.
Всё заново придётся делать, сил мало, таю.

Глава 11. Он:
Проснулся чувствую, что возвращаюсь помаленьку, но чувство одиночества и грусти не покидают. Речи нет, позвать не могу, но вроде лучше руки и ноги слушаются. В благодарности молюсь за всех и за себя.
Приходит врач на обход, теперь понимаю, что он говорит, но ответить не могу, догадался сказать: моргайте - моргаю.
Сестра приходила, приятно, когда родной ухаживает человек, молодец, спасибо ей.
Входит медсестра, что-то опять капать будут.
Суровая санитарка трёт полы, хотя мне и не видно как, но слышно прекрасно и пыхтение, и шлепанье тряпки неотжатой об пол. Всё как везде в больницах: тускло и уныло, и кругом недовольство. Хотя светлыми больницы и не могут быть, как же иначе, люди приходят больными, кто выздоравливает сразу бегом домой, а кто нет, тот наверное так и бродит тут по коридорам, добавляя атмосферы в это место. Гиблое какое-то.
Интересно почему Сестра тут, а Дочь нет, люблю её сильно, но ниточка потерялась, выросла без меня и не помнит наверное те радостные моменты из своего детства, которые так помогают мне коротать жизнь. Как привез из роддома, как гладил пелёнки, какая она была веселая и смешливая, забавная девчушка с косичками, веснушками и весёлыми искорками в глазах, таких доверчивых и любящих. Теперь больше похожа на даму, такая вся строгая учительница, как посмотрит, так забудешь со страху даже куда засунул шпаргалку, а не только, что хотел в Ваньку пульнуть бумажкой через ручку. Забавно как быстротечна жизнь, проносится с каждой минутой всё быстрее, как поезд, и непонятно ты пассажир или машинист. Наверное все мы время от времени занимаем то одну позицию, то другую, а вот когда всё, приходит конец, тогда ты стоишь на перроне и машешь вслед поезду, под названием твоя жизнь. А ведь в молодости строил планы, столько всего хотелось: и дом, и сына, и путешествовать всей семьёй, работать, так чтобы хватало семье на всё. Ну хотя б дом, вернее часть дома есть, да и сын растёт, хороший малый, простодушный, но добряк. Похож на меня. От воспоминаний и мыслей прибывают силы, хочется увидеть детей, обнять и сказать, что всё будет хорошо, что папа рядом и любит их больше всего на свете, даже если не живёт с ними, что думает и молится о них каждый день, и чтобы не случилось они могут позвать его в любой момент и он примчится, а если не сможет идти, то будет ползти, потому что это родная кровь, это его дети.
Временами хочется ещё дочку, маленькую и смешную как старшая, но только теперь он был бы всегда рядом, каждый миг по возможности, каждый шажок, каждую улыбку. Он был бы рядом. Качал бы по ночам, гулял бы днём, ходил бы на родительские собрания, если надо, и как-то бы успевал работать, но так чтобы быть рядом на вечернюю сказку, и они бы сидели вместе Он, Дочка и Она и сочиняли бы хором каждый раз новую историю, каждый добавляя что-то от себя, а потом заливались бы смехом, и она бы в объятиях их обоих засыпала своим счастливым детским сном, такая родная и близкая. А они бы тихонько шли бы на кухню пить чай и смотреть кино обнявшись. Так хочется, чтобы это сбылось.
Значит надо встать, надо пойти, надо снова сделать невозможное и вернуться полноценным в жизнь своих родных и близких.

Глава 12. Она:
Сижу рядом с ним, чувствую как меняется его настроение, хочется дать ему сил, если надо отдать все свои, чтобы он смог, смог начать всё заново. Главное, чтобы захотел. Мне кажется я опять исчезаю, а может засыпаю, как бы до доктора дойти, но не могу, не хочется никуда уходить, хочу быть тут, рядом, хочу раствориться в Нём. Вдвоём мы сможем всё. Держу его за руку,  моя рука в его, могу даже сгибать его пальцы, забавно и странно. На всякий случай убираю руку, не хочу навредить никак. Интересно сможем ли мы потом вспомнить это и посмеяться?
Молюсь, это даёт силу, видно как тоненький золотой луч идёт от меня вверх, оказывается он идёт и обратно движение двухстороннее, и даже в обратном движении силы больше и она другая. Чувствую как меня наполняет сила, такая приятная и лёгкая. Хорошо, что она даёт, а не забирает,  не пытается утянуть меня как на лифте вверх, значит и тут нам дают выбор: хочешь иди своим путём, но ты не одна, ты просишь и получаешь в ответ.
Снова беру Его за руку, и пытаюсь поделиться с Ним этим чувством, вижу как лучик света наполняет Его, вижу как растекается золотыми крупинками по всему телу, так замечательно наблюдать за этим волшебством. Наверное даже жалко, что я не смогу вспомнить об этом потом или, рассказать кому-то, какие маленькие чудеса происходят вокруг и внутри нас, а мы не замечаем. Нам всем постоянно некогда, мы бежим и бежим, спотыкаемся о чудесное, иногда даже останавливаемся, задумавшись, и любуясь, а потом поток бегущих подхватывает нас и несёт за собой, а если ты выпал из потока, если тебя не затоптали при падении, то ты лежишь в сторонке и не знаешь, что ты из себя представляешь, и для чего ты здесь. Но мы все здесь для чего-то, а может для кого-то. А может мы просто песчинки, муравьишьки, развлекающие своим копошением кого-то большого. Есть песчинки, которые парят выше, они вынырнули из потока, и парят, им не нужен поток, для силы, у них свои источники, некоторые песчинки снизу пытаются им вторить и иногда у них получается немного парить, но потом они снова падают вниз, включаются в поток и несутся со всеми.

Глава 13. Он:
Лежу, ощущение нирваны, думаю как было бы хорошо, встать и побежать, и тут с удивлением вижу как моя правая рука сама сгибает и разгибает пальцы, смотрю на неё, я точно знаю, что я команды ей не давал, да я и сжать то пока так не могу, не хватает сил, и вот, пожалуйста, пальцы согнулись и разогнулись, от натуги бедная кисть даже нагрелась немного.
Делаю мысленно зарядку, пытаюсь подвигать всем телом, чтобы мозг давал команды, ведь это он подвёл, он обманул ожидания и подвёл опять, выкинув очередной фокус. Надо было его тренировать, каждый день загадками, ребусами, головоломками, да чем угодно, расслабился, заплыл - чувствую гнев волной хочет подняться, но гашу, нет, энергию надо направить на самолечение, раз врач не видит и не знает как быть.
Вот доктор мельком пробежал по коридору, вижу его, потому что очередная медсестра, воткнув очередную капельницу убежала, оставив открытой дверь.
И ещё сказала так:
- Лежите не вставайте. - Я понимаю она на автопилоте, но обидно, да если б я мог, я б с ней танцевал бы с этой чертовой капельницей, а не лежал бы бревном.

Глава 14. Она:
- Доктор, подождите! Как же вы меня не слышите, - КТ С КОНТРАСТОМ, - уже ору, из всех сил. Доктор проконсультируйтесь с кем-то, - тоже хотела прокричать, но сил не хватило, да и доктор как раз свернул куда надо, в ординаторскую. Ого! Новое лицо, надо же светлое какое, свечение изнутри, наверное именно так и выглядит доктор от Бога.
- Димка! Ты вернулся, - наш врач обрадовался, впервые кому-то так искренне рад.
- Я-то вернулся, а ты чего такой хмурый? - доктор Димка с удивлением смотрит на нашего, неужели девчонки замучали пока меня не было.
- Да нет, у меня пациент, никак не разберусь, что с ним, а он уже две недели лежит у нас и не с места, хотя по идее вообще здоров. (Две недели, звучит и стучит в моей голове, как колокол, две недели я тут, а моё тело неизвестно где, а может уже и похоронили? Становится страшно на минуту, но сразу понимаю, что мне нельзя бояться, ну совсем никак, я сразу начинаю исчезать, вот уже не видно почти ног, кстати только сейчас вижу, что была босиком...Голоса вернули меня обратно).
... Ха-ха-ха-ха звонко разносится смех Доктора Димки, возвращая меня сюда, вот чудесно же, я даже не пациент, даже не тут, а доктор мне помог. Видно они о чём то говорили, пока я проваливалась в неизвестно куда. Расходятся. На пороге весёлый доктор обернулся:
- Олег! У меня сегодня как обычно аврал, операции подряд, но задержусь вечерком за кофе давай посмотрим, что есть на твоего пациента.
-  Спасибо, Димыч, дождусь тебя.
Вот оказывается, как зовут нашего врача. От новостей, что доктор, с таким светлым лицом и сильным смехом поможет нашему, которого оказывается, зовут Олег, становится спокойно, уж если такой возьмётся, то докопается. Хочу танцевать от счастья, даже ноги вернулись.

Глава 15. Он:
Какое-то ощущение, как будто что-то происходит, незримое и неощутимое, но уже в правильном направлении и на моей стороне, успокаивает. Жду. Жду новостей или врача, а может Сестра зайдёт, сказала, если получится, заглянет: к таким как я можно в любое время. Интересно почему: или надежды мало, или наоборот, вдруг чудо случится и пациент смахнет больничный хлам и скачет счастливый и здоровый в обнимку с родственниками домой. А что, было б неплохо!
Пришёл наш врач с другим доктором, добрый, голос приятный, наверное поёт прекрасно, если успевает. Задаёт вопросы, пытаясь построить так, чтобы можно было ответить да или нет, хвалит, смотрит выписки, хмурится, задаёт вопросы моему врачу, так строго, что тот даже смутился. Потом спросил:
- А с контрастом делал кт? И понеслось.
Тот вопрос, взгляд, изменили почти всё, поменялись лекарства, взяли новые анализы, пошла движуха, как говорит молодежь. И сразу, почти за день-два, стало возвращаться всё: и ощущения, и зачатки речи, я пока мычал как телок, но уже прогресс. Появилась надежда. 
И сразу же мысли стали более четкие и один вопрос, крутился и крутился а голове: ГДЕ ОНА? Мозг рисовал картины всевозможных вариантов: от пнула, как и все ( от этого варианта становилось больнее всего, жгло, поэтому старался сразу его отбросить), успокаивал, нет не такая, не может быть, до варианта, что влюбилась внезапно и уехала за границу, поэтому ей не дозвонились, и она не знает. А может у неё что-то с детьми или мамой, что не может оторваться, а может вернулась к бывшему, и Сестра не говорит ему, чтобы не расстраивать, чтобы не отчаялся. Вариантов было миллион, а вот задать вопрос, такой простой и короткий возможности не было. Когда Сестра приходила и он начинал мычать, пытаясь сказать, спросить, она расстраивалась, плакала и уходила. Оставил попытки на время и все яростнее делал зарядку, всё больше старался восстановиться.
Начали сгибаться стопы, затем, колени, сидел уже сам,  левая рука очнулась, правая тоже, но не слушались полностью, подводила мелкая моторика все выпадало из рук: карандаши, ручки, мелки, телефон, всё пробовали дать для связи. Дали ноутбук: хотел попасть пальцами по клавиатуре, в итоге наповал свалил его на пол, разломав пополам. Даже зарычал от злости, потом навернулись слезы. Сестра как могла успокаивала, но пряча слёзы ушла домой. Летели дни...

Глава 16. Она:
Не знаю где я была, наверное где-то рядом, потому что последнее, что услышала это вопрос светлого доктора про КТ и меня накрыло облегчение, что можно расслабиться, и вот расслабилась... Исчезла или уснула, вздрогнула от крика, даже больше от вопля полузвериного: "неееет!!!" Я испугалась посмотрела на Него: испуганного, встревоженного, вперемежку с горем и досадой, пытается рваться куда-то, вскочил и грохнулся на пол. Кинулась к нему, обняла, всем своим существом:
- Не плач родной мой, всё будет хорошо, всё получится!
Рыдает, навзрыд. Может это поможет, может станет легче. Просто глажу по волосам, так, как любила это делать раньше, представляю и вспоминаю ощущения. Шепчу как маленькому: шшшшшш.... Вроде успокаивается. В этот момент влетает врач, Сестра, медбрат или санитар со шприцом. Наверное успокоительное.
Доктор дал отмашку, не нужно. Подняли, уложили, задают вопросы, машет отстаньте. Доктор спрашивает Сестру, они шепчутся: краем уха слышу: "также два месяца". Интересно о чём они?

Глава 17. Он:
Пришла Сестра. Я всю ночь тренировался уже говорю четко: "где" теперь главное выговорить "Она".
Пытаюсь, волнуюсь, ждёт. Наконец глядя ей в глаза говорю:
- ГДЕ ОНА?
Не хочет говорить, но я смотрю так пронзительно, и она не выдерживает и, вздыхая говорит:
- Она как и ты в больнице, в то же время, наверное, как узнала. Нам сказали сначала, что ты умер... Она не очнулась, с ней её мама.
- НЕЕЕЕЕЕТ! Ор, вой или крик не знаю, вырвалось из души, рванулся, вскочил, упал. От горя и неспособности помочь, бежать к ней, рыдаю. Наверное так рыдают только в детстве, вырастая мы забываем, что можно рыдать всем своим существом, испытывая невыразимое горе.
Вдруг накрыло волной, нежности, тепла и любви. Боль отступила, притихла, сверлит в душе, как будто копьё воткнули и прокручивают, но терпимо. Подбежали, подняли и положили, что-то говорят:
- Уйдите, не хочу никого видеть, - подумал, машу им.
Я должен, должен увидеть, должен позвать. Вот бы приснилась, я, зная теперь правду, спросил бы обо всем.
Стараюсь уснуть, сложно, не хочется, но вдруг получится, так хочется ощущения счастья, ведь во сне всё как взаправду.
Прошло много времени прежде чем уснул, вечер накрыл своим черным крылом, глаза, пересохшие от слёз закрылись.

Глава 18. Она:
Два месяца, два месяца, два месяца, два месяца - это значит и я столько же тут, два месяца я без тела и тело без меня, дети, смешные хулиганы мои, тоже без меня, да я чувствую их постоянно, я знаю, что они живы и здоровы - эта связь оказывается очень прочная, но пройти по ней сложно. Быть может, если научить детей молитвам, то связь будет прочнее, кто знает, теперь не понять. А крестные, которые должны в этом вопросе заменять родителей больше формальные, если попросить, то в церковь пойдут, но вот отвести  к батюшке в этом больше надежда на бабушек. Два месяца, интересно почему ещё не похоронили, есть надежда или просто Мать им не даёт, правильно, очень правильно, пока есть хоть малейший шанс надо бороться. Я сама не могу уже бороться за себя, даже когда просто отхожу в коридор я чувствую как рассеиваюсь, теряюсь, забываю. Тут правда тоже держусь только молитвами Его и своими, молитвами Матери, которые далетают даже сюда. А иногда, по утрам, как завтрак, прилетает свыше импульс света - наверное так выглядит молитва 40уст о Здравии. Чем больше храмов читают, тем больше силы, но очень, очень дорогое это стало удовольствие, неправильно, не все могут позволить себе такие цены, не все могут обойти три пять храмов и заказать. Знаю, бегала сама и не раз, Матери, Старшему, Его Матери. Ведь не придёшь на минуту купить и уйти, нет, заодно напишешь записки всем и о Здравии, и об Упокоении, купишь свечки, построишь у икон, попросишь лично, о каждом. Деньги тут улетают как пыль, было б не так дорого обошла бы больше храмов, я понимаю им детей кормить, но и у меня тоже дети, их тоже кормить надо. А у кого-то ситуация ещё хуже , как тогда?
Дети. Так хочется их обнять и прижать к себе. И пусть прыгают, орут, что хотят вытворяют, лишь бы ещё раз или два иметь возможность их прижать к себе, зацеловать, защекотать до визга: такого веселого и счастливого. Ещё совсем глупыши, многого не знают, обижаются, Старший умеет уже злиться - это неправильно, это в нем ревность, зависть или еще что-то, вот тут бы его к Батюшке хорошему, да всё бежим, всё некогда. У Высоцкого есть песня "Колея" вот так и живём, не сойти с неё почти, не вырваться, лишь изредка даётся шанс пойти по другому пути, но какое огромное тогда начинается сопротивление со всех сторон: ты что, так нельзя! Да где это видано. А если идёшь, своим новым путём, то все как будто виснут на тебе, пытаясь затащить обратно, словами пытаясь убить светлое, нарождающееся: да брось, это временно, это пройдёт, это ненадолго. Вот сейчас, в этом состоянии мне легко, никто не дёргает, не тянет во все стороны, не рвёт душу на части и не кидаются червями сомнений. Я могу остаться, могу улететь и рассеяться, могу взмыть вверх, а могу быть рядом столько, сколько хватит сил.

Глава 19. Он:
Долго, как долго всё восстанавливается. Хотя врач хвалит, говорит вы идёте семимильными шагами, вон уже встаёте, ходите вдоль опоры, вернулась почти речь, общаетесь, но пока не отпущу: на контроле. Забегает врач Дмитрий Иванович, со светлым лицом и неизменной теплой улыбкой, проведать. Задаёт вопросы, объясняет всё, и говорит отпустим скоро, но пока не можем, зная вашу ситуацию, мы должны дать вам больше возможностей.
Ну да, знают они, да что вы знаете, рычу про себя. Сам дурак, прокололся, не смог. Хотел сбежать почти дошёл до выхода где ждал Друг, чтобы увёзти меня в Москву, но нет, рухнул, дурацкое колено подвело, а там оказывается его уже искали по больнице, все на уши встали. Теперь вот каждый час заглядывают, камеры смотрят, без шансов. Как в тюрьме. Говорят как поставят на ноги, чтобы сам мог дойти туда и обратно, тогда и отпустят. А время идёт, тикают часы как молотком в висок отмеряя секунды, грохочут минуты, раскатывая в пыль надежду на счастье. Звоню её Матери, постоянно, говорю с ней, пытаюсь что-то говорить ободряющее, а сам срываюсь. Зато всё узнал, её нашли, чудом почти сразу, она должна была уехать, но узнав новость не уехала, а выключилась. Приехал Деверь забрать что-то для Бывшего, коробки или вещи и нашел её, вызвал скорую и увезли. А там, делали всё, что можно: анализы, обследования, там Москва, там ресурсов вагон, клиника одна из лучших, но ничего не смогли, аппараты следят за состоянием, тело дышит само, если бы не это уже отключили бы, хотя к этому идёт, уже перевели на платное обеспечение. Или так, или перевели бы в хоспис, а там шансов никаких. Тут уход, массажи, лечение, контроль. Деньги улетают как песок сквозь пальцы, продали участок, на этом и держится оплата лечения, но врач говорит нет смысла так долго тянуть, если через месяц не очнётся - ищите другие варианты, за границей или ещё где-то. Никого туда не пускают, только Ее Мать. Ни детей, ни даже Бывшего. Мать говорит, что Она тает на глазах - уже как скелет с костями, смотреть невозможно спокойно, но главное дышит, сама, сердце бьётся, значит есть шанс. Может случится чудо.
Прошло ещё две недели труда постоянного, и наконец, чувствую ветер на лице, дышу полной грудью, спешу к машине, еду. Еду и слушать ничего и никого не буду. Попробую пробиться, лбом проломлю стену, если придётся. Едем. Мимо несутся пейзажи, за руль как ни странно совсем не хочется, не уверен, что смогу в ближайшее время, потом, всё потом. Тянет курить, аж под ложечкой сосёт, столько месяцев не курил, почти три, думал бросить легко, а тут тянет.
- Есть сиги?
- На! Друг протягивает пачку и зажигалку, - кури, только окно открой. Или остановить?
- Нет! Едем, пока совсем не припрет, без остановок, и так слишком долго ждал.
- Всё получится, вы сильные, ваша Любовь всё преодолеет.
- Бюрократия в нашей стране иногда сильнее всего, и Любви, и Бога наверное даже. Горько усмехаюсь, хотя сам до дрожи в коленях как раз и боюсь, что не смогу справится с этой самой, чертовой бюрократией.
Звонил Её Матери, обсудили, что вдруг, я и есть, тот самый последний шанс: может дозовусь, докричусь, смогу вернуть. Она пытается там пробить стены бюрократии, но на всё один ответ: карантин! Убогое гадкое слово, как плесень, разъедающая страну и всех, кто в ней живёт, поглощающая день за днём остатки всего светлого. Теперь все с опаской живут, шарахаясь от каждого чихнувщего, ходят в масках и перчатках, но это тоже не спасает - тысячи мрут, даже похоронить толком не дают, справку на руки и свободен. Вот так жизнь. Есть человек, а потом только справка, ни обнять в последний раз, ни поцеловать в лоб, ничего. Стоп! Надо гнать такие мысли, надо надеяться. Обзвон ещё раз по кругу всех друзей пока еду, вдруг может кто дёрнуть за ниточки.

Глава 20. Она:
Наконец-то почти здоров! Идёт сам, опираясь на трость, сильно сбросивший килограммы, поэтому походка изменилась, но ему же так легче. Торопится. Я иду рядом держу под руку, сейчас я вижу, что сил у него достаточно, что справится с дорогой если нужно.
В прошлый раз бы не смог, когда втихаря пытался убежать. Не смог бы доехать. Мне пришлось потратить почти все силы и разбудить охранника, как раз в тот момент, когда Он крался под камерой. Пришлось взорвать лампочку над головой, хорошо обычную, не люминесцентную, с той бы не справилась. Он подскочил, с перепугу, подумал стреляют, потом посмотрел в камеры и увидел Его. Почти сбежавшего. Он от них ещё и отбивался, зря только потратил силы. Рано было. Хотя сама бы так же пыталась бы поступить. И  может быть не доехав, подвела бы сильнее.
Теперь справится. Лицо такое строгое и печальное одновременно, чисто выбрит, подтянут, как генерал перед сражением, хотя сражение предстоит, слышала его переговоры с Матерью, не пустят, даже если приедет, не пустят, несмотря на то, что платная палата, нет и всё. Карантин!
Кроме карантина в мире нет ничего сейчас. Уничтожена экономика многих стран, запуганные серые люди снуют по улицам, постоянно мчатся скорые с сиренами, на улицах больше не слышно детского смеха, серый мир, серые люди. В этой мрачной серости выхватывает взгляд купола Храма, блестят под серым солнцем, привлекая взгляд, хочется услышать колокольный звон.
Мы едем, узнаю дорогу, едем в Москву там моё тело, мои Дети и моя Мать. Чувствую, что они ближе, чувствую спокойствие по их поводу, дети в порядке: живы, немного грустят, но это нормально. А вот Мать в отчаянии, держится из последних сил, хотя сил душевных ей всегда не занимать было, но сейчас и они тают. Подвела её, простит ли когда нибудь? Приехали, звонит куда-то, но никто помочь не может. Ругается с охраной, пытаясь и по хорошему, и по плохому, и за деньги, но нет, все боятся потерять место: в новых условиях зарплата и работа, единственное, что даёт шанс выжить семье каждого. Оборвал все телефоны. Мать не выпускают тоже, мол выйдете назад не пустим, на улицах вирус. Ничего не помогает, даже звонки выше, упёрся главврач, почему? Что такого, ну пропусти человека, постоянно все кругом нарушают правила, нет именно тут упёрся, странно даже.
Перерыв в борьбе. Друг заставил есть, молодец. Силы нужны, а голод плохой советчик, впрочем как и обжорство, мера нужна во всем.
Мммм кофе, вот вдруг захотелось безумно кофе, с корицей, просто ощутить во рту вкус, а ещё лучше кофе Гляссе с мороженным, взбитыми сливками, с шоколадной крошкой, и трубочкой.
Я рядом, если бы Он знал, что я всё время рядом стало бы Ему легче? Или наоборот? Сильнее бы переживал, ругался? Но я не могу уйти, не могу сама вернуться в себя, слишком долго меня там не было, да и не знаю как, теоретически только, по фильмам.

Глава 21.  Он:
Бился-бился, готов был убить кого-то лишь бы помогло, но бесполезно. Ничего не помогает, чувствую отчаяние накатывает черными волнами, но отбрасываю - это не поможет. А вот навредит и отнимет силы, а их не так уже и много. Ощущение, как будто, постарел, резко, лет на десять. Не пробиться.
Поехали в Покровский монастырь, отстоял очередь к Матроне, просил. Вышел, отстоял ещё очередь, просил у иконы. Ноги подкашиваются, устал. Сижу на скамейке напротив иконы, молюсь. Как-то спокойно и тихо. Люди проходят мимо. Зябко.
Листва падает, чувств нет, мыслей тоже, тишина снаружи и внутри.
Друг принёс чаю горячего и пирогов, ели и пили, стало теплее. Подкрадывается ночь. Всех просят покинуть территорию, мы вышли, дошли до машины, брошенной у магазина, немногое из бесплатных мест без риска эвакуации. Оставил Друга и пошёл назад. Буду у ворот стоять и просить, у меня больше нет вариантов, все варианты опробованы и без эффекта.  Стою, молюсь, не знаю сколько, время течет сквозь меня незаметно, странно, но не устал, может я уже сплю стоя и во сне продолжаю стоять и просить! А что прошу? Верните, пустите, дайте шанс, разрешите быть вместе, жить вместе, ещё хотя бы лет 100, нет мало, миллион, хоть тут хоть там, но вместе. Лучше бы тут подольше, а там навсегда. Сидеть на облаке, держась за руки, как и хотели, ржать в голос над шутками друг друга, петь вместе одни и те же песни. Одно лето, один месяц, замечательный месяц, самый любимый Её месяц: август - это так мало, это так нечестно. Воспоминания согревают, дают ощущение близости и счастья. Просто, так просто всё было: "кофе и сигареты" как у Сургановой, ну да ещё кино, вернее сериал.
Утро уже, меня пропустили внутрь, охранник чая принес, сжалился, 4 утра. Чай это хорошо, благодарю, первая сторонняя помощь, отогрелся, пошёл к иконе стоял там, какая-то бабулька дала метлу, мести листья опавшие, наверное решила, что я дворник - я не против, мету, так теплее и спать совсем не хочется. Мету и прошу. Подошла старушка, не знаю та или другая, отправила к Мощам, там убирать. Тепло, хорошо и спокойно даже как-то, всё сделал, разрешили постоять сколько надо у Мощей. Стою на коленях, молю! Матронушка, помоги! Ты всё же слышишь и видишь, ты знаешь, что и как лучше. Стали приходить люди, кто-то опять дал чаю с пирогами, сил прибавилось, дали цветок, сказали отнести к изголовью или в руку болящего. Я бы с радостью говорю, только не пускают.
Вышел, иду к машине, ранее утро, разбудил Друга.
- Поехали!
- Куда? Домой? - трёт глаза, устал бедняга со мной, ничего, потом всю жизнь буду должен, отплачу, не забуду.
- Нет, в больницу.
Едем, спокойствие не покидает.
Приезжаем, у охранника стоит бабулька Божий одуванчик беседует с ним, аккуратная такая, а охранник весь подобрался в струнку, как будто начальник перед ним.
- Хорошо, Алла Михайловна, будет сделано, а вы сами куда?
- А я вот хочу проведать сестру мою, её сегодня доставили, в отделение для лежачих, в неврологии, только вот дойти бы.
- Давайте вызову кого, проводить, Вас же все знают, не откажут.
- Не надо, вот молодой человек проводит, вы же тоже сюда? Замираю, от счастья, что вот он шанс, один на миллион, проникнуть внутрь, да ещё и в это же отделение, даже не верится. Собираю в кучу остатки обаяния и галантности, улыбаюсь:
- С удовольствием, мадам!
- Ну вот и хорошо, Юрочка, если что,  вали все на меня, скажи заставила, подмигивает задорно.
Берет меня за руку и идём.
- Знаете, я же здесь пятьдесят лет отработала, днём и ночью, была замглавного, поэтому мне прощают всякие глупости, хотя я очень редко что-то нарушаю, вот как сейчас: старикам видите ли положено дома сидеть, и нос не высовывать. Но как сидеть, если сестра тут. А я какой никакой, но врач, хоть и в прошлом. Нельзя же родного человека оставлять одного.
Идём, идём туда, куда казалось невозможно пробиться, сердце от радости и предвкушения стучит почти в горле, дрожу.
- Вы замерзли? Вроде не холодно? Или это я по старчески так укуталась?
- Да нет, говорю, все хорошо, спасибо вам огромное. Преогромное просто! Вы даже не представляете, что именно вы сейчас для меня делаете. Я просто должен попасть, к своей Любимой, а вы дали эту возможность. Я из Храма, должен передать ей вот цветок.
- Из Храма это хорошо, сама живу около Покровского монастыря, бываю там почти каждый день, дышится там легко, несмотря на то, что он в центре Москвы, и кругом снуют миллионы машин.
Удивляюсь про себя такому совпадению. Чудеса да и только, надо же.
Поднимаемся, почти пришли, никого не видно, готовятся к началу смены или пересменок, никто не попался.
- Идите, говорит, все у Вас получится, с Богом!
Прощаюсь и бегу к палате, вот и дверь, распахиваю...

Глава 22. Она:
Храм,  монастырь Покровский, как тут всё красиво, всё сверкает от яркого света, сверху поток яркий и необыкновенный, словами не передать, спокойно тут и хорошо, хочется остаться, здесь.
Простоял очередь, зашли, Мощи выглядят непередаваемо, не слов нет в человеческом языке и чувств не хватит описать, так много Силы исходит от них.
Удивительно наблюдать и молящихся, и Святых склоненных из Икон, жаль что всё это не передать, иначе бы люди шли сюда, их было бы намного больше, они бы смогли вырваться из своей колеи, вздохнуть и Жить.
Ещё постояли снаружи к Иконе, посидели. Друг принёс еды и чая, горячий, видно поднимающийся пар. Красота!
Ушли из монастыря, потому что пора, всех просят выйти, закрывают ворота, калитка с охранником теперь только на выход.
Вернулись, просим стоя у ворот, держу Его за руку постоянно, как вошли сюда с тех пор не убираю руки, сначала просто испугалась, думала сейчас заберут, а когда не забрали так и осталась рука в руке, поэтому стоим у ворот вместе, вместе просим! Что? Не знаю я прошу, чтобы все были живы и здоровы, чтобы дали нам шанс, неужели наша История уже закончилась, или это пауза, перед продолжением там, наверху, как шутили летом. О мыслях о лете, улыбаюсь, интересно как выглядят улыбающееся облако? Наверное забавно, как сборище ярких огоньков? Давно уже стала похожа на облако, как только вошли, осталась только рука. Облако с ручкой, вот хохма, кому рассказать то... Эххх.
Сжалился охранник над Ним пропустил в сторожку налил чаю горячего, ночь на дворе или утро. Я как воздушный шарик на верёвочке-руке плыву рядом. Ощущения приятные. Вышли к Иконе, простояли. Тут прибежала бодрая старушка с метлой, вручила махнув рукой на двор: мети мол! Метёт. Спокойный такой, ушёл в себя. Любуюсь.
Потом в Храме тоже дали задание, зато пустили к Мощам почти неограниченное время, до первых людей. Я то облако, то возвращаюсь, видно моя новая сущность не может до конца решить остаться тут или нет. Смотрю ему дали цветок, гвоздику, разноцветную, держит в руке, в которой и я, как ни странно я немного чувствую и ощущаю цветок, щекотно.
"- Поехали!.."
Какая интересная старушка разговаривает с охранником, лицо светится и руки, наверное это тоже доктор от Бога. Она такая одним прикосновением может вылечить, а улыбкой поставить на ноги, так повезло, даже не верится как легко сейчас всё получается. Спасибо тебе, Матронушка!
Идём, вот палата. Мать держит левую руку, исхудала совсем, одни глаза несчастные на лице, на чём держится непонятно, наверное как всё мы - на молитвах. Он подходит, что-то говорит, дрожит, волнуется наверное, что ничего не получится, сама дрожу, страшно, были бы зубы стучали бы наверное сейчас на всю палату.
Кладет мне в руку цветок, зажимает, крепко-крепко держит, наклоняется поцеловать, так хочется ощутить снова его поцелуй, ныряю, руку жжет, и жжёт на груди, где иконка и крестик. Привычная дрожь по телу проносится от поцелуя, слышу писк приборов и как сумасшедший пульс стучит.
Мммммм, вздыхаю полной грудью, открываю глаза и вижу Его глаза:
- Я вернулся..!

Конец.