Белая лошадь

Закат горел, как последний огонь забытого костра. Солнце, багряное, усталое, медленно погружалось за горизонт, будто не спешило покидать землю, где ещё жили воспоминания и надежды. На поле царила тишина, разрываемая лишь шуршанием листьев да порывами ветра, что нёс с собой запах осени, травы и далёких дорог. Нигде ни души. Лишь одинокий силуэт мальчика на стоге сена — словно наблюдатель, посланный следить за тем, как день уступает место вечности.

Мишка любил эти минуты. Не просто любил — нуждался в них, как в хлебе насущном. Здесь, на границе света и тьмы, он чувствовал себя частью чего-то большего: природы, времени, бытия. Он смотрел на закат, а сердце его было полно странной, сладкой грусти — той самой, что рождается, когда знаешь: всё проходит, но именно потому и прекрасно.

— Эй, Мишка! — внезапно раздалось издали.

Мишка вздрогнул. Обернулся. Из-за деревьев вышел Слава — высокий, немного нескладный, но верный друг, чей голос был ему знаком с детства.

— Привет! — обрадовался Мишка. — Ты как сюда попал?

— За тобой пришёл, — ответил тот, чуть смущённо. — Ты ведь каждый вечер здесь. Скажи, что ты здесь нашёл?

Мишка задумался. Как объяснить? Как передать то, что не имеет имени?

— Не знаю… — сказал он наконец. — Что-то тут есть. Таинственное. Присядь со мной. Помолчи немного. Может, почувствуешь.

Слава помедлил, но затем осторожно взобрался на стог. Они сидели рядом, плечо к плечу, как два путника, впервые оказавшихся на одной дороге.

Тишина. Ветер. Последние лучи солнца. Кузнечики начали своё вечное пение, и даже они казались частью какой-то великой поэмы. Вдалеке, как чёрная стена, возвышался лес — могучий, древний, словно сторож невидимых миров.

И тогда случилось то, что нельзя было предвидеть.

По полю, спокойно, как если бы это был самый обычный вечер, шла белая лошадь. Она двигалась без страха, без торопливости, время от времени поднимая голову, словно прислушиваясь к чему-то в вышине. Её грива развевалась на ветру, копыта мягко касались земли, оставляя едва заметные следы.

— Мишка! — прошептал Слава, сжав кулаки. — Смотри! Что это?! Боже мой…

Мишка не ответил. Он смотрел на лошадь, и на его лице играла странная, почти святая улыбка. Лошадь замедлила шаг, повернула голову, посмотрела прямо на них. Слава окаменел. Но страх не принёс боли — он принёс понимание. И когда лошадь скрылась в лесу, исчезла, будто её и не было, внутри Славы осталось что-то новое.

— Это была лошадь, — наконец сказал Мишка. — Я её давно знаю. Каждый вечер она выходит на поле, а потом уходит туда, в лес.

— Что за лошадь такая жуткая? Откуда она взялась?

— Не знаю, — ответил Мишка рассеянно. — Но почему-то мне кажется… она добрая.

Слава хотел сказать что-то, но вдруг замолчал.

— Белая лошадь… — пробормотал он.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил Мишка.

— Вроде нормально… — ответил Слава. — А можно я завтра тоже с тобой пойду?

— Не надо, — покачал головой Мишка. — Она больше не придёт.

— Почему?

— А ты разве не понял?

Слава почесал затылок, потом перевёл взгляд на лес, что уже сливался с ночью. Он многое хотел сказать. Многое спросить. Но понял: не нужно. Иногда лучше молчать, чтобы услышать то, что не говорится вслух.

Они сидели долго. Смотрели вдаль. Молчали. Думали о белой лошади, о вечере, о себе. О том, что иногда встречаются существа, которые не живут в мире людей, но всё равно остаются с ними — в памяти, в сердце, в одном коротком взгляде, брошенном из мира, который мы не можем объяснить.