Шкатулка. Дневник Марии. Часть 1

Дневник Марии

Часть 1

…Охота этой осенью выдалась знатная! Заячьих и лисьих шкур заготовлено множество, в погребах на лед уложен не один десяток уток и вальдшнепов. Купец Дьяков заезжал давеча, все рассматривал шкуры, выделку нахваливал. Да, наша, Зубовская, пушнина славится. Надеемся, деньги за нее выручить достойные…
Эти слова дядюшка Дмитрий Петрович говорил сегодня братцу моему Николеньке, а я запомнила и, вот, записала. Буду учиться быть рачительной хозяйкой… Хотя пока что это мне совсем не интересно…

…Вечером ожидали метель, старая Евдокия уверяла в этом по причине тяжелых болей в пояснице, которые мучат ее постоянно перед непогодой. Собаки тоже чуяли приближение бури и все жались поближе к постройкам. Кузьма, слышно было, гнал их, но, судя по всему, с началом снегопада большой пользы от их сторожевой службы не жди! Опять же, не дай Бог и путнику оказаться вдали от жилья в такую пору…

… И действительно ночью мело так, что ставни трещали, а поутру весь двор оказался занесен снегом… Собаки, просидев непогоду под защитой овина, играют в сугробах, как дети! Кузьма уже вывел мужиков на расчистку дороги к воротам…

…Ах, славное дядюшка мне бюро подарил! Все шумел поначалу, а потом неожиданно выписал аж из самого Санкт-Петербурга. Николенька-то из зависти три дня со мной не разговаривал, дулся! В шутку, конечно… А что дуться, мне-то бюро весьма кстати, и перьев теперь множество и бумаги вдосталь: дневник регулярных записей требует. Странно, что из нас двоих дядюшка к племяннице вроде бы большее расположение выказывает… Однако и пусть! Ведь Николенька постарше, уже весной должен в офицеры выйти и получить назначение…

…После завтрака Дмитрий Петрович велел запрягать сани и вместе с Николенькой отправился «по делам». Я снова было взялась за дневник, но почему-то мне вспомнились батюшка с матушкой, и стало очень грустно. Я позвала Евдокию, чтобы она поболе рассказала мне о прошлом, и мы сели за вышивку. Нянюшка всегда жалеет меня, когда я грущу, и вспоминает для меня что-нибудь интересное… Мы никогда не говорим ни с ней, ни с дядюшкой о той страшной ненастной ночи, когда погибли наши с Николенькой родители… Да я и так этого никогда не забуду… Просто сегодняшняя ночная метель невольно всколыхнула во мне эти думы…

… Оказалось, дядюшка с Николенькой в город ездили. Судя по всему, у меня будет новая гувернантка. Николенька говорит, что француженка… Ее выписали из самого Парижа для губернаторских дочек, но госпоже губернаторше мадмуазель, видно, чем-то не угодила, и вот пришлось ей срочно искать новое место… Интересно, конечно, что же там произошло, но дядюшка категорически отказывается прояснять ситуацию, а Николенька только смеется! Зато мне теперь будет гораздо веселее, надеюсь, мадмуазель будет молода и не слишком чопорна!..

…Мадмуазель ЛерА и впрямь очаровательна! Судя по тому, как галантен с ней Дмитрий Петрович и по тому, как тщательно причесан и одет Николенька, я, кажется, догадываюсь, почему губернаторша поспешила удалить ее из своего дома…

… Вот и весна… Мадмуазель Лера часто проводит свои уроки в саду. Мы сидим в беседке, и я прилежно ее слушаю. А еще теперь, когда стало тепло и сухо, мы ходим гулять, чтобы изучать первые появившиеся в лесу растения. Николенька всегда сопровождает нас, и мне кажется, что Надин (так по нашему договору я наедине зову мадмуазель) это очень приятно. Николенька к осени уже должен отбыть в полк, а пока он в отпуске перед выпускными экзаменами. Дядюшка говорил давеча, что Николенька числится лучшим кадетом на курсе и, если все пойдет как надо, получит высокие баллы и будет иметь возможность выбрать полк. Дядюшка мечтает о направлении Николеньки в гвардию. Но брат настаивает на Болховском пехотном полке. Полк расквартирован в Рыбинске, что очень удобно. И мы сможем по-прежнему часто видеться… По этому поводу Дмитрий Петрович и Николенька подолгу спорят, однако, мне кажется, что дядюшка все же уступит и согласится. Ему и самому не хочется расставаться с любимым племянником.

… Сегодня целый день льет дождь. По случаю ненастья прогулку с Надин мы отменили и занялись историей… Сначала мадмуазель рассказывала мне об истории Франции, обо всех этих революциях, республиках, а потом мы увлеклись и заговорили о судьбе ее родных и истории появления Надин в России.

Как, оказывается, все удивительно! У Надин бабушка была русская! Ее, юную крепостную Надежду Сомову, выкупил у господ Гижицких племянник графа де Сен-При и увез к себе во Францию.

…Если по порядку, то граф де Сен-При всей семьей во времена французской революции бежал в Россию. Вместе с ним приехал и маленький Гийом де Клермон, сын сестры графа, оставшийся к тому времени полным сиротой. Надин не очень хорошо помнит все подробности, но ее мать рассказывала, что родители Гийома – прадед и прабабушка Надин - погибли от рук бунтовщиков, а его самого спрятала от расправы старенькая нянька. Дети графа де Сен-При - Эммануэль и Арман, кузены Гийома де Клермона, - стали офицерами русской армии, а Гийом предпочел посвятить себя искусству, много путешествовал, изучая живопись, и, наконец, вернулся во Францию. Вновь он приехал в Россию уже зрелым человеком в 1820 году, чтобы повидать своего кузена Армана де Сен-При, ставшего к тому времени херсонским губернатором. Именно здесь он встретился с любителем поэзии и театра Николаем Гижицким, который, будучи в отставке, проживал в маленьком поместье при селе Ряснополе. Юная актриса, крепостная Гижицких, Надежда Сомова покорила сердце французского графа на небольшом представлении, устроенном для высоких гостей силами крепостного театра…

… Я эту ночь никак не могла уснуть! Ах, как интересно рассказывала Надин! Прямо роман! Меня так и тянет поведать обо всем Николеньке!..

… Да, я так давно не писала в дневник: все лето! Время пролетело незаметно. Мы каждый день, если была хорошая погода, катались на лодке, Николя прекрасно управлял нашим маленьким суденышком, а мы с мадмуазель Лера наслаждались красотами берегов и внимали плеску речной воды! Мадмуазель даже летом продолжала давать мне уроки. По ее мнению, пришло время живописи и литературных экзерсисов. Боюсь, что мои картины не слишком удачны, но зато как я люблю писать небольшие прозаические зарисовки о природе или даже сочинять стихи…

…Но теперь уже сентябрь, брат мой отбыл в расположение полка и приедет, видимо, еще не скоро… Все-таки дядюшка уступил Николеньке, и тот направился именно в Болховский полк, как и мечтал.

Писать грустные пейзажи с пожелтевшими березками мне совершенно не хочется… А стихи получаются совсем-совсем печальные:

Шуршат, кружат и рвутся вдаль
Все в солнце, терпкости и ветре…
И мне их будет долго жаль.
И доживет моя печаль
До первого листка на вербе.
Воздушны, ласковы, нежны
Листы летят с уснувших веток.
Неумолимы и грустны…
И под снегами до весны
Их участь – сырость, старость, ветхость…
Но солнца дождик золотой,
В своих лучах купая листья,
Их дразнит, манит за собой,
Туда, к лазури голубой
Последним счастьем насладиться…

Надин сказала, что лазурь не может быть не голубой и нужно как-то этот момент исправить… Но мне стихотворение нравится, и я переделывать ничего не хочу. Пусть остается так!

Надин часто читает мне произведения господина Пушкина. Вот он очень любил осень, и стихи его совсем не грустные.

… Евдокия говорит, что в этом году урожай рябины в лесах будет лучше обычного, и, видимо, охота на дроздов-рябинников обещает быть знатной… Хорошо бы и Николеньке удалось вырваться, он так любит осеннюю охоту!..

… Теперь я уже каждый вечер прошу Надин рассказывать мне «истории»… Нянюшка Евдокия с вышивкой тоже иногда садится рядом, слушает и горестно кивает… Вчера речь зашла опять о судьбе юной актрисы Надежды Сомовой…

Господин Гийом женился на ней сразу по приезде в свое родовое имение под Парижем. Жили они там очень уединенно, хоть и не слишком богато, но вполне дружно. С кузеном Арманом, вернувшимся во Францию почти одновременно с Гийомом, контактов семья не поддерживала. Точнее, граф Арман де Сен-При, пэр Франции, не снисходил до общения с бедным родственником, да еще женатым на бывшей крепостной…Бог дал Гийому и Надежде троих детей: дочь и двух сыновей. Но мальчики рождались слабенькие, и оба умерли в младенчестве. Последние роды дались Надежде очень тяжело, после она так и не оправилась, умерла достаточно молодой, не увидев ни свадьбы дочери, ни рождения внучки.

Единственная дочь Надежды – Антуанетта - рано вышла замуж за господина Лера, художника. Его семья принадлежала к древнему аристократическому роду, владела большими поместьями на юге Франции, но после революции по разным причинам практически разорилась и обедневшие родители Франсуа Лера обосновались в Париже. На самом деле полное имя отца Надин было другое, но он всегда называл себя Лера и с многочисленной своей родней практически не встречался, ведя богемный образ жизни. С господином Гийомом Франсуа познакомился, благодаря общему увлечению живописью. Пораженный красотой юной Антуанетты, стал часто бывать в их доме и написал несколько ее портретов…

Граф Гийом де Клермон умер как раз в год рождения Надин. Увидеть внучку ему, как и Надежде, не довелось.

После смерти бабушки и дедушки их графское поместье ушло за долги, поэтому молодая семья Лера окончательно осталась в Париже. Несмотря на небольшой достаток, в доме часто бывали гости, собирались поэты и художники, велись споры об искусстве… Маленькая Надин с восторгом слушала рассуждения о Музе, полетах фантазии и по секрету от матери пыталась рисовать. Антуанетта почему-то не одобряла увлечения дочери живописью, мечтая дать ей настоящее «хлебное» образование. Когда Надин исполнилось семь, отец стал брать ее с собой на пленэр, они забирались в самые отдаленные уголки Парижа, и дочь наравне с отцом простаивала целый день за мольбертом, делая наброски… Пока они рисовали, Франсуа посвящал Надин в историю Франции, делился воспоминаниями и даже пересказывал лекции по истории искусств, которые некогда посещал, обучаясь живописи…

…Благодаря рассказам мадмуазель Лера, я становлюсь, как говорит дядюшка, слишком вольно воспитанной! Видно, Дмитрий Петрович допытал у старой Евдокии, что за такие беседы ведем мы вечерами, и долго наедине отчитывал мадмуазель. Как я не старалась, подслушать, о чем они говорили, мне не удалось. Дядюшка решительно запер нас с нянюшкой в верхних комнатах, и мы до темна просидели за пяльцами…

… Николя приехал вчера! Как он изменился! Все-таки теперь он настоящий офицер, подпоручик! Мундир сидит на нем как влитой! Дядюшка на завтра пригласил Дьяковых и Ворониных на обед в честь Николеньки, а через два дня – охота! Я рада. Мадмуазель Лера говорит, что никогда не была на русской осенней охоте. Но, думаю, дядюшка нам не позволит… Зато, пока никого нет, я снова могу послушать увлекательный рассказ мадмуазель. Она обещала поведать мне, как сама оказалась в России… Надо только куда-нибудь услать Евдокию…

Фи! Дьяковы прибыли на обед всей семьей, не забыли даже Петьку, самого младшего! Ему и лет то не больше пяти, а костюм ему купили «гусарский», из самого Санкт-Петербурга выписанный.

А старшая их, Елена, явилась в новом платье с бархатным лифом и шелковой юбкой на кринолине. Корсет затянули так, что было страшно: вдруг переломится… Шаль матушки - Пелагеи Флоровны Дьяковой - сверкала всеми цветами радуги… «Прекрасная Елена» весь вечер жеманничала за столом, отказываясь от еды, постоянно изображала отрешенность от мира и возвышенность чувств… По-моему, все это не с проста! Сдается мне, дядюшка решил подыскать партию для Николя и сговорился уже с Дьяковыми… Только Николенька один ничего не замечает… Смешно, право…

С Ворониными, напротив, приехал один сын Алешка, он уже воспитанник верхнего класса Московского кадетского корпуса! Ах, какая форма – загляденье! Мундир темно-зеленый, с красным воротником, красными обшлагами и клапанами на рукавах! А вокруг воротника, обшлагов и клапанов - темно-зеленая выпушка! Да еще галун на воротнике! Когда Алешка в шинели и кивере вслед за родителями вышел из экипажа, мне показалось, что я вновь вижу Николеньку, каким тот был еще совсем недавно…

… Как я и думала, дядюшка с Николя решились идти на дроздов. Я даже и слушать не стала, с кем еще сговаривались. Пусть себе, нам с Надин будет не скучно! Николя, правда, пообещал ей, что непременно уговорит дядюшку провести настоящую псовую охоту, может быть, в следующий свой приезд. Наши собаки, конечно, не чета Ратаевским, и всего-то их чуть больше десятка, но резвы, выносливы и выучены отменно – это мне Николя объяснил…

Увы! Надежды «на истории» оказались тщетны! Сразу после окончания моих утренних занятий прибыли с визитом Пелагея Флоровна с дочерью, якобы порасспросить мадмуазель Лера о парижских модах. Боюсь, они были разочарованы, не застав дома ни дядюшку, ни Николя… Надо полагать, охоту на дроздов господин Дьяков своим вниманием не жалует, и потому не счел нужным оповещать о ней супругу…

… Дядя теперь строго-настрого приказал Евдокии не позволять нам с Надин вести разговоры наедине. Старая нянюшка моя сидит вместе со мной на всех уроках и тихонько дремлет или рукодельничает.

… Ноябрь в этом году выдался скучный! Целые дни занятия. Мадмуазель Лера стала все больше времени уделять урокам этикета. Как это обременительно!

Дядюшка понемногу сменил гнев на милость по отношению к Надин и разрешил ей устроить театральное представление силами наших домашних и соседей. Разыгрывать Надин предложила старинную французскую сказку «Кот в сапогах». Дядюшка некогда подарил мне книгу господина Жуковского, где эта сказка была напечатана в стихах, но я никогда не думала, что ее настоящий автор – француз Шарль Перро, а Жуковский – только перевел сказку на русский язык. Надин прекрасно знала это произведение на родном языке и предложила мне сыграть роль Кота, говорящего по-французски… Я не хочу быть Котом! Тем более, что роль принцессы тогда, скорее всего, достанется Елене Дьяковой…

…Слава Богу, Котом решила быть сама Надин! Зато я буду принцессой! Согласна даже говорить только на французском, чтобы, по словам мадмуазель, совершенствовать живость речи и произношение… Дядюшка одобрил эту идею и милостиво согласился быть Королем. Самое смешное, что роль Людоеда досталась господину Воронину, Петру Алексеевичу…

…Наконец Николя удалось навестить нас, и наши репетиции очень его веселят. Однако он всеми силами помогает обустроить сцену в гостиной. Евдокии поручено проследить за шитьем костюмов, эскизы к которым нарисовала сама Надин. Хвост для Кота предполагается сделать из остатков меха лисицы, которую Дмитрий Петрович подстрелил прошлой зимою. Боюсь только, что приготовления затягиваются, а Николя уже со дня на день должен возвращаться в полк.

…Спектакль состоялся! В последний день перед отъездом брата в полк мы решили, что, пожалуй, готовы. Вечером к нам прибыли Дьяковы всем семейством и Воронины. Правда, Алеша уже отправился на занятия, и присутствовать не смог, зато Дмитрий Петрович пригласил господина Журавлева, с которым последнее время близко сошелся в виду общих дел…

Николай Михайлович привез с собой супругу и двух дочерей. Девочкам Анне и Екатерине еще нет и пятнадцати, так что мы сразу сдружились. А старший брат их Михаил не приехал, отправившись по делам в Рыбинск. Говорят, что он учился в Англии… Так или иначе, но зрителей у нас оказалось предостаточно! Мой французский не слишком блистал, но в целом все прошло прекрасно, и гости много смеялись… Я слышала, как Николя тихонько сказал Надин, что никогда в жизни он не видел такого очаровательного Кота… Меня он тоже похвалил, но почему-то мне показалось, что Надин он восхищался больше…

…Николя все время в полку, приезжал только на Рождество. И Святки были самые замечательные! Тем более, что с его прибытием у нас вновь стали собираться гости: и Дьяковы, и Журавлевы, и Воронины…

… Дядюшка приказал мужикам соорудить в саду настоящую высокую ледяную горку. И мы целыми днями катались на санках, а вечерами устраивали фейерверк на берегу Волги… Несколько раз Журавлевы затевали катания на тройках, у них замечательные лошади! Дьяковы тоже пытались не отставать. Дядюшка смеялся и говорил, что можно своих гнедых поберечь, пока Николай Михайлович и Андрей Степанович решают, чьи лошадки лучше…

Сразу после Крещения Дмитрий Петрович разрешил мадмуазель Лера ненадолго уехать по «делам личного свойства». Я теряюсь в догадках, куда и зачем могла отправиться Надин, да еще в самые морозы? Однако, я с огромным удовольствием пользуюсь неожиданной возможностью временно не заниматься и все чаще посвящаю себя стихосложению. Дядюшка для виду гневается и заставляет Евдокию побольше загружать меня домашней работой и чтением… Но я все равно вижу, что на самом деле он совсем не сердится и мои опусы считает просто баловством.

Прошло всего-то пять дней, Надин вернулась, и наша жизнь вошла в привычное русло. Как я не стараюсь, но разговорить мадмуазель и выведать, где она была эти дни, мне не удается…

…Сегодня всю ночь опять мела метель. Ветер выл в трубах и нещадно колотился в ставни. Я попросила нянюшку не оставлять меня одну. Как обычно, в такую непогоду я не могу не вспоминать матушку с батюшкой, все время представляя, как их сани мчатся в снежных вихрях по черному лесу… Никто не знает подлинно, что произошло той ночью, но окоченевшие тела моих милых родителей нашли в разбитых санях за Глебовским оврагом… Дмитрий Петрович всегда в годовщину их гибели после службы в церкви запирается у себя в кабинете и не выходит до самого вечера. Я же с Евдокией, а раньше и с Николенькой, сижу в своей комнате, не зажигая свечей ...

Весной мы обязательно пойдем на кладбище, оставить для матушки первые цветы и поклониться батюшке… Дядя похлопотал, чтобы крест воздвигли гранитный и плиты в основании - мраморные, белоснежные уложили, а за могилой чтобы уход был постоянный…

Метель к утру значительно поутихла, но снегопад продолжается. Снегу опять намело немерено, деревья в саду стоят по пояс в сугробах, на елях у парадного крыльца огромные белые шапки. Из-за сегодняшней страшной и бессонной ночи, я совсем забыла, ведь нынче у меня именины… И будет мне уже целых шестнадцать… К обеду должны прибыть гости, если непогода не помешает, тем более, что начинается масленичная неделя. Николя по-прежнему в полку и приехать сможет в лучшем случае на Пасху.

… Слава Богу, к полудню выглянуло солнце, снег прекратился, а небо заголубело почти по-весеннему. На весь дом уже пахнет пирогами, а на именинный десерт наверняка будет миндальное пирожное. Я так люблю миндаль! В этом году дядюшка закупил его превеликое множество и на всякий праздник велит делать миндальные пирожные - специально для меня…

Воронины приехали раньше всех и снова привезли с собой Алешку. Он сломал ногу на ледяных горках еще на Святки и вот только-только начал ходить, припадая на больную ногу. Матушка его, Наталья Антоновна, сетовала, что, видимо, хромота может сохраниться, и о военной карьере придется забыть. Алеша явно стесняется своего недуга. Но я не считаю это таким уж недостатком! Все равно, юный Воронин очень красив и, по-моему, умен. Петр Алексеевич собирается взять его себе в помощники, тем более, что Алешка уже в этом году будет держать выпускные экзамены и успехи его в учебе, по словам родителей, весьма отрадны.

Воронины подарили мне набор прекрасных узоров для бисерной вышивки! Зато все следующие подарки оказались сладкими: конфеты и шоколад, производства мастерской Эйнема, доставленные из Москвы. Еще Алешка написал мне в альбом перевод стиха немецкого поэта Гейне, а Елена Дьякова преподнесла небольшую акварель собственной работы… Весь вечер мы провели за играми в шарады и танцами. Аня и Катя, хоть и младше нас, но танцевать умеют прекрасно. Жалко, что кавалер наш - Алексей – не мог танцевать, зато недурно аккомпанировал нам на фортепиано.

Когда гости разъехались, дядюшка позвал меня в свой кабинет. Он изрядно выпил за обедом и выглядел весьма усталым, лицо его раскраснелось, и дышал он тяжело, с хрипотцой даже. Однако, держался со мной ласково и говорил мягко. Дмитрий Петрович, обратясь ко мне, назвал меня Машенька, что бывало с ним редко. Он сказал, что я стала совсем взрослая, и пришло время передать мне одну вещицу.
Дядюшка достал из бюро небольшую бархатную шкатулку и открыл ее. Внутри на подушечке лежало потрясающей красоты кольцо с ярко-синим крупным сапфиром в россыпи бриллиантов и в ажурной вязи из золотых веточек. Сверкающие в неровном свете свечей камни бросали разноцветные блики на дядюшкино лицо, и я заметила слезы в его глазах.

- Машенька, это кольцо твой отец заказал для Аннушки, твоей мамы. Только не пришлось ей получить подарок. Теперь оно твое, - дядюшка порывисто обнял меня и поцеловал. Щеки его и впрямь были мокрые. Приняв подарок, я тоже расплакалась.
Сейчас шкатулка с кольцом лежит в моем бюро, но мне хочется поминутно доставать его и любоваться… И снова мысли о маме не дают мне заснуть.

… Весна в этом году была дружная. Снег быстро стаял, оголив черную землю с редкими островками прошлогодней травы, теплый апрельский ветер подсушил дороги. Ветви на березах побурели, и вербы все стоят в цвету. Дядюшка решил ехать в Глебовские Липки, чтобы навестить Елизавету Дмитриевну, мою бабушку, и берет меня с собой. Бабушка последние дни стала совсем плоха, лет ей уже семьдесят, и она почти не встает. Пишет, что перед смертью хотела бы попрощаться со мной и Николенькой. Мадмуазель Надин будет сопровождать меня в поездке, а вот Николя, видимо, навестит Елизавету Дмитриевну самостоятельно по причине большой занятости в полку.

Увы, увидеться с бабушкой нам не привелось. Успели уже только к похоронам. Елизавета Дмитриевна завещала Николя свое имение Липки близ Глебова, но вряд ли он оставит службу ради деревенской жизни… Дмитрий Петрович взял все заботы о новом имуществе племянника на себя. Интересно, я раньше и не знала, что бабушка Елизавета была из Сомовых, прочла на надгробной плите: «Елизавета Дмитриевна Ларионова (урожденная Сомова)». Я поделилась с Надин своим открытием, и она, тоже подивившись такому совпадению фамилий, наконец, раскрыла секрет своей январской поездки. Оказывается, ее родные, потомки брата Надежды Сомовой, живут в соседнем нам Коприно. В селе все свободные крестьяне и весьма зажиточны.

Николай Васильевич Сомов - то ли двоюродный дядя, то ли кузен Надин. У него большой дом, хозяйство. К мадмуазель Сомовы сначала отнеслись с недоверием, но потом, благодаря бумагам, имевшимся у Надин, а также ее рассказам и общим семейным преданиям, успокоились и приняли хлебосольно. Дмитрий Петрович, заметив в свою очередь совпадение фамилий, не пожелал, чтобы слухи о родстве мадмуазель Лера с местными Сомовыми стали предметом обсуждения в семье и в округе. Дядюшка c большим пиететом относится к нашим дворянским корням, и даже случайное тождество фамилий считает фактом нелицеприятным. Но, раз уж я теперь взрослая, он позволил мадмуазель рассказать мне все подробно, а также во избежание недоразумений решил сам ознакомить меня с нашей родословной.
Таким образом, я начала изучать историю своих предков и, честно говоря, запуталась почти сразу же. Дядюшка не слишком осведомлен о Сомовых и Ларионовых, зато прекрасно знает род Зубовых. По его словам, прадед его и моего батюшки, Петр Васильевич, был родным братом того самого Николая Васильевича Зубова, служившего членом Коллегии экономии при государыне Екатерине II и чьим детям высочайшим повелением было даровано графское достоинство… Мне кажется, что Дмитрий Петрович, хоть и гордится титулованными родственниками, несколько обижен на судьбу, не принесшую ему графства… Зато он несомненно может поставить себе в заслугу свое богатство и благополучие процветающего имения…

…После смерти бабушки Елизаветы Дмитриевны прошел уже месяц, дядюшка с присущим ему тщанием полностью разобрал все ее наследственные дела, а вдовствующую племянницу моего деда, стало быть, мою тетушку, пригласил к нам. До этого Таисия Семеновна жила в Липках. По слухам, ее супруг, умер совсем молодым от удара, вызванного огромным карточным проигрышем, и, соответственно, после уплаты долгов Таисия осталась без средств к существованию и пребывала у дяди своего из милости, а после его кончины осталась при его вдове…

Тетушке отвели покои, которые раньше считались гостевыми, и Дмитрий Петрович всерьез задумывается о пристройке нового флигеля…

Таисия Семеновна оказалась большой любительницей поговорить, и основное внимание она уделяет как раз всяческим семейным историям. Память ее хранит многочисленные события прошлых лет, в которых, так или иначе, принимали участие наши предки. Кто на ком женился, от чего умер, что унаследовал… Я поначалу пыталась внимательно слушать и даже запоминать, но, боюсь, эта наука мне не под силу… Однако, кое-что показалось мне любопытным, и я решила записать…

Отец моей тетушки Семен Михайлович Ларионов и его брат Владимир Михайлович Ларионов – мой дед - были погодками и всю жизнь прошли рука об руку, делая поначалу военную карьеру. Судьбой определено им было участие в боевых походах и под Очаковым, и в Польше, и даже во вторичном походе во Францию в 1815 году. Выйдя в отставку, старший – Семен - осел в своем Егорьевском поместье, а младший – Владимир - определился в землемеры Данковского уезда, где владел небольшой деревенькой Савинка. Владимир Михайлович вскоре женился на Елизавете Дмитриевне Сомовой, обосновался в Липках, и в 1827 году родилась моя матушка. Кажется, у них были еще дети, но Таисия о них ничего не рассказывала…

Родители Таисии Семеновны ушли из жизни, слава Богу, не застав прискорбного события, приведшего к смерти зятя. Об этом тетушка старается говорить как можно сдержаннее, но что уж там…

Старшие Ларионовы всегда были очень близки друг другу, поэтому, когда Таисия Семеновна овдовела и «оказалась в весьма затруднительном финансовом положении», приютили ее именно Владимир Михайлович и Елизавета Дмитриевна. Надо сказать, какой-то рок тяготел над нашей семьей! Смерти следовали одна за другой! Не прошло и года после похорон мужа тетушки Таисии, как погибли мои родители, а еще через год – ушел из жизни дед - Владимир Михайлович… Тяжелые утраты подорвали силы и здоровье бабушки, она слегла и долго не могла оправиться…

Присутствие Таисии в Липках оказалось, как нельзя, кстати. Она жила у Елизаветы Дмитриевны все эти годы, разделяя ее горе и помогая бороться с недугами… Надо полагать, именно из-за болезни бабушки мы с Николенькой оказались на попечении дяди… Я об этом, в общем-то, не жалею. Елизавета Дмитриевна всегда была суровой женщиной, и я ее побаивалась. Она очень тяготилась слабостью своего здоровья, потому жизнь вела затворническую, хотя и в большом достатке. Многочисленные московские и петербуржские Сомовы не принимали участия в судьбе своей родственницы, видя ее нежелание вести светский и открытый образ жизни…

Да, я и забыла упомянуть, что муж Таисии Семеновны был из Ельчаниновых. Многие Ельчаниновы имели высокие воинские звания, и род их весьма известен. Мне сдается, что Господь сжалился над ними, и смерть проигравшегося офицера помогла, по крайней мере, избежать позора…

Дмитрий Петрович забрал из Липок портреты моих деда и бабушки. Кажется, принадлежат они кисти кого-то из родственников Сомовых, выписаны прилежно и с любовью. Владимир Михайлович Ларионов, мой дед, представлен в мундире артиллерийского офицера с эполетами черного суконного поля, бахромой и золотым шитьем. Дядюшка пояснил мне, что это на них указан номер части. Большую черную фетровую шляпу украшает высокий султан из петушиных перьев и петлица из узкого золотого галуна с пуговицей. Дмитрий Петрович отметил с легким сарказмом, что, дескать, наряд у дедушки имеет некоторые вольности, недопустимые в жизни действительной…

Елизавета Дмитриевна изображена в открытом платье из золотистого шелка. На плечах - легкая кружевная пелерина, обрамляющая глубокое декольте. Черные блестящие волосы собраны в гладкую прическу, открывающую высокий лоб. С особым тщанием художник отнесся к дивной красоты ожерелью, обнимающему изящную шею юной женщины. Цепочка из мерцающих жемчужин скреплена в центре крупным сапфиром в оправе из тонких золотых веточек, затейливо переплетенных и осыпанных бриллиантами различной величины. Стоило мне только взглянуть на это изображение, как я немедленно увидела несомненное сходство между бабушкиным украшением и кольцом, предназначавшимся для матушки, а теперь подаренным мне… Дядюшка со вздохом, подтвердил, что отец мой заказывал кольцо как бы в комплект к ожерелью, которое Елизавета Дмитриевна обещалась подарить дочери в скором времени… Однако, в бабушкиных драгоценностях, хоть их оказалось и немало, ни этого украшения, ни еще целого ряда самых изящных и дорогих вещиц не нашлось. Таисия Семеновна говорит, что видела ожерелье в руках у Елизаветы Дмитриевны, та, бывало, любовалась им, но надевала ли? Разве что, под платье, чтобы жемчуг не умер… А уж куда припрятала Елизавета Дмитриевна свои лучшие сокровища, она тетушке не сказала… Дядюшка не оставляет надежды отыскать пропажу и предполагает даже наличие тайных мест в Липках…

… Тетушка почему-то недолюбливает мадмуазель Лера, все время норовит сделать ей замечание и, похоже, настраивает против нее дядю. Надин же, напротив, изо всех сил пытается поддерживать с Таисией Семеновной добрые отношения, с искренним участием относясь к ее повествованиям и воспоминаниям… Дмитрий Петрович последние дни что-то мрачен и даже осведомлялся у Надин насчет ее планов на дальнейшее. Я чувствую, он хочет отказаться от ее услуг…

Как и прошлым летом, в этом году мадмуазель основное время уделяет живописи и литературе. Но нынче добавились еще и уроки хореографии, чему я несказанно рада.

Я, конечно, танцую вполне неплохо, но Надин говорит, что учиться можно бесконечно, а идеала достичь так и не получится. Таким образом, мы просто стремимся к совершенству. Особенно приятно, что аккомпанировать нам все чаще приезжает Алеша, Алексей Петрович Воронин, в сопровождении матушки и двух младших сестренок семи и девяти лет. Пока Наталья Антоновна с Таисией Семеновной изволят откушивать чай, накрытый для них в беседке, Надин обучает нас, мы очень стараемся, и занятия проходят весело. Алексей Петрович (мадмуазель настаивает, чтобы я звала Алешу уже не иначе как Алексей Петрович!) по-прежнему сильно хромает и действительно по окончании учебы определен на гражданскую службу… Ах, как жаль, что он танцевать не может. Наталья Антоновна хочет в скором времени отправиться с сыном в Санкт-Петербург, показать его каким-то особым докторам…

… Но вот случилось событие, встревожившее меня не на шутку и так омрачившее светлые летние денечки.

Итак, по порядку. К самому обеду приехал Николенька. Он был явно в приподнятом настроении, привез мне шоколад и целую коробку миндаля в сахаре, а после трапезы пригласил нас с Надин покататься на лодке. Однако долгой прогулка не оказалась, потому что сгустились тучи, налетевший ветер поднял волну на Волге, и мы поспешили вернуться. Дождь застал нас уже на подходе к дому, и нам пришлось укрыться в садовой беседке. Ливень был сильный, но непродолжительный, тем не менее, в саду стало зябко, и мы отправились в гостиную, где уселись у французского окна и запросили чаю. Таисия Семеновна с большой охотой присоединилась к нам, а после взрослым принесли карты, и я отправилась к себе наверх. Ах, если бы я знала, я бы не стала плотно притворять двери! Я смогла бы услышать, что же такое произошло в гостиной, после чего Надин поднялась в свою комнату и заперлась там. Я в неведении сидела за рукоделием до самого ужина. Каково же было мое удивление, когда за столом мы с тетушкой оказались вдвоем! Таисия Семеновна, поджав губы, сообщила, что Николенька с дядюшкой удалились в кабинет «на серьезную беседу» и просили ужин подать туда. Я поинтересовалась, где же мадмуазель Лера, на что тетушка только передернула плечами… Как мне стало тревожно, сердце мое стучало, будто беду чуяло… Надин вечером так и не вышла. Я все время прислушивалась к происходящему за дверями кабинета, но кроме невнятного гула голосов, так ничего и не разобрала… Меня отправили спать, и Евдокия бдительно сидела у моей кровати, пока я не заснула.

Утром оказалось, что Николенька ускакал в полк с самым рассветом. Таисия Семеновна, сказавшись нездоровой, осталась в постели. Дядюшка по-прежнему не покидал кабинета, и слышно было, как он в волнении ходит, задевая мебель. Надин спустилась к завтраку непривычно бледная с темными кругами под глазами, однако держала себя совершенно спокойно, и утренние занятия живописью пошли в обычном порядке.

Дядюшка вышел к обеду, за столом сидел мрачнее тучи. Таисия Семеновна тоже соизволила почтить нас своим присутствием, но беседа не клеилась, и трапеза прошла в напряженном молчании.

После обеда Дмитрий Петрович объявил мадмуазель Лера, что дает ей расчет, и она может покинуть наш дом, как только будет к этому готова. Потрясенная я убежала к себе и долго плакала…

Надин уехала следующим утром. Она тепло попрощалась со мной и Евдокией. Старая нянюшка все утирала слезы и крестилась. Ни Дмитрий Петрович, ни тетушка проводить мадмуазель Лера не вышли. По словам Надин, она пока решила погостить у родственников в Коприно, а тем временем подыщет себе место или в Рыбинске или в самом Ярославле… Я очень просила мадмуазель, посылать мне весточки, и она обещала…

Вот так окончательно и бесповоротно завершилось мое детство… С отъездом Надин ушло из моей жизни светлое чувство покоя и безмятежности…