3. Воспоминания

Память — странная штука. Ко мне она приходит не чёткими картинками, не хронологией событий, а чувствами, ощущениями, будто кто-то на мгновение подменяет воздух в моих лёгких — и вот я уже не здесь.

Например, о жизни в Париже я вспомнила в душном автобусе, застрявшем в пробке. Было невыносимо жарко, окна запотели от дыхания десятков людей, а где-то сзади ребёнок капризно хныкал, уставший от этой давки. Я, как всегда, уткнулась в наушники, но музыка не спасала — только приглушала гул голосов, сливающихся в один утомительный гул.

За окном ровно ничего не происходило. Один и тот же серый забор, размазанные рекламные плакаты, выцветшие от солнца, и безжизненные кроны деревьев, покрытые городской пылью. Минут десять — а казалось, вечность.

И вдруг...

Запах.

Тот самый — едкий, густой, смесь пота, дешёвого парфюма, пластиковых сидений и чего-то ещё, чего не описать, но что есть в каждом общественном транспорте мира. И всё завертелось.

Меня резко отбросило назад — не в мыслях, а в теле. Я почувствовала грубую ткань корсета, впивающегося в рёбра, услышала грохот колёс по брусчатке, увидела сквозь запотевшее стекло кареты мокрые парижские улицы, блестящие под фонарями.

— «Опять ты в облаках», — раздался рядом голос, и я чуть не вскрикнула.

Но нет — это всего лишь соседка в автобусе, нервно ёрзающая в кресле. Она косо посмотрела на меня, будто почувствовала, что я только что была не здесь.

Я глубоко вдохнула, стараясь удержать остатки того мира — но Париж таял, как мираж. Оставалось только ощущение, будто кто-то вырвал из меня кусок и оставил дыру, которая медленно зарастает реальностью.

В такие моменты я мыслю не словами — ощущениями. Они пронизывают меня насквозь, стирая границы между «было» и «есть». И каждый раз, когда это происходит, ещё один кусочек невозможного рассыпается в прах.

Потому что если это было — значит, может быть снова.

Или нет?

Автобус дёрнулся, наконец трогаясь с места. Окно снова стало просто окном, а не порталом в прошлое.

Но где-то там, в другом времени, дождь всё ещё стучит по крышам Парижа.

И, может быть, кто-то сейчас вспоминает меня.