Шкатулка. Поездка. Ярославль

Поездка

Ярославль

Для начала Алька решила ознакомиться с историей Ярославского региона, Рыбинска и возникающего то тут, то там Коприно. Вдруг где-то да проявится упоминание о знакомых персонажах…

Просмотрев массу материалов по истории Ярославской губернии тех лет, Альбина поняла, что, скорее всего, уже весной или в начале лета 1917 года Сомовы в том или ином составе должны были попытаться покинуть Подольское, так как вопрос с продовольствием в целом и с хлебом в частности, там становился все острее… Рыбинск и Мологский уезд, вплотную граничащие с Копринской волостью, были охвачены погромами, хлебный транспорт задерживали и расхищали…
Взрывоопасность ситуации усиливалась не только из-за ухудшающегося продовольственного положения, но и вследствие того, что в деревню стали возвращаться агрессивно настроенные солдаты с фронта, демобилизованные по ранению или инвалидности, а также к родне ехали рабочие закрывавшихся городских предприятий. Уезд бурлил…

Надо полагать, что свадьба, намеченная на лето, если и состоялась, то вряд ли была пышной. Однако, ни открыток, ни писем с упоминанием об этом событии в шкатулке бабушки, да и в папиных семейных бумагах, не сохранилось… Альбина отметила с горечью, что в Екатерининой открытке из Торопца приглашение о приезде звучит совершенно конкретно: «Жду и тебя, и Анюту к себе». Значит ли это, что отца, Александра Николаевича Сомова, к декабрю 1919 года не было в живых? А раз не упомянута и Лиля, то, видимо, она все же уже вышла замуж и устроила свою судьбу.

Папины воспоминания о Георгии – Гоге – тоже были расплывчаты, и жизнь его в революционное лихолетье так и оставалась не разъясненной…

Еще раз просмотрев документы и перечни, присланные Сорокиной, Алька неожиданно для себя решила: надо ехать! Надо своими глазами увидеть Ярославль, Рыбинск, посетить заброшенное Подольское… Это память, это прошлое, это истоки…

То, что летне-дачный период уже завершился, а настоящая зима, еще не началась, позволило Альбине, бросив все дела и заручившись одобрением домашних, отправиться в незапланированный отпуск. Можно сказать, по Золотому кольцу своего прошлого…

Ярославль встретил ее серой предзимней слякотью на тротуарах, резким холодным ветром с Волги, невеселыми спешащими по своим делам горожанами… Однако, в силу вечернего времени на улицах вскоре зажглись фонари, вспыхнула красочная подсветка зданий, заиграла музыка в небольших кафешках, рассыпанных вдоль набережной, как монпансье, и все это несколько примирило Альку с тревожным ощущением неопределенности ее вояжа. Твердо пообещав себе не обращать внимания на ноябрьскую хандру, Альбина обустроилась в гостинице и на сон грядущий взяла просмотреть рекламные проспекты, призывающие посетить достопримечательности древнего города.

Утром она поднялась пораньше, оделась потеплее и выдвинулась на разведку. За ночь слегка приморозило, выпал колючий снежок, коварно припорошивший застывшие лужи и облепивший голые ветки деревьев. Холодный ветер, налетавший вчера с реки и пробиравший до костей, почти утих, над Волгой клубился туман. Здания стояли окутанные неверным рассветным заревом, отражавшимся малиновыми всполохами в верхних рядах окон и переливавшимся на золоченых крестах церквей.

Первым делом Альбина отправилась на бывшую Екатерининскую, а ныне улицу Андропова, осмотреть здание той самой гостиницы «Царьград», где останавливался прадед. За годы, прошедшие после революции, модный отель, судя по всему, стал лакомым куском для множества организаций и ведомств, развернувших полную интриг борьбу за право обладания просторным зданием, и на сегодняшний день победа оказалась за несколькими административными учреждениями, не представлявшими для Альки никакого интереса.

От Екатерининской Альбина отправилась в сторону Волги, налюбовалась белоснежными башнями церкви Ильи Пророка, которые даже в пасмурности ноября как будто светились изнутри, такие белые они были, особенно на контрасте с изумрудно-зелеными луковками куполов. Посетить церковный музей, работавший для туристов лишь с мая по октябрь, к сожалению, не удалось, и Аля направилась к Губернаторскому саду, оказавшемуся настоящим парком-музеем. Его припорошенные снегом аллеи, окаймленные черными бордюрами кустарника, манили тишиной и спокойствием. Скульптуры еще не были упрятаны в зимние одежды из холста и досок и, казалось, ежились на осеннем ветру. Ажурные скамейки, несмотря на обнаженность и некоторую запущенность, выглядели очень в стиле благополучного классического сада. В глубине парка, у самого выхода к Волге, высился бывший Губернаторский дом, где разместился сегодня художественный музей.

Видимо, про это место писал Александр Сомов Верочке: «… у дома князя Оболенского на набережной столпились автомобили и экипажи губернского начальства», ведь князь Николай Оболенский был последним губернатором Ярославля перед революцией февраля 1917 года.

Гуляя вдоль Волжской набережной, Альбина заглянула в Музей истории Ярославля, миновала Митрополичьи палаты, решив посетить расположенный там Музей древнерусского искусства после обеда, и, обогнув золотоглавый Успенский Кафедральный собор, вернулась в гостиницу.

Долгая ходьба на холодном воздухе утомила. Пожалуй, Алька переоценила свои силы и, чувствуя, что ноги гудят, а спина предательски ноет, отменила послеобеденный визит в Музей. Слегка отдохнув, она спустилась в компьютерный зал и решила побродить по интернету, изучая историю Ярославля, и планируя дальнейшие свои маршруты. По крайней мере, это в тепле и прерваться можно в любой момент.
Вечером, вдоволь наобщавшись по телефону со своими домашними и включив телевизор, где мужественно стреляли и не слишком остроумно хохмили очередные менты, Альбина вырубила звук, оставив только мелькающую картинку, и предалась размышлениям. Собственно говоря, что она хотела от этой своей обзорной поездки? Немедленного обнаружения мемориальных досок на тех зданиях, где приходилось бывать прадеду? Случайно забытых, ну, скажем, в холле гостиницы, старинных архивных документов? Бред, да и только! Но, ввязавшись в эту авантюру, теперь Алька была вынуждена выполнить свою программу до конца. Как это там: «Мы не привыкли отступать»?.. Наверное, надо позвонить Сорокиной и попросить совета, решила она, засыпая.

Утро «обрадовало» Альбину холодным серым дождем, смывающим с мостовых и газонов вчерашний снег. Такая погода в самый раз соответствовала походу в Музей. Наскоро позавтракав, Алька установила себе график: с утра в музей, затем звонок Сорокиной и, возможно, уже вечером отбытие в Рыбинск.

В общем-то, она не считала себя большим ценителем иконографии, а уж тем более знатоком, но побывать в древнем Ярославле и не окунуться в его православные истоки, виделось ей просто неприличным. Старинное здание музея внешне было не слишком велико, но внутри оказалось неожиданно просторно. Высокие потолки, светлые залы, тонко выписанные лики святых оставили приятное ощущение умиротворенности и покоя.

Дозвониться Сорокиной не получилось, ее телефон был постоянно вне зоны доступа, и Альбина начала готовиться к отъезду.